1
На мокрой от дождя улице была темнота, которая, казалось, проникала через окна в кабинет Станислава, сидевшего без движения с опущенной головой, и гасила свет одиноко висящей включённой лампы.
Тишину нарушил звонок «мобильного», на экране которого высветилось: «Жена» – и это, пожалуй, был единственный человек, с кем хотелось поговорить и попрощаться.
– Да, Света.
– Привет. Ты где? Поздно уже.
– На работе задерживаюсь.
Повисла пауза, после которой тон Светланы стал грубым.
– Слушай, она красивее? Моложе? Или просто в постели лучше?
– Ты о ком? Свет, я на работе. Свет, я устал. Я, наверное, сегодня не приду.
– Конечно, зачем? Лучше у неё переночевать. А твоя эта ***** поди и готовит вкуснее…
– Света, прости. За всё прости.
Станислав прервал разговор, спустя несколько секунд поднялся и медленно направился к выходу. Он шёл по абсолютно пустому коридору, и даже абсолютно пустому зданию философского факультета, где работал, и размышлял: «В чём же всё-таки смысл жизни? За всю историю человечества никто так и не дал чёткого и окончательного ответа. И я не дал, хоть и пытался. Смысл чего-либо – это, по сути, цель. Ну, или «надцель», как многие говорят, так сказать то, для чего нужна цель.
Но всё упирается в проблему того, что, как известно, любые знания, познания открывают нам глаза на то, что мы не знаем гораздо больше. Для объяснения, познания одного факта требуется привлечь, объяснить и познать ещё множество новых, дополнительных. Каждый из которых, в свою очередь, тоже можно будет познать только используя множество других новых фактов, и так до бесконечности…»
Он вышел на лестницу, и стал не спеша подниматься.
«Таким образом, дать более или менее вразумительный ответ на вопрос «В чём смысл жизни?», конечно, можно. Например, «в продолжении рода». Но возникнет ещё сто вопросов: «Что такое «продолжение рода»?», «Что делать, если продолжение рода будет несовместимо с жизнью индивидуума?», и, самое главное, «Зачем нужно продолжение рода?». Нужно для сохранения человечества? А это нам для чего? И так далее. Нет. Мне кажется, пытаться объяснить смысл жизни какими-то научно-философско-материалистическими раскладами – тупиковый путь…»
Станислав поднялся на площадку последнего этажа и пополз вверх, на крышу, по прикреплённой к стене железной отвесной лестнице.
«Тут дело в неком субъективном-иррациональном. Живёт человек, радуется жизни, влюблён. У него есть смысл жизни – любить, завести детей…»
Холод, ветер, темнота гнали обратно, внутрь, но наш герой твёрдо стоял на месте.
«Причём уже завтра у него же смысл жизни может стать совершенно другим. А может и вовсе исчезнуть. И это не значит, что его обязательно нужно где-то искать. Его просто нет, и всё. И это вовсе не плохо. Вот у меня его нет. И никогда не было, как я сейчас понимаю. Да, я несчастлив, и никогда по-настоящему не был счастлив. Наверное, поэтому и смысла жизни нет. Но ни это важно, а важно только то, что для меня смысла жизни нет. Поэтому я сейчас сделаю последний шаг. И мне не нужна какая-то особая причина для этого, вроде семейных неурядиц или проблем с работой. Я просто так хочу. Всё».
2
Было темно. Сиял мощный источник почти белоснежного света впереди, но находился он далеко, за большими воротами. Да, висели ещё тускловатые лампы рядом с палатками, что выстроились стройными рядами по бокам от длинной плохо организованной очереди, но этого было мало.
То и дело слышались возгласы: «Женщина, вас тут не стояло!», «Молодой человек, а вы за кем?», «Куда вперёд всех лезете?!» – и прочие, создававшие впечатление, что собрались все в районной поликлинике сдавать анализ крови.
«Где я? – подумал Станислав, стоявший в «хвосте». – Так, надо размышлять последовательно. Последнее, что помню, как поднимался по лестнице высотки, где работаю, или работал. Так. Но здесь раньше я никогда не был. Куда я попал? Что мне делать?»
