Горячее дыхание войны

© Кулак В.В., 2019

© ООО «Яуза-Каталог», 2019

1

Начальнику Особого отдела Центрального фронта

12-го августа 1941 года в районе села Можное в тылу 13-й армии патруль в составе старшины Епифанова И. А. и красноармейцев Кузнецова Е. Г. и Балашова А. В. задержал майора Красной Армии и двух следовавших с ним красноармейцев, документы которых показались подозрительными. Майору и его двум спутникам было предложено пройти в комендатуру, и они согласились. Однако на половине пути в комендатуру они открыли по патрулю огонь из пистолетов. Ответным огнём двое нападавших были убиты, а майору удалось скрыться в лесу.

Красноармейцы Кузнецов и Балашов от полученных ран скончались на месте. Старшина Епифанов с ранением средней тяжести доставлен в военный госпиталь.

На месте происшествия найдены фиктивные документы бойцов 175-й стрелковой дивизии, три вещевых мешка, принадлежавших двум убитым немецким агентам и скрывшемуся «майору Красной Армии». В вещмешках обнаружена портативная немецкая рация «Телефункен», большой запас питания к ней, а также 15 000 рублей и большое количество продовольствия, включая сало, мясные консервы, заварку для чая, сахар и хлеб.

Мною было организовано преследование, но оно не дало результата из-за густого леса, наличия многочисленных речек и заболоченных участков, а также наступления ночи.

Вещи, оставленные фашистским диверсантом, направлены в Особый отдел Центрального фронта.

Командир истребительного батальона… капитан Митрохин С. В.

21 августа 1941 года

Брянщина

Поисковая группа старшего лейтенанта Александра Тихонова уже третий день обследовала – увы, безрезультатно – выделенный ей участок Брянского леса. Перед ней поставили задачу найти немецких диверсантов, заброшенных в тыл этого фронта. Вернее, они, по сведениям Особого отдела, появились в тылу Красной Армии как минимум за две недели до формирования самого Брянского фронта. Неделю назад, 14 августа, по приказу Ставки ВГК был образован Брянский фронт под командованием генерал-лейтенанта А. И. Ерёменко, и теперь его Особому отделу приходилось разыскивать группу опасных немецких диверсантов, в которой осталось, как предполагалось, не менее пяти-шести человек.

О существовании этой группы фашистских диверсантов, получившей условное название «Десна», стало известно после того, как в начале августа в прифронтовой полосе Резервного фронта они на узкой лесной дороге совершили дерзкое нападение на штабной автобус 24-й армии. Закончить успешно операцию гитлеровцам помешали красноармейцы 125-й механизированной дивизии, ехавшие в тыл на переформирование. Командир красноармейцев, старший лейтенант Иванов, организовал преследование диверсантов. В результате одного гитлеровца, одетого в красноармейскую форму, удалось взять в плен, правда, тяжелораненым. Остальные диверсанты сумели скрыться в лесу.

Взятый в плен диверсант оказался «бранденбуржцем» – солдатом полка «Бранденбург-800». Этот двадцатитрёхлетний молодой человек отлично говорил на русском языке. Он объяснил это тем, что его родители – русские, эмигрировавшие из России во время Гражданской войны. На допросе пленный показал, что отделение полка «Бранденбург» в количестве 11 человек в середине июля десантировали в брянских лесах с заданием совершать диверсионные акты против партийных работников, бойцов и командиров Красной Армии. Кроме того, диверсанты должны были собирать и передавать по рации сведения о составе войск Красной Армии в районе Брянска, о размещении танков и аэродромов.

Выходило, что эта группа немецких агентов действовала в нашем тылу больше месяца. Она совершила более десятка террористических нападений на красноармейцев, потеряв за это время убитыми как минимум трёх человек.

И вот теперь этих диверсантов уже несколько дней ищет Особый отдел Брянского фронта и, в частности, поисковая группа старшего лейтенанта Александра Тихонова.

