Синдбад

– Никогда, – честно признался Синдбад.

– Странный ты молодой человек, – только и пожал плечами капитан. – Не знаешь элементарных вещей.

– Я знаю про морских сирен. Они заманивают моряков сладкозвучными голосами, и корабли разбиваются о прибрежные скалы. Но морские сирена, вроде как, живут в море?

– Те, про кого ты ведешь речь, действительно морские сирены, а на острове живут сухопутные. Своими речами и телом способны довести любого правоверного мусульманина до сумасшествия, после чего тот больше не жилец.

– Чесать языком мы тоже могём, а вот насчет тел… Но я все равно не возьму в толк, чего мы сидим на корабле, когда можно прогуляться по острову, собрать свежих плодов и пополнить запасы пресной воды?

– Ты дурак или просто хочешь им казаться? Молись, чтобы гнусные твари не прознали о нас!

– Да молюсь я, молюсь, – проворчал Синдбад. – Только все равно не понимаю.

Сорви-голова только рукой махнул и ушел в свою каюту. Синдбад остался на палубе один. Подойдя к фальшборту, он оперся на него и с тоской вгляделся в берег, скалы и буйную растительность там, наверху, наполненную трелями птиц и прохладой. Взгляд его уныло скользил вдоль стволов диковинных деревьев с изогнутыми, перекрученными стволами и кривыми ветвями. Внезапно Синдбад напрягся. Наверху мелькнула и пропала женская фигурка, одетая во что-то воздушно-белое и короткое. Синдбад долго вглядывался в одну точку меж корявых стволов двух крепких деревьев, но там больше никто так и не показался. Не померещилось ли ему?..

Женская фигура вновь показалась из-за деревьев, но уже гораздо левее. Женщина, стараясь держаться в густой тени кроны, разглядывала корабль. Однако ее выдавала короткая белая туника, ярким пятном выделяющаяся на фоне зелени леса. Женщина постояла немного без движения, вновь скрылась и возникла еще левее. Теперь она не пряталась, а гордо возвышалась над кораблем на самом краю утеса, уперев руки в широкие бедра.

– Э-э, капитан! – осторожно позвал Синдбад, отступая к двери каюты Сорви-головы и не сводя глаз с девицы. – У нас, кажется, гости.

Дверь резко распахнулась, едва не сметя Синдбада, и на палубу вынесся Сорви-голова с саблей в руках.

– Какие гости? Где? – Капитан лихорадочно озирался вокруг.

– Да нет, вон там, наверху! – указал пальцем Синдбад.

– О Аллах! – Сорви-голова наконец разглядел девушку, стоявшую на скале. – Как они прознали о нас?

– Так у нас мачты торчат над лесом, словно иголки на заднице возбужденного дикобраза. Чтобы не заметить корабль, нужно быть абсолютно слепым и тупым одновременно.

– Да-да, ты прав! Но что же нам теперь делать?

Сорви-голова в растерянности опустил саблю и озабоченно насупил брови.

– Она не выглядит опасной. Может, вы чего напутали, и это вовсе не сирены, а амазонки?

– Нет, именно сирены. Амазонки живут гораздо восточнее.

– Капитан, они уже здесь! – выкрикнул один из матросов, отступая к мачте и белея на глазах.

У правого борта собралась уже приличная стайка белокурых женщин. Они стояли кучкой человек в двадцать, все красивые, с ладными фигурками, в одинаковых туниках выше колен и откровенно (или вожделенно – кто их там разберет) пялились на мужчин.

– Все, нам конец. – Сабля выпала из ослабевших пальцев Сорви-головы. Он медленно опустился на колени и прислонился плечом к фальшборту. – Та хитрая бестия наверху лишь отвлекала внимание.

– Да вы чего, мужики? – Синдбад удивленно оглядел насмерть перепуганных моряков. – Это же обычные бабы! Вы поглядите на них.

Но собравшиеся на палубе матросы воротили лица, прикрываясь ладонями.

– Ой, какие мужчинки к нам пожаловали, – проворковала одна из стоявших внизу девушек.

– И сразу так много! – добавила другая.

– Идите к нам! – махнула загорелой ручкой третья. – Мы вас не обидим.

– Честное слово! – поддакнула четвертая. – Ну почему они не идут? Эгей, где вы там спрятались? Выходите, мы вас видели.

– Не выходят, – огорченно сказала первая. – Всего один… А было сто-олько!

