000
ОтложитьЧитал
– Спасибо, – говорит он, – ладно, я сам дойду, ты иди, не привлекай внимания, завтра вечером приходи ко мне, надо будет собраться, найти этих уродов. Он уходит, я иду, но не домой, а в противоположную сторону во дворы близстоящих домов, к пятиэтажкам. Подхожу, там за столиком сидят ребята, человек семь: Фран( Зверски убит), Лим (Умер. Передозировка), Кабоб (Умер. Передозировка), Соль (Осужден), Череп (Убит), Моль (Осужден), Болт (Осужден). Все они были ровесниками мне, плюс-минус год разницы. Мы поздоровались, пожав руки.
– Ты что такой понурый, что-то случилось? – спрашивает Фран. Я рассказываю им про драку. Они молчат, потом Лим говорит:
– Да ладно, давай играть дальше.
Они играли в карты. Фран становится задумчивым.
– Нет, я не буду, играйте, без меня. В общем, опять началось, ну теперь жди и к нам гостей.
Он всегда так говорил, когда предстояли очередные потасовки. Кто-то внезапно мог прийти во дворы и начать очередные разборки. Это происходило в то время очень часто.
– Да ладно тебе, мы-то тут причём, – сказал Лим.
– А то, ты не знаешь, как это бывает, – ответил Фран. – Завтра опять гора начнёт ходить и докапываться до всех, срывать злость (горой называли тех парней, которые жили выше трамвайной линии, дома которые уходили вверх к лесу, на гору).
Я начинаю его успокаивать.
– Брось, не паникуй, я прикрою, – говорю ему.
– Ну да, конечно, если только ты скажешь Укуму, чтобы они наши дома обходили стороной, – говорит Кабоб с сарказмом и ехидно смеётся.
– Да зачем им обходить вас стороной, ну соберутся они, пойдём, найдём этих троих, вы-то ни причём тут.
– Ну да, а если не найдёте, то начнётся срыв злости на других, – сказал Болт.
– Всё будет нормально, я обещаю. Во всяком случае, постараюсь сделать так, чтобы всё было нормально. Вы только завтра и послезавтра будьте начеку или вообще из дома не выходите. Потому что завтра мы соберёмся, и, по всей вероятности, будет много шуму.
– И что нам теперь, дома сидеть? – говорит Соль с особым недовольством в голосе.
– Да, посидите. Вон у Франа соберётесь, какая вам разница, где в карты играть.
Все расходятся. Фран перешёптывается со всеми по очереди. Это шушуканье всегда вызывало особую подозрительность и недоверие у всех остальных. Остаёмся вдвоём.
– Хочешь выпить? – предлагает Фран.
– Ты же знаешь, я не пью, а курнуть и подавно мне не предлагай никогда!
– Ну ладно, я всегда забываю, что ты спортсмен, – говорит Фран шутливо и расплывается в улыбке. – А у меня классный самогончик есть.
– Уговорил, давай самогончика по рюмашке жахнем, а то я совсем не понимаю, как водку эту палёную можно пить. И уж тем более разведённый водой спирт «Рояль» (в то время так называли спирт «Royal»).
Фран уходит в подъезд, быстро возвращается с бутылкой самогона.
– Где взял?
– У брата отобрал, прикинь, они с пацанами у мужика какого-то отняли, сели за гаражами, хотели распить, ну тут я, на их беду, проявил себя как старший брат.
Он засмеялся и открыл бутылку, пахнуло, как американским виски, а цвет самогона был такой же, как и цвет коньяка. Обычно самогон закрашивали чаем и добавляли всяких пряностей и лимона. Мы сделали по глотку, самогон был крепкий, а закусывать нечем. Фран потянулся к моей голове и сделал глубокий вдох, вдохнув запах волос, потом тоже самое проделал я. Мы занюхали волосы друг друга, обычно так делали, когда пили без закуски.
– Ну как? – спросил Фран
– Нормально! Крепкий! Я сел поудобнее, вытянул ноги и облокотился руками на лавку.
