© Успенский Э.Н., 2016
© Савченков И.Ю., ил., 2016
© ООО «Издательство АСТ», 2016
* * *
Глава первая
Набор в диверсионную школу
О том, что в одной тихой бухте Тихого океана открывается новая особая диверсионно-подводная школа, мало кто знал из презренных сухопутных душ. Потому что объявление об этой школе было помещено под водой.
Диверсионная школа из своих курсантов, в основном дельфинов, должна была готовить особые подводные войска с затуманенным названием «Подводные береты». В задачу «беретов» входило: ликвидация, уничтожение, захват, потопление и поиск. Для такой опасной и сложной работы нужны были ребята с железными нервами, ластами и мозгами.
Дохленький дельфин Генри не имел ничего подобного. Но он имел надёжного друга Тристана. Оба они работали второй сезон в дельфиньем цирке «Глобус» на курортном побережье Тихого океана. Игра в баскетбол, прыжки через горящее кольцо, езда в упряжке и другая выступательная дурь…
– Рискнём? – спросил Тристан.
– Рискнём, – ответил Генри.
В программу экзаменов входило:
1) ориентировка на местности;
2) умение пользоваться биолокатором;
3) представка медицинской справки;
4) сдача экзаменов за четвёртый класс средней школы (т. е. умение читать и считать до ста);
5) разное.
Вот это «разное» больше всего беспокоило Генри. Что-то неизвестное скрывалось за ним.
Что касается Тристана, его ничего не беспокоило. У них двоих думание и беспокойство входило в обязанности Генри.
Прошедшие вступительные испытания получали звание рядового государственной армии ШСА и зарплату, соответствующую зарплате лейтенанта в той же армии на берегу.
Всё дело было в том, что к этому времени русские, продолжая неустанную борьбу за мир, изобрели новое секретное оружие – подводную лодку, переходящую в самолёт. И из Генерального штаба немедленно в Главное управление морского флота поступило указание: «Лодку взорвать, а потом сфотографировать, т. е. наоборот».
Так как в армии ШСА тогда не было военнослужащих, способных выполнить такой приказ, пришлось срочно организовать школу подводных диверсантов.
К сожалению, в это время в штат морской разведки армии ШСА, куда-то в верхние эшелоны, внедрился первоклассный русский разведчик. И не успели ещё чернила высохнуть на первом варианте приказа, как текст его уже лёг на стол Главнокомандующему военно-морскими силами СССР генералу Сухому Власу Афигенычу (Афиногенычу).
– Та шо они вже совсим с ума посходили? – закричал генерал Афиногеныч. – Они ж нас разорить хочут. Нам тильки дельфинов не хватае.
И он тоже подписал приказ о наборе курсантов в школу подводно-диверсионной работы с условным названием «Белочка».
Сначала он хотел назвать эту школу «Дельфиний питомник «Красная звезда», но его заместитель по подводной работе по крымскому побережью генерал Мокрый А.В. сказал:
– У нас есть собачий питомник «Красная звезда», театр «Красная звезда», духи «Красная звезда» и даже газета «Красная звезда». Надо придумать более романтическое название. Например – «Амфибия».
Но слово «Амфибия» слишком демаскировало. Любой шпион, прочитав телеграмму-приказ «о выделении трёх тонн рыбы для военной части № 5478-47 «Амфибия», всё сразу раскусил бы. А если рыбу выделили военной части № 5478-47 «Белочка», поди догадайся, что это такое. Скорее всего, пионерский лагерь для детей военных типа «Артек».
Итак, началось. Одна школа – на Филиппинах, другая – между Ялтой и Севастополем. В ялтинскую школу, помимо дельфинов, набрали ещё морских львов для несения военно-охранной морской службы и мелких морских котиков для мелких подсобных военно-подводных работ: погрузка, разгрузка, доставка почты и лёгкие водолазные работы типа спасения утопающих.
Набор в советскую диверсионную школу проходил без всяких там демократических сложностей. Вывели в море два катера с огромной японской сетью, загребли ближайшую стаю дельфиньего молодняка – вот тебе и весь набор.
Ближайший рыболовецкий колхоз обнесли колючей проволокой и объявили военной частью. Председателю колхоза присвоили воинское звание полковника, всем остальным его замам, соответственно, дали звания пониже. Каждому колхознику выдали воинское обмундирование и запретили ходить в самоволку за колючую проволоку. Колхоз должен был снабжать дивбазу (диверсионную базу) «Белочку» рыбой.