– Какой хорошенький! – облизнулась еще одна.

Синдбада передернуло от ее пристального взгляда, но он не в силах был оторваться от милого личика.

– Иди к нам! Мы тебе яблочко дадим. Вот! – Девица покрутила ручкой с зажатым в ней спелым красным яблоком, неизвестно откуда взявшимся в ее пальцах. – Не хочешь яблочко? А бананчик? – В другой руке девушки возник перезрелый банан. – Тоже не хочешь? Сыты-ый!

– По-моему, они нас боятся, – задумчиво произнесла вторая.

– А давайте к ним заберемся? – предложила другая. – Я страсть как хочу познакомиться с таким большим и усатеньким. Он во-он там только что стоял.

Девушка указала пальчиком правее Синдбада. Тот скосил глаза на притихшего за одной из бочек боцмана. Боцман еще сильнее побледнел, икнул и сполз по бочке на палубу.

– Нет, я так не играю! – топнула ножкой первая. – Мы к ним со всей душой, а они даже говорить с нами не хотят. Вот сейчас как поднимусь!..

– Угомонись! – резко осадила ее молчавшая до того более старшая. – Не видите, вы их пугаете. А от пуганых мужчинок толку сами знаете.

– Мы их пугаем? – удивились несколько девушек разом. – Ты, сестра, хочешь обидеть нас? Да мы сама ласка и доброта! Это они тебя испугались, старой мымры.

– Меня?! – взвилась оскорбленная до глубины души старшая. – Да ты на себя в зеркало давно смотрела? Тощая косоглазая мартышка!

Синдбад отметил про себя, что девушка и вправду была несколько худа и чуть косила на один глаз.

– А ты!.. А ты!.. – задохнулась та, не находя слов. – А у тебя жвачка в волосах!

– Где? – испугано вскрикнула старшая, судорожно ощупывая пышную прическу, будто в волосах была не жвачка, а стая скорпионов.

– Вот!

Молодая рванулась к ней, вытащив из зубов кусок смолы, и с силой влепила его в волосы старшей.

– Ах ты, сволочь! Стерва проклятущая! – накинулась на нее старшая, повалила на песок и принялась мутузить. – Да я же из тебя отбивную по-багдадски сделаю!

Женщины сцепились, градом посыпались шлепки. Одни щипались, другие царапались длинными ногтями, шипя и дергая друг друга за космы, третьи щедро раздавали тумаки направо и налево. Команда дружно подползла к фальшборту – такое зрелище пропустить было просто невозможно. Но еще оставались женщины, которые не участвовали в общей забаве. Они переступили через катавшихся на песке сестер и загородили их своими стройными телами.

– Вот они все, смотрите!

– Ах, какие красавчики!

– Идите же к нам!

– Не идут… Почему они не идут? Ой, смотрите, а у них дырочка, – заметила одна из девушек пробоину.

– Верно! Фи, какая некрасивая, – наморщила прелестный носик другая. – Терпеть не могу всякие дырочки!

– И я.

– И я!

– И мы! – хором согласились с ними остальные.

– Надо же, они жвачкой ее залепили. Вот глупенькие! – захихикала девушка.

– И верно! Кто же так делает?

– Глупые мужчинки.

– А вы все такие умные! – не вытерпел Синдбад. – Тоже мне, кружок умелые крюки.

– Молч-ши! – зашипел Сорви-голова, выкатив глаза и дергая Синдбада за рукав, но тот только отмахнулся.

– Да погодите вы!

– Да, мы умненькие! Мы пригоженькие! Иди к нам, сладкий мужчинка, – обрадовались девушки, дружно заскакав на месте.

– Не пойду. Я обиделся.

– Обиделся? Почему? – У всех девушек одновременно огорченно вытянулись лица.

– Вы обижаете сладких мужчинок. И еще у нас дырочка.

– Дырочка? Ах, дырочка!

– А давайте ее починим, – загорелась внезапно одна. – Я страсть как люблю всякие дырочки чинить.

– И я.

– И я!

– И я тоже!

– А мы? – спросили остальные, которым явно не нравилось чинить разные дырочки, залепленные черной жвачкой.

– А вы развлекайте мужчинок!

– Ура-а! – обрадовались те.

– А потом вы к нам спуститесь?

– Ничего не могу обещать, – решительно отрезал Синдбад. – Посмотрим на ваше поведение.

– Мы хорошие, мы очень хорошие. И хорошенькие. Смотри!