Фран начал говорить, что всё ему надоело. Он устал от всех дворовых разборок, которые происходили очень часто, надоели выкидоны его девушки, надоело сидеть без денег и работы. Я его слушал и молчал, смотрел на него и видел его таким потерянным, каким он себя боялся показать при всех остальных. Вдруг он посмотрел на меня и перестал говорить.
– Ой, ты что это?
– Что? – спросил я у него.
– Я боюсь тебя, ты смотришь, как будто сейчас готовишься дать мне в морду. У тебя такой взгляд страшный. Я никогда не видел тебя пьяным, тебя не переклинивает после водки? – с настороженностью спросил он меня.
– Не переклинивает, не бойся, просто взгляд у меня такой. Я не думал драться с тобой.
– Да кто тебя знает, – сказал Фран, – вы, боксёры, сдвинутые, а то, может, ты как Чырыга, когда выпьет, бросается на всех с кулаками, у него сильно переклинивает в мозгах, видать, ему в боксе основательно голову сотрясли. – Ладно, перестань, тебе уже мерещиться стало! Бывает так, нахлобучивает, когда есть причина, тогда я и становлюсь агрессивным, а когда в хорошей компании или с девушкой, то я добрый!
Фран облегчённо вздохнул и захихикал.
– Что ты думаешь по поводу завтрашнего? – спросил он.
– А что тут думать, соберемся, пошумим да разойдёмся, вот и всё.
– Хотел с тобой посоветоваться, – сказал Фран.
– Давай советуйся! – я насторожился и заострил своё внимание.
– Да тут такое дело, на работу зовут пацаны, меня и Аноя (Аной. Зверски убит).
– А что делать? Куда? В чём будет заключаться ваша работа?
– В бригаду! – Фран вытянулся, и мне показалось, что он на мгновение возгордился. –Смотри, какая сейчас обстановка в стране сложилась, каждая мразь, сидящая в мягком кресле, пытается набить себе карманы, развели торговлю, пустили сюда хачиков, раньше за фарцовку был срок, а теперь хачьё торгует, а евреи правят. А мы на что тут, так и будем смотреть, как на нашей земле беспредел устраивают? Везде коррупция, в институтах деканы хапают, в местной администрации хапают, директора рынков тоже, развелось лавочников-дармоедов, казино пооткрывали, всех их надо обкладывать и следить за тем, чтобы они не творили тут бесчинство!
– Подумай, прежде чем дать ответ, я тебе не советую, сейчас время смутное, подставят тебя, сядешь надолго за решетку или вообще стрельнут.
– Вот и я об этом же думаю, – ответил Фран. – Страшно, но как-то надо жить, на работу не устроишься, везде всё разваливается, да и платят мало. А девчонка моя уже достала меня, то одно, то второе, то третье, всё купи, и всё мало. Денег много надо, да и машину хочу!
– Ты не торопись, говорю тебе ещё раз, подумай! Всё взвесь, и лучше откажись, а то влезешь, обратной дороги не будет.
Вдруг Фран встрепенулся:
– Вон ко мне Конга идёт. – Сказал он тревожным голосом.
Я обернулся и увидел подошедшего к нам здоровенного парня по кличке Конга (Конга. Осужден на пожизненный срок). Он подошел, поздоровался, отозвал Франа в сторону, они стали о чём-то говорить. Время было уже к полночи, я решил, что надо идти домой.
– Ну ладно, всем спокойной ночи, пока!
