Черное пламя

© Александр Тарасов, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

* * *

Новороссия. Местонахождение неизвестно

– Каким образом вы мне объясните допущенный провал операции? – прозвучал в темноте безжизненный голос мастера.

Единственный посетитель, стоящий в круге света, льющегося сверху, изрядно нервничал, но всеми силами старался не проявлять эмоций. Цвет освещения и так был оранжевым, не приведи святые ему сменить градиент на красный.

– Членам группы не была предоставлена полноценная информация об объектах. Согласно предварительной директиве подлежал захвату или ликвидации один объект, находящийся под стандартной схемой опеки УВР. Уровень опасности миссии соответствовал классу 3, согласно представленному анализу. Для гарантированного выполнения задания, учитывая его приоритет, мною были использованы моды класса «невидимка» – две пары.

– И ваших хвалёных невидимок просто-напросто уничтожили трое подростков, лишь два месяца, как узнавших термин ментальная схема? – тон голос не изменился, свет, к счастью, тоже.

– Совершенно верно. Согласно данным вирт-съёмки, боевые характеристики этих подростков соответствуют классу опасности А и А+, что автоматически относит миссию к пятому уровню сложности.

Не дождавшись реакции, человек в центре круга продолжил:

– Первый боец был уничтожен в течение двух десятых секунды энергоударом в четырнадцать единиц. Способ атаки предполагает владение ментальным оператором приёмами сквозного зрения. Далее, объект получил удар в 9 единиц, абсорбировал урон, смог уклониться от трёх атак, что говорит о развитом таланте провидца, и только допустив тактическую оплошность, был выведен из строя, успев ранить второго бойца. Отряд утратил инициативу и не имея верных разведданных, не смог адекватно оценить уровни оставшихся бойцов Академии. Отдельного внимания заслуживает единственная девушка в группе – кадет Мышкина, которая не только уничтожила в течение трёх секунд вторую пару «невидимок», но и вывела из строя кортеж УВР, находящийся в тот момент в полном боевом режиме. Аналитики утверждают, что подобного результата можно добиться только воздействием третьего типа. Она не просто заморозила обе цели, её атака полностью поглотила энергию до уровня молекулярных связей, даже боевой костюм превратился в пыль. Убеждён, что при своевременном предоставлении полных сведений об объектах, спланировать успешное выполнение миссии не представляло бы трудности.

Тишина окутала залу, сливаясь с тьмой и вызывая невольный страх. Минута проходила за минутой, но человек не двигал ни единым мускулом и старался даже не дышать. Когда ожидание приговора стало невыносимым, гулкий голос зазвучал вновь:

– Хорошо, Алрок, я вас выслушал. – Столб света стал жёлтым, вызвав изрядное облегчение у посетителя. – Можете быть свободны, о дальнейшем вам сообщат.

Курия. Кабинет начальника КЗА

– И всё же я не согласен с вашим решением, Николай Дмитриевич. Мы не можем позволить себе потерять контроль над кадетом Ежовым. В конце концов, не было зафиксировано ни одного случая похищения с территории спецкурса за всё время его работы.

– А несчастные случаи, майор?

– Вы вправду считаете, что Палма на это пойдёт? Они и так засветились ярче некуда, им теперь нужно думать о попавших в наши руки технологиях, а не о повторных нападениях. Да и какой толк от трёх недоученных кадетов на крейсере дальнего поиска? Кстати, как вам удалось их туда пропихнуть?

– Ознакомьтесь, – адмирал протягивает собеседнику пачку пластиковой бумаги, испещрённую грифами секретности.

Проходит пять минут.

– Понятно. Когда это стало известно?

– Неделю назад, так что Ежов там бы оказался при любом раскладе, а остальных мы туда послали за компанию – «Патриарх» сделал вывод, что это повысит возможность решить вопрос положительно.

– При этом шансы чуть выше половины.

– А когда они были другими? Жизнь, она штука трудная, пусть закаляются детишки. А команда на крейсере подобралась что надо, скучать не дадут и помогут в развитии.

Глава 1

Пока пилот катера заходил на посадку, выполняя все означенные лётными правилами процедуры, мы неотрывно всматривались в глубину трёхмерных экранов. Там, в чёрной окантовке космоса, как на ладони лежала сияющая в звёздных лучах космическая станция «Сигма-6».

