Слава, судьба и первый поцелуй

© 2019 by Kasie West

© Родионова К., перевод на русский язык

В оформлении макета использованы материалы по лицензии ©shutterstock.com

© ООО «Издательство АСТ», 2023

* * *

Донавану, человеку с большим сердцем, пытливым умом и заразительным смехом. Ты делаешь мою жизнь лучше, я люблю тебя!

Танцующие могилы

INT^[1]. Особняк Грэмов. Ночь

СКАРЛЕТТ, семнадцатилетняя дочь зажиточного владельца особняка и охотника на зомби, ЛОРДА ЛУКАСА ГРЭМА, проходит мимо своей спальни; в камине горит огонь. Она с волнением ожидает возвращения с охоты отца и БЕНДЖАМИНА СКОТТА, мужчины, за которого она надеется выйти замуж.

СКАРЛЕТТ

Где ты?

EXT^[2]. Лес. Ночь

В лесу у поместья верхом на лошади ЛОРД ЛУКАС и БЕНДЖАМИН СКОТТ, девятнадцатилетний жених СКАРЛЕТТ ГРЭМ, сражаются с ордой разгневанных зомби.

ЛОРД ЛУКАС

Убивайте, только если нет иного выхода. Надежда все еще есть. Противоядие почти готово.

БЕНДЖАМИН

Их слишком много!

ЛОРД ЛУКАС

Отступаем!

Один

– У тебя лицо отваливается.

Грант смотрел куда-то вниз. Я коснулась подбородка и поняла, что длинный кусок искусственной кожи, который гример приклеил к моему лицу, в буквальном смысле висит на ниточке.

– Так и задумано. Я же зомби.

Я правда была зомби! Играла в своем самом первом фильме вместе с Грантом Джеймсом. Суперзвездой Грантом Джеймсом. Съемки шли уже неделю, но я все еще не могла унять дрожь, которая возникала от одной этой мысли.

– Не думаю, что это должно выглядеть именно так, – сказал он.

– У меня лицо отваливается, – сказала я, поворачиваясь к Реми, режиссеру. Он стоял за монитором и камерами с десятком других людей.

Стоящий справа от меня помощник режиссера застонал и прислонил «удочку» ^[3] к плечу. Это был по меньшей мере наш двадцатый дубль; его рука, должно быть, сильно болела.

– Леа, грим! – позвал Реми. – Нам нужно подправить лицо!

Даже несмотря на то, что большой лайтбокс перекрывал прямые солнечные лучи с реальной локации, от почвы все еще исходил сильный жар. Для сентября в Лос-Анджелесе было жарковато. Сегодня мы снимали на кладбище, и я была на грани того, чтобы ощутить себя настоящим зомби, который медленно растекается в лужу.

Леа поспешила в нашу сторону вместе с сумкой, полной необходимых вещей, и приступила к моему лицу. Реми тоже подошел ближе.

– Мне нужно больше химии от вас обоих. Я ничего не чувствую.

– И я, – пробормотал Грант.

Между нами не было химии? Между нами была еще какая химия на пробах. Похоже, мое превращение в зомби все испортило.

Я могла это исправить. Пусть я и новичок на площадке, но играть начала не вчера. Снималась в нескольких рекламах, участвовала в дюжине школьных пьес и четыре раза появилась в идущем уже много лет шоу «Кафетерия» в качестве гостя. Конечно, об этом помнили ровно три человека, но это не значило, что я плохо справилась с работой.

Этот фильм – мой шанс проявить себя и доказать, что у меня есть потенциал стать отличной актрисой.

Я спокойно терпела, пока Леа тыкала и колола мой подбородок. Грант ходил туда-сюда позади нее, переступая через могильные холмы и фальшивые надгробные камни. Он бормотал свои слова, совершенно забыв две фразы. Я ничего не сказала. Это работа Реми.

Леа сделала шаг назад, бегло меня осмотрела и заключила:

– Идеально.

Я улыбнулась.

– Мне идет?

Она игриво ударила меня по руке и вновь вернулась на свое место за монитор.

– Ладно, – сказал Реми, – все по местам.



Три часа спустя Реми закричал:

– Снято! Мы закончили.

Леа выступила вперед, чтобы снять специальную маску, закрывающую часть моего лица. «Больших денег стоит», – как-то пояснила она мне. Я начала что-то говорить Гранту, но через яркий свет и мониторы заметила пробирающегося через толпу папу. Его взгляд был прикован к Реми.