Из «Уголка Дурова» выписали нескольких дрессировщиков и срочно их засекретили.
Ранним майским утром над Крымским полуостровом летел небольшой военный вертолёт, а в нём размещалась целая бригада из разведштаба во главе с двумя генералами. Один генерал был местный, другой – из Москвы, один Мокрый, другой Сухой.
Вертолёт подлетел к морской базе и стал делать над ней круг.
– А шо, – сказал московский генерал, – местность для морской базы выбрана чрезвычайно умно: горы, лес и, главное, море.
– Так точно, – согласился крымский генерал, – без моря дельфинам было бы трудно. А особенно кораблям.
Вертолёт снаружи был зелёным и суровым. А внутри него кабина была обита бархатом и заставлена мягкими креслами. До полного комфорта только паркета, картин на стене да люстры на лонжероне не хватало.
– Как вы думаете, – спросил Сухой московский генерал местного генерала Мокрого, – не ошиблись мы с Моржовым? Потянет вин таку работу?
– Он очень опытный, – ответил Мокрый генерал. – Раньше он суворовскую школу возглавлял. Потом торпедный склад. А дельфины – они же где-то похожи.
– Значит, справится. Я думал, вы его из-за фамилии выбрали. Уж больно морская.
– Начали-то мы с фамилии…
Руководящая армейская молодежь в лице полковников и майоров, затаив дыхание, слушала беседу руководящего состава и училась стратегическому мышлению.
– А как вы с дельфинами говорите? Они шо, знают чоловичью мову?
– Некоторые с трудом говорят. А другим выдаём преобразователь речи. Он с дельфиньего переводит на любой.
– Это интересно, – задумался Сухой командующий. – А не бувает у вас такого, чтобы с русского на английский преобразовывал? Мне тут поездочка светит в ШСА.
– Я думаю, его можно перенастроить… – ответил Мокрый.
А в главной клетке ялтинского дельфинария выходила из себя красавица дельфиниха Павлова:
– Они ещё говорят о свободе личности! О любви к природе! Забрали всех сюда, никого не спросив, и думают, что человек – царь природы.
– Слушай, Павлова, не бесись, – успокаивал её огромный и спокойный дельфин Сидоров. – Ты же ведь здесь из любопытства. Ты же прекрасно знаешь: кто не хочет быть здесь – не будет здесь. Неужели ты не можешь взять зубами руку тренера и немножечко прижать, чтобы он открыл тебе дверь наружу? Или этот низенький заборчик для тебя преграда? Тебя изучают люди, а ты изучаешь людей.
– Я уже один закон открыла, – сказала Павлова. – Вон видишь: железка висит. Когда матрос стукнет железкой об железку, вон тот дядька в плаще понесёт нам рыбу в ведре. Это явление я назвала «железковая память».
– Этот дядька в плаще очень добрый. Его зовут дядя Яша.
Оба генерала, московский и крымский, не торопясь шли по бетонной стреле, направленной в море, и заглядывали в клетки-вольеры.
Их сопровождал полковник Моржов. Другая командная мелочь была оставлена на берегу ввиду секретности разговора.
– Ничего, вид у них здоровый! – говорил московский генерал.
– Ещё бы, стараемся, – отвечал крымский. – Мы им столько рыбы скармливаем, два районных города можно прокормить.
– А если их перевести на комбикорм? – задал вопрос старший генерал. – Или, там, на сено?
– Это мысль, – подхватил младший. – Как вы на это смотрите, полковник Моржов?
– Передохнут, – ответил Моржов.
– Да, дорогонько они нам обходятся, – загрустил старший начальник.
– Вместо одного дельфина можно два танка содержать! – подхватил младший.
– Ну да ладно, всё це есть лирика, – сказал старший. – Товарищ Моржов, доложите главные идеи вашего проекта. Чертежи мы уже видели, объяснительную записку читали. Привяжите всё к местности.
– Чего тут привязывать. Вот эту горку позади нас видите? Внутри неё будет главный командный пункт, катера и самолёты. Там будет подводный гараж.
– А какие меры приняты против аквалангистов и других плавсредств?
– Синий луч.
– Поподробнее, пожалуйста.
– Вход в бухту будет перерезать синий луч. Если кто-то его пересечёт, по лучу немедленно вылетит торпеда и вдарит по пересеканту. Ни один нарушитель не пройдёт.
– А если, к примеру, это не пересекант, а свой захочет выйти в море на учения? По нему тоже вдарит торпеда? – спросил московский генерал.