Катер неуклонно приближался к цели. Вот он стремительно обогнул цилиндрический корпус «Сигмы», развернувшись боком к бесконечной ленте надстроек внутреннего кольца и поднялся над плоскостью станции. Титаническое сооружение больше всего напоминало бублик, вся внутренняя часть которого испещрялась паутиной энергопластовых конструкций, в центре переплетения которых пойманной пауком мухой покоился эллипс крейсера дальнего поиска «Ломоносов».

Могучий корабль напоминал космическую новогоднюю ёлку. Пересвет разноцветных бликов ярко раскрашивал гиганта со всех сторон, а зеркальная броня в свою очередь отражала световые сполохи, доставая бликами до корпуса научной станции. Блины автоматических ремонтных комплексов деловито ползли по залитой искусственным светом поверхности. Казавшиеся с огромного расстояния букашками, умные машины завершали предстартовую подготовку, неутомимо проверяя и перепроверяя каждый сантиметр звёздного крейсера. Не верилось, что пройдёт всего несколько часов и закованный в нерушимую броню хищный гигант унесёт в неизвестность хрупкий груз исследователей. Ну и нас четверых заодно.

Без увеличения разобрать детали происходящего не получалось, несмотря на острое зрение и высокое качество визуализации. Но только я вознамерился приблизить картинку, как предупреждение о несанкционированном доступе перекрыло половину экрана – секретность, ничего не попишешь.

– Какая красота, – прошептала завороженная потрясающим зрелищем Марина.

– И сила, – добавил Мишка, не отрывая взгляда от развёрнутого экрана.

Забавная мысль пришла в голову, и я невольно рассмеялся. Ребята скосили глаза в мою сторону.

– Смех без причины – признак дурачины! – наставительно поведала наша умница, потирая указательным пальцем переносицу.

– Знаю, знаю, – отмахнулся я от этой глубокой мысли. – Вы лучше вот что представьте: все наши думают, что мы – несчастные люди, переведены на какой-то там задрипанный спецкурс, а рассказать не можем ничего вовсе не по причинам строжайшей секретности, просто нам не дают летать и хвалиться попросту нечем. Ну а наши друзья, они же все из себя такие крутые пилоты, хвастаются, кто кого в виртуальной дуэли подбил и сколько десятков часов налёту поднял. Потом мы вовсе пропадаем, нас нет полгода, впору думать об отчислении неудачников и тут… бум! Дальний поиск на «Ломоносове»!

Настала очередь друзей расплыться в предвкушающих улыбках. Ещё бы – не каждый раз зелёных новичков назначают в дальний поиск. Чтобы туда попасть… О! Двести заявок на одно место, впору по каждой отдельной вакансии Олимпийские игры устраивать. Ох и вытянутся чьи-то рожи после нашего триумфального (без сомнения) возвращения.

– Губки-то закатай, – сияя, как начищенная монета, произнёс Мишка, – а то высадят на Сигме, будешь слоняться по коридорам, стеная, как звёздное привидение.

– Но-но, не забывайте, кто настолько гениален, что его желают заполучить все разведки обитаемого космоса! Кланяться не обязательно, но спасибо в весомой форме приветствуется.

– Ага, в очень весомой, с занесением в дурную голову, – Иллана обернулась и как всегда всё веселье испортила.

Приземлились мы в самом заурядном ангаре. Рассчитанный на куда больший объём, он казался одиноким и пустым. Не светились синим контуры соседних посадочных площадок, все механизмы были установлены в парковочное положение, застыв вдоль теряющихся на границе света и тени серых стен. Надеюсь, сама станция более приветлива, не хотелось бы добираться до места назначения по полутёмным безлюдным коридорам.

– И почему нельзя сразу на место нас доставить! – проворчала Иля, ступая по серому покрытию палубы.

Возмущение моей сестры превосходило лишь нетерпение как можно скорее очутиться в своей стихии. Её сердцу так мил запах медицинского отсека, тихое жужжание диагностических приборов, крики истязаемых пациентов… так, что-то мы отвлеклись.

Почему не сразу на борт крейсера? Ха. С нынешними достижениями в области микрофотонных и биологических вычислительных устройств протащить куда угодно выводок наноботов – задача весьма тривиальная. Вот в заботе о сохранении государственной тайны и существует давным-давно принятое и неукоснительно выполняемое правило – прежде чем подняться на борт корабля, все участники в обязательном порядке проходят через «разбиратель».