Он огляделся. Слева в одной из палаток жарился и аппетитно пахнул шашлык. Хозяин соседней всё призывал сыграть в напёрстки. Вокруг него собралась небольшая толпа. «Кручу, верчу, запутать хочу…» – неслась оттуда известная всем фраза. В суматохе у одного зеваки «щипач» вынул кошелёк из кармана пиджака и тут же затерялся в очереди.
Станислав повернул голову направо и увидел… нет, не палатки, хотя они там были, и было их много. Прежде взгляд цепляла девушка лет двадцати пяти, с прелестным личиком и кудрявыми белыми волосами, которая даже под тусклым освещением, казалось, сияла. Такие красавицы, особенно с оттенком смущения на лице как у неё – будто бы стесняясь своей привлекательности и продолжительных взглядов мужчин – вызывают желание сильного пола глядеть на них бесконечно, не сходя с места, ну или подойдя поближе. Что-то знакомое и одновременно совсем новое пронзило тело. Точно. Когда Свету увидел в первый раз. Но сейчас сильнее гораздо.
– Идти будем? – недружелюбно спросил здоровяк с низким голосом позади, и слегка подтолкнул засмотревшегося. Но этого «слегка» хватило, чтобы тот оступился и упал.
Должен был разгореться конфликт, но виновник происшествия повёл себя достойно: извинился, помог подняться на ноги, отряхнул одежду упавшего и даже стал совать ему в лицо стодолларовую купюру.
– Не надо, – отказался Станислав. – Всё в порядке.
В общем, всё действительно было в порядке, кроме нахождения неизвестно где, почему и для чего, а также исчезновения прекрасной незнакомки.
Чтобы её отыскать, да заодно и оценить масштаб очереди, стоило отойти вправо, к палаткам. Но блондиночка как сквозь землю провалилась. И не мудрено: толпа растянулась метров на пятьдесят, не меньше. По идее, надо было вернуться на место. Но что это за такая идея, из-за которой нужно еле двигаясь ожидать столько времени, и совершенно неясно, чего именно?
«Купи кукурузу, вкусная, солёненькая!», «Сувениры с изображением господина!», «Тир, тир! Попади в Ахмеда – получишь приз!» – разносилось вокруг. Чуть поодаль стояли несколько синих кабинок с пошарпанными наклейками «WC». Станислав зашёл в ближайшую, не по нужде, а чтобы спрятаться от шума и суеты и хорошенько всё обдумать.
Но размышлениям мешал диалог из соседнего туалета. Сначала он был тихим, затем голоса слышались всё сильнее:
– Значит так, – донёсся глубокий баритон, – деньги вперёд.
– Хватит? – прозвучал неуверенный вопрос.
– Хватит. Теперь слушай. Подойдёт очередь, говори, что ничего плохого за тобой не числится, короче чист, как слеза младенца. А охранникам дай на лапу, вот столько, понял? Скажи, что на Верхний этаж хочешь. Вот столько, понял?
– Понял.
– Да, и скажи, что ты от Миши. Усёк?
– Да вроде ясно всё.
– Тогда всё. И про встречу нашу забудь.
Двое вышли из кабинки, сначала один, затем другой, а дверь соседней отварилась спустя пару минут. Станислав огляделся и увидел своё место – толкнувшего его здоровяка. Это было значительной удачей, особенно потому, что тот непостижимым образом оказался всего в нескольких метрах от входа.
Вот уже большие ворота оказались за спиной. Удивительным было то, что источник белоснежного света ничуть не приблизился, он оставался далеко впереди и выше.
– Имя? – грозно произнёс кто-то.
Это был охранник. Рядом – его напарник. Одеты оба в чёрную униформу с английской надписью «security», видимо, для солидности.
– Имя? – повторил он же.
– Станислав. Станислав Евгеньевич Кучеров.
– Расскажите про вашу жизнь. Преступления совершали?
– Нет, что вы! Я человек законопослушный.
– А жене изменяли?
– Жене? Нет.
Тут опрашиваемый нащупал у себя в кармане портмоне, робко достал его, вынул все деньги, и протянул их как бы между собеседниками, не решаясь отдать кому-либо предпочтение.
– Это что? – спросил второй.
– Я хочу на верхний этаж попасть. Я от Миши.
– Это что? – повторился вопрос.
– Тут три тысячи рублей.
– Ты куда попасть хочешь?
– Ну, наверх.
