Загадки Финикии

1. ОТКРЫТИЕ ФИНИКИИ

1.1. Что было до «Жизни Иисуса»?

Современные историки довольно поздно открыли для себя Финикию. Ее письменность была непонятна до середины ХVIII века, пока не удалось прочесть двуязычную греко-финикийскую надпись, найденную на Мальте. Археологическое же открытие Финикии началось почти через столетие, и заслуга в нем отчасти принадлежит… французскому императору Наполеону III.

В 1860 году секта мусульман-друзов учинила резню в турецкой Сирии. Жертвами ее стали тысячи христиан-маронитов. Когда известие об этом достигло Европы, всюду поднялось возмущение. Турецкий султан и сам не потерпел беспорядков, направив войска, чтобы усмирить ревнителей веры. Но уже французский император Наполеон III, любитель военных авантюр, решил, что подвернулся удобный повод, чтобы немедленно, в бонапартистском стиле, утвердить позиции Франции в Леванте – на ближневосточном побережье Средиземного моря. Он тоже направил экспедиционный корпус в зону боевых действий. Затевая эту вылазку, Наполеон III наверняка вспоминал египетский поход своего великого предшественника и, по его примеру, пожелал, чтобы войска «сопровождал» ученый – ориенталист Жозеф Эрнест Ренан.

Впоследствии он прославится своей книгой «Жизнь Иисуса». Однако в то время Ренан, – хотя ему было уже 37 лет, – лишь начинал свою научную карьеру. Он занимался сравнительным исследованием семитских языков и историей раннего христианства. В Леванте его интересовал один-единственный город: Библ.

Подоплека выбора была очевидна. Библ, Byblos – так назывался не только могущественный древний азиатский город. Byblos – по-гречески именуется и папирус, «писчая бумага» древности. Отсюда происходит и слово biblion – «книга» и, наконец, «Библия», «Книга книг», изучением которой занимался Ренан. Кроме того, Библ – под семитским названием Гевал (Гебал) – упоминался и на страницах Библии, например, в Книге Иезекииля: «Старшие из Гевала и знатоки его были у тебя» (Иез 27, 9). Ренан надеялся, что его исследования прольют свет на некоторые библейские проблемы.

Такой застал гавань в Библе Эрнест Ренан

Остатки крепости крестоносцев в Библе

Он ошибался; его ждало разочарование. В нескольких десятках километров к северу от Бейрута – там, где когда-то процветал Библ, – лежало бедное арабское селение Джубейль. Рядом возвышались крепости крестоносцев. Однако никаких следов древней финикийской твердыни, на первый взгляд, не было.

Тем не менее Ренан, в помощь которому были приданы французские и турецкие солдаты, не пал духом. Он метр за метром, мучимый зноем и духотой, – в те недели в Сирии дул суховей-хамсин, пригонявший пыль и песок, – обследовал окрестные поля, сады и дворы. Жители Джубейля со страхом и недоверием поглядывали на странного чужеземца.

Старания Ренана, наконец, вознаградились. В крепости крестоносцев он обнаружил загадочные гранитные столпы. В стены некоторых домов в селении были вмурованы каменные блоки с высеченными на них египетскими иероглифами. Важнейшей же находкой Ренана стал барельеф, изображавший богиню с рогами на голове, между которыми помещался солнечный диск.

Ренан принял ее за египетскую богиню Хатхор, но он опять ошибался. Сегодня известно, что это – изображение Баалат-Гебал, финикийской богини неба и любви. Она правила Библом – была верховной богиней этого города. Сегодня барельеф, найденный Ренаном, можно увидеть в Лувре.

Не считая этой находки, Ренан не сделал никаких особенных открытий в Джубейле и тем более не нашел ничего, что помогло бы ему в библейских изысканиях. Да и как он мог что-либо найти, ведь древний город был погребен как раз под Джубейлем, и жители селения испокон веку хозяйничали в античных руинах, используя их как каменоломни. Так, когда им была нужна известь, они бросали в печь мраморные колонны – ведь сколько их валялось в округе! Если же, обустраивая колодец, находили что-нибудь древнее, то по обыкновению отправлялись с находкой к ближайшему антиквару, который немедленно покупал у них этот памятник. Ренан мог лишь с горечью заявить: «Редко видишь столь явственно, как косное любопытство какого-нибудь любителя древностей так сильно вредит страстному любопытству ученого». Наконец, – к тому времени восстание друзов было жестоко подавлено, – Ренан отправился назад, в Париж. Его работы, продолжавшиеся около года, хоть и были важны для науки, но принесли меньше результатов, чем раскопки в Ассирии или Египте.

