“Скажи мне, кудесник, любимец богов,
Что сбудется в жизни со мною?
И скоро ль на радость соседей-врагов
Могильной засыплюсь землею?
Так громче, музыка, играй победу,
Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит!”. Булгаков М. А., “Дни Турбиных”. Земля. 1925 г.
1. Ей не хотелось подниматься. Она долго нежилась под мягким одеялом в уютном гнезде из пахучих трав и щурилась от ярких солнечных лучей, проникающих в окно. Огли открыла глаза и потянулась.
–Проснулась, красавица? – Хаззах стояла рядом с чашкой горячего сока сотуса на подносе и улыбалась.
Кошка уже в рабочей одежде и плотном, обляпанным жиром фартуке до пола, поправляла одной рукой висевший за спиной короткий тренировочный меч, другой же держа поднос. На плече красовалось пятно: явно кто-то из малышей срыгнул. Совершенно нелепый вид. Но взъерошенную Хаззах это не портило, скорее, подчеркивало образ матери-воительницы с властным и, в то же время, глубоко любящим взглядом тёплых жёлтых глаз.
– Я дома? – Огли растерянно и заспанно озиралась по сторонам.
Кошка деловито поставила напиток рядом с королевой и начала собирать с пола неряшливо разбросанные доспехи и украшения мозолистыми, натруженными руками и раздражённо размахивать хвостом без булавы.
– А где же ещё? Вардар нашёл тебя в пустыне в зимнем гнезде муравьев и ос. Ты спала как младенец. Благо, палец не сосала.
Лицо Огли помрачнело. Она боялась встречи с мужем, памятуя о его ярости и ревности.
Дверь внезапно распахнулась. В проёме появился всклокоченный, полуобнажённый Вардар. Видимо, давно им никто не занимался и не переплетал боевой пайкчхик. Даже схенти грязный, как и у Хаззах, в жирных пятнах. Они, что, вместе готовили?
Войори подошёл, опустился на колени рядом с гнездом и крепко, порывисто обнял Огли.
– Прости меня, вздорная девица.
– Самец.
– Девчонка.
Огли сглотнула от неприятного приступа и быстро отвела взгляд от волос мужа, заметив и на его толстой косе пятно, какие оставляют младенцы. Вся цепь в его волосах слиплась. Понятно. Точно помогал Хаззах, а её малыши его основательно потрепали. Тонкие царапины от коготков малышей видны на шее и плечах. А на макушке… Что это? Только не дохлый крим, с которыми любят играть котята. Не-е-ет, только не дохлый крим. Пусть это будет не дохлый крим, а?
– Хватит обмениваться любезностями. Поднимайся, Огли. У нас гости, – Хаззах нетерпеливо и безжалостно стащила с девушки одеяло и бросила в неё одеждой. – Алан уже не знает, чем их развлечь. Уж и с бубном танцует и пантомиму демонстрирует им, а ты тут вылёживаешь бока, лентяйка. У моего мужа и так дел невпроворот. К нему поступило два десятка новобранцев, прибывших от Дидаскала. У него голова пухнет: не знает, где их размещать и чем вооружать. Кстати, вернулся тот мальчик, что несовершеннолетним полез воевать в катакомбы храма несколько лет назад. Кажется, его зовут Шион. Помнишь такого?
– Ух-ты! Да как же его забудешь! Ему всего четырнадцать было, когда он проник в отряд Алана! Смелый котяра! – Обрадовался Вардар, потирая руки. – Как он?
– Возмужал, окреп. Обучение в клане свободных угзи, определённо, пошло ему на пользу. Он и так-то отличался безрассудной храбростью, а теперь его и вовсе не узнать. Он спрашивал о тебе, Вардар. Жаждет встречи. Распинался в благодарностях за спасенную жизнь и предоставленную возможность учиться на острове Вадхи у самого Дидаскала свободных наёмников. У него теперь такой бандитский прикид! Я уж и не знаю, чему он там учился, но на солдата армии короля Войора он никак не похож! Бандит с большой дороги, не иначе. Рыжий, наглый, горластый альфа. И дружки у него ему под стать. Все до единого похожи на сячшизских пиратов. Давай, Огли, вставай уже! Думаешь, раз королева, то можно вот так заставлять всех тебя ждать?! Рота, подъем!!!
Кошка пнула край гнезда ногой и зашипела.
Огли, смешно скривив крупный рот, начала одеваться, одновременно отхлебывая горячий сок. Вардар взялся помочь заплести ей пайкчхик.
– Ты что-нибудь помнишь о своем путешествии по полотнам Игры? – Осторожно поинтересовался Вардар, когда Хаззах вышла. Он аккуратно вёл щёткой по светлым волосам жены и сиял от счастья, что натёртый пятак.
– Помню, убивала савантов Земли. И видела там тебя.
– Я был там, Огли. Хотел остановить тебя, но…
Огли подняла голову. Их взгляды встретились, и она сразу отвернулась, прикусив губу. Он попал под её удар, там, в Игре.