Девушки одна за другой поскидывали туники. В их руках невесть откуда появились флейты и бубны, и девицы весело заскакали в танце по песку, изгибаясь, вертясь и взмахивая руками. Другие куда-то унеслись, только пятки засверкали.

– О Аллах! – простонал Сорви-голова, сквозь пальцы косясь на пляшущих на песке у корабля девушек и не находя в себе сил оторваться. – Только не пляски! Теперь мы в их власти. Что ты наделал, сын греха и порока?!

– А что такое? – недоуменно спросил Синдбад, спокойно наблюдая за экзотическим танцем. – Бабы как бабы, пляшут… Красиво, но до ансамбля песни и пляски Александрова точно не дотягивают.

– О, я не могу на это смотреть! – еще сильнее застонал Сорви-голова. – Злобные происки шайтана.

Моряки бились головами о деревянные поручни, стонали и рвали на себе рубахи, пуская слюни и тараща глаза. Некоторые рвались вниз, но Синдбад в корне пресекал их попытки спрыгнуть в воду, щедро раздавая тумаки и оттаскивая одуревших моряков подальше от фальшборта, но те опять ползли и пялились на девушек.

Между тем внизу уже кипела работа по заделке пробоины. Девушки оказались не только мастерами дудеть, отплясывать и строить глазки, но еще и неплохо плотничали, хотя никак не могли сладить друг с другом. Меж них то и дело возникали ссоры, переходящие в локальные стычки.

– Как ты кладешь? Нужно вдоль, а ты поперек!

– Не лезь, без тебя знаю! Так крепче!

– Нет, вот так!

– А я говорю, так, дура набитая!

– Кто?

– Сама слышала!

– Ах ты…

Или:

– Аккуратнее лей, а ты паклей лучше прокладывай!

– Чего раскомандовалась? Без тебя знаю!

– Да чего ты знаешь, идиотка криворукая? Он же после твоей починки через полпарсанга¹⁴ потонет!

– Кто криворукая, я?

– Ты, а то кто ж!

– Да я тебя, рыло твое бесстыжее, хорек безрукий, клизма желчная, сейчас тут же и закопаю! Вот этим самым молотком.

– Только попробуй!

– И попробую!

Бац!

– А-а-а…

Спустя час, когда Синдбад уже изнемогал от непрестанной беготни туда-сюда и готов был свалиться на палубу пластом, работы внизу внезапно закончились. Девушки разом перестали плясать, а ремонтницы вышли на видное место и отряхнули руки.

– Мужчинка, ты где? – позвала одна из девушек.

– Я здесь. – Обессиливший в борьбе с экипажем Синдбад с трудом вскарабкался на перила и повис на них. – Чего вам?

– Дырочки больше нет! – радостно возвестила девушка. Она была вся чумазая, покрытая слоем опилок, пятнами смолы, а под левым глазом красовались два фиолетовых синяка.

– Я рад за вас. Спасибо, девоньки! Выручили вы нас.

– Спасибо? – переглянулись сирены. – И… все?

– А что же еще?

– Ты обещал спуститься, негодный мужчинка! – возмущенно топнула ножкой девушка.

– Я?

– Ты!

– Не было такого уговора!

– Но, как же… – Девушки переглянулись.

– Я сказал, посмотрим на ваше поведение. А вы вели себя просто безобразно. Да-с!

Девушки одновременно потупили глазки и зашаркали босыми ножками по песку.

– Вы посмотрите на себя! – Синдбад призывно вскинул руки. Девушки честно оглядели себя и стоявших рядом. – Вы грязны, черны. Вот у тебя, у тебя и еще у тебя – да-да, у тебя! Впрочем, и у вон той тоже – на шее вакса, а под носом клякса. А вы дрались, как склочные женщины, – я все видел, отпираться бесполезно! А ваша компания устроила грязные танцы. Посмотрите, до чего вы довели несчастных мужчинок. Глядите!!!

Синдбад простер ладонь в сторону обомлевшей команды. Сирены же еще сильнее расстроились и зашмыгали носами. Некоторые пустили слезу.

– Вот так! – Синдбад оперся рукой о перила и скрестил ноги. – Идите и подумайте над своим поведением!

Девушки тяжко вздохнули, развернулись и… побрели к расщелине в гранитной стене, подбирая с песка брошенные одежды и инструмент.

– Как? Что? Что такое? – пробормотал Сорви-голова, поднимаясь на ноги. – Они уходят?

