Покорность

Нынче, также как вовеки,Утешение одно:Наши дети будут в Мекке,Если нам не суждено. (с) Саша ЧерныйПеред нами антиутопия, которой в более сжатые сроки, чем «Заводному апельсину» Берджесса суждено стать реальностью. Более того, прошло всего десять месяцев с момента выхода книги, а сюжет уже воспринимается чем-то повседневным. Глобальная исламизация общества не за горами, но в каком это будет виде – Уэльбек предлагает даже не версию, а напоминает о том, что уже давно есть в нашей жизни, но чего многие не замечают, уткнувшись в свои планшеты с онлайн играми, одноклассниками и прочим, что дает возможность прятать голову в песок.Мишэль Уэльбек не только хороший барометр общества – он, живущий изолированно и варящийся в собственном котле, имеет свой четкий, не подверженный чужому влиянию, взгляд. Из него получился бы хороший историк, и тот факт, что Уэльбек не занимается подобной чепухой, расписывая лживые многотомники в угоду действующему законодательству, только большой ему плюс. Еще более жирным плюсом является то, что он не уперся, как сыч, в узкую специализацию, тупо долбя вялым клювом в одну точку, а сохранил широту взглядов и человеческий подход ко всему. Многим убогим снобам не понять никогда – почему этот автор так читаем и за что его действительно любят. Хотя, казалось бы, объективно – очень несчастный человек, очень одинокий и с кучей психологических проблем. Его постоянные нападки на мусульманское общество давно стали данностью, но многих интересовали даже не они, а их корни, ибо в основе всего этого лежит нечто другое, нечто более личное и глубинное. В итоге, кое-кто обнаружил в его новом труде «Покорность» даже новую форму смирения и, вспомнив, что «от любви до ненависти один шаг», обвинил Уэльбека в желании надеть паранджу. Это было бы возможным, если очень выборочно подходить к его творчеству, без учета других произведений, но ответ кроется где-то даже не у Уэльбека, а у Кафки в его «Замке». Уэльбек новый Землемер.Автор, как всегда, выбирает новые, понятные только ему, способы восприятия и «Покорность» напоминает формою не очень длинный экскурс во французскую литературу. Любителям символов все это должно видеться тем самым патриотизмом. Творчество Жориса-Карла Гюисманса (1848 – 1907) глазами автора. В начале года (когда вышла «Покорность»), на один из вопросов по поводу «К чтению каких книг нужно предварительно готовиться», мною было предложено следующее по поводу труда Гюисманса «Наоборот»В полном объеме изучить теологию, богословие, христианских деятелей. Блаженный Иероним Софроний Евсевий (ок. 342 – 420), Августин Аврелий, епископ Гиппонский (354 – 430), Маммерт, Клавдий (ум. 474), Авитус Венский (450 – 518), Эннодий, Магнус Феликс, святой (473 – 521), Епифаний святой (438 – 496), Эвгиппий (V – VI вв.), Северин (ум. 482), Св. Колумбан (543 – 615), Кутберт (637 – 687), Беда Достопочтенный (ок. 643 – 735), Евтихий (378 – 451), Бузембаум, Германн (1600—1668), Французскую историю времен Генриха III, Дю Канж, Шарль Рене де (1610—1688),Григорий Турский (538 – 594), Фрекульф (780 – 850),Диана, Антонио (1585 – 1663), Лигюори, Альфонс Мари де (1696 – 1787),Альберт Великий, граф фон Больштедт (1193 – 1280), Луллий, Раймон, блаженный (1233 – 1315), Дон Геранже, Проспер (1805 – 1875), Фреппель, Шарль (1827 – 1891), Дидон, Генри (1840 – 1900)Греческих, латинских, римских древних мудрецов и поэтов – Квинт Энний (239 – 168 до н.э.), Амвросий Макробий ( 400 г), Публий Стаций (40-96), Фульгенций, Фабиус Плансиад (VI в.), Геллий, Авл (род. ок. 130 г.), Тертуллиан, Квинт Септимий Флоренс (160 – после 220), Каракалла (прозвище М. Аврелия Севера Антонина) (186 – 217), Макрин (М. Оппелий Север) (164 – 218), Жрец из Эмеза, Элагабал (настоящее имя М. Аврелий Антонин, 204 – 222), Арнобий Старший (ум. ок. 327), Киприан (нач. III в. – 258), Арнобий Старший (ум. ок. 327), Лактанций, Целий Фирмиан (ум. после 317), Коммодиан де Газа (сер. III в.), Аммиан, Марцеллин ( ок. 330 – ок. 400), Виктор, Секст Аврелий (IV в.),Симмах, Квинт Аврелий (ок. 345 – 403), Клодиан (Клавдиан) (род. ок. 375), Намациан, Рутилий Клавдий (кон. IV в. – перв. треть V в.), Авзоний, Децимус Магний (ок. 310 – 393), Лукан, Марк Энний (39 – 65), Павлин из Нолы, Меропий Понтий (ок. 353 – 431), Илэр де