Угловая комната

Достаточно тяжелая и мрачная история. О похоронах родителя, бесконечной рефлексии смерти и удушающей неустроенности 30-летних. О том как можно застрять в воспоминаниях прошлого, чтобы бродить по одинаковым городам и жизням, даже если они и разные.Именно это отталкивает. Именно это же притягивает. И снова отталкивает.Язык автора приятно опьяняет. А затем жестко выталкивает в реальность, где нет ни надежды, ни будущего. Лишь нескончаемый поток сознания и хаоса. И мрак. И смерть.Очень на любителя (или ценителя), но точно не для депрессивного настроения.

Ох – что-то черная полоса пошла. Бывает у меня такое с книгами – то заходит на ура все, даже то, что не должно было. Но бывает и наоборот – не заходит совершенно ничего. Ни милая детская книжка, ни непритязательный мистический детектив. Но это – просто вишенка…Я правда ожидала ностальгические воспоминания о советском детстве. А получила – портал в лихие нулевые со всеми вытекающими… Ну что я могу сказать: Холден Колфилд вырос – но не повзрослел. Похоже, что это личная история – отец умер, и главный герой переваривает – его смерть, свою жизнь, своих друзей… Я могу понять, когда это личное переживание, когда боль невозможно держать в себе – но никак не могу понять, почему из этого надо делать книги и продавать за деньги. То, что это называется «книга», и я за это деньги заплатила – самое огорчительное и достойно отдельной анафемы. Но пока – о художественных «ценностях».Схожая судьба для меня с книгой Олег Стрижак – Мальчик . Читатели кричат – шедевр – а у меня огромный знак вопроса на лице. Личная история должна понизить планку читательских ожиданий – а почему? Герой день за днем описывает свои будни, свои мысли, свои переживания, и это – прям неприятно. Сама личность героя – какая-то противная, поверхностная и напускная. Очень многое характеризует его мысль, когда ему соболезнуют, а он такой – «И что?». Ничего же экстраординарного не произошло – у него ж вся жизнь такая. Такой неприкаянный выкидыш 90х, который до сих пор не знает, кем ему стать и чем заняться. И занимается – шатается по городу, бухает с друзьями, блюет от этого, трахает бывшую одноклассницу. В книге это еще хуже описано – со смаком, как он ей засаживает… Это же ужасно – зачем такое читать, зачем такое хвалить???Я пыталась отрешиться от того, что это просто противно и мерзко. Это как подростковый пережиток – негативное подкрепление: не привлеку, так шокирую. Но – художественной ценности… Нам предстоит прожить небольшую жизнь в главе героя, внутренний мир которого – размером с вонючую лужу, а кругозор – с булавочную головку. При этом он из себя такой супер-интеллектуал – Цветаеву вспоминает, цитатами сыплет, в том числе и на латыни. А под этой всей глазурью – просто выгребная яма. Фактически он – шатается, бухает и рефлексирует. И заявленный в аннотации чемпионат – так, декорация. И люди вокруг – так… Единственный проблеснувший эпизод – как он оценивает друга детства Сережу, который только им пользуется. Первая часть – сплошь метания, было ли у них что-то по пьяни с однокурсником и как к этому относиться. Такое ощущение, что нарочито вытащена вся жизненная грязь и мерзость. Так и в жизни, если человек образно ходит по жизни с «опущенной головой» – он и видит лужи, грязь и дерьмо. Ну есть же в жизни всегда какие-то проблески. Но здесь – их нет, принципиально.Фундаментальных проблем у книги две. Чтобы личная история была интересной – рассказчик сам должен быть личностью. Какие-то интересы, свои мысли, пережить что-то, понять. Тут же – какой-то затянувшийся подростковый максимализм, псевдоинтеллекуальность и просто эмоциональный диапазон табуретки. Что я должна вынести из книги – если с утра бухать – так жизнь и пройдет??? Ценная мысль. Я не сомневаюсь, что автор – лауреат всего, что можно, потому что это ж – как в жизни, как простые русские люди живут. Но – что-то аж больно за них стало. Ну а художественное мастерство… В книге – матом сыплют, как дышат. Ну да – русские люди, простые мужики же так и разговаривают. Нет – не так. Как пишет Дина Рубина, русский мат – это как сакральное заклинание, подпитка, его тоже нужно уметь использовать. Здесь же мат… У меня так восьмиклассники ругаются – специально поближе встанут и реакции ждут: взбесится училка или нет. И это – точно такие же попытки просто эпатировать. Эпатировалось-эпатировалось – да не выэпатировалось)Вторая проблема – какой гад вообще решил сделать из этого книгу и продавать ее? Во-первых – 220 страниц – это еще растянуто изо всех издательских сил за счет шрифтов и отступов. Да еще из них где-то треть – какой-то непонятный рассказ во французском духе. И он выглядит каким-то вставленным для набивки и вообще не своим – какое-то подражание французам, писательское упражнение. За мои деньги. А еще – за мои деньги – не доложили дефисов. Не знаю, что это – может, глюк файла (литресовским файлам за деньги я такого все равно не прощаю). Но кажется, что это – такой изощренно-извращенский писательский прием. Пушкин же тоже как-то там не дружил с пунктуацией, а чем я хуже – будут принципиально игнорировать дефисы. Дебилизм это тогда, а не писательский прием – он окончательно добивает сам текст и придает уже тексту очень маргинальный вид.Вот есть книги, после которых хочется помыться. После этой – еще и щеткой поскрестись. Книга-нужник, книга-выгребная яма, глубиной с подподъездную лужу. Ужасная рецензия получилась – но надеюсь, что она отражает, как мне было противно с сиим шедевром современной русской прозы. Безысходность, беспросветность, в которую погружают – еще и сверху навалят. Нет, спасибо – у меня весна, солнышко и хорошие книги.