2

– При розыске прошу всех быть предельно внимательными. Это очень опытные и опасные агенты, – говорил на совещании три дня назад старший майор государственной безопасности Бегма Павел Георгиевич, начальник Особого отдела НКВД Брянского фронта. – Они действуют дерзко. Не оставляют в живых ни одного свидетеля. На их счету много убитых наших солдат и командиров. Есть сведения, что диверсанты могут использовать не только форму красноармейцев и командиров Красной Армии, но и гражданскую одежду. Именно поэтому все наши оперативные работники должны быть готовыми к встрече с ними в любой момент.

Это был сорокалетний мужчина с большим лбом, упрямо сжатыми губами и внимательным, немного тяжёлым взглядом. В последние дни на него навалилось чрезвычайно много работы, ведь приходилось создавать буквально заново особые отделы армий, а личного состава катастрофически не хватало. От недосыпания и большого количества забот он выглядел осунувшимся и усталым. А тут ещё Москва требовала усилить работу с личным составом частей и соединений, так как у некоторых красноармейцев наблюдаются «упаднические настроения». Разве объяснишь Москве, что у многих красноармейцев родственники остались на оккупированной территории?..

Бегма понимал, что сейчас везде так, на всех фронтах. Германия собрала огромную силу. К тому же напала внезапно. У немцев превосходство в самолётах, танках, пушках. В людях, наконец. Красной Армии требовалось время, чтобы собрать свои силы. И он видел, что постепенно всё налаживается, что люди готовы сражаться. Но предстояло ещё сделать очень многое.

Пару дней назад из-за хронического недосыпания у него стало ухудшаться зрение. Время от времени он ловил себя на мысли, что хочет бросить всё и попроситься на фронт. Там хоть и опасней, но зато проще. Вот враг, его нужно убить. Иначе он убьет тебя. А здесь же, в тылу, уже и не разберешься, кто свой, а кто просто прикидывается, выдает себя за своего.

Он вспомнил, как всего несколько дней назад его подчинённые разоблачили группу немецких агентов, действовавших прямо в Брянске. Они имели контакт на железнодорожной станции, который сообщал данные про движение воинских эшелонов. Оказалось, что предателем-железнодорожником был заместитель начальника ж/д вокзала, заслуженный коммунист, участник Гражданской войны. Правда, потом выяснилось, что никакой он не коммунист. В Гражданской войне он действительно воевал. Но только не у Будённого, а у Колчака. Вот тебе и «старый коммунист».

И такой случай не был единичным. Повылезали на свет разные недобитые элементы. Хотят теперь мстить. Думают, что пришло их время. Нет. Рано они начали радоваться. Ох, рано. Но это даже в чём-то хорошо, что враги стали проявлять себя. Теперь их легче узнать.

Помолчав немного, Бегма продолжил:

– Я понимаю, товарищи, что в отделах у вас большая нехватка личного состава. Мы сейчас активно ведём работу в этом направлении. Потерпите немного. Сейчас всем трудно. Из Москвы в наше распоряжение выделено несколько опытных сотрудников. Они прибудут в ближайшее время. Прошу особое внимание уделить поиску и обезвреживанию немецкой диверсионной группы «Десна». Вновь прибывших сотрудников следует задействовать в поимке этих диверсантов.

Совещание у начальника Особого отдела НКВД Брянского фронта затянулось почти до рассвета…

3

21 августа 1941 года

Брянщина

Девятнадцатого августа Особому отделу 50-й армии стало известно, что в деревне Васильевке Дятьковского района находится неизвестный раненый мужчина. В деревню он прибыл несколько дней назад, когда точно – пока не установлено, в гражданской одежде, попросился переночевать в доме Леонида Шорина, да так и остался там. Хозяину он сказал, что зовут его Андрей Борисов и что он беженец. Новоприбывший был ранен в ногу, ходил из-за этого с трудом.