Ладно, не всё так плохо. Сам комплекс биомолекулярного сканирования включает в себя собственно идентификацию личности (а вдруг вы – это не вы вовсе), медицинское сканирование, ментальное, короче – всё, что только можно, чуть ли не до атомарного уровня. Прекрасно понимаю командование. Корабль-то новейший. Наверняка что ни миллиметр – то секретная разработка. Поневоле требуется контролировать доступ, а то отношения у нас со всеми цивилизациями мирные, тем не менее те же палмовцы, даром что люди, но за попытку вызнать секреты своих биоимплантов могут и распылить. Да какое там могут, и распыляют, были случаи.

Теперь что касается технологии. Это на поверхности всё простым кажется – несколько кабинок и модуль оператора. А на деле под полом и в стенах ого-го сколько сокрыто. Одно только сердце «разбирателя» – потоковый двумерный сканер молекулярного разрешения, представляет собой куб с гранью пять метров. Использовать драгоценный внутренний объём крейсера на размещение всей этой машинерии чересчур расточительно, потому большая часть систем монтируется на борту крупных космических объектов, таких, как Сигма-6, или применяется на поверхности планет. Я подобную процедуру в полном объёме ещё не проходил, и может статься, что предстоящее испытание станет покруче издевательств Илланы. Хотя нет, не может такого быть, второй похожей садистки не найти даже у инопланетян.

Провожаемые пожелавшим удачи пилотом доставившего нас кораблика, мы вчетвером прошли по окантованной синим барьером дорожке между высокими посадочными платформами и, повстречав по пути двух техников в жёлтых комбинезонах, по неширокому коридору добрались до перекрёстка. Голографические указатели при нашем приближении мягко осветились, указав направление на бытовой сектор, проход в «Комплекс ЛПИ-6Ф» и на гравитранс, который нам и был нужен.

Не сговариваясь, мы дружною толпою направились сначала в санитарные комнаты, после которых, поднявшись уровнем выше, выбрались в просторный тоннель, одна из стен оказалась прозрачной, открывая вид на центральный коридор станции со всей его инфраструктурой. Шаг, порыв прохладного ветра подхватил нас и понёс со всё возрастающей скоростью вдоль слившихся в бесконечную ленту стен.

Гравитранс – сравнительно новая технология, ставшая возможной вследствие углублённого развития гравитационной теории. Применимая в любом месте, где требуется быстро перенести человека из пункта А в пункт Б, система позволила значительно упростить и упорядочить пассажиропоток. Под полом энергопластового коридора располагался энергетический однонаправленный канал, полностью нейтрализующий действие гравитации в своих границах. Установленный параллельно в стене второй контур системы отслеживает попавшие в область поля низкого тяготения объекты и вносит изменения в вектора их движения.

Не нужно ни думать, ни подстраиваться под это средство передвижения. Подходите к границам зоны действия поля, чувствуете лёгкий ветер и идёте себе дальше, как в сапогах-скороходах, отмеряя за каждый шаг по несколько десятков метров. Чем глубже в зону действия канала вы продвинетесь, тем быстрее скорость перемещения, которая в самых современных моделях достигает ста с лишним километров в час. При этом ни с кем столкнуться невозможно – движение однонаправленное, а встречный поток движется с противоположной стороны коридора. Кроме того, компьютер следит за каждым пассажиром.

Мы особо не торопились, позволяя потоку нести себя вдоль самой границы, с интересом наблюдая бесконечной лентой плывущие ниже ангары с техникой, причальные доки, склады и прочие элементы звёздной крепости. О размере Сигмы-6 можно судить по одному примечательному факту. Через три минуты мимо нас скользнул сектор с наполовину разобранным эсминцем, двухсотметровый остов которого покоился в воздухе, поддерживаемый на весу захватами. Вокруг деловито суетились команды инженеров, важно вышагивал научный персонал. По всей видимости, устанавливали что-то экспериментальное, готовя эту махину к испытаниям. Представляете, какой простор, если один из полутора сотен сегментов главного кольца вмещает полноценный корабль?

Спустя четверть часа мы миновали первый шлюз «Ломоносова» – грузовой. Казалось, что прямо по воздуху внутрь корабля бесконечной чередой текут запасы продуктов, массивные ящики, всевозможные механизмы и всё то, что невозможно синтезировать во время полёта, потому приходится брать с собой в готовом виде. Судя по количеству контейнеров, можно готовиться не иначе как к пожизненному путешествию на необитаемую планету. Даже по очень грубым расчетам, запасов могло хватить как минимум до третьего колена поселенцев.

