000
ОтложитьЧитал
День девятый. 8.07
Пока ехал, думал, что обязательно у кого-нибудь в ближайшее время будет день рождения, и точно, сегодня день рождения Кристины – младшей дочери Никитиных, мы с ней учились в одном классе и дружили, когда с родителями жили в Южном Йемене, где они строили теплоэлектростанцию. А она уехала куда-то на Байкал отдыхать, так и не повидались. Грустно.
С горя пошёл гулять по городу, зашёл в художественную галерею, что на улице Ленина и долго бродил по ней. Особенно запомнилось буддистское искусство Монголии и Бурятии – с разноцветных холстов смотрят десятки будд и мудрецов, самых разных цветов, от белого до синего, и каждый за что-нибудь отвечает, и что-нибудь символизирует.
«В Забайкалье проникло одно из течений ламаизма, которое исповедовала секта «желтая шапка», основанное в начале XV века реформатором тибетского буддизма Цзонкабой. Её приверженцы исповедовали учение о земных воплощениях монгольских и тибетских святых – хубилганах (не путать с хулиганами), так называемых носителей в своем теле высшего духа. Высшую степень среди хубилганов занимают тибетские далай-лама и панчен-лама. Появились и бурятские хубилганы, культ которых достиг пика в конце XIX века, когда их общая численность составляла около 15 тысяч человек, почти десять процентов всего бурятского населения. И всем этим святым положено было делать разнообразные подношения».
Вито Сансоне. «Сибирь. Эпопея века» 1977 г.
Еще на первом этаже была выставка живописи китайского художника Чжао Хайнаня, который считается лучшим мастером по изображению креветок, вот так, загадочный Восток.
Потом долго ходил по центру Иркутска и искал желтые очки – очень интересная штука, если вокруг пасмурно и грустно, стоит их надеть, как сразу всё становится солнечным, и повышается настроение. К тому же, когда едешь ночью за рулем, свет встречных фар не будет слепить, поскольку очки пропускают только желтый спектр. Перемерив несколько экземпляров и обойдя несколько магазинов, я их нашел! Был очень огорчён, что улицу Урицкого, иркутский аналог московского Арбата, всю перекопали, вследствие чего пройти по ней стоило немалых акробатических усилий.
Завтра собираюсь на несколько дней съездить на Байкал, по которому уже успел соскучиться. В этот раз исследуем западную часть, а точнее, загадочный остров Ольхон, куда не успел попасть в прошлом году.
Вечером вновь утрамбовываю рюкзак, изучая карту завтрашнего маршрута.
День десятый. 9.07
Рано утром Альберт Владимирович отвёз меня до выездного ДПС на Усть-Ордынск. Погода пасмурная, что отнюдь не наводит на радостные размышления, но на Ольхоне побывать очень уж хочется. Из всех водителей, с которыми ехал, запомнился один дедушка, он ехал вместе с другом до посёлка Оёк, интересную мысль они мне подбросили, которую, кстати сказать, я после и воплотил в жизнь. «А что ты просто так ездишь, ты на телевидение хоть зайди, всё же интересней». Дали примерный адрес телевидения в Иркутске, но очень серьёзно я тогда эту идею не воспринял и продолжил спокойно свое путешествие.
Усть-Ордынский Бурятский АО (85 rus) – образован в 1937 году в составе Иркутской области. Население 143 тыс. жителей. Центр – поселок городского типа Усть-Ордынский.
Потом подвозил меня парень из Шелехова, он вез в деревню трех девушек, ехали в тесноте, но не в обиде, очень даже здорово, на прощанье заехали в кафе, где я был накормлен позами. Позы – это местное блюдо, представляющее собой большой пельмень с вкусным бульоном внутри, есть его надо руками.
Высадили меня в поселке Байяндай, здесь поворот на Еланцы, откуда уже не очень далеко до Байкала и парома. Дорога далее превращается в грунтовку, но хорошего качества. Машины здесь очень редки, чаще всего ездят отдыхающие. Такие машины легко узнать – они до крыши (а иногда и выше) забиты людьми, матрасами, палатками и надувными лодками. Раз в двое суток из Иркутска и обратно ходит автобус.