Я встряхнула руками, надеясь, что это поможет Лее поскорее закончить. В тот момент, когда она наконец отступила, я рванула вперед, чтобы остановить отца. Но не успела. К тому времени, когда я до него добралась, папа говорил о допустимом количестве перерывов для несовершеннолетней актрисы. Что на этот счет думает Реми, по его лицу сказать было трудно.

– Папа! – крикнула я. – Ты здесь. Снова.

Он не пропустил ни секунды.

– Я здесь уже два часа, и вы до сих пор не сделали ни единого перерыва.

– Мы учтем ваше замечание, – сказал Реми.

– Спасибо, Реми, – поблагодарила я. – Увидимся завтра.

Я вцепилась в руку отца и потянула его в сторону трейлера.

– Лейси, – сказал папа, – вообще-то я еще не закончил.

– Разве вы уже не разговаривали вчера на эту же тему?

– И, как видишь, ничего не поменялось.

– Пап, я чувствую себя превосходно. У нас была куча перерывов, поверь. Половину времени мы тупо стоим и ждем, пока передвинут освещение.

Впереди еще как минимум два месяца съемок. Так не может продолжаться.

– Это не то же самое, что официальный перерыв, – сказал он, когда мы остановились у моего трейлера. Папа посмотрел на дверь, затем снова на меня. – Ты что, не идешь домой?

Правильно. Домой. Я была несовершеннолетней и единственной из съемочной группы, кто не ночевал в трейлере. Каждый день в зависимости от локации я тратила на дорогу не меньше сорока минут, чтобы добраться до папиной квартиры… до места, которое уж точно не могла назвать своим домом. Я не живу с отцом на постоянной основе уже семь лет, так что мы пока притираемся друг к другу. Когда он предложил переехать с ним в Лос-Анджелес, я подумала, что он наконец-то решил поддержать мой выбор. Поэтому я не понимала причину, по которой он начал так сильно контролировать меня.

– Сначала мне нужно кое-что сделать. – Я открыла дверь и зашла внутрь. Он последовал за мной.

– Кстати, а почему ты сказала Тиффани больше не приходить?

Я села на кушетку и развязала шнурки.

– Кому?

– Тиффани, твоему репетитору.

– Совсем забыла тебе сказать. Это не я сказала ей не приходить. Она сама так решила.

– Правда?

Что было не удивительно. Это случилось после того, как она три дня подряд ждала меня по два часа после съемок. В моем расписании было время и для учебы, но реальность не всегда соответствует графику.

– Ну да. К тому же, дражайший папочка, репетитор мне не требуется, – сказала я с британским акцентом. – Я могу делать домашнее задание самостоятельно.

Папа нашел школу неподалеку, чтобы та проспонсировала мое домашнее обучение. Семестр начался три недели назад, еще до начала съемок. Если бы я осталась дома, то выпустилась бы вместе с друзьями и рядом была бы мама. Наверное, поэтому я не особенно занималась домашкой или не читала все еженедельные письма на почте от местного учителя.

– Все в порядке. Тебе не потребуется репетитор, если ты самостоятельно выполнишь все задания и без проблем их сдашь, – ответил он со своим собственным британским акцентом.

Я улыбнулась. Мой папа немного походил на ботаника, с этим своим вечным хаки и рыжевато-каштановыми волосами, разделенными косым пробором. Но если он приложит усилия, то станет неплохим лидером. Он кивнул на лежащую на столе домашку.

– Вот почему я нанял тебе еще одного. Того, кто будет в курсе всех твоих изменений в графике.

Я тут же забыла про акцент.

– Что? Нет, папа. Я все сделаю сама, обещаю. Мне не нужна нянька. Это самая большая возможность в моей жизни. Мне нужно сосредоточиться. Зомби, знаешь ли, по своей природе не особо занимаются домашкой.

Он махнул в сторону моего лица.

– Почему-то я не думаю, что это самая большая возможность, которую тебе предложит жизнь. А по поводу школы у меня для тебя потрясающие новости: если закончишь ее, будет на что опереться, когда твои возможности исчезнут. – Папа взял мою едва начатую работу. – Он будет здесь завтра.