Я пошёл домой и думал, что мы хорошо посидели, поговорили. На небе были звёзды, улица была пустая, и только луна слегка озаряла крыши домов. В кустах пели сверчки, я любил такие вечера, тёплые и тихие, в такие моменты становилось спокойно и хотелось думать о чём-то хорошем, ведь вся жизнь была ещё впереди. На следующий день я сходил на тренировку, Чырыги в зале не было, он вообще стал появляться редко на тренировки. А однажды он приехал на новенькой машине «жигули» восьмой модели. Это был триумф, эти модели только появились и мало ещё кто ездил на них. Вечером я, как и договорился с Укумом, пошёл после тренировки к нему домой. Возле его дома стояло несколько машин, и толпились ребята. В общей сложности народу было много, почти столько же, когда его встречали после первой отсидки. Я помню этот день. Я тогда пришёл к нему, конечно, машин было в тот день гораздо больше, и ребят тоже было много, и даже пришли те, которых я не знал и видел их в первый раз. Уже позже, познакомившись, я время от времени пересекался с ними или у него дома, или на стадионе, когда катались на коньках или играли в футбол. Когда я зашёл, они уже были настроены ехать и искать тех троих хлопцев, которые дрались с Укумом. Укум был очень сильный и бесстрашный, он всегда врывался в толпу, когда шла драка, и сшибал с ног одним ударом. Даже ребята порой говорили в шутку, что попасть под удар Укума всё равно что под электричку. Укум сидел на деревянном ящике и возле него стояли ребята: Нота (Убит киллером), Карась (Пропал без вести. Предположение, что убит), Диргач (Осужден), Анам (Повесился), Порох (Убит), Намид (Убит). Они были старше меня года на два, кто-то был одногодка со мной. Когда я подошёл к ним, они начали расспрашивать, как всё происходило. Я рассказал эту неприятную сцену. Добавив, что если бы у них не было палок в руках, то не справиться им с Укумом.
– Молодец, что пришёл, а то одни коровы тупые, – усмехнулся Нота.
– Да заткнись ты, обезьяна! – отмахнулся Укум.
– Сам ты обезьяна!
Они вступили в словесную перепалку, это было их обыденной нормой дружеского поднятия настроения. Ребята стояли, курили и посмеивались над шутливыми приколами и перепалками Укума и Ноты.
– Ну ладно, хорош вам, – вмешался Карась, – надо ехать, что тут штаны зря просиживать. Мы вышли на улицу, сели в машины, вазовские шестёрки и семёрки, не новые, но в хорошем состоянии. Те ребята, которые стояли на улице, тоже сели в машины, и мы поехали просматривать дворы. Мы заезжали в каждый двор, где собирались или могли собираться парни. На время останавливались, двигатели не глушили и смотрели по сторонам, выискивая тех, кто нам был нужен. Иногда из машины выходил Карась с Укумом, подходили к ребятам, которые стояли возле подъездов, спрашивали их, не знают ли они, где живут те, которых мы искали. Если Карасю и Укуму не нравилось, как им отвечают, то они делали по несколько ударов в грудь им, и толпа тут же разбегалась. Они садились обратно в машину, и мы ехали дальше и так объезжали каждый двор. Где-то в каких-то дворах были свои знакомые ребята, с которыми выкуривали по сигарете. В одном из дворов нам намекнули, где мы сможем найти одного из тех, кто был в этой тройке. Мы поехали в то место, где предположительно они могли жить. Поставили машины за деревьями, чтобы было не так видно и не могло отпугнуть тех, которых мы пытались найти. Стали ждать, и в этот день нам почти что повезло. Наконец мы увидели, как тот тип вышагивал под ручку со своей девушкой. И как бы ни кипел в сердце Укума огонь мести, мы не стали трогать этого красавчика. В то время был суровый закон справедливости, и в него входило одно правило: когда парень со своей девушкой, то его бить нельзя. Он спокойно прошёл, заметив неладное. Они скрылись в подъезде, и так он и не вышел. И это повторялось почти каждый день на протяжении трёх дней, пока Карасю всё это не надоело, и он подошёл к нему и сказал:
– Ты проводи свою принцессу и выходи, если ты мужик, с тобой хотят поговорить.
Он так и сделал. Проводил свою девушку домой и вышел, хотя и не сразу, а в руках держал палку. Палку, конечно, у него сразу отобрали и дали ему, как следует за это. Потом взяли его и поехали к его дружкам и проучили их. Наконец, успокоившись результатом, ребята решили пойти выпить. Они поставили машины, и мы пошли в кафе. В кафе было шумно, играла музыка, мы сели за столики, взяли выпить и закусить. Сидели, смеялись и шутили друг над другом, временами вспоминая эпизоды наказания этих трёх червей, которые оправдывались, когда их прижал к стене Укум. Было весело и беззаботно, потом взяли ещё бутылку и пошли гулять. Проходя через дворы, останавливались, подходили к знакомым ребятам, наливали им выпить и после, обнимаясь и веселясь, шли все вместе дальше по улицам и дворам. Со стороны была такая картина, как «Бурлаки на Волге». Ребята шли огромной вереницей на полупьяных ногах и пели песни. Дойдя до остановки трамвая, решили проехать несколько остановок. Тут подошёл трамвай, все ринулись в трамвай, как морской десант на корабль. Трамвай из двух вагонов тут же стал полон. Я встал на заднюю площадку, рядом со мной впихнулись Анам, Укум, Карась, Нота, Диргач, остальные расселись в среднюю и переднюю площадку, кто-то залез в первый вагон. Рядом с нами стояли уже ехавшие пассажиры. Вдруг я услышал резкий и наглый вопрос стоящего впереди меня парня, прилично одетого, старше нас лет на шесть.