– Сами видите.

– Но как тебе удалось их отвадить, мой юный друг?!

– Разве это важно? Главное – результат! И давайте уже поскорее уберемся отсюда, мало ли что им еще в башку взбредет.

Сирены тем временем уже добрели до расщелины и скрывались в ней одна за другой, вытянувшись в одну шеренгу.

– Да-да, нужно торопиться! – спохватился Сорви-голова. –Сталкивайте корабль с мели, ставьте паруса – мы отплываем!

С правого борта сбросили веревочные лесенки, по которым вниз заспешила часть команды. Другая ее часть уже лихо взбиралась по вантам.

– О всевышний, только бы они не одумались, – бормотал Сорви-голова, спеша на мостик. – Только бы…

– Стойте, сестры! – Призыв одной из девушек, замыкавших строй, прокатился над пляжем и заплясал, отскакивая от стен бухточки. – Нас надули! Куда вы, вернитесь!

– Ну вот, накаркали, – вздохнул Синдбад. – Быстро же они очухались.

Девушки остановились, покрутили головами, пытаясь сообразить, где и в чем вышла промашка, а потом с воем устремились обратно к кораблю.

– Там же полкоманды!

Сорви-голова рванулся к фальшборту, но Синдбад опередил его. Перевалившись через перила, он скатился к воде по дергающейся лестнице.

– Куда ты, несчастный? – крикнул ему вслед Сорви-голова, схватившись за голову. – Ты же погибнешь. Мы все погибнем!

Девушки были совсем рядом, когда Синдбад, обогнув сбившихся в кучку напуганных моряков, выбежал навстречу сиренам и выбросил руку в их сторону.

– Остановитесь, женщины!

– Мы не женщины! – рявкнула оказавшаяся самой сообразительной, но все же остановилась. Позади нее полукругом столпились остальные.

– А кто? – воззрился на нее Синдбад.

– Мы – порождение огненного дыхания Иблиса, нашего владыки и повелителя!

– Фу-у, – выдохнул с облегчением Синдбад. – Всего-то? А я уж было решил…

– Хватайте же его, сестры, хватит ему глумиться над нами!

– Вы все сестры? – не поверил Синдбад.

– Разумеется! И мы очень голодны.

– Э-э, в каком смысле? – дрожащим голосом поинтересовался один из моряков.

– В обоих! Мы вас будем любить, пока не высосем из вас все соки!

– Ой-ё! – Моряк закатил глаза и оплыл на песок.

– Да хватайте же их, чего вы стоите?

Девушки рванулись вперед, но их остановил резкий окрик Синдбада.

– Стойте! Так не пойдет.

– Почему? – удивилась одна из сестер.

– Как это? – спросила другая.

– Запросто! Я – великий Синдбад, и меня достойны любить только избранные красавицы!

– Разве мы не хороши для тебя?

– Гхм-м, – смущенно прочистил горло Синдбад. – Ну, если честно, то мне нравишься вот ты, – он указал на заляпанную смолой и опилками девушку, – и еще ты. Да, ты, с молотком, у которой такие сильные женственные руки. И ты, и еще ты. – Палец уткнулся в двух перепачканных сажей с торчавшими дыбом, просмоленными волосами. – Остальные девушки, так сказать, прошу извинить.

– Вы слышали, сестры? – гордо выступила вперед та, что в пятнах и опилках. – Ему нравлюсь я.

– А мы? – недоуменно переспросили другие девушки.

– А вы… Ну, сами понимаете. – Сирена важно вздернула носик.

– И откуда ж ты такая шустрая выискалась, а? – грозно спросила старшая.

– Да все оттуда! – презрительно отозвалась чумазая девушка.

– А ты не лезь, старая карга, – поддакнула другая «избранная» с черной паклей волос на голове.

– Кто карга, я?

– Ты!

– Ах ты ж, стерва просмоленная! Гаси ее! Их! Всех!

– А-а-а!!!

Девушки, потеряв всякий интерес к мужчинам, бросились мутузить ни в чем не повинных сестер, дружно, всем скопом. В ход шло все, до чего могла дотянуться рука – инструмент, палки, камни, заколки. Над пляжем стояли вой и гвалт. Нет, все-таки женское побоище и в самом деле нечто неописуемо-непостижимое…

– Чего вы встали, ослы? – прикрикнул Синдбад на моряков. – Быстро сталкивайте корабль, пока они опять не опомнились.