– Он? Ты нанял мне репетитора-мужчину? Будет странно, если я буду тусоваться в трейлере с незнакомцем.

– Это не мужчина. На этот раз я нанял ученика из твоей школы. Тебе будет полезно провести время с кем-то твоего возраста.

– Ты не думаешь, что парень моего возраста скорее будет отвлекать?

– Ты всегда придумываешь самые немыслимые оправдания. Нет, я так не думаю. Я хорошо знаком с твоей логикой. Мальчики встанут на пути у твоей большой мечты. Не помню, когда ты в последний раз выделяла кому-то из них время в своем расписании.

– Я бы выделила, если бы кто-нибудь попросил.

В дверь постучались, и Аарон, пятнадцатилетний сын режиссера, заглянул внутрь.

– Тебе чем-нибудь помочь, Лейси?

Я улыбнулась.

– Принеси, пожалуйста, бутылку воды, если не трудно.

– Лейси сама может принести себе воды, – сказал папа.

– Все в порядке. Я хочу помочь. – Аарон прошел к маленькому холодильнику в кухне трейлера. – Сегодня утром я положил сюда кучу разных напитков. – Он достал одну бутылку и протянул ее мне.

– Ты лучше всех. Спасибо!

Он посмотрел вниз, его щеки порозовели.

На столе зазвонил телефон. Нам не разрешали использовать мобильники на площадке, так что у меня было довольно много непрочитанных уведомлений. Я ввела пароль и быстро просмотрела сообщения. В основном они были от Эбби и других моих школьных друзей.

– Что-нибудь еще? – спросил Аарон за моей спиной.

– О, нет. Все хорошо. – Я продемонстрировала свою бутылку воды. – Спасибо.

Он кивнул, затем, пятясь, покинул трейлер и закрыл за собой дверь.

– Когда это у тебя появилась личная прислуга? – Отец снял листок, прилипший к стеблю одной из присланных мамой в первый день съемок роз. Семь дней спустя они выглядели довольно грустно. – Я думал, твоего ассистента зовут Фейт. Тебе нужен еще один?

Я открутила крышечку с бутылки и сделала глоток.

– Папа, Фейт – ассистент режиссера. А это был сын Реми. Не называй его прислугой. Он хочет заниматься кино, когда вырастет.

– Так он приносит тебе напитки?

– Нет, он просто ходит за мной и спрашивает, чем мне помочь. Поначалу я пыталась говорить ему, что мне ничего не нужно, но его это очень расстраивало. Так что время от времени я его о чем-нибудь прошу. Так проще. – Я поставила воду на стол и вытащила из волос несколько ленточек, привязав их к напольной вешалке с одеждой в углу трейлера.

– Понимаю, – сказал папа, хотя по его лицу можно было скорее сказать обратное. – Так как прошло сегодня? Еще не хочешь все бросить?

Я шумно втянула носом воздух.

– Ты будешь первым, кто об этом узнает. Постарайся не сильно злорадствовать, если это случится.

Он положил руку себе на грудь с видом оскорбленной невинности.

– Ты знаешь, я бы никогда так не поступил.

– Нет, ты бы взорвался от счастья.

– Я не такой.

– Знаю-знаю. Ты просто очень обеспокоен моим хрупким эго.

– Просто я думаю, что нет ничего плохого в том, чтобы разрешить себе немного побыть ребенком перед тем, как вырастешь. Эта индустрия делает с людьми страшные вещи.

– У этих людей нет тебя, пап. – Я крепко обняла его.

Моим единственным источником волнения был он сам, но все же он был моим отцом, и я почти уверена, что именно так отцы и должны себя вести, поэтому его можно понять. Даже мой сверхзаботливый папа не мог отнять у меня радости от осознания того, где я была и чем занималась.

Его плечи поднялись и снова опустились.

– Ты знаешь, что на мне это работает лучше всего.

– Кроме того, я далеко не ребенок. – Я подцепила краешек латекса на щеке и медленно потянула за него. – Па-а-а-па-а-а, помоги мне! У меня отваливается лицо.

– Ты делаешь это на полном серьезе сразу после заявления, что уже не ребенок?

– Ты прав. Надо было сделать это попозже.

Я подошла к туалетному столику и бросила туда кусочек латекса, затем взяла ватную палочку и окунула его в своего рода волшебное средство для снятия грима, которое мне как-то дала Леа. С ним фальшивая кожа отходила легче.