Пуатъе (315 – 367), Пруденций, Аврелий Публий Клемент (348 – после 405), Сидоний, Соллий Модест Апполинарий (430 – 48S), Седулий (IV в.), Фортунат Венанций, Гонорис Клентимиан (530 – 600), Симфозий,Средневековых ученых и поэтов Алкуин, Альбин Флакк (735 – 804), Эгингард (770 – 840), Эрмольд Черный (790 – 838), Несторий (ум. 450)Творчество художников Моро, Гюстав (1826 – 1898), Мантенья, Андреа (1431 – 1506), Якопо де Барбари, по прозвищу Франциск Вавилонский, Калло, Жак (1592 – 1635), Бреден, Родольф (1825 – 1885), Редон, Одилон (1840 – 1916), Эль Греко (1541 – 1614), Аткинсон, Томас Уитлэм (1799 – 1861), Шарден, Жан Батист Симеон (1699 – 1779), Лич, Джон (1817 – 1864), Миллэс, Дж. Эверет (1829 – 1896), Уатс, Джордж Фредерик (1817 – 1864), Тенирс, Давид Младший (1610 – 1696), Кошен, Никола (1б10 – 1686)Прочитать книги Томас де Квинси (Кинси) (1785 – 1859), Сент-Аман, Марк Антуан Жерар де (1594 – 1661), Боссюэ, Жак (1627 – 1704), Андрие, Франсуа (1759 – 1833), Баур-Лормиан, Пьер Франсуа Мари (1770 – 1854), д'Обинье, Агриппа (1552 – 1630), Герен, Эжени де (1805 – 1848), Жуи, Жуль (1855 – 1897), Лебрен, Понс Денис Эшуар (1729 – 1807), Дюпанлу, Феликс (1802 – 1878), Гом, Жан (1802 – 1879), Мюрже, Генри (1822 – 1861), Лапрад, Виктор Ришар де (1812 – 1883), Ламеннэ, Фелисите Робер де (1782 – 1854), Дюранти, Луи Эдмон (1833 – 1880), Барбе д'Оревильи (1808—1889),Лиль-Адан, Жан Мари Вилье де (1838 – 1889)Конечно, в основном это шутка, ибо буквально рядом я предложил не читать ничего перед «Кама-сутрой», а только практиковаться, но основное здесь то, что предложенный список авторов далеко не полный! Остается только надеяться, что это не то, чем Уэльбек занимается долгими зимними вечерами. В остальном же, Гюисманс – символ упадочничества, тоже взят не случайно, даже если Уэльбек и искренне его любит.То, что будущее за китайцами, неграми и исламом – это и так понятно всем. Для того, чтобы бочка перестала быть бочкой меда, достаточно одной ложки дегтя. Попробуйте аналогично поступить с бочкой дегтя. Примерно также выглядит равенство и справедливость. Особенно для тех, кто родился в Сомали сравнительно с США. Для тех, кто родился с аналитическими способностями сравнительно с бледной интроверсией. Для тех, кто родился мужчиной сравнительно с непонято кем. Естественный отбор, применимый ко всем, делает одну из рас-наций-конфессий наиболее конкурентноспособной. И, хотя любое общество страдает однобокостью, многообразие восприятий дает нам возможность придавать значение самым разным человеческим ценностям. По Уэльбеку – это интеллект и смирение. Именно то, что так ценят, например, христиане. Именно поэтому «Покорность» выглядит как смысловой и логический тупик.Но я бы не ограничивался лишь этим. Конфронтация неискоренима, но и принцип свободы базируется глобально на наличии разнообразных обществ с различным мировоззрением. Хотите подчинения? Вот вам диктатор, вот вам тоталитаризм, вот вам монотеизм. Все это имеет одинаковую форму и все заканчивается неизменной казнью Саддама Хусейна. И, если с покорностью все более-менее понятно, – здесь либо вы «за», либо «против», то интеллект устраивает абсолютно всех. Почему? Потому что он не первостепенен. Сидит какой-то дядя Вася у себя в далеком снежном Бордо, играет там в местном клубе Чтогдекому, разглагольствует, как всегда, о политике у себя на кухне. Вот вам идеальный раб, который никому и не мешает, и лепи из него – что тебе удобно и когда захочется. В итоге «Покорность» именно о непокорности, о возможности водить за нос тот самый Замок, о том, что противника всегда можно изучить лучше, чем он когда-либо будет сам себя знать. Только нужно ли это все в принципе, нужны ли эти бесконечные гонки вокруг Замка и зачем мы тратим время на внутренние междоусобицы, которые бессмысленны изначально?p.s. Сваха, подсовывающая мужчинам однотипных девушек, с разницей лишь в применении теми красящих средств, – это результат именно уравниловки. Помните Фаину Раневскую с ее «Вы когда-нибудь видели женщину, которая сходила бы с ума при виде мужских ног?» Стереотип самца тоже подсовывается обществом. Вперед, в наше гомосексуальное будущее!P.P.S. Спорить бы с лингвистами не стал, пусть они этим занимаются сами с собой, но истинное название произведения «Смирение».