Последние несколько сотен метров ширина коридора неуклонно сужалась, вплотную приближаясь к борту станции. Весьма странно, учитывая, что ранее поперёк прохода с лёгкостью могла пройти грузовая платформа.

– Пост управления, – высказался Мишка.

Вспомнил! Точно же. В голове сам собой всплыл план станции.

Солидное утолщению на кольцеобразном корпусе Сигмы больше походило на шарик, проглоченный удавом. Внутри конструкторы сосредоточили все органы управления, энергоцентр, основной комплекс вооружений и так далее. Подозреваю, что при большом желании эта часть станции вполне способна самостоятельно отстыковаться и сбежать, а то и вообще пойти в атаку. Обожают наши конструкторы неожиданные решения.

Я настолько углубился в себя, что совершенно не обратил внимания на финишный указатель впереди. В чувство меня привёл толчок в спину, мягкий и не лишающий равновесия, после чего тело выскользнуло из чуть исказившего перспективу транспортного коридора, а голос компьютера пожелал вслед доброго пути. Спасибо.

Вышел я последним и, обойдя ребят, осмотрелся. Доставили нас точно по месту. Буквально в десятке метров высилось перекрывающее весь проход цилиндрической формы сооружение, уходящее под самый потолок. Надпись на входе гласила: «Пост идентификации 3».

Потоптавшись и посмотрев друг на друга, мы остановились.

– Ладно, хватит сохнуть, – решительно подвела черту над нерешительностью Иллана и смело двинулась вперёд.

Сотрудник флота, одетый в форменный светло-синий комбинезон, при нашем появлении поднялся из-за стойки, свернув предварительно голоэкран, затем поздоровался, представившись лейтенантом Комаровым. Узнав о цели визита и сверившись со списком, он не стал задавать лишних вопросов, сразу попросив занять свободные капсулы, вертикально стоящие вдоль стены.

Перебрали нас основательно, за семь минут просмотрев и оценив каждую клеточку. Сестра и ребята уже освободились, выбрались из склепов на противоположной стороне поста и осматривались, ожидая меня.

Ну да, да, с кем ещё могли возникнуть проблемы – система категорически не спешила отпускать самого интересного (или невезучего). Внезапно перед моим взором развернулся экран и голос компьютерной системы зазвучал откуда-то сверху:

– Обнаружен биоимплант ТПФ-21/3 с функцией связи второго поколения. Применение оперативного обновления невозможно вследствие морального устаревания устройства. Согласно протоколу безопасности, наличие у членов экипажа подобных компонентов не допускается. Вам следует удалить устройство.

Имплант? Ах да, Тень же мне вколола его для связи на коротких дистанциях. И что делать, мне он сейчас не нужен, но потом-то может понадобиться. Не успел я озвучить свои сомнения, как компьютер продолжил:

– Система безопасности имеет возможность удалить устройство немедленно, установив биоимплант четвёртого поколения с сохранением текущих функций, которые будут частично заблокированы до возвращения из экспедиции.

Вот это уже совсем другое дело.

– Отлично, делай.

В тот же момент я почувствовал лёгкое касание в районе уха. Никаких болезненных ощущений, только стало щекотно, сначала снаружи, затем где-то внутри головы, а вскоре неуловимые прикосновения исчезли, компьютер отключил защиту и выпустил моё напичканное новой техникой тело на свежий воздух.

– Ты чего там застрял? – поинтересовалась сестра.

– А, – неопределённо махнул рукой я, – мне имплант связи меняли.

– Понятно. А мы уж подумали, что мутантов на корабль не пускают, – Иля в своём репертуаре.

– Очень смешно, – нахмурился я. Вечно теперь будет подкалывать.

Преодолев последнее препятствие на пути, мы ступили в переходной тоннель. Круглый, он больше напоминал змею изнутри, как её увидела бы проглоченная мышь. Толщина стенок всего три миллиметра, но по прочности материал можно сравнить… не знаю даже с чем, металлический сплав в пять сантиметров толщины разрушался куда легче. Предкам наверняка бы стало не по себе от кажущейся хрупкости конструкции. Но мы от рождения привыкли что какой-нибудь кухонный нож оказывался прочнее и долговечнее любого самого надёжного инструмента прошлого.