Синдбад первым подбежал к форштевню и уперся в него плечом.

– Т-так! И вот т-так!

К Синдбаду тут же присоединились все остальные. Упавший в обморок пришел в себя и тоже поспешил на помощь. Мышцы у людей трещали от напряжения, ноги, скользя, погружались в мокрый песок, но корабль мало-помалу отходил назад. И наконец, дернувшись, судно просело – дальше дно резко уходило вниз – и пошло от берега, ведомое раздутыми верхними парусами.

Моряки посыпались в воду, но мгновением позже вскочили и припустили к веревочным лестницам, болтающимся в воде. Взобраться на борт было делом пары минут.

– Сестры, нас опять надули! – очухалась одна из девушек.

Великое побоище разом стихло. Окровавленные, в оборванных туниках, сирены сгрудились у воды, глядя на разворачивающийся в метрах двадцати от берега корабль.

– Стойте, куда вы? Назад! – закричала старшая, подпрыгивая и приседая в бессильной злобе. – Ну, попадись ты мне еще раз, паршивый Синдбад!

– И тебе всего доброго, прелестная незнакомка, – крикнул в ответ Синдбад, в прощальном жесте помахивая рукой.

Старшая только плюнула с досады в спокойную морскую гладь, повернулась и побрела к расщелине. Остальные потянулись за ней, низко опустив головы, загребая ступнями песок и то и дело оглядываясь и кидая горестные взгляды на удаляющийся корабль.

Глава 8. Пират Кошкандыр

– И все-таки я никак не возьму в толк, мой юный друг, как же тебе удалось отвадить грязных тварей? – спросил Сорви-голова, когда они с Синдбадом, сидя в капитанской каюте, приканчивали кувшинчик вина за успешное освобождение от сирен.

– Все очень просто, уважаемый Сорви-голова, – произнес Синдбад, занюхивая очередной стаканчик соленым огурцом. – Грязные твари, как вы их назвали, терпеть друг дружку не могут. Я удивляюсь, как они живут столько лет вместе и до сих пор еще живы!

– Возможно, они бессмертны, – предположил капитан, ловя двузубой вилкой маслину, но та все время ускользала, что сильно раздражало Сорви-голову. – А, будь прокляты хорошие манеры! – вконец разозлился капитан, бросил вилку и, поймав маслину пальцами, победно отправил ее в рот. – Ну-ну, я тебя внимательно слушаю.

– Так вот, приметив эту их странность, я решил сыграть на ней. Вот и все.

– Но неужели они настолько глупы, что ничего не поняли? Даже два раза.

– Они слишком самоуверенны и мнят себя неподражаемыми и непогрешимыми, что очень мешает размышлять и делать выводы.

– Замечательно, о мудрый юноша! Но вот чего я никак не могу понять, почему их чары не действовали на тебя?

– Чары? О каких чарах вы толкуете? – Синдбад состряпал на лице мину неподдельного удивления.

– Ну как же! Прелести, танцы… – Сорви-голову передернуло. – Прости меня, о Аллах!

– Подумаешь! – презрительно фыркнул Синдбад, подвигая капитану пустой глиняный стакан. – Тоже мне прелести. Что ж я, голых бабс никогда не видел? Да в самом задрипаном стриптиз-баре этих сирен и вовсе тухлыми яйцами закидали бы.

– Где-где? – заинтересовался Сорви-голова, плеснув обоим по капельке вина, чтобы растянуть удовольствие.

– Неважно! Вы бы наливали нормально, уважаемый, а то, клянусь всеми святыми, сущее мучение! – вздохнул Синдбад, заглядывая в стакан, где на донышке плескалось вино. – Можно подумать на такое событие вам вина жалко.

– И вина жалко, и себя, – сказал Сорви-голова и опрокинул стакан в рот. – Тем более на сегодня уже достаточно.

– Ну вы даете! – окончательно расстроился Синдбад. – Да тут такое случилось.

– По твоей вине, между прочим.

– Теперь всю жизнь попрекать будете? – проворчал Синдбад, выпил вино и отставил стакан, перевернув его вверх дном. – Ладно, пойду спать.

– Никуда ты не пойдешь. Еще не хватало, чтобы команда учуяла, как ты благоухаешь, словно ходячая винная бочка.

– Да какая бочка? Выпили-то – смешно сказать! – возмутился Синдбад.

