Атлантида. В поисках истины. Книга вторая. Холодная земля

Очень много и весело отдыхали. Популярными стали спортивные игры. Многоборье, если можно так назвать игрища с борьбой, лыжными гонками, метанием копий и стрельбой из лука. Преодолевая ледяной лабиринт с ловушками и препятствиями, гнали на оленях верхом, и на упряжках, катались с гор. Особым почетом пользовались интеллектуальные бои. Жизнь была бурной и разнообразной, чем-то напоминала простую жизнь зажиточного села конца девятнадцатого, начала двадцатого века. Если не отвлекаться на некоторые технические примочки, делающие жизнь приятной и легкой при работе на земле и небольших промышленных предприятиях.

Они и представить себе не могли, что через несколько тысячелетий слово «страда» – колея в поле – превратится в «страдания» земледельца. «Долгие лета» – в короткие летние месяцы, «наказание» – наказ, научение – во взыскание, а «тварь» – сотворенное, созданное силой творчества – в ничтожество.

* * *

Ярослав правил легко. Он был инициатором принятия некоторых поправок в законы, отменил клановую систему, обязательную трудовую деятельность для детей в возрасте до четырнадцати лет, и некоторые другие «мелочи», которые казались ему ненужными пережитками. Вивасват пристально наблюдал за всеми его нововведениями, и по-тихому, без злости, радовался. Единственное, что он так или иначе приветствовал, было послабление нравов.

Обилие туфа, мрамора и золота в купе со всеми реформами, далекими от политики Всеволода, проводившего в жизнь идеалы скромности и простоты, позволили расцвести художественному таланту Саранью. Она создавала здания, похожие на замки из мокрого, текучего песка, что строила когда-то на побережье тёплого индийского океана, будучи ещё ребенком.

Вивасват всячески поддерживал жену, продвигая в совете каждое новое строительство. Рабочих рук в Гиперборее было предостаточно, людей нужно было чем-то занять долгими полярными ночами. Один за другим начали появляться величественные замки, витиеватые, несущие в себе отражение той жизни, к которой шла последние годы Гиперборея – сытой, весёлой, самодостаточной и слегка развязной.

Упрощение брака привело к некоторому уплощению морали. Отмена труда для подростков – к обилию свободного времени. Появление предметов роскоши – к накоплению предметов роскоши. А с этим возросло и некоторое расслоение в обществе. Но пока всё же Гиперборея оставалась свободным, демократическим обществом. Многие «бессмертные», смотрели на всё со стороны, увлеченные своими делами и заботами, они не вмешивались. Стрижевский, так же, как и Филипп Вулл, во всём поддерживали Ярослава и не замечали звоночков, говорящих о медленной деградации системы.

«Пятнадцать лет правления Ярослава привели к экономическому кризису, пришло в упадок сельское хозяйство, в котором чувствовалась острая нехватка рабочих рук, к неурожаю и дефициту продовольствия. Правители начали меняться один за другим. Сократилось поголовье оленей. Массовый убой птицы и тюленей привели к тому, что животные стали обходить остров, мигрируя в другие земли.

«Спас» всех Вивасват Ранджедрапрасад Сингх, приняв в свои руки бразды правления, дождавшись, пока кризис поразит все слои общества», – писал Филипп в своем «Счастливом открытии» о ситуации в Гиперборее.

С кандидатурой Вивасвата согласились все, даже Стрижевский. Вивасват был единственным сейчас, кто мог спасти ситуацию.

Гиперборея Вивасвата Ранджедрапрасад Сингха через некоторое время начала напоминать вотчину крупного феодала, но при том рачительного и заботливого. Успешное, доходное хозяйство, в котором ценен каждый телёнок, каждый работник, приносящий пользу и работающий на благо хозяина. Если ты не ценен как работник – то и цена тебе грош.