– Ты что так пялишься? – он смотрел на Анама. Анам смотрел на него. У Анама были добрые и немного пьяные глаза. Анам всегда говорил спокойным голосом с улыбкой. Вот и в этот раз он так же сказал:
– А что, нельзя?
– Нет, нельзя!
– А как можно?
– Ты не понял, тупица?! Я тебе сказал, не смотри на меня так! – наглым голосом повторял этот нахальный парень.
Тут вмешался в перепалку ещё такой же пассажир трамвая, как потом выяснилось, они ехали вместе и были друзьями.
– Ты что, не понял, тебе говорят, пасть свою заткни и глаза не пяль.
Анам поднялся со ступеньки выше, он стоял, прижавшись к двери, и ему было неудобно на узкой подножке.
– Куда ты лезешь? – сказал он резко и, ухватившись за одежду Анама, толкнул его обратно.
Весь трамвай затих, и все ждали, что будет дальше.
– Ну что ты смотришь на эту тупую рожу, – сказал этот наглый пассажир своему другу. – Дай ты ему в репу!
Это был как сигнал к бою. Карась развернулся и нанёс удар этому наглецу. У Анама поменялось выражение его лица, его добрая мимика стала тигриной, он тоже нанёс пару ударов. Весь трамвай, словно корабль в море, заштормило, эти наглые два дружка начали махать кулаками. Нота обсыпал их молниеносными ударами, эти хамоватые псы пятились в мою сторону, я схватил их за воротники и ударил головами друг об друга. Нота наносил им удары в живот, Карась бил сбоку, Анаму уже совсем не удавалось к ним пробраться, потому что их оцепили в кольцо и каждый старался ударить. Женщины начали кричать. Двери открылись, когда трамвай подошёл к своей остановке. В этот момент Укум и Карась нанесли одному из них одновременно удары в голову, этот наглец, перелетая через ступеньки трамвая, вывалился на улицу, второй ринулся бежать в среднюю дверь, там ребята вытащили его за шиворот на улицу. Все ребята выскочили из трамвая, я оглянулся, в стороне уже колошматили того, кто пытался убежать, а второй на карачках попытался обратно залезть в трамвай. Его вытащили обратно за ноги со ступенек, на которые он старался забраться ползком, и продолжали бить. Ярость у Анама была велика, вдруг этот наглец, которого били, набрал силы и вскочил, я ему нанёс прямой удар в голову, он опять упал. Водитель трамвая выбежал на улицу и стал кричать:
– Разойдись, милиция, милиция!
Вдруг откуда-то и вправду показалась милицейская машина, они включили сирену. Все ребята дали драпу, только пятки сверкали, Анам и я никак не могли успокоиться. Нота кричал:
– Уходим, уходим, менты!
Анам стартанул что есть мочи, я вслед за ним и Нотой, рядом бежали Укум, Карась и Дергач. Я начал значительно отставать от всех, нога болела, видно, когда выпрыгивал из трамвая, неудачно её подвернул. Нота оглянулся:
– Давай, давай, не отставай.