Только высадили меня у поворота, как останавливается тот самый автобус, идущий, как впоследствии оказалось, до Хужира, то есть прямо в центр острова. Километров через 50 природа стала радикально меняться – вместо степей появились холмы, горы, необычайно красивые скалы, тут и там из земли на нас глядели камни, что очень украшает любую местность. В автобусе познакомился с молодёжью – ребята и девчата из Красноярска поехали на Ольхон, как говорится, наудачу, в надежде найти какую-то базу отдыха, о которой прочитали в интернете, чтобы провести там недельку. Остров Ольхон как место, часто посещаемое туристами, несмотря на малую привлекательность постоянного проживания, всё же имеет некоторую инфраструктуру, так что, я думаю, они останутся довольны поездкой. Вскоре очутились мы на паромной переправе и стали ждать парома.
Вот он, Байкал! Прозрачно-свинцовые волны набегают на песчаный берег, с пирса в глубине видны темные камни, какие-то водоросли и… мусор, набросанный туристами. Любит человек везде оставлять свой след.
Прямо перед нами, через пролив, суровой зеленой кучей лежит Ольхон, слева от него угадывается Малое море, Большого моря (или, точнее, самого Моря), отсюда не видно. Немногочисленные чайки реют на фоне серого неба.
К нашему счастью, машин было немного, и паром уже собирался идти к нашему берегу. Пока было время, я полазил немного по местным скалам, наслаждаясь видом разноцветного мха, лишайников и всевозможных маленьких травок, видами Байкала, волнами, что бились внизу и необыкновенной изумрудно-прозрачной водой.
Байкал – образовался около 20 миллионов лет назад в результате тектонического разлома. Зимой он покрыт прозрачным льдом, образующим огромные торосы, похожие на гигантские кристаллы, а летом напоминает старый седой океан, ушедший на пенсию. В нем даже есть свое море – Малое. Байкал раскинулся на 636 километров в длину и 80 километров в ширину, линия его побережья составляет более 2000 километров (примерно столько же от Москвы до Тюмени), глубина Байкала 1637 метров. При этом в нём чистейшая вода и множество обитателей. Вот только человек все никак не может успокоиться, поэтому Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат неустанно отравляет это уникальное озеро вполне обычными ядовитыми отходами.
Вскоре, радостно гудя и общаясь через громкую связь со знакомыми на берегу, подошел паром «Дорожник», началась погрузка, и через полчаса мы уже шли по проливу Ольхонские ворота.
Остров Ольхон – самый большой остров на Байкале, длина его с севера на юг составляет 73 километра, площадь 730 квадратных километров. Население в 1995 году составляло 1520 человек, сейчас 1226 чел. Водное сообщение с материком – паром «Дорожник» и частные плавсредства. Есть краеведческий музей, создатель музея Николай Ревякин. Достопримечательности – сам остров – сплошная достопримечательность, мыс Бурхан, северная часть мыс Хобой и другие.
Дорога по острову была занятна и, вместе с тем, однообразна – периодически из-за сопок выглядывало Малое море и где-то в дымке угадывались синие горы материка, из другого окна на нас глядели всё те же невысокие сопки, кое-где наверху покрытые лесом. Очаровательная водно-степная местность. Прибыли в поселок Хужир (в переводе с бурятского – солонец) – самый большой на острове, все пассажиры мгновенно разбрелись, и я остался один посреди центральной площади. Мимо прошла тётя средних лет, если бы я был в городе, принял бы её за цыганку, столько на ней было в прошлом ярких халатов и прочих предметов одежды, всю эту картину завершали несколько золотых зубов, торчавших в разные стороны и по-разбойничьи повязанный цветастый платок.
– Ватира? – спросила она на ломаном русском.
– Нет, спасибо, а где здесь порт? – поинтересовался я, поскольку квартира мне была не нужна.
В ответ она сказала что-то, видимо, по-бурятски, и махнула рукой налево, куда я и незамедлил пойти. По пути заметил вывеску «Краеведческий музей», и зашел внутрь.