– Все свои будут снабжены бликующим знаком-отражателем. Он отменит выстрел.
– Неплохо, – согласились генералы. – И сколько времени вам требуется на реализацию проекта?
– Не больше трёх месяцев, товарищи главнокомандующие, – ответил полковник Мор-жов. – И два полных морских строительных подразделения. С экскаваторами, подрывниками, землечерпалками и гидропомпами.
На этом визит на дельфиний мол закончился.
– Что такое гидропопы? – спросил Сухой генерал у Мокрого вечером.
– Мокрые задницы, – ответил тот.
– А что это значит?
– Я думаю, так зовут морских чиновников-интендантов. Без них ведь тоже ни одно строительство не обойдётся.
Глава вторая
«Тристан, на выход!»
Прошло три месяца…
В кабинете полковника Еллоу на другом краю света, в дельфинарии конкурирующей с Россией державы ШСА, происходил интересный разговор между самим полковником и его шефами и боссами.
Из кабинета открывался потрясающий вид на бухту, океан и горные берега. Солнце просто плевалось своими лучами во все стороны, в том числе и в окно. Райский уголок.
Кабинет был наполовину залит водой. Шефы и боссы сидели вокруг стола в высоких резиновых сапогах и чувствовали себя не очень уютно. Сам полковник был в плавках, но при погонах и фуражке. Он чувствовал себя здесь как рыба в воде.
– По нашим сведениям, в самое ближайшее время Россия приступит к серийному производству подводных лодок, переходящих в самолёт. Наматываете? – сказал один босс.
– Наматываю, – отвечал полковник Еллоу (Желтов по-нашему).
– А мы до сих пор не имеем даже фотографии этой летающей амфибии.
– Летающих амфибий не бывает, – возразил дерзкий полковник Еллоу.
– Бывают, – сказал его заместитель подполковник Рэд (значит Красный). – Наматываем.
– Так вот, нам необходимо иметь это фото.
– Намёк понял, – взял под козырек полковник Еллоу.
– Это не намёк. Это приказ, – сказал пожилой седой бригадный адмирал. – И выполняйте его как можно скорее. Не забывайте: армия – это такой дом отдыха, где всё делается по команде «Бегом».
Полковник Еллоу поднялся, нажал кнопку на столе и прокричал громким полковничьим голосом:
– Старского немедленно ко мне! Тристана на выход!
В отделе дальних командировок и спецзаданий на Тристана примеряли оборудование.
– Слушай, сынок, – говорил зав. техническим отделом морской технолог Юджин Старский, – ласты вверх до самого-самого упора – это выпуск ракеты. Ласты вниз до самого-самого упора – это фотосъёмка. Только не перепутай.
Тристан вертелся в хомутах технических устройств.
– И что, я так и попрусь к русским с этими кандалами через весь окей-ан? – спросил Тристан.
– Да нет, конечно, – ответил Старский. – Тебя добросят до нейтральных вод на самолёте. А уже дальше сам. Это каких-то двести миль.
Разумеется, вокруг Тристана крутился Генри. Никто и никогда не помнил, чтобы эти два дельфина плавали порознь.
– Слушай, Юджин, а нельзя послать нас на пару? – спросил Генри.
– Была бы моя воля, – ответил Старский, – я бы так и сделал. Но они говорят – опасно! Нельзя рисковать двумя боевыми единицами. Я им говорю, что вас отправить вдвоём – это стопроцентная удача. По одному хуже. Да мозги у них кленовые. У них все извилины в звёздочки ушли.
– Ладно, – сказал Тристан Генри. – Не навязывайся. Я и один справлюсь. А теперь все встаньте в обнимку, я, пожалуй, фото на память сделаю.
Юджин Старский, поколебавшись, встал в центре. Два подсобных матроса, взяв Генри на руки, встали впереди. Так они стояли по пояс в воде на цементном полу в отделе дальних командировок и спецзаданий.
– Ласты вверх до самого упора, – сам себе сказал Тристан, – это фотографирование.
Юджин Старский проявил какую-то невиданную реакцию. Он разметал всю фотогруппу в сотую долю секунды и сам успел скрыться под водой. Поэтому ракета, выпущенная Тристаном, не принесла особого вреда. Она только вылетела в огромное окно отдела и снесла подчистую два складских помещения, в которых хранились канаты.
Долго по всему побережью, к радости туземцев, шёл верёвочный дождь.
