Тридцатилетняя война. Величайшие битвы за господство в средневековой Европе. 1618—1648

О Тридцатилетней войне (1618-1648) вне Германии, Австрии и Швеции знают, пожалуй, лишь историки, да участники интеллектуальных игр. При её упоминании в памяти не всплывают имена народных героев, великих полководцев и славных побед. Если что и помнится, так это ужас насилия, чума, разорение земель, тысячи беженцев и экономический упадок. Вспыхнув искрой восстания в Праге, война за несколько лет охватила земли от Гамбурга до Мюнхена и от Дрездена до Страсбурга. Австрийский дом предпринял попытку объединить разрозненную империю под знаменем католицизма, Швеция выступила на стороне протестантов, Франция и Голландия объединились против Испании. Веджвуд посвящает немало страниц предисловия характеристике предвоенного состояния Европы, конфессиональному расколу, состоянию классов общества, торговли, устремлениям ключевых политических деятелей. Затем постепенно разворачивается трагедия войны, описания походов армий и немногочисленных битв чередуются с картинами лишений народа, разграбления богатых городов, но особенно много говорится о мотивах действий властителей и полководцев. Автор не увлекается цитированием источников, но в то же время прямо говорит о своём отношении к героям и событиям, что придаёт в общем-то строго научной книге личный оттенок. Это черта настоящих историков.Для тех, кто не в теме: Для Вероники Веджвуд горести войны не были отвлечённым понятием. Между первым и вторым изданиями «Тридцатилетней войны» она пережила кошмары Второй мировой. Любой историк так или иначе пишет под воздействием взглядов своего времени, и в книге чувствуется резкое отношение автора к агрессорам, тщеславным глупцам и жестоким солдафонам. Веджвуд противен фанатизм, но она признаёт политический практицизм и, напротив, тонко высмеивает пустое тщеславие. Она далека от разделения своих героев на хороших и плохих. Император Фердинанд II не только стремился насадить католицизм во всей Германии, но и пытался объединить страну. Ришелье – это не спрут, протянувший денежные щупальца во все дворы Европы, а осторожный, ошибающийся, но целеустремлённый дипломат, как и шведский канцлер Оксеншерна. Глупый курфюрст Фридрих и его английская красотка-жена Елизавета, отправились добывать богемскую корону и потеряли всё, но разве нельзя не восхититься этой безбашенной парой? Шведский король Густав Адольф стал мессией для протестантов, но разорил полстраны и погиб, не только не принеся решительной победы, но и отодвинув мир на шестнадцать лет. Эти герои, а ещё Валленштейн, Тилли, Оливарес, Бернхард Веймарский и другие действуют наряду с простыми людьми, голодающими на вытоптанных полях, воюющими в рядах наёмных армий, молящимися своему богу. Два измерения, «простой человек – исторический деятель», как у Толстого или в сериалах HBO.Для тех, кто в теме: Эта война была никому не нужна, и до Веджвуд об этом в принципе договорились. Новым в её книге стало утверждение, что после войны в положении Центральной Европы мало что изменилось. Сравнивая данные по населению городов до и после конфликта, Веджвуд опровергает расхожий миф о вымирании чуть ли не двух третей населения Германии. Экономический упадок также нельзя однозначно связать с Тридцатилетней войной, в Германии он начался гораздо раньше и стал следствием раздробленности. Её-то как раз и закрепил Вестфальский мир, фактически установивший полную независимость маленьких германских княжеств. Ещё более существенным итогом стало окончательное разделение Германии по линии юг-север, заметное и в наши дни: Бавария, Вюртемберг, Гессен и их соседи тяготели к Австрии, тогда как на севере Бранденбург-Пруссия начал свой двухсотлетний путь к гегемонии. Франция, завоевав Эльзас («вековечный повод для войн»), получила право вмешиваться в имперскую политику, а Швеция, раздувшись по обоим берегам Балтики, ожидаемо коллапсировала полстолетия спустя под ударами русских. Выросло целое поколение, не знавшее мира и так и не понявшее, что война приводит только к новой войне.Общая оценка: Бесконечная война Вероники Веджвуд.