После нашего отлёта тоннель трансформируется, втянувшись в недра станции до тех пор, пока не потребуется вновь. Благодаря своей гибкости и длине (переход мог вытянуться на полкилометра), космическим судам вовсе не требовалось подходить непосредственно к борту шлюза, за счёт чего имелась возможность обрабатывать сразу несколько висящих на разных уровнях кораблей. Особенно это было актуально для станций снабжения и транспортно-грузовых терминалов, обслуживающих в сутки до двух сотен грузовозов.

Через пару минут мы миновали слой внешней обшивки и ступили на палубу «Ломоносова». Не знаю, как друзья, а я лично ощущал странную смесь из предвкушения, нетерпения и беспокойства, как это ни странно. Ребят, похоже, обуревали схожие чувства – они остановились и озирались по сторонам, не зная, что дальше делать. Одна Иля деловито читала надписи на стенах, с явным желанием рвануть в свою стихию, то бишь в медицинский центр. Она нам все уши прожужжала, какие светила отправляются с нами в экспедицию и как нам всем в этом повезло.

Встречать вновь прибывших никто не собирался. Более того, даже пост охраны при входе выставлен не был. На многих современных боевых судах применяется комбинированная схема внутренней охраны, включающая в себя и компьютерный интеллект, управляющий боевыми комплексами, и живых людей, чаще всего относящихся к корабельному отделению космического десанта. Похоже, что на новейшем крейсере заботу о сохранении безопасной среды обитания переложили целиком на мозг корабля. Конечно, автоматика значительно эффективнее живой охраны, имеет большее быстродействие и гибкость в работе. Система внутреннего мониторинга вполне способна не только идентифицировать какого угодно размера организм на борту, но и изолировать его энергополями, а то и зажарить до золотистой корочки по необходимости. С другой стороны, доверить всю заботу о людях компьютеру, на мой взгляд, слишком смело. Хотя откуда мне знать, как тут всё устроено, потом разберусь.

Как-то неожиданно пришло в голову – а крысы тут водятся? Хотя откуда бы им взяться на космическом корабле, смех, да и только. На свалке я, бывало, встречал этих зубастых пронырливых бестий, трусливых поодиночке, но опасных в стае, особенно когда они голодные. Один раз пришлось час отсиживаться на верхнем ярусе, пока пара десятка этих маленьких чудовищ мелькала внизу. Они даже засаду устроили, сделав вид, что ушли, но стоило мне спуститься, как кинулись со всех сторон и гнали по переходам и закоулкам свалки минут десять, даже пару раз куснули.

Несильно сжал руку браслет, сообщая о приёме новых документов и подключении к внутренней сети.

– Кому куда? – поинтересовался я, включая свой комм.

Все активировали браслеты, синхронизировав четыре экрана в один, показавший конечные точки маршрута. Для троих стажёров место прибытия светилось синей полоской, ведущей сквозь лабиринт внутренней транспортной сети. Илланин маршрут вёл на противоположный конец судна, куда-то на нижние палубы.

Убедившись, что со мной всё будет в порядке, сестрёнка ступила на гравитрассу, махнула рукой на прощание и стремительно исчезла, отправившись в сторону кормы разыскивать медицинский отсек и старшего врача.

Нам тоже следовало уведомить о прибытии командира лётной группы или его помощника. Судя по карте, нужный ангар располагался на противоположной стороне судна. Временем мы пока располагали, потому дружно решили не пользоваться транспортной системой, способной в считанные секунды доставить нас в точку назначения, вместо чего отправились на экскурсию, жадно рассматривая всё вокруг.

Пару слов о «Ломоносове». Достроили судно лишь в прошлом году, после чего оно прошло государственные испытания и было принято в строй три месяца назад. В состав флота корабль вошёл как крейсерский носитель дальнего поиска, и, по сути, представлял из себя полноценный боевой корабль, выполненный в полном соответствии с устоявшейся концепцией кораблестроения, принятой в Новороссии.

Спросите, зачем научному, по сути, судну такое мощное вооружение? Так ведь именно в дальних экспедициях, среди неведомого, в отрыве от баз снабжения и ремонтных доков, экипажам приходилось решать самые сложные задачи, проверявшие крепость корабля и команды. Лучшего испытательного полигона для людей и техники даже представить невозможно, поэтому все крейсера дальнего поиска очень часто становились основателями новых боевых серий. Каждый корабль этого типа от поколения к поколению становится совершеннее и мощнее.

