Этапы творческого пути. Из воспоминаний советского инженера

Как я стал инженером

В 1947 г. я поступил на 2 курс Ленинградского Электротехнического института Сигнализации и Связи (ЛЭТИИСС) и получил место в общежитии этого института. Выпускники института после окончания учёбы направлялись работать на железные дороги страны.

Институт располагался в центре Ленинграда рядом с Татарской мечетью и занимал здание, имевшее в плане форму серпа. Как меня проинформировал бывший секретарь Петроградского райкома ВКП (б), с которым я в дальнейшем случайно встретился, планировалась форма серпа и молота, но С. М. Киров не одобрил такой проект.

Администрация института помогала студентам, проживающим в общежитии, переживать трудное время, беря с них умеренную плату за проживание и подкармливая в столовой общежития. Даже в этих условиях было трудно жить на стипендию.

В 1948 г. я был принят в научно-исследовательский сектор института на должность лаборанта. Дальнейшее моё образование проходило как в институте, так и в процессе работы на кафедре дальней связи.

Неясно, что в большей степени способствовало моему становлению как инженера-исследователя. Я всё большее время стал проводить в лаборатории кафедры за разработкой интересных мне новых устройств, что не мешало мне своевременно, и даже досрочно, сдавать экзамены по всем предметам. В дальнейшем мне разрешили свободное посещение занятий, чем я постоянно пользовался, отдавая предпочтение работам по НИС.

Кроме того, я занимался самообразованием. Я получил пропуск в зал для научной работы Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, где сумел ознакомиться со всеми номерами журнала «Electronics», поступившими в библиотеку. Эти журналы эпизодически доставлялись из США дипломатическими работниками.

В дальнейшем, когда я стал посещать Москву, то  ознакомился с другими номерами этого журнала, поступившими в «Ленинку».

Наиболее значимой работой по НИС была разработка экспериментального образца аппаратуры для анализа шумов подводных лодок. Я участвовал в разработке электронных переключателей выходных сигналов цепочки фильтров, а также устройств индикации на телевизионных кинескопах. Образец аппаратуры был передан заказчику – одному из НИИ ВМФ и использовался по назначению. В разработке и изготовлении корпусов приборов участвовали сотрудники завода 212, контакты с которыми в дальнейшем привели к важному для меня знакомству с НИИ п/я 128.

Один из преподавателей кафедры разработал новый импульсный метод определения мест повреждения в проводных линиях связи.

В отличие от радиолокационной техники, использовались не короткие зондирующие импульсы, а протяжённые во времени посылки импульсов постоянного тока. При этом отражённые от неоднородностей линии связи импульсы накладывались на посылаемые импульсы.

Такой метод работы позволял работать как на линиях связи с цветными проводами, т. е. из медных или алюминиевых сплавов, так и на линиях связи со стальными проводами, имеющими гораздо меньшую полосу пропускания передаваемых сигналов.

Меня привлекли к разработке, изготовлению и испытаниям такого экспериментального прибора на действующих линиях связи. Для проведения испытаний была выделена в ночное время проводная линия связи Ленинград – Луга, протяжённостью более 150 км. Линия связи содержала кабельную вставку в пределах городской черты.

Место подключения к линии находилось в Центральном Телеграфе, расположенном под аркой Главного Штаба на Дворцовой площади. Для меня было очень престижно и интересно получить пропуск и посетить это место, показанное в известном кинофильме.

В определённых местах на линии связи выполнялись обрывы и короткие замыкания линии. Я управлял работой прибора и фотографировал его экран. Результаты испытаний подтвердили состоятельность метода и разработанных технических средств.

В дальнейшем образец прибора и макет линии связи были изготовлены и переданы в музей подарков И. В. Сталину.

Руководством Северо-Западным округом железных дорог при участии ЛЭТИИСС было принято решение разработать и изготовить локационные приборы для каждой из железных дорог СССР, т. е. 12 экземпляров.

Возник вопрос: «Как и где это можно осуществить?». Меня командировали в управления Эстонской и Калининской ж. д. для экспертизы возможностей их лабораторий связи. Я рекомендовал использовать электронно-лучевые трубки, имеющиеся в Эстонии, а разработку и изготовление приборов организовать в лаборатории связи Калининской ж. д., расположенной в Москве. Моё предложение было принято, и я, студент 6 курса, тут же был назначен руководителем этих работ. На время работ меня поселили в небольшом помещении указанной лаборатории, а руководство ЛЭТИИСС на моё отсутствие в Ленинграде «закрыло глаза».

Разработка и изготовление приборов проходили с учётом острого дефицита времени, комплектующих элементов и материалов. Отсутствовала даже возможность использовать трансформаторную сталь. Поэтому автор вынужден был применить кровельное железо для изготовления трансформаторов, произведя соответствующие расчёты. Учитывались также ограниченные производственные возможности лаборатории.

Все работы были выполнены в течение 2 месяцев.

Было изготовлено 13 приборов, один из которых я привёз в ЛЭТИИСС за 2 недели до планового срока защиты дипломного проекта. Естественно, этот прибор был темой моей дипломной работы, которую я выполнил и защитил в установленный срок, получив диплом с отличием.

Прибор мог определять места повреждений линий связи с цветными проводами на удалениях до 300 км и на линиях связи со стальными проводами – до 200 км.

Локационный прибор для определения мест повреждений линий связи. Фото из личного архива автора

Диплом с отличием и Заполярье

Получив в 1951 г. диплом с отличием, я надеялся, что, в соответствии с традициями, мне будет предоставлена возможность самому выбрать место дальнейшей работы. Однако при распределении оказалось, что на меня поступил персональный запрос из Северо-Печорской ж. д. При этом обещались должность начальника лаборатории связи и предоставление жилья.

