Повести и рассказы

О книгах просто писать в хорошем ключе. Я рад, что данный случай – не исключение. После Козлова и Улицкой я решил продолжить знакомство с современной русской литературой. Один из авторов, привлёкших моё внимание – Алексей Варламов. Как-то совпало, что на фоне моих поисков я услышал передачу по Серебряному дождю, в которой речь шла о современных авторах. Это укрепило моё решение к покупке. Но начинать знакомство с романа бывает опасно, описание “Мысленного волка” хоть и заинтриговало, но сомнения остались. Поэтому, чтобы познакомиться без неприятного послевкусия, я пошёл на личный эксперимент. Л- логика.И заказал сборник повестей и рассказов, который шёл в серии “Классика русской духовной прозы”. Стоит напоминать о моём отношении ко всему, что имеет хотя бы небольшой оттиск религии? Что ж, в данном случае речь идёт именно о духовности. Пока я пишу, почему-то вспомнился Замятин как ориентир, но это скорее ассоциативное представление, имеющее мало общего с содержательной частью.Сам сборник стал для меня тем, чего так не хватило в “Зелёном шатре” Улицкой – одновременной лёгкости и глубины, без озлобленного оскала ненависти и грубости. В первой повести “Здравствуй, князь!” немалую роль играют смысловые противопоставления Москва-Россия, Россия деревенская – Россия лагерная, Знание – Власть, Жить страной – Менять страну, Говорить об умениях – Действовать, Отец духовный – Отец биологический.Я не могу сказать, что произведения трогают до глубины, но каждое находит свою педаль на внутреннем фортепиано, вызывая отклик не просто клавиши, но части композиции души. И повесть “Гора” (по названию одного из ветров на Байкале) рассказывающая о взаимоотношениях небольшой группы людей, живущих на разных берегах, людей столь разных в восприятии мира (с возможной метафорой на страну в целом), и рассказ “Балашов” об очень странной любви неясной мне и бегстве от себя, и “Тёплые острова в холодном море” об острове с лагерным прошлом (Родина – красивый и страшный край), и заметка “Вот приедет барин..” о неоднозначности и запутанности внешнего восприятия простых ситуаций из бытовой глубинки, об одновременном ожидании разрешения извне и закрытости для посторонних – все эти произведения хочется отложить и перечитать через некоторое время, вернуться в их мир размышлений на грани переживаний и переживаний на грани размышлений.