Европейцы (особенно восточные) все время кричат в СМИ: «Бойтесь! Русские идут!…» Ха-ха, обернитесь-ка и вы поймете кто идет в действительности и откуда!Мишель Уэльбек пишет нам о 2022 годе, времени последующих выборов французского президента. Он предполагает невообразимое: к власти впервые в европейской истории приходит мусульманин… Зачем так далеко смотреть? Например, седьмого мая этого года первый раз мэром города Лондона стал мусульманин Садик Хан. Так что начало положено! А в прошлом году, буквально сразу после выхода его книги в оригинале произошла драма с «Шарли Эбдо» и это уже первые ласточки. Так что не нужно ждать еще шесть лет, будущее реально приходит к европейцам уже в настоящее время.Мне, как живущему в данный момент в Германии, очень хорошо видно, как страна была не подготовлена к миграционному потоку беженцев из Азии и Африки. Конкретного плана по организации и принятии этих людей совсем не было, была только разнорядка на каждую землю. Сколько я слышал рассказов, как проникнувшие в Германию регистрировались в нескольких разных городах, получая в каждом материальную помощь – даже самого простого – общей базы данных регистрации беженцев не было создано. Регистрирующих документов им также не выдавали (появились они только два месяца назад), а что уже говорить об организации проживания, питания и т.п. Но, сейчас не об этом. Более 70 процентов приехавших в Германию беженцев это не семьи, а одинокие молодые мужчины. Речь-то идет не о семьях (которых приехали единицы), а о повальной экономической, а, возможно, и политической миграции…Вы когда-нибудь прогуливались в пригородах Парижа? Да, того самого ослепительного Парижа, символа европейской красоты и цивилизации! А, если в районе Клиши-су-Буа или Гут д'Ор? Это уже давно не та старая добрая Франция, это – настоящий исламский город в городе, где примерно половина жителей мусульмане. Там не увидишь полицию даже днем, а европейцев там на дух не переносят, почти нет вывесок на французском языке и так далее. И, конечно, литературный мир замалчивает эту ситуацию, как и умалчивают правительства Швеции, Дании, Норвегии, Нидерландов и других статистику по количеству правонарушений, совершенных беженцами и иностранцами с правами как у беженцев. Немецкое правительство также долго молчало, но после массовых беспорядков в Кельне в январе этого года, после чего около ста женщин официально пожаловались на сексуальные домогательства со стороны агрессивных мигрантов, СМИ буквально прорвало – вот, к чему мы идем, господа!..Понятно, что не все мусульмане для рядового европейца заведомо отрицательные персонажи, да и есть в их религиозном воспитании и положительные моменты. Процессы глобализации мирового сообщества предполагают неоднозначные последствия и изменения в нем.Конечно, Уэльбек становится одним из пионеров в области разъяснения возможного будущего Европы. Он прошел в этом романе по самому краю, не писал явно, открыто. В своем романе изобразил изменения мягко, что, мол, в исламской Франции не всё будет плохо и неприемлемо. Будущего президента он представил как ловкого и успешного политика. У него свой способ постепенно перестроить Францию в частности и повлиять на Европу вообще. Процесс этот постепенный, теневой, профессиональный, так как любой настоящий политик понимает, что нельзя сразу запретить или пересмотреть каноны, с которыми жил народ десятилетиями и веками. Короче, предложенный автором сценарией хитрый и интересный, и если бы он был явно открытым, то такой бы роман сразу бы стал запрещенным, потому что и европейская книгоиндустрия безусловно имеет свой уровень самоцензуры. С этой стороны оценю автора выше всяких похвал.В романе нет положительных и отрицательных героев. Есть разные персонажи, которые каждый по-своему плывут по течению после победы мусульманского президента. Все они – французы. Кто-то очень гибок и сразу находит выгодные для себя стороны новой жизни, кто-то уезжает навсегда, кто-то хочет лишить себя жизни, так как не в силах смотреть на изменения в жизни общества. Удивило, что сторонников Национального фронта в романе нет совсем и тот круг интеллигентов, который обрисовал в романе Уэльбек, как будто бы почти в полном составе не принадлежит к его сторонникам. Такое допущение было автору удобным, но, мне кажется, лишает нас правдиво воспринимать процесс.