Сотрудники Особого отдела 50-й армии – а их было раз-два и обчёлся, ведь этот орган ещё не был полностью сформирован, – решили проверить раненого беженца в Васильевке. Слишком подозрительным он был. Тем более что члены немецкой группы «Десна» использовали гражданскую одежду. В Васильевку направили поисковую группу Александра Тихонова, состоявшую из самого старшего лейтенанта, а также двух младших оперативных сотрудников. Тихонов взял с собой ещё трёх пограничников из взвода охраны ОО 50-й армии, посадил всех в полуторку и выехал на задание. Таким образом, численность этой поисковой группы составила, если считать вместе со старшим лейтенантом, шесть человек. Водитель Михайленко, мобилизованный в июле, был не в счёт.

Деревня Васильевка располагалась на западе Дятьковского района Брянской области. Чекистам пришлось туда добираться довольно долго. Тихонов сидел в кабине автомашины и устало смотрел вперёд, на дорогу.

«Зря едем, – думал он. – Не будет фашистский агент, пусть даже раненый, отсиживаться в прифронтовой деревне. Есть риск в любой момент повстречаться с красноармейцами. Он сразу привлечёт к себе внимание. Собственно, уже привлёк. Скорей всего, действительно беженец. Вон сколько их сейчас – тысячи. А может быть, окруженец или дезертир. Не верю, что немецкий диверсант. Зачем меня послали? Могли послать пограничников. Пусть они бы и проверили. Эх… Делом нужно заниматься, а не тратить зря время».

За два месяца войны Тихонов участвовал в поимке нескольких вражеских диверсантов и в ликвидации трёх воздушных десантов. Постепенно он становился опытным армейским чекистом и прекрасно это осознавал. Однако это не делало его заносчивым – он оставался всё таким же весёлым и дружелюбным, каким его знали десять лет назад на металлургическом заводе одного южного города. Там он три года работал после техникума.

Его мысли переключились на довоенную жизнь. Он устал думать про диверсантов, агентов, предателей, паникёров и трусов. В последнее время только про них и думаешь. Надоело. А ведь когда-то было всё так хорошо. До войны. До того как попал на свою теперешнюю службу.

Он вспомнил, как после отработанной смены на металлургическом заводе спешил домой, где его ждал приготовленный матерью вкусно пахнувший обед, быстро ел, а потом спешил на стадион, чтоб немного поиграть с приятелями в футбол. Ну а вечером или в кино, или на танцы в парк.

Иногда на заводе приходилось оставаться после окончания рабочей смены, ведь он был комсомольцем, и, следовательно, нужно было участвовать в жизни заводской комсомольской организации. Но это не отменяло вечернее кино или танцы.

– Ты до войны часто ходил в кино? – вдруг спросил он у водителя, рядового Михайленко.

– Конечно, часто! – оживился водитель, обрадовавшийся представившейся возможности поговорить. – Только я всё больше на сказки ходил. Например, «Василиса Прекрасная».

– На сказки? – старший лейтенант с недоумением посмотрел на Михайленко. – Почему на сказки?

– Так у меня же двое детей. Они очень любят сказки смотреть. Вот и приходилось их водить на выходных. «Василису Прекрасную», наверное, раз пять смотрел! Наизусть знаю!

– Теперь понятно. А я удивился: взрослый мужчина и почему-то сказки.

– А вам, товарищ лейтенант, какие фильмы нравились?

Тихонов задумался, вспоминая фильмы, которые он видел. А было их немало.

– Мне многие нравились. Например, «Высокая награда». Там про то, как шпионы хотели выкрасть чертежи нашего нового самолёта. Интересно.

Водитель кивнул, соглашаясь со своим командиром.

– А ещё понравился «Девушка с характером» с Валентиной Серовой в главной роли, – продолжал Тихонов. – Ну и, конечно же, «Танкисты» и «Если завтра война». Тоже очень интересные картины.

Внезапно старший лейтенант замолчал. Назвав два последних фильма, он поневоле сравнил их сюжет с тем, что происходит сейчас. Да… В фильмах всё было не так, как оказалось на самом деле.

4

21 августа 1941 года

Тыл немецкой группы армии «Центр» Абверкоманда-1В

Обер-лейтенант Людвиг фон Хольшенбах, офицер 1-го отделения Абвера при группе армий «Центр», встал из-за стола и подошёл к висевшей на стене карте. Он принялся внимательно рассматривать какие-то разноцветные пометки на ней.