Я старался бежать что есть сил, но боль в ноге не давала. Я остановился и начал ковылять. Нота оглянулся и тоже остановился, взял меня под руку, и мы пошли вслед за всеми. Те, кто бежали впереди, тоже остановились и спокойно пошли. Укум хромал так же, как и я. Мы сравнялись с ним, я подхватил его тоже под руки, и мы пошли втроём вслед за всеми. Зашли во двор, там у подъезда уже стояли те, кто бежал впереди нас. Увидев нас, они рассмеялись, картина была действительно смешная: трое шли в одну ногу, хромая, поддерживая друг друга. Мы расцепились, подошли к ним и начали обсуждать всё то, что произошло. Потом зашли в подъезд, Карась позвонил в квартиру и оттуда вышел Дима по кличке Японец. Мы ему начали рассказывать про то, что сейчас было. Каждый рассказывал, приукрасив всё в сотни раз. Японец ухмылялся, а потом зашёл домой и вышел обратно уже с бутылкой водки. Все засмеялись и радостно стали делать по глотку прямо из горлышка бутылки. Потом Нота сказал:
– Ну, пора расходиться по домам.
Время было уже позднее, и от нашего шума и хохота жильцы не могли уснуть и выходили в подъезд с просьбой, чтобы мы вели себя тихо. Мы начали расходиться по домам. Я и Дергач пошли в сторону наших домов, потом он свернул к своему дому, а я к своему. Я подошёл к подъезду, на лавочках сидели ребята, а у подъезда стояла восьмёрка Чырыги, та самая новая машина, которую он приобрёл на днях. Из окна Чырыги доносились весёлые разговоры. Я поднялся на его этаж, позвонил. Дверь открыл незнакомый парень и пригласил меня зайти. Я зашёл в квартиру, в квартире было много народу, на кухне, в комнате, в коридоре – везде толпились люди. Чырыга увидел меня. Мы поздоровались.
– Ты куда пропал? – спросил он меня.
– Да разве это я пропал? Это ты, как взял машину, то совсем тебя не видать стало, на тренировку не ходишь, дома не появляешься.
– Да, понимаешь, дела, дружище, дела, полно дел навалилось! – ответил Чырыга. – Ты заходи ко мне, как машину увидишь во дворе, так я дома.
– Ладно, хорошо! Давай в следующий раз поболтаем, а то я устал, пойду домой. Да и гостей у тебя хватает без меня!
– Ну хорошо, не пропадай, увидимся!
Эта была его коронная фраза. Я попрощался и пошёл домой. Сам не понимаю, зачем я заходил без всякой причины и надобности. Наверно, просто так, в то время всё было проще, и двери во многих домах были открыты для гостей днём и ночью.
На следующий день вечером я отправился на тренировку. Вдруг меня сзади кто-то окликнул. Я повернулся и увидел Серёгу по кличке Коса (Пропал без вести. Предположительно убит). Коса был бывший боксёр, старше меня лет на двадцать, и его знали в округе местные ребята. У него уже была семья, и он мало вмешивался в местные потасовки. Кличку Коса дали ему, видимо, потому, что у него была своеобразная походка. Он был накаченный, мышцы спины затекли уже возрастным жиром, и он ходил, широко расставив руки, подчёркивая значимость своих широчайших мышц. Раскачиваясь из стороны в сторону широкими шагами, он как бы замахивался и скашивал руками пространство так, что напоминало это человека с косой, который косит сено. Со стороны его походка смотрелась очень смешно, и местные ребята часто подшучивали над ним за глаза. Многие смеялись над его неуклюжей походкой, но он не догадывался об этом и считал себя крутым парнем. Но когда он подходил, конечно же, никто виду не подавал, что эта походка всех веселит. Коса был по возрасту старше, и хотел всегда превзойти всёх, с кем бы он ни общался. Сам же он был человек недалёкий, к тому же ещё и завистливый и очень жадный, и эта его характерная черта отражалась на его склочном отношении к другим людям. Он часто начинал возвышаться гордо и без причин над человеком, с которым он говорил. А уж если речь и вовсе заходила в пользу его интереса, то тут уж он мог грубить, напирать на человека и даже ринуться в драку. У меня с ним были ровные отношения, и мы иногда болтали ни о чём, просто так. Он давал какие-то свои советы или подтрунивал дурной шуткой.