Впрочем, Ренан не преминул составить отчет об исследованиях – «Mission de Phenicie», и таким образом Наполеон III, под патронажем которого проходила эта экспедиция, невольно стал основоположником науки о древностях Финикии. Позднее Эрнест Ренан начал выпускать многотомный «Корпус семитских надписей» и первую часть этого издания посвятил финикийским текстам, сделанным на камне и бронзе. За свои заслуги в исследовании древневосточной страны Ренан был прозван «финикийским Моммзеном».

Раскопки в Библе начались по распоряжению Наполеона III

1.2. Дождь открывает все следы

Исследования, начатые Ренаном, были продолжены лишь через полвека. К ним вновь приложил руку французский ученый.

В 1919 году египтолог Пьер Монтэ прибыл в Джубейль и был поражен обилием встречавшихся здесь камней с иероглифами, о которых упоминал и Ренан в своей «Финикийской экспедиции». Через два года Монтэ вернулся сюда, чтобы поближе познакомиться с местными памятниками прошлого. В Библе, наконец, начались раскопки.

В течение трех лет помощники Монтэ и нанятые им рабочие методично раскапывали все пустыри. Им попадались алебастровые обломки с печатями египетских фараонов разных династий. Эти находки доказывали, что между Египтом и Библом существовали тесные экономические и культурные связи.

Впрочем, открытие древнего торгового города только начиналось. Главная находка была сделана совершенно случайно. В один из весенних дней 1923 года арабские рабочие спозаранку разбудили археологов и повели их к берегу моря – к обрыву, что лежал южнее гавани Джубейля. Там после ночного ливня обрушился склон. Громадный кусок земли сполз на 12 метров вниз. Показалась пещера. Ее, несомненно, прорыл человек. Это была старинная гробница.

Особенно археологов порадовало то, что она была вовсе не пустой. В ней находился большой каменный саркофаг, вокруг которого были разложены погребальные дары. Виднелся и коридор; он вел к другому, похожему захоронению. В ближайшие дни Монтэ и его помощники открыли здесь девять крупных захоронений, два из которых были связаны между собой подземным ходом. Внешне все гробницы казались схожими. Крутые шахты, заполненные землей и пеплом, вели вертикально вниз, а затем расширялись вбок, образуя камеру, в которой находились саркофаги.

Это открытие вызвало интерес археологов всего мира. Найденные захоронения назвали «царскими гробницами из Библа». Впрочем, четыре гробницы были разграблены еще в древности. В пятой ученые обнаружили клочок бумаги с надписями на английском языке и датой «1851 год».

Однако это не слишком омрачило радость исследователей. Они извлекли из остальных захоронений немалые сокровища: обсидиановые вазы в золотой оправе, серебряные сандалии и серебряные сосуды, прозванные за свою форму «чайниками», серебряное зеркало, золотой щит с отчеканенными на нем изображением сокола и двумя портретами фараона, а также бронзовые и глиняные кувшины, медные трезубцы…

Так выглядит сейчас древний Библ

Были найдены также различные мелкие украшения из благородных металлов, бронзы и драгоценных камней. Они казались очень похожими на те, что находили в египетских гробницах того времени. Впрочем, лишь несколько вещей, – например, обсидиановый футляр, в котором хранились украшения, – являлись подлинным даром фараонов. Все прочие предметы оказались копиями, выполненными мастерами Библа. В этом легко было убедиться по различным грамматическим ошибкам в якобы «египетских» надписях. Кроме того, в царских гробницах обнаружились изделия, напоминавшие работы эгейских и месопотамских мастеров.

По сделанным находкам было видно, какие вещи составляли церемониальный наряд местных царей. Это были кольца, браслеты, серьги, нагрудные подвески. А вот предметов обихода оказалось мало. В основном попадались зеркала, кинжалы, светильники и сосуды с благовониями. Отсутствовала утварь, которой египтяне снабжали умерших. Погребальные обряды также отличались от египетских: жители Библа не мумифицировали своих царей.