Этот музей собирался на протяжении многих лет, его основателем был Николай Ревякин, сумевший организовать много исследовательских походов по острову, результатом которых стали не только новые экспонаты, но и интересные открытия, в том числе обнаружение реликтовых елей, существование которых на острове до этого полностью отрицалось научным сообществом. Кроме того, в музее много рассказывается о флоре и фауне острова, о подводном мире Озера, о геологии, топологии, о климате, о населении, есть любопытные фотографии, иллюстрирующие становление Советской власти, развитие местных поселков и т.д. Потом в музей пришла группа немцев, и я неспеша решил ретироваться, чтобы не мешать гостям, исполнив тем самым какой-то свой внутренний долг гостеприимства.
До берега Байкала оказалось метров двести, и вскоре я уже стоял на краю двадцатиметрового обрыва. Места тут безумно красивые – скалы, кое-где заросшие мхом и красным лишайником, невысокая зеленая травка, среди которой в большом количестве раскиданы в безумных сочетаниях небольшие кустики цветов, многие из которых являются эндемиками и нигде больше в мире не встречаются, есть здесь и эдельвейсы, и «маленькие ирисы», как я их окрестил, и растения, отдаленно напоминающие кактусы, и ещё, и ещё… на склонах растут редкие лиственницы. Вокруг пролетают ласточки и чайки, кажется, только руку протяни, и поймаешь…
Если немного пройти вдоль берега, выходишь к песчаному пляжу, и взору открывается сказочная картина: на желтом песке вместо пальм растут зеленые сосны, вдали синеют скалистые мысы, на другом берегу Байкала – горы, невдалеке справа виднеется небольшое озерцо, отражающее небо и заросшее неизвестными мне чудными растениями.
Я же, бородатый человек в тельняшке и с рюкзаком, подобно Робинзону Крузо, хожу среди этой красоты под зонтиком, поскольку дождик немного моросит, и периодически натыкаюсь на остатки цивилизации – то огромный корабельный винт торчит, полузасыпанный песком, то деревянные лодки лежат кверху днищем. В конце концов вернулся и, попрыгав по скалам, с риском замочить ноги, нашёл одну очень милую бухточку, где и решил отдохнуть и переночевать в уединении на каменистом пляже в надежде, что ни один нормальный человек сюда просто так не попадёт.
На берегу валяются остатки «кораблекрушений»: пустые пластиковые бутылки, обрывки сетей, доски. Хотел сначала искупаться, но лень стало, да и не жарко совсем, ещё и вода холодная. Костер жечь тоже не стал – дрова сырые, пока разведёшь, стемнеет, поэтому на ужин довольствовался банкой килек, хлебом, булочкой и минералкой.
Сижу, наслаждаясь жизнью, пишу заметки, попыхивая трубочкой с новым табачком, смотрю на Байкал. А потом вновь пошёл дождик, и пришлось залечь в палатку.
Но несмотря на все преграды, на дождь, на труднодоступность моего убежища, вскоре неизвестно откуда взялась «куча» ребятишек, весело переговаривающихся между собой и пускающих «лягух» из гальки, обильно валяющейся вокруг моей палатки. Исследовав местность и не обнаружив ничего особо интересного, они ретировались на голос сопровождавшей их учительницы, которая осталась на безопасном пляже.
Под аритмию дождя по палатке и шум прибоя вскоре заснул, периодически сквозь сон размышляя о том, есть ли тут приливы, и насколько они большие, и не смоет ли меня под утро в Озеро…
День одиннадцатый. 10.07
Дождика с утра не было, хотя небо и пасмурное. Спокойно собрал палатку, рюкзак, позавтракал булочкой и умылся в Байкале. И тут понял, что то, что я считал преимуществом, обернулось против меня – ветер был с моря, поэтому пройти по маленькому перешейку, по которому я сюда попал, было невозможно, все камни затоплены водой.