К сожалению, несмотря на все предпринимаемые меры, далеко не все экспедиции возвращались. Некоторые исчезали на просторах галактики бесследно, оставив нам гадать о судьбе экипажей. Подобные случаи лишний раз доказывали: несмотря на мирный характер исследований, в случае встречи с опасностью, лучше иметь возможность ответить на удар, чем глупо погубить людей. Время либералистических взглядов на космос прошло сразу после оргонцев и близкого знакомства с расой корн.

Команда подбиралась под стать кораблям – только лучшие из лучших, опытнейшие офицеры и специалисты, видные учёные. Конкурс, как я уже упоминал, более двухсот человек на место. На их фоне наше на крейсере появление ничем, кроме недоразумения и счесть нельзя. Служить на «Ломоносове» – огромная честь, это куда круче глупой беготни с высунутым языком по полигону и стрельбы по роботам.

Как говорили ещё на древней Земле: скажи мне, кто твой учитель, и я скажу, какой ты сам. А уж учителя на «Ломоносове» обещали быть самыми-самыми. Быть может, они и не мастера слова, не писали трудов по тактике и стратегии, но их опыт и многолетняя практика позволяли узнать и научиться тому, что ни в одном учебнике не напишут. Нашей же задачей становилась внимательность и желание учиться, впитывать этот опыт, накопленный по крупицам и очищенный от шелухи красивых слов, которыми грешат теоретики. Служба на крейсере даст такой импульс к развитию, которого не смогли бы породить и десять гравитационных орудий разом.

Следуя меткам, мы старались двигаться к противоположному борту по кратчайшему маршруту. Но путевая стрелка постепенно уходила влево, заставляя обходить по кругу сплошную стену коридора, казавшуюся просто бесконечной. Мне стало любопытно, что это за такой изгиб такой, и я на ходу расширил карту корабля. Хорошо ещё экран полупрозрачный, а то точно растянулся бы прямо в коридоре – то-то смеху бы было.

Посередине яруса, где находились мы, выделялся заштрихованный круг диаметром метров двести и с поясняющей надписью «энергоотсек». Очень странно – это же четверть рабочего объема палубы. Ради интереса посмотрел секции ниже и выше, но обнаружил схожую картину, как будто гигантская колонна пронзала корабль насквозь. Потом обозвал себя идиотом и раскрыл трёхмерную карту крейсера.

В центре корабля размещалась гигантская половинка шара, которая и была энергетическим центром всего судна. Но ведь нужно разместить ещё научный центр, ангары техники, запасы, людей, наконец. А оружие, защита, активная масса, да и какой вообще смысл в энергоотсеке такого размера, если энергоячейка пятого класса всего два метра в диаметре? Хотя… в голову закралось одно подозрение.

Я залез в комм и вытащил параметры таргской техники, закачанные из внешней сети в процессе изучения возможностей моего «беркута» после модернизации. Надо же, как интересно, средняя модель таргского преобразователя являлась полусферой, радиусом сто тридцать два метра. Я вызвал боковой разрез палуб крейсера и сразу понял, откуда господин Строев почерпнул идею. Но ведь тогда получается, что если установлена вторая модель преобразователя, то крейсер оснащён и энергокристаллом не пятого, а шестого класса как минимум, вот это да… Мне тут же захотелось посмотреть на это чудо техники. Эх, жаль времени на это пока нет. Но как хочется… Ответственность победила.

Периодически на пути попадались спешащие по своим делам члены экипажа, которые с преизрядным удивлением нас разглядывали, но вопросов, что это за мелочь такая завелась на крейсере, не задавали. Ещё повезло, что никого из старших офицеров не повстречали, а то нам могло и влететь за праздное любопытство, кто знает, какие порядки на этом корабле.

Наконец, миновав тридцатиметровый пустой коридору с множеством совершенно одинаковых дверей, мы добрались до второй лётной палубы. За маревом прозрачной плёнки возле боевых машин суетились техники, что-то обсуждали пилоты, в разные стороны плыли отдельные запасные части и даже летательные аппараты, подхваченные цепкими нитями гравизахватов. Ощущение, как перед выходом на сцену перед толпой народу – все на тебя смотрят, оценивают и про себя думают: «А это ещё кто такой?» Но мы справились, взяли себя в руки и, стараясь не выказывать каких-либо эмоций, просочились внутрь огромного зала, продавив мембрану атмосферного щита.