– Так что ты нам даёшь? Чепуху какую-то.
Эта фраза воспринималась не иначе, как набивание цены. Но в портмоне действительно больше ничего не было. Станислав по привычке положил руки в карманы пиджака, и неожиданно нащупал в одном из них купюру – сто долларов.
«Наверное, тот мужик всё же сунул, из-за которого шлёпнулся» – подумал он.
– Вот, всё что есть, клянусь.
– Ну вот, «Ин год ви траст», – прочитал с взятой купюры один из охранников, – Другое дело! Ну как, на Верхний его?
– На Верхний! Иди, проводи.
Вместе с тем, что взял деньги, они прошли несколько метров, завернули за угол. Там был лифт, двери которого моментально разъехались в стороны. Показалось, что источник белого света стал ещё дальше и слабее.
– Мы куда?
– Как куда? На Верхний этаж, как заказывали.
Кабина действительно начала подниматься, вскоре остановилась, а спустя мгновение – открылась. Теперь перед лицом были другие ворота, очень красивые, с огромным замком. Сопровождающий достал ключ и с необычайной лёгкостью отворил их.
– Ну, всё, проходи. Давай, удачи.
– Спасибо. Вам того же.
Станислав неуверенно сделал несколько шагов вперёд. Ворота за ним закрылись. Он прошёл ещё немного и осмотрелся. Окружающая действительность напоминала какой-то земной загородный парк, похоже августовский или сентябрьский, если судить по тому климату, в котором ему довелось жить. В основном всё было зелено, но кое-где уже виднелись жёлто-красные листочки и сухая трава.
Тут как чёрт из табакерки возникли сразу пятеро ничем не похожих друг на друга мужчин.
– Станислав Евгеньевич, верно? – спросил один из них.
– Верно. А вы…
– Майор Семёнов. Управление службы порядка. Нам нужно доставить вас к месту назначения.
– К какому ещё месту?
– Да не волнуйтесь так, это обычная процедура, её все проходят. Вы ведь видите, что тут никого нет. Или хотите здесь, в лесу, один жить?
Собственно, последнее не являлось для новоприбывшего чем-то категорически неприемлемым, но всё же городская стихия была ему больше по нраву.
– М-м, а можно на ваше удостоверение посмотреть? – спросил Станислав, не имея и малейшего представления, что должен увидеть.
– Пожалуйста.
Собеседник достал какую-то красную «корочку». В ней была выведена фамилия «Семёнов», а рядом – фотография, вроде похожая, и надпись «Федеральная служба порядка». За пиджаком у него виднелась кобура.
– Ну, пойдёмте.
Все вшестером, майор чуть впереди, направились к растущим в стороне густым высоким кустам. За ними стоял автозак.
– Не беспокойтесь, это для вашей же безопасности, – сказал Семёнов, предвосхищая вопрос.
Сомнений стало меньше, когда дверцы открыли, и взгляду представилась весьма уютная, светлая, хорошо отремонтированная комната, по-другому и не скажешь. Там были стол, кресло, торшер, душевая кабина, холодильник, микроволновка, телевизор, даже ноутбук. Не было только окон.
«Золотая клетка, – возникла ассоциация у «будущего зека», касавшаяся как грузовика, так и всего увиденного на верхнем этаже. – А может и не золотая…»
Вот Станислав уже ехал, точнее его везли. Везли неизвестно зачем и куда, во всяком случае для него. Хотя, как он успел подумать, наверное, и для тех пятерых тоже, особенно что касается «зачем». А, быть может, и вовсе нет того, кто знает точный ответ?
Время прошло быстро. Оно незаметно летит, если приходится размышлять о чём-то новом и важном.
Когда кабину-комнату открыли, пассажир сидел в кресле. Ко всем остальным предметам он, к слову, даже не притрагивался.
– Ну, вот и приехали, – продолжил всё тот же майор. – Давай, поможем спуститься.
Автозак остановился напротив большого белого здания затейливой формы, окружённого чем-то вроде симпатичного французского парка. В голубом небе светило солнце, находившееся около своего зенита.
– Нам туда, – произнёс самый здоровый из пятерых, показав рукой на вход. – Я провожу.
Внутри было весьма красиво, уютно, почти как в грузовике. Более всего это походило на гостиницу, где на ресепшене сидела миленькая приветливая девушка.
