000
ОтложитьЧитал
– Что это на тебе? Сколько этому платью лет? Два года?.. Вижу, да, оно поношенное. Завтра приходи в новом, не позорь меня, хорошо?
Вера кивнула. Ей даже стало стыдно: вот она в выцветшем платье, принимает меха за несколько тысяч, а то и миллион марок, а гости смотрят на неё, как на нищенку. Хотя бы работа не сложная и деньги за неё платят хорошие.
…Так прошёл её первый день. Она познакомилась и с Антоном, и с Юлиушом, и с остальными, которых представил ей Виктор.
Ничего необычного не произошло за рабочий день, но кое-что случилось почти под самый конец, когда половина гостей уже разъехалась по домам.
Вера только села на своё место, когда вошёл высокий широкоплечий мужчина, внешне напоминающий больше испанца: смуглая кожа, тёмные маленькие усики, чёрные глаза. Оглядев с ног до головы Веру (из-за чего та покраснела до корней волос), он обнажил крепкие зубы и поднял шляпу. Заговорил, но без акцента:
– Здравствуйте, леди. Сколько осталось до закрытия?
– Здравствуйте… Ох, ещё минут двадцать.
– Хорошо, я не займу много времени. – Он снял новенькое пальто, и Вера услышала резкий, но по-своему притягательный запах дорогих духов. – Доктор Ковальский у себя?
– Да… – Она невольно улыбнулась.
Он кивнул и прошёл в зал. Она проводила его взглядом, пока он не скрылся за углом. А запах духов всё ещё витал в воздухе…
Кабинет Ковальского располагался сбоку от кухни, но благодаря толстым стенам там было тихо. Помещение это небольшое, с таким же ярким, но не резким освещением, как в зале, только из-за стен отдавало не красным, а зелёным оттенком. Тёмные шторы закрывали вид на людную улицу; из мебели не было ничего роскошного или необычного: дубовый стол, кресло, два стула, книжный шкаф, а также рядом, прислонившись к стене, стояла софа. На всякий случай.
Сам хозяин сидел за столом и протяжно курил, а рядом стоял стакан с чаем. В дверь постучали, и он сказал:
– Кто?
– Теодор Мёллендорф, журналист. Можно?
Ковальский привстал.
– Входите.
Он вошёл и одарил его улыбкой.
– Доктор Ковальский… Давненько я к вам не заходил.
– Зачем же вы тогда пришли? У меня сегодня нет настроения для разговоров, если честно.
Теодор прилёг на софу и закурил; Ковальский сел рядом, на стул.
– Доктор Ковальский, я понимаю, что потом вы уйдёте, поэтому не буду задерживать. Я по поводу Марлен Брюкель.
– Я так и думал. Знаете, что я вам скажу? Эта стерва уже все границы перешла! Часть того, что она сказала – неправда.
Журналист рассмеялся.
– Друг мой, милый мой, советую придержать язык за зубами. Это как минимум не красиво.
Ковальский встал.
– Это ещё почему? Вы всё равно это не поместите в газету!.. И я вам не друг!
– Как знать… Тем более, не советую так о ней говорить, чтоб дело до греха не доводить.
Ковальский прищурился.
– Вы мне что, угрожаете? Вы, получивший скандальную репутацию Казановы, смеете мне ещё угрожать?
Улыбка исчезла с его лица.
– Я не за этим пришёл, доктор Ковальский. Я просто хочу узнать, что вы думаете об этом интервью.
– Тогда напечатаете мои вышесказанные слова. Всё, не желаю вас видеть!
Ковальский встал и уселся за стол. Теодор потушил сигару, поднялся с негромким кряхтением и снова улыбнулся.
– Что ж, желаю вам всего хорошего!
Он вошёл в почти опустевший зал и вернулся к Вере. Она тут же вскочила и подала ему единственное оставшееся пальто.
– Ваш босс сегодня не в духе, – сказал Теодор.
– Да, это всё из-за интервью.
– Плохое настроение ему точно не сыграет на руку.
– Я с вами согласна, герр…
– Теодор Мёллендорф. А вас как? Раньше я вас что-то не видел.