Через некоторое время гидроплан с дельфином Тристаном на борту взял курс с Филиппин на Крым. Он держал путь в район Ялта – Форос – Симферополь.
Ох, как красиво вертится земной шар под самолётом! Ох, как красиво бултыхнулся Тристан с высоты шестиэтажного дома прямо в волны!
На радаре у пограничников Крыма гидроплан был виден достаточно ясно. А вот что он сбросил в море за двести километров от берега, никто не понял.
Одни пограничники думали, что был сброшен диверсант, другие – что подводная радиомина, а третьи… третьи ничего не думали, они играли в домино.
О сброске было немедленно доложено полковнику Моржову. Полковник бегом помчался на шифровальный пункт, чтобы отправить шифрограмму генералу Сухому.
– «Самолёт неизвестной национальности сбросил в территориальные воды СССР в районе Ялта – Форос неизвестный предмет», – диктовал он матросу-шифровальщику, и телеграмма медленно заползала в аппарат.
Моржов подумал, что как-то невежливо получается. Надо было бы сначала поздороваться с генералом. И он решил закончить телеграмму словами: «Здравия желаю».
Но тогда ещё хуже получилось бы: «Самолёт неизвестной национальности сбросил в территориальные воды России неизвестный предмет. Здравия желаю».
Поэтому полковник закончил так – сухо и по-домашнему: «Обнимаю, полковник Моржов».
У главнокомандующего Сухого от такой шифрограммы глаза полезли на лоб:
– Чего это он разобнимался? Тоже мне родственник нашёлся! У него там диверсия, а он обнимается!
Раздражённый Влас Афиногенович дал такой ответ:
«Предмет отыскать, сфотографировать, обезвредить и доставить. В случае сопротивления уничтожить. Об исполнении доложить. Запретить выход в море всем гражданским судам».
На территории плавбазы «Белочка» поднялась предвыплывная суетня. К Моржову срочно был вызван начальник военных кадров тов. Стукач С.С.
– Сергей Сергеевич, кто там у вас самый надёжный?
– По анкетным данным – Сидоров.
– Это как понимать?
– А так. Родители работали в цирке на воде. Номеров не срывали. За рубеж не выезжали. Пропагандой не отравлены.
– При чём тут родители? Стреляет-то он как? Как по карте ориентируется?
– Плоховато ориентируется. И стреляет неважно, особенно в цель. Но анкетные данные! Посылать-то надо за двести километров в сторону противника. Это почти уже зарубежная командировка!
Тогда полковник Моржов нажал кнопку усилителя у себя на столе и заорал громовым радиоголосом на всю секретную базу и её окрестности:
– Павлову на выход!
Глава третья
«Павлова, на выход!»
Как описать солнечную тёплую погоду в середине лета в районе Ялта – Форос в середине моря? Когда уже не видно берега и его красок, а только вода, вода, вода, вода… небо, небо, небо, небо… да солнце. Только синяя вода, только синее небо, только пылающее солнце. Нет, я не умею это описывать!
Не умею, а всё-таки попробую.
Вода, вода, вода, вода, вода, вода, вода, вода, вода, вода и ещё много воды, воды, воды, воды.
Небо, небо, небо, небо, небо, небо, небо, небо, небо, небо и ещё много неба, неба, неба, неба.
СОЛНЦЕ.
Плывёт себе и плывёт Павлова в сторону сброшенного предмета и радаром впереди себя пространство осматривает.
На животе у неё фотокамера, на спине что-то вроде пулемёта. И всё это больших доисторических размеров.
Вот на неё надвинулось большое планктоновое облако.
Видимость глазами уменьшилась до метра. И тут она услышала незнакомый голос:
– Привет, старуха… Ты что, на дачу собралась?
Павлова оглянулась и увидела справа недалеко от себя красавца Тристана.
– При чём здесь дача? На какую такую дачу?
– А при том. Зачем на тебе вся эта мебель?
– Это не мебель! – ответила Павлова. – Это приборы такие. А почему я тебя не заметила? Почему я тебя не слышала радаром?
– Потому что на мне антирадарный жилет. Я – Тристан, из Америки. Я морской разведчик.
– Я – Павлова из России. У меня приказ тебя обезвредить.
– Меня не надо обезвреживать. Я и не вредный вовсе.
– Вот так сюрприз! – сказала Павлова. – А они там думали, что ты атомная бомба или торпеда. И что ты будешь разведывать?
– У меня задание сфотографировать подводную лодку, переходящую в самолёт. Это трудно?