– Будьте добры, организуйте номерок человеку.
– А, здравствуйте! Новенький? Как вас зовут?
– Да, здравствуйте. Станислав Евгеньевич Кучеров я.
– Так, сейчас посмотрим. Ага. К сожалению, у нас сейчас только трёхместные номера свободны. Вам какой лучше: с видом на дорогу, или на парк?
– На парк.
– Я тоже так думаю. Значит 301-й номер, на третьем этаже. Вот ключ. Сами найдёте?
– Найду.
– Лифты сразу справа, лестница за ними.
– Ага. Благодарю.
Новый постоялец поднялся по ступенькам. Подойдя к нужной двери, он несколько раз постучал, сначала тихо, потом громче. Но, не услышав ни звука в ответ, дёрнул ручку. Заперто. Пришлось открывать ключом.
Внутри было довольно просторно. Три кровати располагались как бы друг напротив друга по разным углам единственной комнаты, к которой примыкали кухня и раздельный санузел (естественно, за дверями).
В принципе, по сложенным вещам и наспех заправленным одеялам было видно, что свободна койка, ближе других стоящая к окну. Не смотря на сильную усталость, Станислав решил дождаться своих соседей, поэтому пока присел за находившийся посреди комнаты стол, и начал пристально, с претензией путешественника, приехавшего на отдых в дорогой отель, изучать свой номер. На стенах отсвечивали приятные голубоватые обои, на потолке висела люстра с из матового стекла с золотистыми вставками. Стоял телевизор, но так, что с кровати, где, по всей видимости, надлежало спать новенькому, экрана почти не было видно.
Прямо под носом лежала развёрнутая газета. В левом верхнем углу выделялся жирный заголовок: «Наглые «нижняки» лезут вверх», а рядом шла сама статья:
«28.08. представители сразу двух ведомств, службы порядка и чрезвычайной службы, заявили о проведении совместной успешной операции по пресечению незаконного проникновения целой группы жителей Нижнего этажа на Верхний в районе города № 12. Как сообщил «ВП» источник в силовых структурах, восемь человек намеревалась в ночь с 27 на 28.08 проникнуть к нам, выломав старый заваренный люк на севере города. Сведения об этом сообщил внедрённый на Нижний этаж агент, имя которого по понятным причинам не называется. В настоящее время все восемь человек задержаны, двое дали признательные показания. Судьба всех будет решена в ближайшие дни палатой справедливости.
Это уже не первый случай, когда предотвращается столь массовое нарушение границы. Так, месяц назад пятеро нижних сумели пробраться в город № 3, а летом прошлого года незаконно проникли на Верхний этаж сразу тринадцать человек. К счастью, все они быстро были пойманы…»
– Ты что, на ключ не закрыл? – спросил мужчина с хрипотцой в голосе за дверью.
– Закрывал вроде, – ответил другой. – О! У нас похоже новенький. Новенький?
– Новенький, – произнёс Станислав, и слегка улыбнулся. Те оба тоже заулыбались, то ли в ответ, то ли просто, а может в предвкушении застолья.
На той самой газетке быстренько сообразили что-то отдалённо похожее на праздничный стол, с парой пакетов сока и «закуской». Конечно, суетились больше двое старожил. Мужчины познакомились. Выяснилось, что имя хрипловатого – Виктор, но его все называли просто Хриплым. Он был высокого роста, плечист, полностью лысый. Но в противоположность своему брутальному виду вёл себя скромно и любезно.
Второй мужчина – пониже, упитанный, с чёрными вьющимися волосами – намного активнее, постоянно говорил, частенько перебивая собеседника, но, как успел понять новый жилец, не стремился к доминированию. Его звали Фёдором, прозвище – Говорун.
– Прошу заметить: птица-говорун отличается умом и сообразительностью! – произнёс он, разливая томатный сок по стаканам. – Ну, давайте, за знакомство.
Все трое выпили.
– Стас, надо тебе тоже кличку придумать, – сказал вдруг Хриплый. – У нас в тут в гостинице принято так. Вроде, давно повелось. Ты, вообще, сколько уже на Верхнем? Чем раньше занимался? Расскажи.
– Да собственно рассказывать особо нечего. Я здесь только сегодня появился. А как сюда вообще попадают?