Пришлось лезть в гору по крутому скользкому склону, рискуя проехаться на джинсах метров десять-двадцать вниз по глине. Выбросил банку от килек в ящик для мусора, который чудом оказался неподалёку, и пошел на пристань, куда в 10 утра должен был причалить пароход «Александр Вампилов», на котором, по совету местных жителей, я думал уплыть в Иркутск. Но не тут то было – он вёз группу датских туристов, поэтому соотечественников обслуживающий персонал брать на борт отказался. Зато в порту я познакомился с дядьками из Одессы – они приезжали на базу в Максимиху (восточный берег Байкала) на научную конференцию, и решили побывать на Ольхоне. Пообщались: я рассказал о себе, а один профессор, тоже любящий путешествовать, поведал много интересного о своих поездках по стране с фотоаппаратом. Рыбаки, которые разбирали сети невдалеке, услышав наш разговор, угостили нас холоднокопчёным омулем.
Дальше путь мой лежал на Ялгинское озеро, находящееся посередине Ольхона недалеко от пос. Ялга. Когда я спросил в музее, куда можно автостопщику с палаткой заехать на пару дней, мне посоветовали посетить это место. Ялга находится километрах в восьми от Хужира, и я отважно пустился в путь пешком, но по пути удачно поймал машину и доехал до поселка по-человечески. А подвёз меня парень, который постоянно возит туристов на отдых, устраивает им культурную программу, при этом давно мечтая отдохнуть сам. Граждане отдыхающие, во время отпуска подумайте хоть разок об обслуживающем вас персонале, устройте праздник и этим замечательным людям.
Идти надо было налево, сквозь деревню и по одной из лесных дорог через перевал вглубь острова, но я решил сначала искупаться в небольшом озерце, отгороженном от Байкала узенькой (метров десять в ширину) песчаной косой. Естественно, пошел самой короткой дорогой – через степь. Реденькая трава сменяется участками сплошного песка, недаром Ольхон по-бурятски значит «сухой», суслики неспеша разбегаются по норам, местами встречаются выбеленные солнцем черепа и кости коров, овец и собак, откуда они здесь берутся даже не знаю, волков вроде бы на острове нет, до людей далековато…
Вдоль озерца выстроилось несколько палаточных лагерей отдыхающих, ни одной живой души, видимо, все залегли на послеобеденный отдых. По очереди купаюсь то в теплом озерце, то в бодрящем Байкале и, весьма довольный, продолжаю свой путь.
Иду сквозь посёлок, поражаясь, – везде в округе нормальные сухие дороги, а здесь на центральной улице сплошь грязь, ступить некуда, еле прошёл. Зато люди приветливые, обрадовались мне, подсказали дорогу, не забыв напомнить, чтобы я обязательно «брызнул» на перевале, иначе Бурхан не пропустит. Есть у бурят такой обычай повязывать у некоторых примечательных мест ленточки, бросать там монеты, сигареты, пить водку, при этом отливая часть на землю – Бурхану.
Дорога идет все время в гору, вот тут-то и сказываются лишние килограммы рюкзака. Зато выглянуло солнце, и можно спокойно загорать, что я и делаю с большим удовольствием, поражаясь белизне своего тела. Периодически, устав, бросаю рюкзак и, весьма облегчённый, взбегаю на ближайшие холмы, любуясь камнями, растениями и сусликами, которых здесь очень много, а потом, словно ребенок, вприпрыжку, спускаюсь обратно.
Дальше – круче, подъем становится тяжеловат, поэтому часто отдыхаю, а ведь по этой дороге иногда даже машины как-то ездят. Шёл часа три. На вершине перевала стоит деревянный товарищ на «трех ногах», вокруг одной из них накручено особенно много ленточек… В одной руке у него посох и змея, обвившаяся вокруг, в другой – пластиковый стаканчик. Множество пустых бутылок из-под водки, валяющихся вокруг, завершали картину. Как человек православный, «брызгать» всяким духам не стал.
Дальше идти просто, под горку. Посреди дороги иногда встречаются стаи красных и синих бабочек, облепивших какой-нибудь участок, причём без видимых на то причин.