Я остановился, Коса подошёл, мы поздоровались. И он с вальяжностью поставил ногу на бордюр, опираясь на колено рукой. Встав в эту позу, он настроился на очередной пустой разговор. Я сразу это пресёк, сказав, что я иду на тренировку. Ему это не очень понравилось, видно, ему хотелось с кем-то посплетничать, но на его пути встретился только я.
– А куда ты ходишь? – спросил он.
– В зал к Совку, – ответил я ему. Совком мы называли тренера из-за его фамилии Совокунин. Я стал ему рассказывать, что Чырыга мне дал ключи от зала, и я хожу туда вместе с ним. Но вот только он что-то в последнее время стал ходить всё реже.
– Ну потому, что он ушёл в дела и бизнес. Какие ему тренировки. А ты ходишь в зал, молодец! Только там нет тренажеров, на которых можно качаться. А у нас есть.
– Где у вас? – спросил я его.
– У нас, в нашем зале.
Он начал рассказывать, что он тоже ходит в зал, который они сами сделали. Он в то время ещё работал в трамвайном депо. И там сотрудники выпросили у начальства комнату под спортзал и оборудовали тренажёрами.
– Приходи, посмотришь, как у нас там классно, – пригласил Коса. – Если тебе понравится, можешь приходить заниматься, а то мне там не с кем в спарринге поработать. Никто не соглашается со мной встать в спарринг, все боятся. И если понравится тебе наш зал, надо будет сделать вложение.
– Какое вложение?
– Ты говорил, у тебя есть дома боксёрский мешок, вот его можно привезти и повесить в зале.
– Ладно, я подумаю, – сказал я и пошёл на тренировку. Мне его предложение показалось смутным, зачем мне ходить в зал, в который ещё я должен и грушу свою притащить, и про спарринг тоже было непонятно. Дело в том, что в нём было килограммов сто, а то и больше, а во мне от силы шестьдесят. Наши весовые категории явно не совпадали. Но в его словах крылся подвох, и дружеским приглашением явно тут и не пахло. Спустя какое-то время я всё же пришёл в тот зал, в который звал меня Коса. Он в очередной раз встретился мне во дворе и уговорил прийти позаниматься. Ему хотелось показать и похвастаться этим спортивным залом. Я стал иногда приходить туда. Там стояли уже современные тренажеры, и висела пара боксёрских мешков. Как-то раз Коса настоятельно уговорил меня с ним побоксировать. Я понимал, что силы неравные, но считал, что отказываться как-то не по-мужски. Я, конечно, говорил ему, что он намного тяжелей меня в весе, и разряд его по боксу был кандидата мастера спорта. Но он убеждал меня, что ему хочется подвигаться в лёгком бою, и он уже подзабыл, как боксируют, и хвалил меня за свежие навыками бокса. Я согласился. Ребята, которые там занимались, тихонько отговаривали меня и приводили примеры его непорядочности. Деваться некуда, я надел перчатки, размялся, он тоже надел перчатки. Мы начали боксировать, вначале мне показалось, что он и вправду не мог боксировать, двигался он тяжело, пропускал мои удары. Но он, видимо, изучал мою тактику, ведь ему это было просто, потому, что сила моих ударов была совершенно не совместима с силой его ударов. Так всё и произошло, в тот момент, как я только расслабился и подошёл в ближний бой, он стремительно нанёс мне два тяжелейших удара в голову. В глазах всё потемнело, в ушах появился шум, я совсем потерял ориентир, но всё же устоял на ногах. Когда темнота в глазах перешла в лёгкую рябь, и я снова увидел его, стоявшего напротив, в стойке с сияющей удовлетворённой улыбкой, выжидавшего момент добить меня. Тут вмешался парень, занимающийся с нами в зале. Он подошёл, поняв, что сейчас может случиться что-то непоправимое, и резким голосом сказал:
– Ну всё, достаточно, ты покалечишь парня.
Он подошёл ко мне, похлопал меня по плечу и сказал:
– Ты молодец. Снимай перчатки и иди умываться.