Эректильный сбой с одной стороны, вагинальная сухость – с другой; спасибо, не надо.Вот таким практически пьяным эротизмом дышит наш главный герой (а ведь он профессор ведущего Парижского университете, доктор филологии, написавший за 7 лет блестящую диссертацию). Вот такими же словами и можно воспринимать всю поднаготную европейского стиля жизни. Уэльбек показывает, что если у профессора все жизненные кредо после защиты диссертации теперь стали упираться в бессмысленное проведение времени на порносайтах и с девочками, то что происходит с другими французами. Мне кажется, он тут сильно унизил свое общество. Немаленькое наличие такого брутального секса в романе, может, соблазнит еще некоторый процент «толпы» читателей, но вряд ли они поймут другую, философско-изыскательную, часть повествования. Может, это просто модно сейчас так писать? Не знаю. Мне показалось, роман только проиграл от этого. И вот такое построение концепции падения общества вниз символизирует легкость захвата власти, укоренения новых канонов, подмены понятий и последующего манипулирования обществом, что, по мнению Уэльбека, легко можно реализовать, к примеру, даже современным европейским исламским движениям. Что же в итоге остается народу? Ответ Вы видите на переплете книги, он отражается в названии. Одно слово, к которому в итоге и пришел главный герой после своих изысканий.Этот роман нужен, но, по моему мнению, уже поздно что-то изменить. С другой стороны, поживем – увидим. Уэльбек – первая ласточка в непростом полумусульманском мире современной Франции. Покорился ли сам автор как его герой? Вопрос вопросов! Но что он поднял степень своей модности на новый уровень – это точно.

Если честно, то я так до конца и не решил, написать мне рецензию на Юхана Теорина или на Мишеля Уэльбека. С одной стороны – холодные шведские альвары (это такая смертоносная пустошь) и пропавшие дети, с другой стороны – гастрономия, секс со студентками, размышления о Гюисмансе (это такой французский писатель-классик), секс с проститутками, религиозные вопросы и, конечно же, секс с самим собой. Внутренний спор решила старая добрая монетка. Я ее съел.Пару недель назад у меня очень сильно и противно заболел зуб. Вы знаете, как это бывает: врачи, приветливое равнодушие, несколько снимков и предварительный план лечения стоимостью с парочку новых здоровых людей. В такие моменты очень важно поддерживать свое ментальное состояние хорошей книгой – иначе никак. Ну а если не хорошей, то хотя бы захватывающим детективом, чтобы отвлечься немного. И выбор мой пал на запутанный, постоянно нагнетающий жуть саспенс «Мертвая зыбь», который, конечно же, оказался сентиментальной историей про 80-летнего доброго дедушку из дома престарелых и его пьющую, страдающую от утраты своего сына дочь (его дочь, сына мать). Как же так? А где же мертвая зыбь? Где же бередящий душу скандинавский детектив? Дайте зыби мне!Здесь следует сделать лирическое отступление про название книги. Я специально провел для этого следственный эксперимент – забил в онлайн-переводчик «мертвая зыбь» и получил Död Svälla (заметьте, как в Död хорошо угадывается dead) , потом, руководствуясь исключительно собственной пытливостью, попробовал обратный перевод. «Ловушка смерти» – как ни в чем не бывало мне ответил переводчик. Что ж, истину искать никогда не поздно и я, забыв про приличие и этикет, спросил уже напрямую, а что такое Skumtimmen (оригинальное название). «Час пены» – глубокомысленно ответил онлайн-переводчик. К сожалению, единственный знакомый мне швед в это время участвовал в конкурсе на самую красивую и мужественную бороду, поэтому эта загадочная история осталась без разгадки.