Как в дальнейшем выяснилось, этот запрос организовал начальник службы связи этой дороги, который ранее работал в Северо-Западном округе ж. д. в Ленинграде и хорошо меня знал. Он ранее курировал разработку локационных приборов для определения мест повреждения в линиях связи.

Когда мы с молодой женой прибыли на место работы в г. Котлас, то оказалось, что жильё нам не могут предоставить, а начальник лаборатории связи квалифицированно исполняет свои обязанности.

Нас зимой поместили в неотапливаемый пассажирский вагон. При этом наша одежда не соответствовала климату региона. В результате у меня на шее образовался огромный фурункул, от которого меня жена избавила с помощью обычных ножниц.

Нам удалось снять в частном секторе небольшую каморку, в которой вода в ведре к утру покрывалась тоненькой корочкой льда. В дальнейшем мы по карточке получили дрова, и стало немного теплее, но нас атаковали полчища клопов, от которых мы не сразу избавились. Нам помогли наши родители, которые прислали нам несколько пачек химикатов. Прислали также несколько килограммов крупы, что было очень кстати.

Ко мне сотрудники лаборатории и руководители службы относились с интересом и настороженностью. Кто-то даже пустил слух о том, что я якобы высказался о своём направлении на работу «Золотой гвоздь в простые доски не забивают!».

Запомнилась моя командировка с целью устранения повреждения кабеля на разъезде, расположенном между Котласом и Печорой. С собой мне дали гальванометр конца XIX века (с зеркальной шкалой и красивым футляром)и школьный мостик Уинстона. На месте меня встретили техник и двое рабочих с лопатами, прибывшие мне на помощь из Печоры.

Кабель протяжённостью около 1,5 км проходил под железнодорожными путями и заканчивался на площадках, расположенных на вершинах столбов, где мог подключаться к проводным линиям связи. Точная длина кабеля и трасса его залегания были неизвестны. Известно было только, что где-то в середине существовало повреждение оболочки кабеля и соединение его жил с грунтом.

Забравшись на площадку, я обнаружил вдали в тундре несколько военных автомашин. Послал туда техника с просьбой прислать нам солдата с миноискателем. Нашу просьбу выполнили. Это позволило нам точно определить длину и место залегания кабеля и обозначить трассу песочком.

Применив доступный в данной ситуации приближённый метод определения мест повреждения кабеля, я дважды ошибся в определении этого места. Каждый раз рыли траншею, устанавливали палатку, вскрывали оболочку кабеля, убеждались в исправности кабеля, запаивали оболочку, герметизировали место битумом, зарывали траншею. Меня спрашивали: «Ну, где дальше будем рыть?».

Я заметил, что с наших площадок возможен доступ к какой-то проводной линии связи, проходящей на большой высоте над железнодорожными путями. Если бы удалось вырезать на время участок этой линии и подключить к схеме измерений, то можно было бы использовать высокоточный метод определения места повреждения нашего кабеля.

Эта линия принадлежала связистам Министерства Связи СССР.

Нашёл небольшое помещение этого ведомства, в котором располагались дежурные связисты. С большим трудом уговорил их на эту операцию, приводящую к временному нарушению функционирования их линии связи.

Мы с техником разместились на площадках, произвели необходимые переключения, выполнили измерения и восстановили начальное состояние гражданской линии связи. Место повреждения кабеля оказалось в насыпи в середине между рельсами железнодорожного пути, по которому следуют тяжеловесные составы из Печоры. С большим трудом, пропуская поезда, мы восстановили исправность кабеля.

Я был очень огорчён тем, что целый день заставлял людей выполнять трудную и бесполезную работу. Меня утешил техник: «Ты просто молодец! Здесь до тебя рыли, рыли и решили, что место повреждения найти невозможно. А тебя прислали сюда, скорее всего, с целью указать тебе твоё место».

Техник решил, что мы должны отметить нашу победу, и привёл меня к сооружению, похожему на сарай. Нам там налили по четверти стакана спирта питьевого и выдали на закуску по сырому куриному яйцу.

На Северо-Печорской дороге, как везде и всегда, существовал дефицит в каналах связи между удалёнными пунктами. На участке Котлас – Воркута была установлена трофейная восьмиканальная аппаратура дальней связи МЕ-8. В этой аппаратуре, как и в других типах аппаратуры многоканальной связи, в низкочастотной части спектра частот существует небольшой незанятый участок спектра, неудобный для использования.

Я решил изучить возможность его использования для организации дополнительного 9-го канала связи. В моём багаже имелась книга по расчёту сложных электрических фильтров. Выполненные оценки показали, что задача решаема, но далеко не просто. Осталось определить и выполнить необходимые практические шаги для реализации такого проекта.

Я знал, что на кафедре, где я работал ранее, имелись 2 оконечные стойки такой аппаратуры, и получил предварительное согласие на их обмен на не используемую на дороге отечественную аппаратуру связи, пригодную для проведения учебного процесса.

Используя свои контакты с лабораторией связи Эстонской ж. д., я получил согласие Отдела фондового имущества Балтийского флота на приобретение по цене металлолома списанной радиотехнической аппаратуры и комплектующих изделий. Получив согласие руководства дороги и оформив соответствующие документы, я получил в своё распоряжение вагон-лабораторию и право его подсоединения к проходящим поездам. Совершив в этом вагоне путешествие в Таллинн и Ленинград, я привёз на дорогу полвагона различного оборудования и оконечные стойки аппаратуры МЕ-8.