Каст не было, но люди чётко поделились на богатых и бедных. Разрыв между слоями населения вырос. Со стороны казалось, будто всё в пределах разумного, будто Гиперборея хорошела, если только не забредать на окраины и в отдалённые бедные районы. Одетая в мрамор и золото на фасаде, она выглядела в самом наилучшем свете.

«Бессмертные» не спешили критиковать, они как и прежде были Богами и жилось им хорошо. И какой смысл обрушивать свою критику, если альтернативы власти Вивасвата Сингха они предложить не могли. Лишь Акила Шетти, близкий друг Вивасвата, часто осаживал его и порой вступал с ним в яростные споры, после которых Вивасват ненадолго отступал с принятием неверного решения.

Так пролетело ещё одно столетие. Сменился ещё один правитель. Пока спал крепким сном Вивасват, Акила сменил его, потихоньку восстанавливая прежнее положение вещей. Внося черты своей индивидуальности, он делал упор на сельское хозяйство, на коллективное хозяйствование, и здесь ему здорово помогли Степан и Елизавета. Все эти годы, то вместе, то в одиночку, они всячески поддерживали эти направления работы.

То же поддерживал и Велс. Джозеф вёл непрерывную селекционную работу с овцебыками, улучшая качество мяса и шерсти, заботясь о потомстве.

В тяжелые времена для Гипербореи, в отсутствии достаточного питания, только овцебык спасал население от голода и холода. Велс, покровитель скота, тогда был главным источником благ.

Правление Акилы – период по-настоящему коллективной работы всех «бессмертных». Им удалось восстановить уровень жизни гипербореев до прежнего равноправного мира, который существовал при Всеволоде, и к тому моменту, когда он пробудился, им было чем гордиться.

Гиперборея расцвела по-настоящему. Ещё год или полтора Всеволод приходил в себя, изучая этот новый для него мир. Мир без Ла-дин, детей и внуков. Всё изменилось – и Гиперборея, и лица, которые его некогда окружали. Знакомыми были только «бессмертные». Как бы он хотел вернуться обратно, но нет. Новая жизнь, новая. Каждый раз словно родился заново. Просто собираешься с мыслями и живешь, убеждая себя в том, что на этот раз постараешься удержаться от близости, сохранить гордое одиночество, избегая смерти и потерь. Не будет любви, а только смирение и служение.

Его окружали праправнучки и праправнуки. Но для него они были только дальними родственниками, смотревшими на него снизу вверх, словно он был спустившемся к ним небожителем. Было неловко, и он напросился к старому другу Стрижевскому. Им было о чём поговорить долгими зимними вечерами. Стрижевский с сожалением рассказывал про ошибки, про лихие времена. Про возрождение, которое было бы невозможно без Всеволода. На него ориентировались, перед ним боялись опозориться, и всеми силами возрождали Гиперборею для него.

– Фредерик Перлз как-то раз сказал: “Идеал – это палка, которая дает вам возможность бить себя и издеваться над собой и окружающими”. У каждого в голове складывается свой образ идеального государства. Свои ценности. Они есть у каждого из нас, и это прекрасно. Ценности поддерживают, помогают делать выбор, структурировать жизнь, находить схожих по мировоззрению людей. Но только не всегда то, что хорошо для одного, хорошо для многих. И тогда идеал становится палкой, который больно бьёт по бокам, – резюмировал Всеволод.

Глава тринадцатая. Исход

Очередное посещение Гипербореи Симоновым омрачилось плохими новостями.

Гиперборейцы давно уже и сами отметили метеорный поток, направляющийся к Земле. С помощью примитивного, но достаточно мощного телескопа, среди сотен мелких камней, которые сгорают в плотных слоях атмосферы, они заметили несколько очень крупных обломков. И вот уже почти два месяца, как они наблюдали прекрасное и устрашающее явление – три луны. Это же объявил им по прилету, и Георгий:

– За большим астероидом скрыт ещё один обломок. Он находится в тени большого и практически не виден в этой точке Земли, а с экватора мы видим все три объекта.