– А пёс его знает, – произнёс Фёдор. – Как-то попадают. Через ворота. Ты ведь в очереди стоял, проходил?
– Стоял, проходил.
– Ну вот. А по профессии ты кто?
– Преподаватель. Философию преподаю. Точнее преподавал.
– О! Значит, будешь «Философ». Не против?
– Да нет. Философ, так Философ.
– Так ты у нас учёный, «голова». Как и Хриплый. Он юрист. А я слесарем на заводе тружусь.
– Это на самом деле здорово. Будущее за реальными профессиями, на них всё держится. А в своей работе я разочаровался, мне всё больше казалось, что пустой болтовнёй и демагогией занимаюсь, поэтому и… поэтому так.
– Ну ладно, это ты завтра Хрюше будешь рассказывать.
– Кому?
– Кадровику, Степану Сергеевичу.
– А почему «Хрюша»?
– Потому что HR-менеджер. Так, к соку – перец маринованный. Ядрёный, зараза!
– Нет, не, я не буду. У меня язва, – отверг предложение Станислав. – Я вообще всё, больше ничего не буду. Спасибо, извините.
Никакой язвы у него, конечно, не было. Просто до жути не нравились ему подобные посиделки и шумные компании. Но главное – огромное нежелание рассказывать всё это и потом пытаться объяснять «почему?», тем более ответа на данный вопрос полностью не знал и сам. Так что перчёная еда на столе оказалась очень кстати.
– Ну вот, а мы как, вдвоём будем?
– Давай до завтра оставим, – предложил Виктор.
– Ну, давай. На завтра, так на завтра. Ну а как тебе, Философ, вообще здесь, нравится?
– Пока не понял. Очень много непонятного.
– Например?
– Ну, вот хотя бы, кто такие «служба порядка»?
– А. Порядочники. Ну, служба порядка – это организация, которые типа за порядком следят, чтобы законы не нарушали, «нижняки» не лезли.
– В общем, хорошие ребята, да?
– Ну как тебе сказать. Среди них много и подонков всяких, которые думают, что власть получили и им теперь всё можно. И, бывает, силу применяют по поводу и без повода, честных людей обвиняют, взятки берут…
– Хм, интересно.
– Да. Но сейчас там вроде чистку масштабную провели, может и действительно лучше всё будет.
– А-а. А «чрезвычайная служба»? Кто такие?
– О, брат, это серьёзные ребята. С ними лучше не связываться.
– А они чем занимаются?
– Да по сути тем же самым, только в глобальном масштабе. Они против и внутренних, и внешних врагов работают. Во всех городах, на разных территориях. И на Нижнем работают, но в наших интересах, понимаешь?
– Вроде понимаю. А там тоже подонков хватает?
– Не знаю даже. У черистов всё закрыто, всё секретно. Про них говорят немного, мало что известно.
– Да мне кажется, – вступил в разговор Хриплый, – что там такой отбор, проходят который только люди кристально чистые, с биографией белой, как чистый лист бумаги.
– Ну, может и так.
– А ты сказал, что во всех городах. А у нас какой?
– Известно какой, Четвёртый. Четвёртый город Третьей территории.
– Они по номерам? И города, и территории?
– Да, по номерам.
– А от чего нумерация зависит.
– Не знаю. От величины наверное. Да, скорее всего так.
– Интересно. Ладно, мужики, я на боковую, устал жутко. Приятно было посидеть. Я так понимаю, моя кровать вот эта, у окна?
– Правильно понимаешь, – ответил Говорун. – Что, не любишь у окна? Да ты не волнуйся, зимой там не дует, а летом можно открыть, свежо.
– Да нет, всё отлично. А бельё дадут?
– Бельё в тумбочке, рядом с койкой. Там полно всякой всячины, посмотри. «Предметы первой необходимости».
Полки за дверцей действительно были буквально набиты. Помимо пододеяльника, простыни и наволочки, в ней лежали зубная паста с щёткой, мыло, бритвенный станок, два полотенца, три комплекта нижнего белья, блокнот с ручкой и даже настольные часы.
Станислав застелил койку, прилёг, и решил выставить время.
– Ребят, а который час? Только точно.
– Три часа семнадцать минут, – отозвался Фёдор. – Точно.