В раздевалке он мне сказал, чтобы я больше не вставал с Косой в спарринг. Объяснил, что он всех подбивает встать с ним боксировать, прикидываясь невинной овцой, а потом делает сокрушительные удары и радуется своей тёмной победе. Все, которые занимались в зале, были постарше меня и поопытнее, и поэтому не соглашались вставать с ним в спарринг. Он боксирует нечестно и в основном пытается покалечить партнёра, ищет всегда слабее себя по весу и опыту и гордится тем, что нокаутировал. Я догадывался, что Коса нечестный человек, в нём много подлости. Но почему-то мне хотелось верить, что люди, которые занимались спортом, обладают человеческим благородством. По крайней мере, меня так учил мой отец, которым сам был спортсменом и примером для меня. Потом спустя время Коса начал мне говорить, что хочет уволиться из трамвайно-троллейбусного парка и заняться бизнесом. Чем он хотел заниматься, я даже не представлял, ведь ума у него совсем не было, да и капитала тоже. Но всё прояснилось и стало понятно уже позже, когда он встретился мне в очередной раз во дворе и начал предлагать торговать вином, работая на него. Он говорил, что на этом можно заработать большие деньги и что он будет крышей, если возникнут какие-то проблемы. В то время многие начали приторговывать спиртным, вином и палёной водкой, сделанной из спирта «Рояль». Я посчитал его предложение неинтересным, ведь он был слишком глуп, впрочем, как и многие такие, как он, которые зачастую не имели даже среднего образования, но были нахальными и жадными на халявные деньги. Я отказался, ссылаясь, что у меня есть работа, и она меня вполне устраивала. В стране тогда всё менялось, и предприятия разваливались. Я тогда работал на заводе, который ещё существовал и приносил прибыль государству. Зарплаты платили в срок и люди были довольны. Это после уже все заводы разворуют и переделают документально, захватив заводы в собственность, это будут на тот момент директора заводов, назначенные старым правительством страны. Они превратят их в руины и торговые базы. Так же случилось и с заводом, на котором работал я. Но это случится чуть позже. Так вот Коса начал в очередной раз надменно убеждать меня, что уже через полгода он купит себе машину. Ведь машина по тем временам была на самом деле роскошью.
– Как ты собираешься жить, – говорил он мне, смотри, всё в стране разваливается, надо намывать бабки и становиться капиталистом, – он говорил это с особым восторгом. – Я наберу бригаду бойцов, у меня будут только достойные парни, – уговаривал он меня. – Если ты хочешь быть у меня в бригаде, бросай свой завод и пошли ко мне, будешь работать со мной, и у тебя будут деньги, купишь себе машину. Он уламывал меня как мог. Мне было немного забавно его слушать.
– Ты же боксёр, что тебе на заводе тереться со старыми мужиками, давай сколотим бригаду и заявим о себе, надо всех уничтожать вокруг, всех!
Он говорил откровенно, но на самом деле был труслив, но дерзок. Я не знал, как отвязаться от его предложения, в голове все мысли запутались, я понимал, что он так и будет время от времени мне надоедать и зудеть своими идеями. Тут я вспомнил почему-то про Дефа. Наверно, потому, что накануне я видел его. Настроение у него было не лучшее, он тоже говорил про то, что не хватает денег, и жизнь такая сложная штука. И я намекнул Косе про Дефа, возьми его себе в бригаду, он хороший парень и в данный момент у него тяжёлое финансовое положение. Коса задумался, ничего не сказал, но, почесал свой лысый затылок, спросил, где трётся Деф. Я ответил ему, что он каждый вечер прохлаждается у пожарной части. На следующий день Коса пришёл к пожарке, и у них с Дефом был конфиденциальный разговор. Вскоре я узнал, что Деф начал работать с Косой, и они позвали ещё троих ребят к себе в команду, получилась бригада, как и хотел Коса. Они поставили точки с продажей вина и дело у них пошло. Вскоре Деф купил себе машину, они ездили все вместе на ней, и радость Дефа была запредельной. Потом остальные ребята тоже купили себе машины. Их дела становились всё лучше и лучше.
Был случай – мы с приятелями попали в жуткую историю. Стоим как-то раз у пожарной части. Прибегает один чудак, по кличке Нос, рубашка рваная, глаз подбитый. ( Нос. Умер, передозировка). Спрашиваем его, что случилось. Говорит, избили. Кто, где? Называет место и пару кличек из тех, кто бил. Говорит, набил им стрелку на завтра на вечернее время 18.00 и начал упрашивать нас, чтобы мы ему помогли, пришли с ним вместе на стрелку.