Так потихоньку дошёл до озера, огромным зеркалом лежащего среди елей и сосен. После Байкала оно показалось мутным, хотя вода была довольно прозрачной, да и размерами поразить оно не могло – не больше километра в диаметре. Зато вокруг много кострищ, видимо, в хорошую погоду отдыхающих здесь пруд пруди.
Легко отыскав дрова, разжёг костерок, и началась обыкновенная счастливая походная жизнь. Пока готовил незамысловатый обед, к озеру подъехала семья на «Москвичёнке», они зашли по колено в воду, поболтали о чем-то своем, а потом погрузились обратно и уехали… мне оставалось лишь улыбаться вслед. На озере больше никого. Лепота! Правда, поговорить не с кем.
Поемши, забросил рюкзак в ближайшие кусты и отправился исследовать окрестности – тот же лес и та же степь, только сусликов стало поменьше. А потом долго-долго сидел и смотрел на зеркальную гладь озера, на лес, отражавшийся там, на тучи, что бегут с Малого моря, на мягкий закат… словно эхо цивилизации пролетел самолет и скрылся за сопкой.
На застывшее озеро выплыли утки и стали перекрякиваться между собой. Проследовала важная мама с кучей утят, которые играли в перегонки и иногда ныряли за едой, показывая всему надводному миру свои хвостики. Так они и плавали, видимо, ужиная.
Я же сидел и размышлял, о том, что современный человек только и может, что выехать на природу да повосхищаться видами, костер развести в крайнем случае, а вот жить в природе, понимать и любить её он уже не может. Он погибнет без города.
А вокруг только тишина – не та тишина запертой квартиры, прерываемая моторами или телефонными звонками, а тишина, которая состоит из шелеста леса, криков уток, заката, треска поленьев в костре, палатки, из мечт о времени, когда люди будут любить друг друга, когда каждая встреча будет в радость. Наверное, это произойдёт, если люди станут свои мимолетные дела, а точнее самих себя ставить на третий план после Бога и других людей.
…если ты любишь себя, ты не любишь никого,
если ты любишь Бога, ты любишь себя,
если ты любишь людей, ты любишь Бога…
День двенадцатый. 11.07
С утра – благодать! В зеркальном озере снова плавают утки, слегка шевеля отражение сопок и леса, а над озером, жалобно и голодно крича, летает маленький ястребок – ищет пищу.
Позавтракал я быстро, собрал палатку и, попрощавшись с этим замечательным местом, отправился обратно. Как оказалось, вовремя, потому что уже через десять минут мне навстречу попалась машина, потом вторая… словно прорвало. Потом еще и еще – погода хорошая, люди рвутся поближе к природе…
На перевал поднялся довольно легко, рюкзак оставил у «трёхногого товарища», а сам решил побродить по окрестностям – здесь местами среди леса скалы выходят наружу на высоту выше человеческого роста, и по ним очень интересно лазить. Вниз почти бежал, рискуя где-нибудь поскользнуться или оступиться и полететь кубарем вместе с рюкзаком, но обошлось. Обратно через Ялгу не пошёл, а обошёл ее полем – там и просторнее и чище. По пути встретились разодранные скелеты и шкуры овцы и собаки, и кто это их так? Не суслики же, да и на людей не похоже. Так, бредя то по невысокой травке, то по голому песку, добрёл я до трассы. Машин на ней почти не было, дойти до парома реально – осталось километров двадцать, к вечеру буду там. На том и порешил. Через пару километров ходьбы меня догнали мужики на грузовом «Урале» – они рыбачить приехали, но один из них обжёг руку, и приходилось теперь ездить в Хужир делать перевязки, подбросили три километра до своей стоянки, очень обрадовались, встретив путешественника.
Идти по дороге легко и интересно, по обочинам валяются в большом количестве камни разных расцветок, в том числе и белый мрамор, который поднимается тут прямо на поверхность, справа виднеется Байкал, слева – невысокие холмы. Видел небольшую деревеньку в стороне от дороги, или даже не знаю, как ее назвать – два дома и загон для скота, который пасётся тут в большом количестве.