– В общем, увидимся дома в десять, и я надеюсь, что вся твоя домашняя работа будет сделана, – заявил папа, одной рукой касаясь двери.

– Окей.

Он покинул трейлер, и дверь за ним закрылась с громким щелчком.

Я уселась в кресло и тут же пожалела об этом: твердые края корсета впились в бедра и ребра. Я встала и ослабила шнуровку. Грим был, мягко говоря, отвратительный, но вот костюмы потрясающие. В былые времена зомби знали, как одеваться. Я провела рукой по драному рукаву воздушной блузки.

Я закинула корсет на вешалку и снова взяла телефон. Эбби ответила через три гудка.

– Ну привет, суперзвезда.

– Привет! Я получила твою тысячу сообщений.

– Знаю что ты не можешь отвечать во время съемок, но это уже просто привычка.

– Понимаю. Я тоже скучаю по тебе!

– Когда у тебя будет время, чтобы навестить твоих не таких крутых друзей с Центрального побережья?

Чувство вины затопило грудную клетку. Не было ни секунды, когда бы я жалела, что согласилась на роль Скарлетт, но было тяжело не скучать по дому. Мне казалось, что я в миллионе миль от друзей, которые продолжали делать то, что мы раньше делали вместе. Например, встречались в небольшой кафешке после школы, чтобы обсудить, что будем делать в выходные.

– Мои друзья с Центрального побережья самые крутые в мире, но, судя по всему, следующие несколько недель я буду плотно задействована на съемках. Тем более что не все идет так гладко, как хотелось бы. Видимо, мы с Грантом потеряли нашу химию.

– Почему?

– Возможно, потому что большую часть времени я выгляжу так, будто мною отобедали личинки. – Я схватила салфетку и принялась стирать остатки клея и макияжа с кожи. Сегодня вечером мне понадобится очень долгий душ. Мои волосы, обычно рыжие и кудрявые, были выпрямлены и склеены грязью, что делало их цвет скорее каштановым.

– Я все еще не понимаю, почему его персонаж вообще жаждет поцеловать твоего персонажа в таком состоянии.

– Потому что настоящая любовь побеждает все. О чем тебе действительно стоит беспокоиться, так это почему мой персонаж хочет поцеловать его. Я зомби. Конечно, частично исцеленный зомби, но все же – не было бы более логичным, если бы я хотела съесть его мозги? Думаю, в фильмах не обязательно все должно иметь смысл.

– Это как раз имеет смысл. Настоящая любовь и правда побеждает все. Это даже мило, на самом деле.

Я засмеялась.

– Говоришь как влюбленная. Кстати, как у вас с Купером?

– Потрясающе.

– Так что, рекомендуешь влюбиться в какого-нибудь хорошего друга?

– Безусловно. А что? У тебя, что, появился такой друг?

– Ха! У меня вообще нет друзей. Я только сюда переехала, живу с таким же асоциальным, как я, отцом и, более того, каждый день на съемочной площадке.

– Не знала, что ты в этом фильме единственная актриса.

Я сжала губы.

– Ты права. Мне стоит больше общаться с людьми.

– Что не очень на тебя похоже. Здесь ты была королевой вечеринок. Ты их устраивала при каждом удобном случае.

Кончиками пальцев я пробежалась по висящей на вешалке одежде, чувствуя всю хрупкость шелковистой ткани.

– Ты еще здесь? – спросила Эбби.

– Я чувствую небольшое давление. Это прекрасная возможность, и мне очень страшно налажать. – Впервые я признала это вслух. Возможно, именно поэтому я была сама не своя и, конечно, это повлияло на химию между мной и Грантом. Мне нужно было расслабиться. Я вдохнула и медленно выдохнула.

– Мне жаль, – сказала Эбби.

– Хватит обо мне. Как твои картины? Ты запостила что-нибудь еще, на что я могу попускать слюни?

Я была уверена, что однажды Эбби станет всемирно известной художницей.

– Нет. Школа занимает все свободное время.

– Школа – пожиратель времени, это точно. Между прочим, у меня тут минимум половина домашки, которую нужно сделать до десяти, так что мне надо бежать.

– Ладно, удачи, – сказала она.

– Передавай Куперу привет.