– Спасибо. Так, слушайте, а число сегодня какое?
– Двадцать девятое августа.
– Двадцать девятое? Так, а год?
– А года у нас не принято считать.
– Это ещё почему?
– А хрен его знает. Не считаем, и всё. Также, как когда ты про время узнавал, я секунды не говорил. Просто непринято. Да и незачем особо.
Было ещё много вопросов, которые хотелось задать, и их количество нарастало, как снежный ком. Но уж очень тянуло в сон, да и сильно напрягать соседей в первые часы знакомства было не комильфо.
Новый постоялец проснулся в ночи, когда стрелки показывали пять минут двенадцатого. Хриплый и Говорун, едва освещаемые пробивавшимся через штору голубоватым светом фонаря, спали. Он тоже попробовал заснуть, но около часа спустя, поняв бесперспективность этой затеи, оделся и пошёл подышать на улицу.
В темном небе сияла почти полная растущая луна и бесчисленное количество звёзд. Дул приятный тёплый ветерок, по ощущениям было градусов восемнадцать. В общем, погода располагала к променаду.
– Здравствуйте, – поздоровался какой-то мужчина в униформе, нарушив тишину. – Вы что тут делаете?
– Здравствуйте. Да, гуляю просто. Не спится мне.
– Здесь живёте? – спросил тот, кивая на гостиницу, которую Философ, однако, сам для себя окрестил общежитием.
– Здесь.
– Паспорт покажите.
– Да нет у меня паспорта. Если честно, даже не знал, что он должен быть.
– Новенький что ли?
– Да. Сегодня заселился.
– Как фамилия?
– Кучеров.
– А-а. Вроде был такой. Ладно, счастливой прогулки.
– Всего хорошего. А с паспортом мне что делать?
– Завтра вам всё скажут.
Выход на воздух имел три основные цели: получить эстетическое удовольствие, узнать план территории и, пожалуй, главное – подумать. Первое, в принципе, уже состоялось, хоть и в слегка подпорченном охранником виде.
Второе было тоже делом нехитрым. Следовало обойти здание вокруг. Оно состояло из нескольких параллельных «крыльев», окна которых преимущественно смотрели друг на друга и во двор. В свете фонарей, стоявших по периметру, представала странная картина: между форточками соседствующих частей гостиницы была натянута двойная верёвка, по которой перемещался то ли лист бумаги, то ли какой-то пакет.
В целом же всё выглядело очень достойно. Кругом было зелено, стояли деревья, а возле одного из углов огороженного симпатичным забором участка даже находился пруд с утками.
Гораздо сложнее дело обстояло с размышлениями. Нет, вопросов – хоть отбавляй, и чётко сформулировать их нетрудно. Но, сосуд, из которого можно черпать информацию для ответов, был практически пуст.
«Где я нахожусь?», «Что меня ждёт?», «Это и есть вечный покой?», «А могу ли умереть здесь?»… Голова буквально разрывалась, не находя точки опоры для мыслей. Дабы не тронуться умом, стоило подумать о посторонних темах. Кто-то назовёт их глупыми, бессмысленными и непонятными, но для других они – глобальные и основные в мироздании.
Станислав вернулся в номер, достал блокнот с ручкой и начал писать:
«Слово «счастье» можно уподобить словосочетанию «уровень жизни». Знак равенства между ними ставить нельзя, но понятия чем-то близки. Но как определить их величину?
Философ замер на некоторое время. Ему вдруг подумалось, будто жизнь – это такая компьютерная игра, в которой каждой доходит до определённого уровня, что собственно и называют «уровнем жизни». Причём «level up» можно совершить разными способами: кто-то очень талантлив и у него всё само легко получается, кто-то упорно тренируется, третий знает секретные коды, другой попросту взламывает систему… И чем выше, дальше человек взобрался в этой игре, тем обиднее и больнее оттуда падать, терпеть фиаско.
Эти мысли он записывать не стал, а начертал следующее: «Возможно, не так важно, что такое «уровень жизни». Гораздо важнее, откуда его отмерять, в какую сторону и какой линейкой. Важна, так сказать, система координат, которая своя у разных индивидуумов. Каждому нужно найти своё место в жизни, чётко определить жизненные ценности, ориентиры, цели и чётко им следовать».