– Нет, ляжешь здесь, на полу. Возьмешь один матрац… – он не договорил.

– Полундра! – проревел снаружи кто-то из матросов. – Свистать всех наверх!

– Кар-рамба! Авр-рал! – встрепенулся попугай, сидящий на спинке кровати.

– Какого шайтана там опять стряслось? – подскочил Сорви-голова и пулей вылетел в двери. Синдбад поспешно схватил со стола кувшин и тремя глотками прикончил остатки вина.

– Тоже мне, эконом! Всего-то стакан остался. – Он утер рукавом губы и вышел в распахнутую дверь, вальяжно ступая с засунутыми в карманы руками. – Что тут происходит? – спросил он, остановив первого попавшегося ему навстречу матроса.

– О мы несчастные! Пираты! Мы все погибли! – завопил тот, округлив глаз и молитвенно сложив ладони. И убежал.

Синдбад только пожал плечами.

На палубе творилось нечто неописуемое, все носились как угорелые, падали, вскакивали, карабкались по вантам.

– Убрать паруса! – ревел Сорви-голова, размахивая руками и щедро раздавая пинки нерадивым членам команды. – Приготовить пушки. Эй вы! Тащите ядра, порох. Быстро, шайтан вас раздери!

На палубу выбрался попугай, доковылял до Синдбада и завертел чуть разинутым клювом. Синдбад прищурился, вглядываясь в ночь.

На фоне черно-звездного неба почти по курсу виднелся еще более черный силуэт корабля, озаренный сиянием фонарей. Корабль неспешно приближался, доворачивая в сторону судна Сорви-головы. Флага, разумеется, не разглядеть, но Синдбад не сомневался, что впередсмотрящий в «вороньем гнезде»¹⁵ неспроста поднял панику – в подзорную трубу, конечно, виднее.

– Что случилось? – спросил Синдбад, приблизившись к капитану.

– Пираты, дэвы их побери! – огрызнулся Сорви-голова. – Уй-юй, аккуратнее остолопы! – рявкнул он на двух матросов, тащивших на носилках мешочки с порохом. Матросы держали в зубах дымящиеся трубки. – Хотите, чтобы мой корабль взлетел на воздух?

Матросы поспешно выколотили о каблуки трубки и спрятали их в карманы.

– Так-то лучше!

Приближающийся корабль был уже совсем рядом, но флага Синдбад, как ни старался, разглядеть не мог. Корабль шел параллельным встречным курсом, сбавляя скорость так, чтобы остановиться точно напротив корабля Сорви-головы. Судно оказалось довольно большим, длиннее и выше, чем у Сорви-головы, а из его бортов в открытые люки выглядывали стволы пушек. У фальшборта уже сгрудилась разномастная толпа народу, люди что-то кричали и тыкали пальцами.

– С чего вы взяли, будто это пираты?

– Пираты, можешь не сомневаться, – заверил Сорви-голова, сложив руки на груди. – Причем я даже могу сказать, кто именно.

– Ого! Вы уже с ними встречались?

– Было дело, мой друг.

– Как же вы уцелели?

– Повезло, – не стал вдаваться в подробности Сорви-голова. Он был сильно напряжен и все время чего-то ожидал. – Ага, вот он! Я оказался прав.

Пиратское судно уже поравнялось с судном Сорви-головы, и к его фальшборту выступил грузный низкорослый мужчина с круглым, словно полная луна, лицом. Огромная залысина на его голове поблескивала в свете раскачивающихся фонарей. Мужчина держал руки на рукоятках сабель, заткнутых за пояс.

– О, кого я вижу! – обрадовался мужчина, отыскав взглядом Сорви-голову. – Нищенствующий султанский отпрыск, гордо именующий себя Оторви-чего-то-там!

– Меня зовут Сорви-голова, тупая твоя башка, именующая себя Кошкодавом.

– Кошкандыром, – поправил тот, сверкнув полным ртом железных зубов.

– Один хрен, – отмахнулся Сорви-голова, произнеся понравившуюся ему фразу, не раз слышанную от Синдбада.

– Да хоть два! – сплюнул Кошкандыр и с лязгом выхватил сабли из ножен. Обмен любезностями успешно завершился. – Готовься к самому жуткому своему кошмару, султанское отродье! На этот раз ты не улизнешь от меня.

Над бортом пиратского корабля взвились в воздух абордажные крючья. Большинство из них долетели до корабля Сорви-головы, грохнулись о палубу и с треском впились в фальшборт. Корабль повело влево, палуба чуть накренилась, но затем вновь выровнялась.