«Пока всё неплохо, – удовлетворённо подумал он. – Если так будет продолжаться дальше, Красная Армия скоро оставит Брянск, а там и до Москвы недалеко».

Положение на фронте сложилось в их пользу. Русские продолжают отступать, иногда переходя в контратаки. Бессмысленные контратаки, которые заканчиваются для них, как правило, новым поражением. Так русские только теряют свои силы, давая новые возможности Вермахту.

Фон Хольшенбаху было всего двадцать пять лет, но, несмотря на такой молодой возраст, он уже сумел отличиться на Восточном фронте.

Продвижению по службе помогали не только ум и личная храбрость молодого офицера, но также хорошее знание русского языка. Ещё чуть больше года назад фон Хольшенбах жил в Латвии, но после того, как 17 июня 1940 года советские танки вошли в Ригу, он бежал на свою историческую родину. Предки Людвига, немцы по национальности, несколько веков жили в России, отдавая предпочтение службе на военном российском флоте.

Людвиг фон Хольшенбах изменил этой традиции – вместо морской формы он надел форму офицера Абвера и стал разведчиком. Правда, на нём сейчас был надет мундир офицера медицинской службы, но это для маскировки.

За год он сумел отличиться во время военных кампаний в Югославии и Греции, а потом в СССР. В июле 1941 года ему присвоили звание обер-лейтенанта, с чем его лично поздравил руководитель Абвера при группе армий «Центр» полковник Шварц. При этом его почему-то не наградили, хотя он и рассчитывал как минимум на Железный крест. Некоторые завистники во время застолий в офицерских казино говорили, что своей карьерой фон Хольшенбах обязан прежде всего влиятельным прусским родственникам и уж во вторую очередь – профессионализму и храбрости.

– Выскочка. Вчера о нём никто не знал. Откуда он, чёрт побери, взялся? Хорошо делать карьеру, имея такие связи, как у него. – Фон Хольшенбаху часто приходилось слышать такие разговоры.

Людвига все эти слухи и разговоры порядком раздражали. Чтобы раз и навсегда их развеять, ему было нужно успешно провести какую-нибудь важную операцию. Он был уже близок к этому. В начале июля в одном из лагерей для военнопленных фон Хольшенбаху удалось завербовать советского старшего лейтенанта, который сдался в плен добровольно и с оружием. Этот старший лейтенант был сильно обижен на коммунистов. В разведшколе ему дали псевдоним «Вальтер», потому что он никогда не расставался с одноименным немецким пистолетом.

После того как «Вальтер» прошёл двухнедельную подготовку, его переправили за линию фронта в тыл Красной Армии. Там он выдал себя за окруженца. После быстрой проверки его зачислили во вновь формирующийся артиллерийский полк на штабную должность. Проведя там две недели, агент выкрал секретные документы, после чего успешно перешёл линию фронта вместе с завербованным им сержантом-артиллеристом, сыном репрессированного советской властью крестьянина Курской области.

По словам «Вальтера», в Брянске у него есть знакомый, работающий в горкоме партии и не любящий советскую власть. Агент считал, что он сможет предоставить Абверу полезную информацию. Брянское направление очень интересовало командование группы армий «Центр» в свете предстоящего наступления на Москву. В том, что такое наступление скоро начнётся, фон Хольшенбах не сомневался.

Ну а в ближайшие дни должна перейти в наступление на юг 2-я танковая группа под командованием Гудериана. Это, без сомнения, приведёт к тому, что моторизованные армейские корпуса 2-й танковой группы Вермахта оторвутся от пехотных дивизий, фронт растянется, и у русских появятся возможности для контрударов, как это было в июле. Так что нужно как можно точней определить силы русских, в том числе на Брянском направлении, понять их устремления.