Потом метрах в пятистах от дороги обратил внимание на один заброшенный дом, который решил посетить. Вокруг разбросано огромное количество бытового мусора, словно «сеятель разбрасывал семя». Сам дом представлял собой мрачное зрелище – сени и небольшая комнатка с ржавым каркасом кровати посередине, полы прогнили и местами провалились, русская печка частично сохранилась, но, судя по всему, уже давно неработоспособна, рядом с домом несколько подсобных помещений а-ля сарай, которые, как можно было догадаться по запаху, нередко служили людям и домашним животным для нужд.
За последнее время население Ольхона сильно сократилось.
В общей сложности прошёл я километров десять, пытаясь поймать редкие проезжающие машины, пока наконец не уехал на УАЗике с семейной четой, хозяевами одного из магазинов в Хужире. Александр гнал по ухабистой и извилистой дороге, словно это была автомагистраль. Мы опаздывали на паром, я же сидел на ящиках с пустыми бутылками (здесь владельцев магазинов обязывают сдавать пустые бутылки, видимо, чтобы не нарушать экологию острова), держался за всё что можно, на поворотах взглядом измерял глубину обрывов и пытался разговаривать спокойным голосом.
Жить на острове Ольхон непросто: во-первых, здесь кроме Маломорского рыбоперерабатывающего завода, да нескольких магазинов, работать практически негде. Кроме того, на острове нет электричества. Некоторые жители по частной инициативе ставят для себя дизельные электростанции, но на всех этого не хватает. Для связи с материком летом служит один паром, причём в августе, когда вода в Малом море прогревается до купальной температуры и сюда устремляется основной поток туристов, в очереди из машин можно стоять по два-три дня. Примерно в январе Байкал замерзает, и жители ездят на Большую землю прямо по льду вплоть до апреля, а с апреля по декабрь вновь начинает ходить паром.
Кстати, в последнее время он стал ездить не по расписанию, а по мере заполнения машинами, поэтому приехали мы, когда паром только собирался отчалить от материка. Чтобы время ожидания не пропало даром, я пошел вдоль берега по прибрежным скалам – исследовать флору и фауну. Вода здесь мутновата – дно песчаное, не глубоко, да и паром сильно всё баламутит. В глубине болтаются большие зеленые водоросли, живности не видно. Зато, когда я уже собрался возвращаться обратно, заметил под одним из камней интересную зеленую змеюку – она почти полностью спряталась под воду, чем очень напоминала маленькую анаконду. Пока оставалось еще немного времени, залез на близстоящую сопку и был несколько ошарашен – весь гребень оказался застроенным небольшими, не больше человеческого роста башенками из камней. Чем-то это место напоминало кладбище, чем-то место древнего культа, стало даже несколько жутковато. Как мне сказала Геля, жена Александра, эти башенки, скорее всего, делают туристы в память о своем пребывании на Ольхоне. Но подходил паром, поэтому я быстро спустился и мы, переправившись на землю, продолжили свой путь.
После переправы иногда проезжали мимо затопленных пастбищ и полей, разлившихся речек, столбов электропередач, стоящих в воде – тот дождь, под который я попал на подъезде к Иркутску, был первым в череде дождей, орошавших Иркутскую область тем летом. Кроме того, эта зима была очень снежной, поэтому в горах еще не растаял весь лед. Это в совокупности и привело к наводнениям и объявлению Чрезвычайной ситуации в области. Местами затопило дорогу, поэтому мы ехали по воде наугад, стараясь не застрять, иногда провожая взглядом иномарки, вежливо стоявшие на берегах проток.
В Еланцах, где я расстался с Александром и Гелей, обменявшись адресами на случай, если вдруг мне или моим знакомым понадобится гостиница на Ольхоне, зашёл в магазин и купил бутылку молока. Пока дошел до выезда, озадачил своим видом не одного местного жителя.
Машин очень мало, в основном локальные, зато невдалеке бегает симпатичный щенок, облезлый, похожий чем-то на медвежонка, и очень голодный. Нашел у обочины какую-то посудину, налил ему молока, и оно в считанные секунды исчезло в его желудке.