В сердцах Гиперборейцев поселилась тревога и печаль. В небе сиял чистый, привычный глазу Месяц, на расстоянии от него тёмная угловатая Фатта, а между ними, в колыбели млечного пути лежал Лель, как любимое дитя столь непохожей друг на друга пары.

Из прежнего состава гипербореев осталось лишь девять «бессмертных», ведь Марсия погибла сотни лет тому назад в схватке с белым медведем. Население здорово увеличилось, но от тех первопроходцев и трудяг уже давно никого не осталось. Такие вещи, как потеря друзей и соратников, давно стали привычными и обыденными в жизни «бессмертных», но они помнили и ценили всех, с кем провели эти плодотворные, бесконечно счастливые годы. Шестьсот лет, больше, чем Римская империя! Браво! И ещё тысячу лет жили бы они в мире и согласии, если бы не Фатта и Лель, как называли их борейцы. Эти имена напели им «оленьи люди» с запада. «Тёмная Фатта несет смерть», – говорили шаманы. Большая вода хлынет на землю Гипербореи, и даже Меру, великая Меру скроется во тьме этих вод».

– Пришло время уходить, – начал Всеволод, и голос его, доносящийся из радио, прокатился волной по всей Гиперборее. – Три огромных метеорита движутся к земле. Гиперборея в опасности. Через два-три месяца наш остров будет стёрт с лица земли. Нашей страны нет ни на одной карте мира. Когда она перестала существовать, не знает никто. Нам думается, что этот момент скоро наступит, и нужно уходить на континент. Вглубь континента. Высоко в горы. Для этого нужно время.

На экстренном заседании Совета обсудили, как будет проходить исход. Гиперборейцы разделились на две группы. Одна группа однозначно проголосовала за Евразию. Это значило уйти тем же путем, что они сюда и прибыли, по тёплому течению, морем в сторону полуострова Ямал. Вторая группа планировала направиться в сторону Гудзона, по перешейку.

На острове кроме них проживало ещё несколько племен: на западе «оленьи люди», и на севере – инуиты. Их тоже необходимо было вывести.

– Прошу всех отметиться у руководителей ваших экспедиций. Выход должен начаться, самое позднее, через месяц. Кто готов идти самостоятельно и уходит раньше, пожалуйста, подойдите в совет старейшин и сообщите об этом. Все должны покинуть остров вовремя, – объявил Всеволод по радио. – Проходить исход будет в три этапа, и через два месяца, максимум три, мы должны быть уже далеко от Гипербореи. Друзья мои! Будьте верны идеалам и тем ценностям, что мы нашли на этой земле. Оставайтесь в любви и будьте вместе. Вместе мы сможем преодолеть все преграды и трудности на пути. Помните о нашей родине, великой Гиперборее!», – произнёс Всеволод трогательные слова напутствия.

«Минуту после напутственной речи Колесова стояла тишина. В каждом доме, каждый бореец вытер скупую слезу. Слухи о возможном исходе бродили уже не одну неделю и теперь они услышали официальное заявление, но всё равно были морально не готовы, они были подавлены», – писал в книге «Счастливое открытие» Филипп Вулл.

– Может, вам стоит вернуться в Атлантиду? – предложил Георгий. – Я доработал механизм перемещения во времени, и Атлантида покинет этот временной промежуток навсегда. Если вы не вернётесь, застрянете здесь, в этом далёком тысячелетии.

– Уже не остаётся времени, а нам нужно позаботится о людях. Но, если кто-то из бессмертных пожелает, забирай!

– Я могу взять только двух человек. Деканат отправит дополнительные апперы, чтобы забрать желающих. Ты сам понимаешь, это не двадцать и не тридцать человек. Много взять не получится.

– Тем более. Одиночек среди нас не много. Кто захочет, могут улететь. Остальные вряд ли оставят свои семьи. Мы будем со своими людьми до конца. Уйдем в Уральские горы, а там как судьба подскажет. Георгий?

– Да?