– Удачи с химией с Грантом Джеймсом. Может, он ничего и не чувствует, но тебе стоит один раз взглянуть на его лицо и, думаю, проблем не будет, – добавила она. – В жизни он такой же привлекательный, как на экране?

– Еще привлекательнее.

И все на площадке об этом знают, включая его самого.

Она засмеялась.

– Тебе предстоит непростая работа, Лейси Барнс. Очень непростая.

– Я знаю. На некоторых из нас возложена миссия принести себя в жертву ради общего блага. А другие должны платить хорошие деньги за то, чтобы на это посмотреть.

– Созвонимся позже.

Мы обе отключились, и я схватила свою папку с заданиями. Я работала над ними целых пять минут, прежде чем мой мозг вернулся к мыслям о том, что произошло сегодня на площадке. По-хорошему, мне надо было изучать Гранта Джеймса, а не делать домашку. Эбби была права. Мне нужно было работать над химией, и я знала, как это сделать.

Танцующие могилы

INT. Особняк Грэмов. Утро

БЕНДЖАМИН и СКАРЛЕТТ разговаривают в кабинете с подругой Скарлетт ЭВЕЛИН, двадцатиоднолетней давней знакомой семьи и наставницей, читающей книгу в углу, но на самом деле ловящей каждое слово, которое они произносят. Скарлетт не подозревает, но у Эвелин есть чувства к Бенджамину.

СКАРЛЕТТ

Все хорошо? Много было жертв прошлой ночью?

БЕНДЖАМИН

Мы едва смогли отбросить их назад. Я переживаю, что твой отец слишком озабочен тем, чтобы сохранить их жизни, в то время как мы должны больше думать о еще живых.

СКАРЛЕТТ

Они живые, Бенджамин. Ты увидишь; отец закончит противоядие и исцелит их.

БЕНДЖАМИН

Я надеюсь, ты права. Для их же блага.

ЭВЕЛИН

Для блага всех.

Раздается грохот, и камень, брошенный в окно, с глухим звуком падает на ковер позади Скарлетт. Бенджамин хватает девушек и выгоняет их из комнаты.

БЕНДЖАМИН

Прячьтесь! И не выходите из укрытия, пока я вам не скажу.

Два

Мы с Грантом Джеймсом должны стать друзьями вне площадки. Больше нечего добавить. Не то чтобы мы не болтали между дублями и иногда не валяли дурака вместе, но очевидно, что это была недостаточная близость. Если бы мы были друзьями за площадкой, мы бы естественнее вели себя перед камерой. Мы снимались только неделю, но лучше бы я подумала об этом заранее.

Было почти восемь, так что у меня оставалось где-то полтора часа, чтобы укрепить нашу дружбу с Грантом до того, как мой отец будет ждать меня дома. Проходя мимо оставшейся на площадке команды, убирающей свет после сегодняшнего съемочного дня, я остановилась на мгновение, чтобы осознать происходящее. Я была на настоящей съемочной площадке и снималась в настоящем фильме. Я мечтала об этом сколько себя помню, и сейчас это действительно происходит. Словом «счастье» не описать того, что я чувствовала. Скорее, это была эйфория, или я просто чувствовала себя живой. Как будто все, чем я занималась всю свою жизнь, вело меня к этому.

Пара охранников караулили перед ограждениями, окружавшими трейлер Гранта. Его трейлер стоял отдельно от остальных, как будто он не мог вращаться в обществе обычных актеров.

Охранники были средних лет, около сорока пяти. Я помахала.

– Здравствуйте, мисс Барнс, – сказал тот, что справа.

– Привет, я заскочила увидеть Гранта.

– Он знает, что вы придете?

– Нет, но я подумала, что мы могли бы почитать сценарий.

– Подождите здесь, я согласую с ним. – Он снял с плеча рацию и передал о моем присутствии кому-то еще. Я понятия не имела, зачем нужно было сообщать об этом третьему лицу. Я видела за их спинами трейлер Гранта с горящими окнами. Очевидно, охранники не имели допуска к его мобильному телефону… или его входной двери. Мы втроем дружно стояли молча: я и двое мужчин в три раза больше меня.

– Вы обязаны стоять здесь всю ночь? – Я прервала долгое молчание.

– Да, у нас ночная смена.

– Кстати, я Лейси, – вымолвила я прежде, чем осознать, что они уже называли меня по имени.

– Да, мы знаем, кто вы.