Самой примечательной находкой был один из трех саркофагов, обнаруженных в пятой гробнице. Он отличался от других не только своими размерами, но и формой. Если большинство саркофагов выглядели весьма незатейливо и их поверхность была гладкой, то этот саркофаг, достигавший в длину 2,3 метра, со всех сторон украшали искусные рельефы, изображавшие ритуальную процессию, которая приносила жертву некоему человеку на троне. Возможно, это и был сам царь Ахирам, вознесшийся теперь к богам. Рядом стояли женщины, оплакивавшие покойного, – в древности на Ближнем Востоке плакальщицы были привычными гостьями на похоронах. Саркофаг был украшен также орнаментом из листьев лотоса и покоился на четырех львах, чьи фигуры были исполнены в хеттском стиле. Сам же саркофаг напоминал лучшие работы египетских и сирийских мастеров. Все это свидетельствовало о высоком мастерстве древних библских камнерезов.

Любопытна была и техника погребения. В скале вырубили шахту глубиной около одиннадцати метров, и на дне ее устроили погребальную камеру. По окончании работы шахту засыпали доверху песком. Затем придвинули многотонный каменный саркофаг, поставив его точно по центру шахты. Понемногу песок выгребали, и саркофаг сам собой погружался на дно шахты. Наконец, на канатах опустили двухтонную крышку.

Украшение Ливана – кедр

Ког да же саркофаг, – впоследствии его датировали 1300 – 1000 годами до нашей эры, – очистили от налипшей на него грязи, то на его крышке обнаружилась знаменитая надпись в одну строку, выполненная на финикийском языке: «Это саркофаг, что сделал Этбаал, сын Ахирама, царь Гебала, для Ахирама, отца своего, который произвел его на свет. А если какой-нибудь царь из царей, или правитель из правителей, или военачальник вступит в Библ и откроет этот саркофаг, – сокрушен будет жезл судейской власти его, опрокинут будет трон царства его и мир покинет Библ. А он – изглажена будет надпись его перед лицом всего мира» (пер. И.Н. Винникова).

Любопытно, что в этой надписи, вопреки обыкновению, отсутствовало имя отца Ахирама. Вероятно, тот не был царем и пришел к власти, свергнув прежнего правителя. Сделана была надпись алфавитным письмом из 22 согласных, которые, как отмечал французский историк Жорж Контено, «превосходно передает звуки языка». Сейчас саркофаг хранится в Национальном музее в Бейруте. Так, из-под египетских культурных наслоений внезапно выступили подлинные хозяева здешних мест: финикийцы. Их появление было пышным и величавым. К археологам взывали не скромные, безвестные горожане, а могучие цари. Так могли говорить египетские фараоны. Так говорил царь финикийского города.

Библ. Саркофаг царя Ахирама

2. В ТЕНИ ЕГИПТА

2.1. История с географией

Левантийское побережье Средиземного моря представляет собой узкую полоску земли, огражденную горной грядой, что тянется вдоль моря. Эта полоска поделена сейчас между Сирией и Ливаном. Она простерлась на несколько сотен километров. В некоторых местах ее перерезают горные хребты, подступая прямо к морю. Кое-где едва остается место для узкой тропы.

Именно здесь и располагалась Финикия – могущественная страна, покорившая большую часть побережья Средиземного моря. Вся Финикия разместилась на клочке земли длиной две сотни километров и шириной от 15 до 50 километров – примерно от Арвада на севере до Тира и мыса Кармел на юге. В современной Европе с Финикией по занимаемой территории можно сравнить разве что Люксембург. Вы можете представить себе этого карлика «владыкой морей»?

Левантийское побережье изобиловало маленькими заливами, укрытыми скалами. По всему побережью с незапамятных времен строились города. Располагались они там, где горные хребты были прорезаны речушками, открывавшими путь во внутренние районы Передней Азии.

Важнейшие финикийские города находились в средней части этой полосы. К ним относились Арвад, Библ, Сидон и Тир. Уже во II тысячелетии до нашей эры это были пусть и маленькие, но процветающие города. Другие финикийские поселения, в том числе Берута (Бейрут), Ирката, Уллаза, Ардата, Цумур, были порой чуть больше деревни.