– На абордаж! – рявкнул Кошкандыр, и матросы заскользили по канатам, натянувшимся меж кораблями до басового звона.

– Руби канаты! – проревел Сорви-голова и первым подскочил к ближайшей застрявшей в дереве абордажной кошке.

Опасность попасться под остро заточенные когти крюков миновала, и часть матросов с ножами и саблями рванулись перепиливать и рубить толстые канаты. Другие, скрываясь за фальшбортом, спешно закатывали в дула пушек ядра, забивали их прибойниками и засыпали порох в запальные отверстия. Рядом с каждой пушкой уже тлели запальники, воткнутые в палубу.

– А-а-а! – Первый из пиратов полетел в воду, не добравшись и до середины каната.

– Ой-ё! – За ним последовал другой, потом третий, четвертый.

Пятому повезло немного больше. Нож у одного из матросов почему-то никак не мог перепилить канат, и пирату удалось добраться до борта корабля.

– Ага-а! – вскричал пират, выхватив саблю из зубов, но тут же получил по радостной физиономии здоровенным, пропахшим морем кулаком и отправился следом за своими товарищами.

– Так не честно! – бесновался Кошкандыр, впустую размахивая саблями. – Не трогай мои крюки, ты, грязная султанская свинья!

– Не понимаю, на что они надеялись? – спросил Синдбад, стоя у борта и наблюдая за самой идиотской картиной абордажной схватки, больше походившей на избиение младенцев.

– Погоди, это отвлекающий манёвр, – тихо, сквозь зубы проговорил Сорви-голова, обеими руками выдергивая кошку из прочного сухого дерева. – Хороший крюк. Сгодится на что-нибудь.

Еще двое пиратов, оказавшихся в воде, спешно подгребали к спущенным с борта пиратского судна веревочным лестницам.

– И что дальше?

– Смотри наверх, – не глядя, ткнул пальцем в небо Сорви-голова.

Синдбад задрал голову. Ничего. Но тут на высоте примерно середины мачт пронеслись еще несколько крюков и зацепились за ванты. По ним бесшумно заскользили пираты в черном, помогая себе болтающимися в воздухе ногами.

– Ё-мое, ниндзя! – восторженно выдохнул Синдбад.

– Видел? Начинается. Кстати, а кто такие ниндзя?

– Японские шпионы – все в черном и страшно любят прыгать и махать лапами.

– Очень похоже, друг мой, – согласился Сорви-голова. – Эти тоже любят, только сейчас допрыгаются. Гляди. – Он шутливо ткнул Синдбада локтем в бок.

Пиратские «ниндзя» уже скользили вниз по канатам и мачтам, явно полагая себя действительными невидимками. Но они ошиблись. Из-под брезента, накинутого на ящики, грудой сваленных у правого борта, выскочили несколько матросов с рогатинами и, ловко орудуя ими, принялись скидывать горе-вояк за борт. Тех же, кто скользил по мачтам, отлавливали растянутыми сетями еще четверо моряков. Содержимое сетей сбрасывали в морскую пучину.

– Гад, мразь, подонок! – бесновался Кошкандыр, с досады едва не грызя деревянные перила. – Ты мне ответишь за моих людей. Ты знал, хитрая бестия! Но откуда?

– Придумал бы что-нибудь новенькое, – крикнул Сорви-голова, разглядывая ногти на пальцах правой руки.

– Ха! Новенькое? Держи! – обрадовался Кошкандыр, даже подпрыгнув от обуявшего его восторга.

Он махнул кому-то толстой короткой лапой, и в воздух из-за его спины взвились человек пятнадцать, словно выброшенные катапультой.

– Ой, дура-ак, – протянул Синдбад, наблюдая за пролетавшими над головой коммандос, чьи лица были перекошены гримасами то ли неуемной жестокости, то ли беспредельного страха. В руках они сжимали сабли, которыми пытались корректировать полет – впустую, разумеется.

– А-а-а! О-о-о! – оглашали пираты воплями ночное небо, перелетая на приличной высоте через корабль Сорви-головы и плюхаясь один за другим в воду.