Я улыбнулась.

– Согласно правилам этикета, теперь вы должны сказать мне ваши имена.

– Ах, да, – тот, что был болтливее все это время, сказал: – я Дункан, а это Фил.

Рация Дункана затрещала, и женский голос произнес: «Отошлите ее обратно».

– Дайте-ка я угадаю, я могу уходить?

Дункан улыбнулся и отошел в сторону.

– Проходите, мисс Неприятности.

– Ты же не первый человек, кто так меня называет? – спросила я.

– Не сомневаюсь в этом.

Проходя мимо Дункана, я похлопала его по плечу. Затем я подошла к трейлеру и постучала.

– Заходите.

Я потянула за ручку и вскочила на две металлические ступеньки. Первое, на что я обратила внимание, – это то, что трейлер Гранта был намного больше, чем мой. Длинный большой диван по одну сторону, стол по другую, телевизор с плоским экраном, потрясающая кухня и рядом закрытая дверь, видимо, в спальню. Второе, что я заметила, был он сам. Он сидел на диване, поедая протеиновый батончик. На нем были подвернутые до колен штаны и футболка. Я уже давно не видела его в повседневной одежде. Мне привычнее были пышные блузоподобные рубашки, шейные платки и жилетки. Сейчас он больше походил на девятнадцатилетнего себя. Он поймал мой взгляд ярко-голубыми глазами. Да, он, определенно, имел полное право быть самовлюбленным.

– Привет! – сказал он. – Я почти забыл, как ты выглядишь без грима.

– Да, я тоже почувствовала это. – Я поднесла руки к подбородку, словно демонстрируя ему свое лицо, – запомни это на завтра.

Он слегка улыбнулся и поднял протеиновый батончик.

– Хочешь?

– Нет, спасибо.

– Я думал, ты пошла домой.

– Еще нет. Я могу присесть? – спросила я, указывая на подушку около него.

Он убрал ногу с дивана, освободив мне место.

– Конечно.

– Что ж… – Я села и оглянулась. Не то чтобы я часто мгновенно заводила новых друзей. Конечно, у меня не было особой проблемы подружиться с кем-то, но, с другой стороны, обычно я не чувствовала, что моя карьера напрямую зависит от контакта с человеком. Очевидно, этих мыслей было достаточно для того, чтобы забыть, как я обычно разговариваю с людьми. Я заметила книгу, лежащую на столике напротив.

– Ты любишь читать?

– Иногда.

Его телефон завибрировал. Он проверил экран и что-то набрал в ответ. Я протянула руку и взяла книгу. Это была книга «Танцующие могилы», которая легла в основу нашего фильма. Я прочитала ее сразу же, как получила роль. Закладка была на пятидесятой странице.

– Ты что, ее еще не прочитал? – удивленно спросила я.

– Я в процессе.

– Ты не думаешь, что книга поможет глубже прочувствовать персонажа?

– Мне нравится вносить собственные черты в моих персонажей.

Вдруг раздался стук в дверь.

– Входите! – крикнул он.

Зашла Аманда. Она играла Эвелин, мою лучшую подругу, добрую, смелую и влюбленную в моего жениха. Она должна была носить чистенькие платья и избегать какого-либо грима на красивой загорелой коже. В реальной жизни я знала о ней еще меньше, чем о Гранте.

В руках у нее были две бутылки пива. Она удивленно подняла брови, когда увидела меня.

– Привет!

– Одна из них для меня? – спросил Грант.

– Да, сэр. Я подумала, что тебе не помешает, после вчерашнего разговора о спазмах в горле.

Она посмотрела на меня.

– Я не знала, что ты тут, иначе я бы захватила еще.

– О, ничего страшного. Мне только семнадцать. – Еще не хватало, чтобы меня застали пьющей. Этого было бы достаточно для моего отца, чтобы разорвать контракт и отправить назад к матери.

– Точно. Вот почему твой отец постоянно тут торчит.

Грант засмеялся и открыл бутылку. Я знала, что Гранту всего девятнадцать, но была уверена, что обычные правила на него не распространяются. Я была без понятия, сколько лет Аманде.

– Все время забываю, как ты выглядишь без грима, – сказала мне Аманда.

Грант пнул ногой в сторону Аманды.

– Да, я сказал ей то же самое.

– И пряди грязи бесподобны тоже, – продолжила она.