– Как ты там говорил? Тот самый случай? Везде на своем пути мы будем оставлять знаки. Что самое долговечное и достаточно приметное? Камни. В композиции из менгиров и кромлехов вы сможете найти наше послание – сколько нас, и как долго мы пробыли на этой земле. Ну и, конечно, пирамиды, на стенах которых можно будет прочитать всю историю, – с улыбкой сказал Всеволод.

– Неужели всё так просто?– засомневался Георгий.

– Да. Но только до того момента, как кто-нибудь другой не захочет повторить наше послание, – засмеялся он, и Георгий подхватил его смех, грустный до слез.

* * *

Первый, самый крупный обломок обрушился на Гиперборею. Удар был такой силы, что хрупкий рифтовый остров, покоящийся на спине спящего дракона, разлетелся на куски.

С огромной скоростью высокие волны, вздымая толстые льды, проложили себе дорогу по руслам рек, исходящих из Гипербореи, и ворвались одновременно в Тихий и Атлантический океаны.

Второй астероид ударился о берег американского континента в районе экватора.

С одной стороны вода ринулась, прорубая пролив между Ледовитым океаном и Тихим; с другой прокладывала себе путь, поднимая уровень Атлантического, где волна уже хлынула в трещину от мощного землетрясения, разорвав Европу и Африку, образуя Гибралтарский пролив. Этот прорыв океана в Средиземное море вызвал настоящий всемирный потоп. Он уничтожил все следы пребывания Атлантиды, которая успела покинуть это время и приземлиться в другом.

Если учесть тот факт, что весь мир для человечества был сосредоточен именно в акватории Средиземного моря, потоп и правда стал всемирным.

Третий метеорит упал в Тихий океан, вызвав целую цепочку извержений рифтовых вулканов, навсегда разделив между собой Курилы, Японию и Корейский полуостров.

Как пробка из бутылки с шампанским вырвалась из Ледовитого океана вода, мощным потоком проталкивая вперед тёплые воды, подогретые страшным извержением вулкана Меру и инерционной силой цунами от метеорита, упавшего в японское море, тем самым формируя горячее течение Гольфстрим.

Когда мир очнулся после катастрофы, он даже не заметил, что с лица земли исчезли два легендарных острова, две легендарные цивилизации. Люди с трудом пережили этот потоп, навсегда вписав его в свои летописи, сохранив в памяти народов, передавая в устных сказаниях из поколения в поколение.

Воды северного моря бурлили, затем истощённый вулкан провалился в образовавшуюся пустоту и затих. Континенты отодвигались всё дальше от центра трагедии, не желая оставаться немыми свидетелями катастрофы. Остыли медленно. Тысячелетие за тысячелетием, и воды затянулись суровыми льдами, скрывая последние следы прошлого.

Борейцы поднялись повыше, в Уральские горы разделяющие Европу и Азию, а спустя некоторое время их пути разошлись.

Филипп Вулл и большая группа европейцев отправились на родину. Филипп повел их в родной Уэллс через Кольский перешеек. Он продолжал писать своё «Счастливое открытие», в котором рассказывал удивительные истории о туманном Альбионе, там, на севере, куда многие поколения странников и романтиков отправлялись на поиски легендарной страны.

В шестнадцатом веке Филипп, после очередной экспедиции к полюсу, испытал боль и отчаяние, надежды о возвращении Гипербореи в нём окончательно угасли. Он превратился в древнего старца, умалишённого отшельника. В его последние дни жизни встретился он с Якобом Ван Кнойем. Ему-то он и отдал свое «Счастливое открытие». Пергаменты были совсем разрушены, но сохранившиеся куски текста и карта вдохновили Кнойя на новые путешествия к полюсу.

Вивасват и Саранью с большой семьей, родом, отправились в Индию, а Всеволод повёл свой род вдоль Уральских гор к Чёрному морю. Где-то по дороге они теряли части единого, создавая большие культурные пласты. Не всем удалось сохранить дух, священные законы и знания Гипербореи, но кто-то продержался дольше.