Положение прибрежных городов казалось довольно выгодным. Здесь легко было защититься от нападения с суши. С тыла их прикрывала стена Ливанских гор, преодолеть которую чужеземным завоевателям было трудно. Тем не менее к богатым финикийцам регулярно подступали иноземные войска: египтяне и хетты, вавилоняне и ассирийцы, персы, греки и римляне. В крайнем случае можно было спастись от врагов морем, ведь в гавани наготове стояли корабли.

Горная гряда окружает Левантийское побережье

Да, этот клочок земли меньше всего напоминал «медвежий угол». Здесь скрещивались важнейшие торговые пути древности. Во все времена местные гавани были центрами обмена товарами между Передней Азией, Эгеидой и Египтом. Кроме того, эти города стали «воротами» в Месопотамию для Крита, Микенской Греции и островов Эгейского моря. Через них в Европу притекали материальные и культурные богатства Древнего Востока, ведь добраться туда по суше, через Малую Азию, было чрезвычайно трудно из-за лежавших на пути гор.

Древние греки и дали этой стране привычное нам название – Финикия. Предполагается, что оно происходит от слова «фойни-кес», что означает «красноватые», «смуглые». Местные жители называли свою родину – Ханаан, ведь она славилась пурпурными тканями, а слово Kena’an буквально означает «страна пурпура». Позднее это название стали относить также к Палестине и значительной части Сирии. Именно в таком смысле оно упоминается в Библии.

В здешней топонимике отразились особенности природных условий Финикии. Так, название города Библ означает «гора», а города Тир – «скала». В Ливане горы достигают высоты 2 – 3 тысячи метров. Самая большая вершина – Курнет-эс-Сауда. Ее высота – 3088 метров. На юге Ливана высота гор становится ниже 2000 метров. Горы сложены из песчаника и известняка и отличаются крутизной, поэтому передвигаться по ним трудно.

Высокогорную часть Ливана местные жители довольно метко окрестили э д – Джурд, «гол ая земл я». На высоте бол ее 1600 метров н ад уровнем моря здесь практически нет никаких поселений. Лишь кое-где, в небольших котловинах, встречаются посевы пшеницы и огороды. Нередко в горах пасут стада овец и коз. Пастбищное животноводство – одно из основных занятий сельских жителей Ливана.

На склонах гор можно увидеть руины крепостей, возведенных когда-то крестоносцами. В наши дни эти холмы, как и прибрежная равнина, густо населены.

Западная сторона Ливанских гор образует широкие уступы, на которых издавна занимались земледелием. Местный климат благоприятствует этому.

Облака, плывущие со стороны моря, проливаются дождем на западный склон гор. На их хребтах выпадает большое количество осадков – в среднем свыше 1500 миллиметров. Таких обильных дождей нет нигде в Передней Азии. В прибрежной полосе среднегодовое их количество составляет около 800 – 1000 миллиметров в год. В основном они выпадают в зимнее время года – с конца ноября по середину апреля. Снег идет редко. В наши дни минимальная средняя температура в Ливане составляет + 5 – 7, а максимальная – + 27 – 31 градус. Летом случаются ливни, хотя в соседних странах в эту пору не бывает дождей.

Снег, покрывающий вершины гор, тает весной, питая реки и ручьи. В Ливанских горах берут начало три крупнейшие реки сиро-палестинского региона: Эль-Аси (Оронт), Литани (Леонт) и Иордан.

Восточный склон Ливанских гор, в отличие от западного, обрывается стеной. Лишь отдельные перевалы и речные долины прорезают горную гряду. Здесь пролегают тропы, по которым передвигались еще в древности. В сухие летние месяцы можно пешком перебраться через горный хребет всего за несколько часов. Лишь зимой, в сильное ненастье, тропы становятся непроходимыми.

Изредка горы отступают от моря, образуя просторные долины. Но пахотной земли здесь все равно слишком мало, и урожаи на полях были не высокими. В поле обычно работали сам хозяин, его взрослые сыновья и рабы. Своего хлеба в Финикии не хватало, и его приходилось ввозить из соседних стран.