Несмотря на то, что мертвой зыбкости испытать так и не пришлось, роман неожиданно перекочевал из разряда захватывающих безделушек в разряд по-настоящему хороших книг. Конечно же, хотелось бы избежать штампа «скандинавский детектив», но, наверное, это именно он и есть – потому что он детектив, написанный шведом. Но не более. В «Мертвой зыби» есть много и других историй, которые приятно через себя пропустить (как минимум, поизучать карту этого королевства, и попрактиковаться в переводе крон в рубли). Скажем так, это детектив с развитым многообразием. Но, как корабль назовешь, так и… Вот простой диалог: – Посоветуй мне какой-нибудь хороший интеллектуальный детектив, только без чуши и гадостей, пожалуйста. – Мертвая зыбь!– Ммм, спасибо. Все равно вам никто не поверит. И друга потеряете.Зуб тем временем продолжал болеть. Врачебные улыбки сменились легкой растерянностью, десятки искушенных умов сверлили умными глазами мои снимки (на самом деле всего два ума, и то, на счет одного я не уверен), но никто не мог поставить верный диагноз. В итоге пришел главврач клиники, игриво улыбнулся и сказал, что «нет зуба – нет проблем». Уже на следующий день во рту противно скрипело разными железяками, из десны упруго била кровь, куски зуба звонко сыпались в металлический лоток. Прополощите, сплюньте, очень хорошо. И шелковыми нитками сшить то, что осталось.В такой ситуации, а это вполне можно сравнить с грубым поползновением на человеческую жизнь, честь и совесть, нужна книга деликатная – с одной стороны хорошая, а с другой стороны – та, которую ты будешь читать без настроения и, возможно, бросишь на полпути. Что может быть лучше умирающей французской литературы? Бегбедера, конечно, я не осмелился взять. Это как сесть в машину времени и вернуться в нулевые – к глупым статусам в социальных сетях из «Любовь живет три года». А если не Бегбедер, то только Уэльбек. И его сексуальные фантазии.Про Мишеля Уэльбека сложно писать неакадемичные тексты – он, хоть и смутьян, но все же один из ведущих интеллектуалов страны, которых по-настоящему интересно читать. Здесь бы анализ французской классики, того же Гюисманса, чтобы понять вообще, чем герой «Покорности» занимается, общий социально-политический срез дать, пару терминов (эскалация, декадентство, гиперурикемия) добавить, в общем, всерьез покопаться. Но как-то не хочется. Много секса. Много названий блюд. Много рефлексий взрослого умного французского мужика. Но, мы же тут не в танчики играем, не покемонов ловим. Так вот, несмотря на все неудобства речевого аппарата, и на всю посттравматическую боль, я все-таки решился на более серьезное исследование и связался со своим хорошим товарищем, корреспондентом одного из ведущих изданий Франции Кристианом М., чтобы он смог дать свой комментарий. Собственно, моего французского хватило ровно на два вопроса:– Кристиан, скажи, пожалуйста, насколько корректно на обложке «Покорности» давать цитату сотрудника газеты Шарли Эбдо за несколько дней до терракта (с указанием даты)?– Это явный пример непрофессиональности ваших издателей. Все прекрасно знают, что хлеб газеты Шарли Эбдо – это агрессивные масштабные визуальные провокации (картинки – прим.переводчика), в том числе мусульманского сообщества, в то время как Уэльбек изредка и не всегда последовательно критикует ислам как религию, но в основном жертвами его нападок является действующий политический кризис в стране и общий упадок французской литературы. На мой взгляд, сравнивать эти два явления абсолютно некорректно. По сути, это два абсолютно разных и по масштабу и по содержанию вида троллинга, с абсолютно разными последствиями.– Кристиан, а что ты можешь сказать про вероятность прихода к власти во Франции мусульман? – Если ты про сюжет «Покорности», то многие не знают изнанки этой книги. На самом деле, последний роман Уэльбека – это обыкновенная обида и внутреннее бурление вроде как ведущего чистокровного французского писателя по поводу того, что министром образования Франции стала молодая и очень красивая мусульманка Наджад Валло-Белкасем. Уэльбек очень активно агитировал за других кандидатов, считая, что приход к власти молодой марокканки только усугубит нарастающий кризис власти. Поэтому, возможно, не стоит так сильно приукрашивать способности Уэльбека как оракула – мусульмане уже давно занимают самые высокие посты как во французском правительстве, так и в ведущих корпорациях.– Спасибо, Кристиан– Спасибо на хлеб не намажешьЧтобы у вас ничего не болело – вот вам Наджад Валло-Белкасем. Дурак ты, Уэльбек.Ваш CoffeeT