5

«Вальтера» во второй раз отправили в тыл к русским десять дней назад. Ему поручили пробраться в Брянск и войти в контакт со своим знакомым из горкома партии с целью сбора разведывательной информации. Людвигу пришлось дать своему разведчику явку одного из немецких агентов, действовавших в этом городе. «Вальтеру» рекомендовали опять проникнуть в ряды Красной Армии и собирать изнутри важные сведения о ней. Вместе с ним через линию фронта перешли ещё два немецких агента, один из которых радист.

Вначале всё шло хорошо, но через неделю рация «Вальтера» замолчала. Агент и его помощники пропали…

Людвиг фон Хольшенбах связывал с «Вальтером» большие надежды, и теперь после его таинственного исчезновения он не знал, что и думать. Возможно, его схватили русские. Кроме того, не исключено, что он просто плюнул на немецкую разведку, решив раствориться в «тумане войны». Но это практически исключалось, ведь всем прекрасно известно о неизбежном падении коммунистической России. Самым плохим вариантом был тот, при котором «Вальтер» оказывался русским двойным агентом.

«Хотя что он мог узнать? – размышлял фон Хольшенбах. – Почти ничего. У нас тысячи таких агентов, набранных из военнопленных. Скольких я таких уже отправил на ту сторону? Вначале пусть докажут, что они что-то могут. Пусть подсвечивают аэродромы русских, пусть вносят панику в части, куда им удастся пробраться, убивают коммунистов и комиссаров. Но, конечно, этот русский ценней многих из них. Жаль будет, если он пропадёт. Нужно узнать, где он. Придётся обратиться к Отто. Он не откажет».

Мысли немецкого обер-лейтенанта прервал телефонный звонок. Он отошёл от настенной карты, подошёл к столу, поднял телефонную трубку. Лицо его озарила улыбка.

– Отто, здравствуй, – сказал он. – Я как раз вспоминал тебя. Ты мне нужен по срочному делу. Занят? Можно зайти? Хорошо, через пять минут буду.

Фон Хольшенбах положил телефонную трубку, посмотрел на себя в зеркало, поправил мундир, взял фуражку и направился к выходу из кабинета. Однако на полпути к двери он остановился, вернулся назад к столу и опять взялся за телефонную трубку.

– Дежурный, это «Четвёртый». Распорядитесь привести ко мне в 17:00 агента «Быстрого». Да, «Быстрый». Ровно в 17:00.

Закончив говорить по телефону, Людвиг вышел из кабинета, тщательно запер на ключ дверь и направился к своему приятелю обер-лейтенанту Отто Харманну, офицеру 2-го отделения Абвера при группе армий «Центр», которое занималось диверсиями в тылу противника.

Отто Харманн, как и фон Хольшенбах, тоже раньше жил в Литве, но уехал оттуда намного раньше, чем его приятель. В Риге они лично знакомы не были, так как принадлежали к разным слоям общества. Познакомились они несколько месяцев назад, если точней, то в апреле 1941 года, во время боев в Греции. Они сразу подружились, хотя и являлись противоположностью друг другу. Если фон Хольшенбах был не очень общителен, среднего роста и из всех видов спорта предпочитал только шахматы, то Харманн – душа любой компании, весельчак, высокого роста, прекрасный спортсмен. Но, как часто бывает, противоположные люди становится друзьями. Так случилось и с этими молодыми немецкими офицерами. Наверное, их объединило детство и юношество, проведённые в одном красивом прибалтийском городе – в Риге.

Офицер 2-го отделения Абвера при группе армий «Центр» сидел за своим рабочим столом и со скучающим лицом читал какую-то бумагу. На нём был надет мундир офицера связи – тоже, естественно, для маскировки.

– Новое распоряжение моего командования, – объяснил он Людвигу, когда тот появился перед ним. – Требуют, чтобы я писал более подробные докладные записки. Их, видите ли, не устраивает, – он наклонился к бумажке и прочёл: «Лаконичный стиль изложения». – Подумать только! Нашли штабиста! Пусть писаря пишут, а я не писатель. Ты же знаешь, как мне не нравятся все эти отчёты.

Действительно, Отто Харманна трудно было заподозрить в любви к книгам и чернилам. Совершить дерзкий налёт на вражеский штаб, взорвать мост, чтобы противник по нему не смог вовремя прислать подкрепление, – в этом он был большим мастером. Ну не всем же становиться Ницше или Гёте.