– Ладно, так и быть, – согласились мы. – Приводи своих парней завтра к спортивному клубу в 17.30, и мы придём туда, а оттуда пойдём на стрелку.
Вскоре на машине подъехал Деф, мы решили не говорить ему про такую мелочь. Стояли, как всегда травили анекдоты и байки про девчонок, потом пошли играть в карты. Разошлись поздно за полночь. На следующий день ко мне пришёл Марёк. Предложил пойти позаниматься перед стрелкой.
– Все силы потеряем на тренировке, – сказал я. – Лучше пойти в парк просто побегать немного и размяться.
Он согласился. Пошли в парк, погода была шикарная. Пробежались пару кругов, размялись немного на турнике. К нам должен был подойти ещё Зуб, но он почему-то задерживался. Но вскоре мы разглядели вдали силуэт, напоминающий своей походкой нам Зуба. Да, мы не ошиблись, это и вправду был он. Зуб подошёл к нам, в руках он держал спортивную сумку.
– Что это у тебя? – спросил его Марёк.
– Как что, снаряжение, – сказал Зуб. И начал выкладывать из сумки всякую ерунду: нончаки, палки, кастеты. Мы засмеялись.
– Выбрось всю эту требуху в сад, – сказал ему Марёк. Зуб положил всё обратно и, недовольный, спрятал сумку в кустах.
– А что, этот чудик кого-то ещё приведёт с собой к клубу? – спросил я.
– Должен, он вчера грозился, что с ним придёт целая гвардия народу, – ответил Марёк.
– Зачем нам гвардия, мы что там, войну собрались устраивать? Разговор надо вести по понятиям. Разберемся, кто виноват, тот и ответит.
– Да не знаю, дойдёт ли до понятий и разговора, – сказал Зуб. – Чудится мне, всё закончится кровью. Слух об них не очень хороший идёт. Вроде они перегибают палку и занимаются голым беспределом.
– Посмотрим всё-таки, надо было нам предупредить Дефа. Но теперь уже что делать-то, пойдём, а там видно будет, – сказал Марёк.
Время было уже много, и мы торопливо пошли к клубу. Подойдя к клубу, мы там никого не увидели. Нам это показалось странным.
– Может, они подошли, нас нет, они подумали, что мы отправились к месту стрелки и пошли туда, – предположил Зуб.
– Всё может быть, мы же опоздали, – согласился Марёк.
Я предложил побежать к месту стрелки. Мы побежали. Это была обычная улица, выходящая на пустырь, где стояли старые деревянные дома. Мы подбежали, примерно за три дома до пустыря остановились, отдышались. И стали из-за угла смотреть в сторону этого пустыря. Там было тихо и безлюдно. Это у нас вызвало ещё большее удивление. Марёк предложил пройти вперёд к пустырю. Мы стали аккуратно, неторопливо пробираться через эти дома. Через несколько минут мы стояли уже на пустыре. Никого там не было. Время перевалило уже далеко за шесть часов.
– Где же этот чувырло Нос со своей кодлой? – спросил Зуб.
– Ну, ребята, мы попали! – вдруг сказал Марёк.
– Точно попали! – подтвердил Зуб.
Из калитки последнего дома высунулась бритая голова. Парень уставился на нас и, засунув два пальца в рот, громко свистнул.
– Всё, братцы, мы точно попали, – ещё раз повторил Марёк. Из калитки этого дома, словно чёрная туча, вылетела стая озверевших парней, человек тридцать, а может, больше. Вид их был ужасен, они готовы были растерзать нас, как бешеные псы. В руках они держали палки, руки забинтованы, чтобы не разбить кулаки при драке. Они окружили нас в кольцо.
– Это и всё, вас только трое? А где остальные, где ваш чувырла?!
– А мы откуда знаем, – сказал Марёк. Голос Марька дрогнул.
– Зачем вы пришли, вы что, за него хотите впрячься?!
Среди толпы мы увидели знакомые лица парней, которых знали по нашей школе, с кем-то