Я провела рукой по волосам. Точнее, попыталась – это было почти невозможно.

– Это один их моих лучших образов.

Она похлопала Гранта по колену.

– Освободи мне место.

Он скатился с дивана, и она втиснулась между нами. Я была рада, что она пришла. Ее присутствие может разрядить обстановку.

– Вы встречаетесь?

Грант засмеялся.

– Нет, мы хорошие друзья. – Он чокнулся с ней бутылкой.

– Вы знали друг друга до съемок? – спросила я.

– Нет, – ответила Аманда. – Но сейчас мы тусуемся здесь.

Если бы я могла находиться тут двадцать четыре на семь, я бы, вероятно, была намного ближе с ними.

– Так, ну и что вы тут делали, пока я не пришла? – спросила она.

– Я не уверен, – ответил Грант. – Лейси только что зашла. Тебе нужно было что-то, Лейси?

– Нет, я хотела немного поболтать. Реми упомянул о нашей химии сегодня, так что я подумала, что это могло бы быть неплохой идей.

Грант и Аманда переглянулись.

– Да, может быть, – сказал он.

– В смысле? Есть ли что-то, о чем я должна знать? – Я спросила, потому что они явно говорили об этом.

– Да нет, у тебя получится.

– Знаю, – сказала я. То, что я была младше, совсем не означало, что я не знала, как играть. Я вздохнула и оглядела трейлер. Это не помогло. Я чувствовала давление и неловкость. Нам надо было чем-то заняться. – Давайте поиграем в карты. У вас есть колода?

– Э‐э-э… – Грант указал на ящик у раковины. – Проверь там.

Я встала и отодвинула указанный ящик. В самом углу за блокнотом и вскрытыми письмами я нашла колоду. Достала ее и подняла вверх.

– Поехали!

– Во что мы играем? – спросила Аманда. – В сундучки?

– Забавно. – Я села за стол и перемешала колоду. – Начнем: все просто. Тот кому достается самая большая рука ^[4], выигрывает кон и забирает карты. Но в этой игре, если у вас наименьшая рука, вы должны раскрыть какой-то факт о себе. Выигрывает тот, у кого больше всего карт в конце.

Не только сама игра помогла бы мне узнать Гранта получше, но и соревнование всегда оживляет обстановку. Когда люди вместе веселятся, они сближаются.

Я забарабанила по столу:

– Ну же, вы двое, время не стоит на месте, мы не молодеем.

– Мы уж точно не моложе тебя, – сказала Аманда, улыбаясь, но все равно встала и села напротив меня. Я не была уверена, пыталась ли она казаться веселой, или хотела задеть меня по какой-то причине. В любом случае, я умела держать себя в руках.

Она посмотрела на Гранта, который опять копался в телефоне.

– Не будь занудой. Сыграй с нами!

Он не сдвинулся с места.

– Это бесполезная игра. Все все уже давно знают обо мне.

– Грант! – сказала Аманда предостерегающим голосом.

Он раздраженно хмыкнул и присоединился. Я раздала карты.

– Положите их на стол рубашкой вверх, затем мы их раскроем одновременно. Вы готовы?

Они оба кивнули.

– Отлично, поехали!

Мы открыли карты. У меня был валет, у Аманды оказалась восьмерка, у Гранта выпало меньше всего: тройка.

– И вот наш первый проигравший! – сказала я.

– Конечно, – ответил он.

– Я никогда не видела, чтобы проигравший настолько был похож на победителя, – сказала Аманда.

Да, это была проблема. Возможно, она с ним не встречалась, но он ей определенно нравился. Он ей нравился, и она думала, что я хочу увести его. Через несколько недель мне предстоит поцеловать его на камеру, но за площадкой он меня не интересовал. На него было приятно смотреть, но он не стоил того, чтобы погубить мою карьеру.

– Давай, Грант! – сказала я. – Порази нас чем-то интересным, что мы еще не прочитали в интернете.

– Наверное, будет проще исправить некоторые факты, которые вы уже прочитали.

– Это тоже сойдет, – сказала я. – В любом случае, это будет что-то новое.

– Ладно, на самом деле, у меня нет кота по имени Бади. Его зовут Баки.

– Эй! – отреагировала Аманда. – Давай-ка что-то поинтереснее.

– Для этого тебе придется выиграть не одну партию, – сказал он.