– Не шуми, Отто, – Людвиг присел на стул. – Без бумагомарания даже наша работа не может обойтись. Я думал, ты уже к этому привык.

– Как же, привыкнешь к такому, – буркнул диверсант. – Пора обедать. Пойдём в столовую?

Или приказать Курту пожарить картошку? Он это быстро сделает.

Обер-ефрейтор Курт Шульц был денщиком Харманна и заботился о нём лучше, чем самая умелая берлинская гувернантка. В России Курт обеспечивал своему командиру дополнительное питание, изымая у местного населения различные продукты, начиная от молока и яиц и заканчивая самогоном. Местные жители, конечно, в большинстве своём неохотно расставались с продуктами, которых у них самих было не очень-то и много. Однако некоторые русские проявляли инициативу и добровольно делились с немецкими солдатами продуктами.

У фон Хольшенбаха тоже имелся денщик – ефрейтор Вилли Мюль из Штральзунда, но он не отличался такой крестьянской сноровистостью, как Шульц.

– Жареная картошка – это великолепно, – высказал своё мнение Людвиг.

Хозяин кабинета, не вставая, наклонился немного в сторону и три раза ударил кулаком по стене. Раздался громкий стук – перегородки между комнатами в здании, где временно разместилось подразделение разведки группы армий «Центр», кое-где были чуть ли не картонными.

Через минуту в дверях появился обер-ефрейтор.

– Курт, пожарь нам картошки. Ну и что там у нас ещё осталось? Мы с господином обер-лейтенантом пообедаем сегодня у меня.

Денщик щёлкнул каблуками и сразу же исчез в неизвестном направлении.

– Так что у тебя за дело ко мне, Людвиг? – задал вопрос хозяин кабинета, как только за его денщиком закрылась дверь.

Фон Хольшенбах за недолгое время знакомства с Харманном уже успел узнать, как он думал, когда с ним следует говорить откровенно, а когда нет. Так что он сразу же постарался объяснить, что ему нужно, скрыв при этом от него некоторые незначительные подробности.

– Дорогой Отто, мне нужна твоя помощь. У меня пропал где-то под Брянском перспективный агент. С ним я связывал определённые надежды. Может быть, у тебя найдётся, кому его поискать? В последний раз он выходил в эфир в полосе 50-й армии русских в Дятьковском районе.

Харманн задумчиво смотрел на своего приятеля. Ему вдруг захотелось почесать у себя за ухом, как это бывало с ним в минуты, когда предстояло сделать трудный выбор. Всего лишь час назад он разговаривал со своим начальником майором Шнитке, сообщившим интересную новость.

– Кстати, Отто, между нами, – сказал майор Шнитке, – я слышал, что полковника фон Хольшенбаха хотят назначить на хорошую должность в рейхскомиссариат «Украина», который, как вы, наверное, знаете, был вчера образован. Этот полковник фон Хольшенбах – дядя вашего приятеля Людвига фон Хольшенбаха?

– Да, герр майор. Людвиг несколько раз упоминал в разговоре со мной своего дядю полковника фон Хольшенбаха.

– Кажется его дядя, ха-ха, скоро станет генералом. Только не говорите об этом своему другу, Отто, пусть дядя его сам обрадует.

Об образовании рейхскомиссариата «Украина» Харманн ещё ничего не знал (своих дел хватает!), но о существовании у Людвига дяди, видного партийного чиновника, ему было хорошо известно. Поэтому-то сейчас Отто и размышлял о том, как быть с просьбой своего приятеля. Отказывать ему не хотелось. И дело даже не в наличии влиятельного дяди, а в том, что Людвиг ему действительно симпатичен как товарищ и соотечественник.

– Это очень важное для меня дело, Отто. Ты мне поможешь сейчас, а я это никогда не забуду и обещаю при случае выручить тебя. Ведь все мы иногда нуждаемся в дружеской помощи. Подумай.

Я рассчитываю на тебя.