Двое врезались в мачту, сползли по ней и распластались на палубе – этим уже ни до чего не было дела. Еще пятерым все же удалось приземлиться на палубу – Синдбад едва успел отскочить в сторонку, чтобы не стать амортизационной подушкой для одного из пиратов. Двое покатились по палубе и застыли в скрюченных позах. Троих снесло к фальшборту, который они умудрились проломить головами и вывалиться с другой стороны. Скрюченных же команда уже волокла к ящикам, чтобы не путались под ногами.

Казалось, на этом все и закончится, но в воздух взвилась следующая партия «перелетных» пиратов. Они шли клином гораздо ниже и с меньшей скоростью, благодаря чему большинству из них все же удалось более или менее удачно приземлиться, вернее, припалубиться. Некоторые из пиратов даже смогли вскочить на ноги и броситься в атаку. Менее удачливые, постанывая и охая, потирали ушибленные и вывихнутые конечности и морщились от боли.

– Ура-а-а! – заорал здоровенный плечистый пират, бросившись на Сорви-голову, но тот ловко сдвинулся с его пути, подставил подножку, и пират с воплем недоумения вылетел за борт, перекинувшись через перила.

Другие оказались умнее и накинулись на экипаж. Завязалась жестокая схватка. Шарканье ног, натужное сопение, вскрики и звон блистающих клинков заполнили тишину ночи. Пираты успешно теснили команду, сыпля молниеносными ударами. Матросам Сорви-головы оставалось лишь защищаться, с трудом сдерживая натиск озверевших чужаков.

– А вот это уже не смешно, – пробормотал Синдбад, когда на палубу опустились еще несколько человек и поспешно вскочили, выглядывая своих жертв.

– Совсем не смешно, – согласился Сорви-голова и кинулся в атаку.

Один из пиратов зацепился взглядом за пятившегося к дверям капитанской каюты Синдбада и понесся к нему, воздев над головой остро отточенную саблю. Синдбад юркнул ему под руку, перекатился через плечо. Подхватив оброненную кем-то саблю, поспешно вскочил на ноги и развернулся лицом к своему врагу. Тот от неожиданности по инерции проскочил на несколько шагов вперед – похоже, подобные приемы были ему в новинку, – шустро обернулся и, отыскав глазами Синдбада, вновь ринулся в атаку. Саблю пират теперь держал отведенной вправо. Лицо его было перекошено от ненависти и жажды крови.

Пират внезапно, почти без замаха, нанес удар, и Синдбад едва успел подставить оружие. Звон, сильный удар, отдавшийся болью в кисти руки. Клинок пирата соскользнул вниз. Синдбад начал отступать, поводя лезвием перед собой. Странная тактика боя несколько озадачила бывалого пирата. Ему было совершенно невдомек, что он сражается с человеком, впервые держащим саблю в руках.

Пират зарычал и ткнул саблей, выбросив руку вперед. Синдбад ушел вправо, отклонив круговым движением острие, направленное ему в грудь. Пират опять пронесся мимо. Синдбад, не сдержавшись, отвесил ему хорошего пинка. Пират зарычал и с разворота нанес боковой удар. Синдбад каким-то непостижимым образом успел присесть, лезвие пронеслось в сантиметре над его шевелюрой. Второй удар мгновенно последовал вслед за первым, рубящий, верхний.

– И-и-эх! – выдохнул пират, опуская саблю на голову осточертевшего верткого юноши.

Синдбад, не успевая вскинуть меч, откинулся назад и широко раздвинул ноги. Сабля пирата с гулким «тук» вошла в дерево палубы сантиметров на пять. Синдбад побледнел, сглотнув, – еще бы чуть-чуть, и… Пират тем временем, ругаясь и корча рожи, дергал и вертел саблю в попытке высвободить лезвие. Синдбаду вполне хватило нечаянной задержки, чтобы вскочить и броситься в атаку, но пирату удалось вовремя выдернуть оружие из настила палубы. Клинки со звоном столкнулись в воздухе. Тогда пират решил сменить тактику и нанес серию быстрых ударов, тесня противника к борту. Синдбад же, загораживаясь саблей, все отступал и отступал, пока внезапно не уперся во что-то ногами.

– Ага-а! Крышка тебе! – радостно возопил пират, взмахнув саблей.

Синдбад вялой, дрожащей рукой устало поднял саблю, наступил на что-то скользкое, высоко вскинул ноги и, перевалившись через пушку, хорошо приложился спиной о палубу. Пушка медленно наклонилась вперед, опустив дуло, и в этот момент сабля пирата полоснула по запальному отверстию. Яркий сноп искр лизнул порох.