Как бы ни был ты несчастен, всегда есть существа несчастнее тебя.
Потом ко мне подошёл пьяный бурят и предложил подбросить до Петрово, что в пяти километрах, якобы я оттуда быстрее уеду. Ладно, уговорил. Едем на мотоцикле с каким-то его случайным знакомым, он все время приглашает в гости, обещая зарезать барана, рыбалку и райские условия обитания. Я же вежливо, но уверенно объясняю, что мне сегодня нужно в Иркутск и ни в какие гости я не собираюсь. До-о-олго он упрашивал, мы уже доехали до Петрово, его знакомый поехал к семье, я уже стопил дальше машины, а он все рассказывал, приводил доводы. Неплохой человек, гостеприимный, но уж очень настойчивый, я уже даже уставать начал. А потом он поймал каких-то знакомых и умчался в своё село, я же остался на трассе, весьма довольный. Иногда не только встречи, но и расставания доставляют радость.
Рядом автобусная остановка, но заходить в неё не хочется, так как ранее там побывала не одна корова… это такие местные национальные особенности. Всегда есть ситуации, сложнее и противнее той, в которой ты находишься.
Вскоре остановилась Нивка ДПС, и мы проехали с Романом, Игорем и Костей 2 километра до кафе попить кофе, чтобы потом поехать дальше. Роман недавно закончил Высшую школу милиции, Игорь и Костя – простые милиционеры, мне очень рады, вопросы льются рекой, очень напомнили они мне персонажей сериалов а-ля «Менты» и «Улица разбитых фонарей». Тут милиционеры хорошие, настоящие, не то, что в Москве.
В кафе они заказали закуски, достали бутылку водки, и я понял, что спать мне сегодня в палатке где-нибудь неподалеку… Оказалось, что Костя сегодня осуществил какое-то важное дело, и это надо обязательно обмыть. Я наелся от пуза позами, несколько расслабился, дальше ведь вместе поедем, как вдруг, после дежурного звонка в отделение, выяснилось, что их срочно вызывают сопровождать начальство в посёлок МРС, где как раз и находится паромная переправа на Ольхон. Еда летит в пакет, мужики сожалеют, что так вышло, но служба прежде всего, прощаются, разворачиваются и едут обратно. Эх, даже их координаты взять не успел…
И снова на трассе, пока ещё не совсем стемнело, думаю что-нибудь поймать. Не прошло и 15 минут, как меня берет микрик с китайцем за рулем и везет в Иркутск, в очередной раз подтверждая правило, что на сытый желудок стопится лучше.
Микрик – микроавтобус любой марки. Очень распространены в Сибири и на Дальнем Востоке.
Мужик неразговорчивый, но хороший. Я сначала подумал, что он китаец и не понимает по-русски, стал про себя размышлять на тему буддизма, Конфуция и философии Поднебесной, чтобы хоть как-то наладить общение. А потом, когда нас остановили гаишники, оказалось, что он вполне наш, это я просто в сумерках не рассмотрел. С заходом солнца все вокруг преобразилось, и уже невозможно понять, где мы едем, куда.
Откуда-то приходит мысль, что наверное, нелегко быть моим ангелом-хранителем.
Так молча, размышляя и наслаждаясь сначала видом заката, а потом встречными фарами, доезжаем до Иркутска.
Каким страшным и незнакомым он показался мне ночью – ничего не видно, не знаешь куда едешь – улицы, улицы, улицы… Но водитель меня не подвёл и довез до Советской улицы, откуда я мог уже спокойно добраться до Никитиных, за что ему отдельное спасибо.
Алла Фёдоровна открыла дверь, дома уже все спят, я тихонько разбираю рюкзак, моюсь и иду спать.
Завтра надо сходить на телестудию, позвонить домой, написать друзьям через интернет, купить еды на БАМ и проявить фотоплёнку… все мысли сжались, несколько раз прокрутились в голове, и я вместе с ними провалился в спокойный счастливый сон.