Подумать только, Веджвуд не было еще и тридцати, когда она написала свою «Тридцатилетнюю войну». И как написала! Не только распутала хаос информации, но и создала книгу, которая может быть интересна и понятна даже не специалисту или вообще профану (это я).По запутанности события Тридцатилетней войны сравнимы разве что с раздробленностью самой Германии. Многие, наверное, помнят расхожее выражение школьных учителей истории о Германии начала XVII века – «лоскутное одеяло». Раздробленность была величайшей проблемой Германии. Веджвуд предполагает, что там насчитывалось около 300 самостоятельных властителей, которые вовсе не хотели жить дружно. Разумеется, ни о какой сильной централизованной власти и речи не было, равно как и совместной защите имперских земель. Каждый беспокоился лишь о своих интересах и о своем крошечном кусочке земли и власти. Собственно, люди тогда и не ассоциировали себя с какой-либо нацией, а разделялись скорее по религиозному принципу. Вообще, интересно наблюдать за тем, как изменился мир даже за эти 30 лет. Война католиков и протестантов постепенно переродилась в открытое противостояние двух великих династий – Бурбонов и Габсбургов. Испанцы, в начале войны шедшие в бой с именем Девы Марии на устах, последние сражения завершали криками «Ура, Испания!».Книга заканчивается словами о бессмысленности любой войны. Позже Веджвуд изменила свое мнение по этому вопросу, но ее вердикт относительно Тридцатилетней войны остался неизменным: это была «бессмысленная, бесполезная и ненужная война». Населению Германии она принесла неисчислимые беды. Правда, однако, и то, что экономический кризис начался на этих землях еще до войны. Кроме того, в мирное время крестьянам жилось немногим лучше: они так же терпели голод, поборы, насилие и болезни. Во время войны многие крестьяне рады были вступить в ряды солдат, ведь грабить с оружием в руках куда приятнее, чем быть ограбленным. Веджвуд утверждает, что если и были значительные последствия войны, то они были не социальными или экономическими, а политическими – границы империи очень изменились. О бессмысленности Тридцатилетней войны красноречиво свидетельствует один любопытный факт: мирная конференция заседала уже почти год, когда делегаты обнаружили, что у них нет четкой subjecta belligerantia – вопросов, относящихся к причинам и целям войны.Нельзя не сказать и о манере письма Веджвуд. В том, как написана книга, заключена немалая доля ее успеха. Во-первых, автор опирается только на факты и первоисточники. Каждая страница заканчивается столбиком библиографии, что определенно внушает доверие. Во-вторых, Веджвуд не ограничивается только сухими фактами. Она не боится фантазировать там, где это позволено. Абсолютно все исторические персонажи предстают перед нами объемными фигурами, во всем блеске своих дарований и свершений, на котором нередко увидишь и темные пятнышки недостатков – таких естественных, таких человечных.Книга Веджвуд увлекательна настолько, насколько вообще может быть увлекательным научное исследование достаточно узкой темы. Но это ни в коем случае не исторический роман и даже не приближение к нему. «Тридцатилетняя война» – серьезное и подробное исследование сложного и запутанного периода европейской истории, требующее внимания, вдумчивости и терпения. Но оно того стоит.

Труд Вероники Веджвуд стал классикой для интересующихся XVII веком в Германии вообще и тридцатилетней войной в частности.Позиция автора сильна: а) тем, что она англичанка и следовательно может без эмоций взглянуть на ситуацию со стороны; б) тем, что она – специалист по XVII веку и владеет массивами информации.Но у каждой медали есть обратная сторона. Как иностранка она не учитывает болезненность темы для немцев и того, что они считали и продолжают считать эту войну религиозной. А знание многих деталей и сосредоточение на личностях мятежного столетия не дает Веджвуд обратить должное внимание на инерцию мощных исторических процессов, почему от политических ситуативных решений зависело мало что.Отсюда некоторые, на мой взгляд, наивные утверждения, например, о том, что войну можно было остановить волевым решением в начале 30-х годов.Также к недостаткам можно отнести излишнюю политкорректность, которая не дает читателю осознать кошмар происходившего. Нужно было бы прямо перечислить зверства католиков, называя вещи своими именами, как это делается в немецких публикациях о тридцатилетней войне, и тогда стало бы ясно, почему население севера поддерживало Густава ΙΙ. Невозможно объяснить отрубание ручек протестантских младенцев и прикрепление их к шляпам в качестве трофеев поиском пропитания для оголодавших войск.Конфессиональная принадлежность населения Германии (Священной Римской Империи германской нации) в началу войныНельзя недооценивать факторы: а) национальное самосознание пришло к немцам поздно, по их же публикациям – в 60-х годах XVII века, до этого латынь была языком писменности и ученых занятий, а религиозное самоопределение стояло на певом месте; б) назначение младших сыновей богатых/знатных семейств на епископские и высшие церковные должности ради удержания власти вкупе с насильственным целибатом в течение нескольких веков завели Германию в такой узел противоречий, что даже логичный выход почти половины населения в протестантизм только запутал все еще больше. Ужасной была ситуация в Германии накануне войны, но в книге вы этого не увидите.Годных изданий по истории Германии так мало, что закрадываются подозрения: ее от нас скрывают. Поэтому, увидев книгу, схватила, несмотря на то, что издатели умудрились в повествование о тридцати годах военных столкновений поместить всего несколько схем, набросанных на коленке, и лишили читателя как списка литературы, так и справочного аппарата. Пришлось достать карту Германии и сверяться с ней.Места и даты важнейших событийПереводчик в целом хорошо справился, но допустил фееричную ошибку: широко известный мем «Магдебургское милосердие» стал у него «Магдебургской пощадой»!Неравнодушным к теме читать однозначно, к выводам автора относиться критично.Процент потерь среди гражданского населения