– Это пара пустяков. Они по утрам проводят испытания. Их штук десять здесь кружится.
– А что нам делать до этого?
– Понятия не имею.
– Знаешь что, давай я тебя сфотографирую на память.
– Здесь?
– Здесь. Мой аппарат всё снимает даже ночью.
– Ну уж нет, – сказала Павлова. – Если фотографироваться, то на фоне пейзажей. Чтобы было что друзьям показать.
– Отлично. Плывём к пейзажам.
– Подожди, – сказала Павлова. – Я эти хомуты сниму.
Тристан помог Павловой расстегнуть пряжку на животе, и всё неудобное техническое оборудование благополучно отправилось на дно.
Чтобы найти и достать его, дельфинам понадобилось бы не больше трёх минут. Они видят дно и буквально осязают все предметы на нём, просто не сходя с места. Гораздо труднее для них снова напялить на себя всю эту обязаловку.
Павлова пошла шпарить по волнам в сторону берега.
– Э, нет, – сказал Тристан, – так я за тобой не угонюсь. Мне с этими шкафами надо расстаться.
– А как же фотография?
– Фотографии делают перед расставанием. А мы только встретились.
Ультрасовременное снаряжение Тристана последовало вниз вслед за оборудованием Павловой.
Курортный берег Фороса представлял собой сплошной праздник. Отовсюду неслась музыка: с пароходов, из парка, с танцплощадок и просто от отдельных лиц с магнитофонами.
По всей длине берега висели лозунги:
«ДА ЗДРАВСТВУЕТ ПРАЗДНИК НА ВОДЕ!»
«ВСЕ КАК ОДИН УЙДЁМ ПОД ВОДУ!»
«ДОРОГИЕ ФОРОСЦЫ! НЕПТУН ОЖИДАЕТ ВАС ПОД ВОДОЙ!»
«МОЛОДЁЖЬ! ВАШЕ МЕСТО НА ДНЕ!»
«ПОСЕТИТЕ ДЕЛЬФИНИЙ ЦИРК МАРКА АЛМАЗНОГО!»
– Послушай, Павлова, – спросил Тристан, – как мне к тебе обращаться? Не звать же тебя по фамилии.
– Дядя Яша, наш завхоз, зовёт всех нас «рыбки». Он обычно кричит по утрам, когда еду приносит: «Рыб, рыб, рыб! Рыбки! А ну, Рыбка, быстро ко мне!» Мой тренер Васильев зовёт меня Анна.
– Аннет, значит, – понял Тристан. – Так вот, Аннет, я бы с удовольствием посетил дельфиний цирк.
– Ну и посетим, – согласилась Павлова.
Проплыв вдоль побережья, они увидели на правом краю большой кусок моря, огороженный трибунами. Трибуны были забиты зрителями – взрослыми и детьми, и радостный их рёв волнами катился в сторону моря.
В дельфинарии шла игра в волейбол. Дельфины в белых жилетках перекидывали мяч через сетку к дельфинам в красных. Они ловко подныривали под мяч и осторожно клювом толкали его вверх. Порой какой-нибудь красавец дельфин умудрялся в изящном полёте ударить мяч носом и переправить его к противнику. Иногда мяч залетал на скамейки к зрителям.
Тристан подплыл к трибунам сзади и стал стучать клювом по стенке.
Тотчас несколько детских голов высунулось, и дети стали смотреть на Тристана и Павлову сверху. Этих голов становилось всё больше и больше.
– Ой, смотрите, ещё дельфины!
– Морские! Настоящие!
К Тристану и Павловой полетели яблоки, булочки, конфеты. Постепенно половина зрителей переключила внимание с домашних дельфинов на диких. Ребят становилось всё больше и больше. Даже трибуна слегка погрузилась в воду и стала скользкой.
Тристан стал плавниками просить мяч. И как только мяч прилетел к зрителям, они немедленно переправили его Тристану.
Игра тем временем сменилась. Дельфины в белых и красных жилетках заиграли в баскетбол.
Тристан отплыл подальше, так что ему хорошо стало видно баскетбольную корзину, прицелился, мотнул огромной башкой и отправил мяч в сторону баскетбольного щита.
Мяч подлетел к самой корзине, но в корзину не попал. Он заметался короткими ударами между корзиной и щитом.
– Ура! – завопил целый стадион детей.
– Повторить! – кричали взрослые.
Мяч снова передали Тристану.