В основном же в прибрежной равнине и на небольших террасах, спускавшихся уступами к морю, выращивали плодовые деревья. Так, с незапамятных времен пользуются славой апельсиновые сады Триполи и Сайды (Сидона). Фруктам позволяют вызревать мягкий субтропический климат и обилие осадков. Дождливая зима и долгое сухое лето способствуют высоким урожаям. Здесь произрастают виноград, оливковые деревья, финиковые пальмы, яблони, персики, абрикосы, груши и орехи. Нередко встречаются тутовые деревья, напоминающие о том, что прежде здесь занимались шелководством. В верхней части склонов разбиты виноградники, причем ягоды нередко бывают величиной со сливу. Бананы здесь выращивают столетиями.

Ливанский пейзаж

Ливан с высоты птичьего полета

Конечно, с помощью дополнительного орошения можно было бы увеличить урожаи зерновых, однако сама география страны мешает этому. Здесь нельзя было построить крупные ирригационные сооружения. А ведь в некоторых странах Востока именно забота о поддержании подобных сооружений сплачивала разнородные области в единый хозяйственный организм.

Финикия не отличалась обилием полезных ископаемых, зато склоны Ливанских гор в древности были сплошь покрыты густыми кедровыми лесами. Ценная древесина считалась здесь главным богатством; ее вывозили и в другие страны.

Во многих районах Ливана и поныне сохранились кедровые рощи. Однако их осталось немного. Непрерывная вырубка кедра на протяжении последних тысячелетий привела к почти полному исчезновению многих лесов. Как следствие, стали осыпаться горные склоны; началась сильная эрозия почвы. На месте древних лесов встречаются лишь заросли кустарника и невысоких деревьев.

Некогда склоны гор покрывала богатая субтропическая растительность. Еще сто лет назад в труднодоступных северных районах встречались бурые медведи и волки. Теперь о них напоминают лишь местные топонимы, например, Айн эд-Диаб («Волчий источник»), Айн эд-Дубб («Медвежий источник»). Повсеместно встречаются полевки, ящерицы, саранча; они служат пищей пустельгам и орлам, подолгу парящим над ущельями и плато.

Ливанский пейзаж

Пейзажи Ливана полны величия

Небольшие горные реки, естественные источники и колодцы с незапамятных времен обильно снабжали жителей Финикии водой.

Море и реки богаты рыбой, являвшейся и в древности одним из важных продуктов питания. Ее ловили сетями с небольших плоскодонных лодок. Особенно славился рыбой Тир. «Богат он рыбой более, чем песком», – сказано в одном египетском папирусе.

Морской берег был в основном скалистым и во время зимних бурь регулярно осыпался. В древности Финикия, очевидно, не раз подвергалась разрушительным землетрясениям, хотя свидетельств об этом почти не сохранилось. Известно лишь, что в античную эпоху Финикия трижды испытывала сильные удары стихии – в 138 и 70 году до нашей эры, а также в 551 году нашей эры. В последнем случае только в Бейруте погибло около 30 тысяч человек.

Территория Финикии примерно совпадала с границами современного Ливана, разве что города Акко и Арвад оказались теперь в соседних государствах – в современных Израиле и Сирии. На автомобиле всю Финикию можно пересечь за один день.

Впрочем, тот, кто сегодня пересекает Ливан, совсем не испытывает тех затруднений, которые претерпевали древние путешественники. Так, караван или крупное войско могли преодолеть в древности массив Рас эль-Кельб лишь с немалым трудом. Он надолго задерживал их передвижение, а для транспорта с тяжелым грузом был вовсе непреодолим.

По представлениям египтян, леса Передней Азии были опасны. На рельефе Луксорского храма (XIII в. до н.э.) изображен медведь, напавший на охотника

Обычно старались миновать его, свернув вглубь гор, на равнину Бекаа, что пролегла между хребтами Ливана и Антиливана. Ее ширина составляет от 8 до 14 километров, а длина – 120. Ее название не случайно переводится как «Низина», ведь Бекаа лежит на высоте всего 900 метров над уровнем моря и окружена горами высотой до 2000 метров. На севере из этой котловины вытекает Оронт, а на юге – Леонт. С глубокой древности равнина Бекаа считалась житницей Финикии. Большая ее часть покрыта плодородным красноземом.