Все люди на свете – избранные. Других не существует. Рано или поздно всех осудят и приговорят.Камю «Посторонний»Тимуру Валитову удивительно повезло на старте: литературный дебют в Редакции Елены Шубиной, положительные отзывы от топовых российских литературных критиков Майи Кучерской и Галины Юзефович. На самом деле, если это и дебют, то как романиста, малая проза уже выходила в журналах и отмечена престижными премиями («Еще одна история осады» Знамя, №1, 2019).Тимуру Валитову не повезло быть автором литературы травмы, унылой и человеконенавистнической, которую российская словесность по инерции еще несколько лет будет считать актуальной, хотя мировые тренды она уже покинула. Не потому, что плоха, а потому, что всему свое время, и страдать, пережевывая душевные раны, однажды надоедает. Хочется расстаться с прошлым, смеясь. Ну или хотя бы осмыслить его в более конструктивном ключе.Однако с нами это случится еще нескоро, потому «Угловая комната». История молодого провинциала из социально-неблагополучной среды который сумел преодолеть инерцию окружения и перебраться в столицу. Одаренный амбициозный самостоятельный, в Москве, пока еще на птичьих правах, но уже нашел свою нишу: учится на филфаке, где-то работает, пытается создать репутацию в литературных кругах, и у него более-менее успешно получается.Но приходит известие о смерти отца от инсульта. С одной стороны, ничто не предвещало, с другой – тот давно уже был на инвалидности с диагнозом шизофрения или какое-то другое острое психическое расстройство, не представляющее социальной опасности, и не требующее изоляции, но сильно осложняющее жизнь близких. В данном случае – бабушки, самого дорогого и близкого герою по духу человека.Бабушка фактически воспитала его после развода родителей, биполярный папа тогда бросил семью с совсем маленьким сыном, пустившись в очередной загул, мама все время работала, а рос он у бабушки. Которая тоже работала и по сей день продолжает, но у нее и на внука находились время-силы, и на беспутного сына. С ней и второй внук от его следующего брака теперь живет, но этот Миша пребывает в собственной реальности: компьютер, айфон, институт, друзья. Знаете, такое существование под одной крышей троих людей, которых ничто, кроме этого сожительства, не связывает.Архетип бездомности, дома не как крепости и убежища от житейских штормов, но как угла – чего-то безрадостного, ненадежного, изначально равнодушного к обитателям, чрезвычайно силен в книге. Это отразилось в названии, эта бесприютность лейтмотив романа. Угловая комната, где от сырости по стене сквозь обои черная плесень, с которой мама пытается бороться бесполезной содой и уксусом. Герой приходит сюда только переночевать, да и то не всякий день из тех девяти, что вынужден провести на малой родине в Нижнем.Время действия лето 2018, Чемпионат Мира по футболу. Фасады, в потемкинской традиции, подновили, а из дорог привели в порядок только те, по которым предположительно будут передвигаться спортсмены и болельщики. Сейчас с дорогами в российской провинции много лучше. Но мама, которая к зрелости стала правоверной мусульманкой и мечтает о хадже после выхода на пенсию, при нынешнем положении вещей должна бы пережить немалое разочарование – ее пенсионный возраст отодвинулся с пятидесяти пяти до шестидесяти, что сильно снижает шансы на паломничество.Однако к герою и сюжету. Галина Юзефович говорила, что сравнение с «Раной» Оксаны Васякиной неизбежно и да, не могу не согласиться, эти тексты действительно как зеркальное отражение. В обоих у достаточно еще молодого человека умирает родитель его пола. Герои обоих талантливые провинциалы, из весьма скромных семей, интеллигенты в первом поколении, живущие теперь в столице и нашедшие свою нишу в литературной среде. Даже тема нетрадиционной сексуальной ориентации звучит в обоих романах достаточно внятно.Отличие, и разительное, в том. что героиня Васякиной активно, хотя достаточно болезненно, переосмысливает свои отношения с матерью, последовательно деконструирует персональный миф, и, при несомненной мрачности темы, приводит читателя к конструктивному завершению. Не в последнюю очередь потому, что берет на себя субъектную роль.Герой Валитова без сопротивления примеривает страдательный залог объекта чужих действий, все глубже увязает в бесплодном самокопании, не дает себе труда додумать до конца ни одной мысли, попутно глуша себя алкоголем, а читателя экзитенциализмом в количествах, несовместимых с жизнью.О Франции вспомнила не случайно. Дело даже не в камю-образном сочинении, которое подсовывает герою на вокзале бывший друг франкоман: действие на парижских улицах, в кафе и меблирашках, персонаж ищет и не находит любовь, попутно теряя себя. Но через Париж ведет еще одна нить, прямо-таки пуповинного свойства, к прозе Романа Сенчина, явного литературного предшественника Валитова.Книга талантливая, стилистически изощренная и представляет интерес как литературный артефакт, но читать для удовольствия я бы не стала.Дом стоит, свет горитИз окна видна даль,Так откуда взялась Печаль?И вроде жив и здоров,И вроде жить – не тужить,Так откуда взяласьПечаль?