Ещё бросок. И опять неудача!!! Если можно считать неудачей бросок в район корзины почти с двадцати метров.
– Ещё раз! Ещё раз! – ревели трибуны.
В третий раз Тристан бросил мяч точно в корзину. Мяч долго вращался в сетке, потому что попал туда под очень острым углом.
Стадион зааплодировал. Старший тренер подошёл к краю трибуны с ведром рыбы, бросил Тристану и Павловой несколько самых сочных рыбин и крикнул:
– Эй, может, вы заплывёте сюда!
Он стал жестами приглашать Тристана и Павлову заплыть в дельфинарий.
– У нас тут весело. И еда классная.
Тем временем с другой стороны дельфинария вышли в море два катера, между которыми была натянута волейбольная сетка.
«Мало того, что забрали лучших тренеров! – думал Алмазный Марк. – Мало того, что запретили ходить в море за рыбой. Они ещё не разрешают производить отлов дельфинов. Хорошо, что эта пара сама сюда пожаловала».
Два катера с растянутой сеткой приблизились к Тристану и Павловой.
– Что будем делать? – спросила Павлова. – Перепрыгивать или подныривать?
– Зачем? – сказал Тристан. – Сделаем всё совсем по-другому. Вперёд!
Он разогнался, как мощная торпеда. Перед самой сеткой он выпрыгнул из воды и таким мокрым бревном шлёпнулся в сетку всеми своими тремястами килограммами. Мало того, что он шлёпнулся всем весом, он ещё сделал резкое движение, почти удар, нижней частью туловища.
Разумеется, оба ловца, державшие сетку, потеряли равновесие и вылетели из катеров прямо в воду под невероятно радостный вой трибун.
«Надо будет записать этот трюк в мой тренерский опыт, – решил про себя Марк Алмазный. – И надо будет запомнить эту пару. Мне нужны такие ребята».
А пара плыла всё дальше и дальше от берега под настырный крик белых чаек и тихий плеск волн.
– Знаешь что, – сказала Павлова. – Мне надо снова надеть мою мебель. Иначе на базе будет скандал. И тренеру влетит.
– А мою? А моя мебель?
– Твою пока оставим на месте. А то ты такое нафотографируешь – одни щепочки останутся и осколочки.
Дельфины направились к месту сбрасывания сбруи и с трудом напялили на Павлову её оборудование – фотоаппарат, миноискатель и намордник для перекусывания якорных цепей.
После этого они быстрым солдатским шагом поплыли дальше.
– Вот мы и подплываем, – сказала Павлова. – Видишь, впереди на горах белая роща? Эта роща поднимается на гидравлических столбах, а под ней пещера.
– И там медведи спят, – проявил свои знания о России Тристан.
– Какие медведи? Там аэродром. Там подводные лодки, переходящие в самолёты. Они оттуда вылетают.
– А как же я туда доберусь? – спросил Тристан.
– Зачем?
– Чтобы их сфотографировать или взорвать. У меня же приказ на руках.
– Взрывать ничего не надо. И добираться туда не надо. Я же тебе говорила, что у них по утрам учебные полёты. Рано утром сюда приплывёшь и фотографируй сколько хочешь.
– А ты?
– У меня по утрам занятия. «Поимка и задержание диверсантов».
– Вот и приходи сюда на практические занятия. Будешь меня задерживать сколько хочешь.
– Мы отрабатываем поимку аквалангистов. Ты же не аквалангист.
Они быстро плыли дальше и дальше.
– Стоп! – вдруг резким голосом сказала Павлова. – Ни с места.
– А что? Что случилось?
– Впереди синий луч.
– Что это такое – синий луч?
– Это охранное устройство. Если ты пересечёшь синий луч, вон из той будки вылетит тепловая торпеда. И начнет тебя преследовать.
– Меня?! – закричал Тристан. – Да меня ни один катер не догонит.
– Катер не догонит, а торпеда догонит, – возразила Павлова. – Она с форсированным двигателем, и на неё натянута акулья шкура.
– А как же вы? – спросил Тристан. – Вы же пересекаете луч.
– У нас есть фосфоресцирующая фольга на груди. Это и пароль и пропуск в одно и то же время.
– Значит, я должен остаться здесь? – спросил Тристан.
– Здесь ты пропадёшь с голоду. Здесь очень плохо с рыбой. Пойдём со мной. Тебя же надо накормить – такого здоровяка.
– Но как я пройду?
– Тебе придётся меня обнять. Мы пройдём одним телом.
– О'кей!