– Нормально, – ответила я. – Сойдет! Суть этой игры в скорости, поэтому кто-то делится фактом, и мы сразу начинаем новый кон. – Я положила руку на колоду. – Тем более, я не знала, что ты, оказывается, кошатник. Как это ты не взял кота с собой сюда?

– Когда я снимаюсь, он живет с родителями.

– Дальше, – перебила Аманда, и мы раскрыли карты.

– Аманда, – сказала я, когда у нее выпала наименьшая рука. Я щелкнула пальцами. – Быстро!

– Да, я люблю быстро водить.

Я закатила глаза, но мы открыли новые карты.

Грант забарабанил двумя пальцами по столу.

– Раньше я играл.

– На барабанах? – спросила я. – Хорошо?

– А почему, по-твоему, я стал актером?

Я рассмеялась.

– Это намного практичнее.

Следующий кон проиграла я.

– Я могу одна съесть целую пиццу. Хотя уже давно этого не делала, сейчас я контролирую все, что кладу себе в рот.

– Отвратительно, – сказала Аманда, когда мы открылись в очередной раз.

Теперь игра набирала обороты.

– Я просмотрела все диснеевские мультфильмы без исключения, – выпалила Аманда.

– Впечатляюще! – ответила я.

– Раньше я водил грузовик, – сказал Грант после своего проигрыша. – Мне нравится водить.

– Я ненавижу животных, – призналась я в следующей раздаче. – Они воняют и линяют.

Грант вздохнул, а Аманда рассмеялась.

– Я могу проспать двенадцать часов подряд, – сказала Аманда. – Я бы победила любого в конкурсе сонь.

– Моя слабость – это карне асада ^[5], – сказал Грант. – Я провожу лишний час в спортзале каждый день, чтобы есть его.

– Я играла в трех сериалах, – сказала Аманда.

– Мило, – ответила я.

– И вот я в кино! – сказала она.

– Ты? – спросил Грант. – В каком?

– В лучшем в мире, – ответила я.

Грант засмеялся, а Аманда крикнула:

– Слышишь?! Слышишь?!

Я проиграла следующий кон.

– Я люблю петь.

– О, да вы двое можете создать группу, – сказала Аманда.

– Я не хочу в своей группе второсортного барабанщика.

Грант толкнул меня в плечо. Аманда собрала карты в центре, чтобы начать кон.

Грант проиграл следующим.

– Однажды я сделал предложение девушке, а она мне отказала.

Аманда на секунды замерла, потянувшись за колодой.

– Тебе же всего девятнадцать, – сказала я.

– А нам было всего пять на тот момент.

Я вздохнула и бросила в него карту.

– Оставлю это себе, – сказал он, забирая мою карту.

Мы закончили играть спустя еще несколько конов. Выиграла Аманда.

– Давайте заново, – сказала она.

– Подождите, – сказала я, заметив время на настенных часах. – Это точное время, или часы встали? – На часах было без десяти десять.

– О, нет! У маленькой девочки комендантский час. Ты сейчас превратишься в тыкву?

– А вот и цитаты из Диснея подоспели, – ответила я.

– Ты же знаешь.

– Мне надо идти, – вставая, сказала я. – Было весело.

– Да, было весело, – сказала Аманда. – Увидимся завтра на площадке.

– Запомни мое лицо, – сказала я Гранту, подмигивая.

Он ухмыльнулся.

Я спрыгнула со ступенек на асфальт, чувствуя удовлетворенность от вечера. Все прошло на достаточно поверхностном уровне, но этого следовало ожидать от первого раза.

Я сделала всего пару шагов, как услышала, что дверь трейлера открылась за мной. Я оглянулась и увидела Аманду.

– Эй, можно тебя на минутку? – спросила она.

– Конечно.

Она оглянулась на закрытую дверь и отвела меня немного в сторону от трейлера.

– Я знаю, что Грант сказал, что мы не вместе, но я бы хотела, чтобы мы были.

– Хорошо, – я все поняла.

– Хотела сказать тебе это прямо.

Я подняла руки.

– Он весь твой. Отношения не в моей зоне интересов.

– Поняла. Я только… стоп, что? Тебя не интересуют отношения? То есть вообще? – Ее черные брови опустились в замешательстве. – По религиозным соображениям или чему-то в этом духе?