Думаете, на нас обратили внимание? Да ничего подобного. Ангар продолжал жить своей жизнью – всё так же, неслышно раздувая воздух, скользили над полом автоматические ремонтные агрегаты, слышались голоса, лязганье и шипение воздуха. Перед нами по красному коридору пролетела, обдав холодком, неизвестного назначения двухметровая фиговина, после чего ограждающее поле отключилось, а дорожка стала безопасной, синей.

Мы втроём застыли на пороге, с восторгом окунувшись в накатившее ощущение неизмеримой мощи. Стройные ряды боевых машин, кажущаяся для непосвящённых диким хаосом, а на деле отлаженная как оркестр работа всех служб обеспечения, только здесь мы в полной мере поняли, куда попали.

Прошло целых три минуты, за которые мы немного отошли от эмоционального шока и начали более осмысленно вертеть головами, ища к кому бы обратиться. Именно в этот момент нас соизволили заприметить. От группы одетых в синюю форму офицеров, обсуждавших что-то возле боевых машин, отделилась молодая женщина и направилась к группе стажёров. Сильная, порывистая походка, оценивающий взгляд стальных глаз заставили подтянуться, а когда старшая по званию подошла на два шага, мы разом выровнялись в одну линию и встали по стойке смирно.

– Добрый день, вы, я так понимаю, наши новые стажёры? – обратилась к нам офицер.

– Кадеты Королевской звёздной Академии, Мышкина, Ежов и Знаменский прибыли для прохождения службы, – отчеканил Мишка за всех.

– Вольно, стажёры, добро пожаловать на борт, – вблизи стало возможным рассмотреть нашивки на форме, но офицер представилась сама: – Меня зовут Антонина Сергеевна Щербакова, я помощник командира лётной группы крейсера.

Мы было расслабились, но услышав звание и должность, снова вытянулись по струнке – это же наш командир! Впрочем, старания не были оценены. Пройдя несколько метров, наша слегка обалдевшая группа предстала перед ожидавшими возвращения капитана Щербаковой пилотами, принявшимися бестактно на нас пялиться.

– Итак, – начала Антонина Сергеевна после того, как все были представлены, – перед вами самородки, взращенные Академией и направленные для усиления боевых возможностей нашего подразделения. Отдельное спасибо за это следует сказать небезызвестному вам майору Джону Дэвору, чтоб его ещё раз родили.

Раздались смешки, один парень поморщился, а вот энтузиазма на лицах наших будущих сослуживцев ни в одном глазу. Напротив, появись здесь сам майор, то за такой «подарочек» его могли бы поблагодарить исключительно неуставными методами. А чего мы ещё ожидали, попав буквально со школьной скамьи в элитное боевое подразделение, оваций? Командир с непроницаемым выражением лица продолжила:

– Что подвигло руководство Академии на это гениальное решение, мне неизвестно, но нам с вами предстоит подрастающее поколение обучить, так что готовьтесь. Ко всему.

– Теперь, что касается вас троих, – она развернулась в нашу сторону, – сейчас вы направитесь в выделенные вам каюты, где оставите личные вещи, переоденетесь в корабельную форму, и через двадцать минут ждём вас в комнате подготовки. Там мы сможем оценить ваш выдающийся уровень владения основными навыками и либо будем учить, либо отправим на камбуз. Время пошло.

Вот и как это понимать? Нет, явно полгода обучения и виртуальная практика не сравнятся с реальным боевым опытом, но хотя бы ознакомиться с рейтингом новичков можно было. Подобная пренебрежительность не слишком вдохновляла, да что там, я буквально кипел от возмущения, и друзья были со мной солидарны.

– Нам нужно постараться, – Мишка размышляет вслух, – знать бы как они нас обкатывать будут, но точно не по стандартной схеме.

– Да ладно. Они же боевые пилоты, – высказал я своё мнение. – Нас считают молокососами, ни на что не способными. Создадут сложный полигон с астероидами или смоделируют очередной шедевр на тему массированной атаки оргонцев, после чего погоняют один на один и звено на звено, ну что ещё они придумать могут?

– Что сейчас гадать, пойдём занимать каюты, а там будет видно, – дельный Маринин совет остановил чуть не начавшийся спор. И впрямь, что будет – то и будет.

Каюты лётной группы располагались по обе стороны коридора, через который мы только что шли к ангару. Продуманно – в случае тревоги бежать к указанному в боевом расписании посту меньше минуты.