В древности лишь с немалым трудом караван мог миновать горный массив Рас-эль-Кельб

Вплоть до эллинистической эпохи равнина Бекаа была для жителей Финикии важнейшим транспортным путем, связывавшим прибрежные города с Северной Сирией и Египтом. По нему в бронзовом и железном веке нередко маршировали армии, передвигаясь с севера на юг или в обратном направлении. Равнина Бекаа не раз подвергалась нападению соседних держав. Всякий раз ее жители страдали от поборов и грабежей.

Лишь в пору римского владычества вдоль побережья Финикии была проложена сухопутная дорога, связавшая воедино все финикийские города. Теперь добираться из города в город стало значительно легче.

Отсутствие нормальных транспортных путей в Финикии во многом объясняет, почему ее города так и не образовали конфедерацию. Их связывали лишь морские дороги. Хотя города лежали на небольшом расстоянии друг от друга – даже в древности его можно было преодолеть всего за день пути, – но передвигаться между ними по суше было очень трудно. Гораздо легче было пуститься в путь на корабле. Так что предпосылки для образования единой державы здесь отсутствовали. «Карлик» был составлен из разрозненных частей, которые никак не желали срастаться в одно целое.

В ХIХ веке модно было подчеркивать психологическую подоплеку раздробленности Финикии. Ее жители, спешили отметить историки, были наделены многими талантами, но, – следовало bonmot, – лишь таланта государственного строительства они были лишены. «Они не хотели или не умели нести те тяжелые труды, которые должен исполнить народ, чтобы создать и обеспечить себе великие блага самостоятельного существования, – писал немецкий историк Теодор Моммзен на страницах «Римской истории». – Финикияне охотно сносили подчинение чужой власти и покупали себе право спокойно вести свои торговые дела там, где эллины с несравненно ничтожнейшими силами начинали борьбу за самостоятельность и отвоевывали себе свободу». Недаром самым спокойным периодом финикийской истории являлись, пожалуй, ХIV – ХIII века до нашей эры, когда Финикия была египетской провинцией – далекой окраиной Египта.

Итак, Финикия была эфемерным образованием. В ней соседствовали, но не соединялись многочисленные города и городки, лежавшие на береговых скалах или прибрежных островках и владевшие полосками окрестной земли. Они соперничали друг с другом и рьяно оберегали свою независимость. Каждое из этих крохотных государств представляло собой портовый город с прилегающими к нему землями. Даже если бы финикийские города-государства образовали союз, в нем все равно преобладали бы сепаратистские настроения, делавшие этот союз нежизнеспособным.

В древности такие же города-государства существовали и в Месопотамии, и в Египте (номы). Позднее они объединялись в территориальные государства, а те превращались в империи. Их единство сплачивала единая ирригационная система, работу которой обеспечивал весь народ. Здесь же все было иначе.

История Финикии складывалась совершенно не так, как других восточных государств, а потому на фоне великих империй древности – Египта, Ассирии, Персии – Финикия была забыта. Как точно заметил советский историк Г.М. Бауэр, Финикия как-то терялась «в блеске могучих империй и царств, служивших издавна, да и служащих поныне излюбленной темой научно-популярных работ по ранней истории человечества».

Скалы, клочки, островки – скудные осколки одной небольшой страны. Словно тюрьма, из которой не вырваться! Вся жизнь финикийцев была бы сосредоточена на узкой полоске земли между берегом моря и горным склоном, где они бы томились как в заключении, если бы не… море. Оно занимало умы местных жителей; оно уносило их вдаль. Восторженные стихи, посвященные испанским поэтом Рафаэлем Альберти древнему Гадесу – финикийскому городу на испанской земле, с таким же успехом можно отнести к метрополии – славному Тиру:

 
Над седым океаном растаяла мглистая дымка,
и, простершись под жарким безоблачным небом,
ты влюбленно глядел на свое отраженье,
что дрожало на зеркале синей воды.
Ты раздвинул рукой океана пределы,
и твои корабли рассекали носами
голубые дороги далеких морей,
и вели тебя к цели созвездья востока,
и сгибал твои мачты полуночный бриз…
И вздохнула пучина под тяжестью новых судов,
Зашумел в парусах жаркий ветер востока…
 

(Пер. Г.Г. Шмакова)

Море стало для финикийцев средством к существованию. Не будь его, они вряд ли сумели бы торговать с отдаленными странами – со всем миром от Аравии до Испании. Море превратило «карлика» в исполина. Когда же люди вздумали поселиться у моря?