– Красивое имя. Я Вера Новичкова; первый день здесь работаю.
Он поцеловал её руку.
– Я лишь желаю вам терпения. До свидания!
Вернулся домой Теодор поздно, но Марлен не спала и ожидала его в гостиной около камина, попивая шампанское. Услышав в коридоре скрип двери, она вскочила и кинулась ему на шею.
– Тео, милый! Я тебя уже заждалась.
– Привет, милая. Да так, по работе…
– Садись, садись.
Он разделся и сел рядом с ней. Огонь освещал её розовый халат с цветами и распущенные белокурые волосы, а также бокал шампанского и бутылку.
Теодор нахмурился.
– Снова пьёшь? Может, хватит тебе?
Она нахмурилась.
– А что? Я много репетировала, и сейчас имею право на отдых. Разве нет?
– Но вот уже в который день ты по вечерам…
– Тео, не учи меня жизни, а? Неужели я тебя ждала только ради упрёков?
– Нет, что ты! Просто…
– Тео, – голос её зазвучал ласково, – не надо. Я устала.
Он лишь вздохнул и рассказал про визит в ресторан «Павлин».
глава 3
БАНКЕТ
Ответ Ковальского был опубликован в газету, благодаря Теодору. Там он немного подкорректировал его речь, но смысл оставался таким же. Людей не убавилось, но и не прибавилось.
Ковальский несколько смирился с этой участью и начал направлять все силы на рекламу. А вот Антон с каждым днём становился всё мрачнее и мрачнее.
– Меня уже прохожие на улице оскорбляют, – сказал он Виктору, спустя три дня. – Называют меня «хамом»… Простые люди, которые даже порог этого ресторана не переступают!..
– Господи, не обращай на них внимания.
– Легко говорить. Будь их воля, они бы плюнули мне в лицо.
Так прошла неделя, и наступил понедельник. Вера словно на крыльях летела на работу – теперь все счета её были оплачены, а ходила она в новом платье и сапогах. Также на работу она ходила не одна, а с Виктором, и они очень хорошо сдружились за столь короткое время.
Придя на работу, они встретились с Ковальским. На лице его играла улыбка.
– Могу я вас поздравить: сегодня у нас будет много гостей!
– А что так? – сказала Вера.
– Одна моя знакомая, очень знаменитая актриса, устраивает у меня сегодня банкет в честь дня рождения дочери. Гости придут в семь вечера, поэтому мы сегодня на целый день закрыты – будем готовиться к банкету!
Если день прошёл для Веры скучно, то официанты, – а уж тем более повара, – целый день были заняты. Первые расставляли столы посередине, образуя дугу, вторые занимались приготовлением сложных блюд. Ковальский, словно курица-наседка, бегал и осматривал рабочий процесс, повторяя, что гостей будет много, придут даже журналисты.
…И вот ближе к семи начали входить первые гости. Самыми первыми вошли актриса Кэйтарайн Кауц вместе со своей дочерью Гертрудой; далее заходили другие важные персоны в пёстрых вечерних нарядах. Вера, которая за день сходить домой и переодеться в новое лиловое платье, бегала взад-вперёд, принимая у толпы одежду.
Как только все прошли в зал, а Вера откинула рыжие пряди со лба, появился на пороге Теодор в белом костюме и висящей фотокамерой. Вера улыбнулась и покраснела за свой уставший вид.
– Здравствуйте, герр Мёллендорф. Что-то я вас давненько не видела.
Он улыбнулся.
– Виноват, Вера. Извините, много было работы… А как вы? Как вам новая должность?
– Спасибо, всё хорошо.
– Красивое платье. Новое, только из магазина?
Она рассмеялась.
– Если честно, да.
Он засмеялся, тихо и почти бесшумно. В этот момент подошёл Виктор и несколько поколебался на пороге.
– Герр Мёллендорф?
Они оба перестали смеяться, но румянец на лице Веры всё не проходил, а улыбка застыла на её устах, что немного смутило его. Теодор продолжал улыбаться до ушей.