– Прости, Вардар. Я не понимала, что делаю. Я совершила непростительную ошибку. Они не виноваты в том, что стали такими…
– Знаю, потому и не виню тебя ни в чём. Это моя вина. Мне нужно было быть более внимательным к тебе. Всё-таки ты моя жена и королева моей планеты… Нашей планеты. И ты не по собственной воле делаешь всё это. Твоё тело является игровой фигурой событийных рядов с прописанной миссией. Никто из нас не в состоянии снять с тебя это проклятие, только смена тела может всё изменить. А я не готов отпустить тебя в мир нави. Вина за твои действия лежит полностью на Совете Игроков. Мы все это понимаем. И Совет манипулирует беззащитными и, зачастую, лишёнными самостоятельности и заботы савантами. Политика Земли далека от идеала, в особенности, когда дело касается незащищенной категории жителей. Волхвы не справляются. Их мало осталось. А мы помочь ничем не можем. Нам бы свою планету восстановить после многолетних войн. До Земли нет никому дела. Даже самим землянам. Остальные цивилизации хотят, чтобы она очистилась от людей, чтобы можно было пользоваться её ресурсами. Даже пта поглядывают на этот лакомый кусочек. Но их от войны с Землей сдерживает патологическая лень и периодически нападающие на них приступы пацифизма. Нам бы радоваться, что до нас, Земли, Сопра и Вардема не добрались силоиты и аргуны.
– Это уж точно, – согласилась Огли, вспомнив, что она читала о чудовищных инсектах и кристаллических ящерах. Одного аргуна она даже видела живым на флагмане своего отца Императора. Обе цивилизации технологически превосходят все вместе взятые известные планеты бывшего содружества, а агрессивность и жадность ставят под угрозу существования любой мир, оказавшийся у их флотов на пути. Утешало то, что эти две Империи враждуют между собой с переменным успехом многие сотни лет, не замечая остальные цивилизации. Им нет дела до Игры. Они столь поглощены соревновательной и кровопролитной войной, доказывая друг другу своё превосходство, что на изучение просторов соседних Вселенных у них не остаётся ни сил, ни времени. Правда, время от времени, они объединяются для пиратских рейдов, повергая в ужас сотни Галактик. В этом случае гордые аргуны вступают под стяги силоитов и подчиняются им, признавая недюжинные интеллектуальные способности инсектов в сфере стратегии захвата и эффективного использования завоеванных цивилизаций, просто, торговых космических караванов, целых планет или обитаемых созвездий. Би-Ферзи Фердмах некогда пытались втянуть силоитов и аргунов в войну Игры землян. Но силоиты дали такой отпор, защищая свои границы и границы миров аргунов, что жуки многие столетия тряслись от ужаса, едва заслышав словосочетание силоит-аргун. Кристаллические же ящеры, под знаменами своих противников силоитов стёрли с лица Вселенной за два часа одну из планет Фердмах в качестве демонстрации силы, упреждающего и предупреждающего шага, выбрав для своей цели производственную базу, а не Гнездо жуков. Это быстро возымело действие, и жуки оставили в покое обе неподконтрольные и свободолюбивые цивилизации.
Да и какими бы ни были кровавыми сражения между силоитами и аргнунами, они всегда по окончании боев возвращали пленных и раненных по их домам по умолчанию и оказывали помощь друг другу, демонстрируя тем самым уважение к противнику и неизменную преданность законам и традициям обеих сторон. У обеих цивилизаций очень сильна культура войны.
Второй фактор, снижающий вероятность нападения на бывшее содружество Войора – это крайняя малочисленность силоитов. Они давно утратили способность к репродукции, выживая лишь благодаря редким вспышкам клонирования. Они могли бы обратиться за исцелением к пта, но мешала гордость. А аргуны не заинтересованы в битвах за ресурсы вовсе. Им война нужна исключительно в целях самолюбования и ментальной традиции вечного победителя. Если бы неожиданно возникла возможность привести их на спортивную Олимпиаду, они забыли бы о войнах, полностью погрузившись в тренировки и в борьбу за первые места во всех возможных дисциплинах, какие будут им доступны, учитывая их громоздкие, неповоротливые, но могучие кристаллические тела. Агрессия ящеров не связана с голодом крови, как у мохванов. Они не хищники, а только буйные вояки с завышенной самооценкой, безграничным тщеславием и беспредельной гордыней, ведущей свое начало из столь бородатых времен, что и сами аргуны уже не помнят о причинах войны с силоитами. Больше напоминает вредную, назойливую привычку, чем борьбу за что-то реально ценное и нужное для их народов. Но вот их объединённые пиратские рейды представляют реальную угрозу. Здесь речь идёт не об игре в войнушку. В рейдах и силоиты и аргуны превращаются в безжалостных грабителей, использующих все возможные средства для достижения своих целей: и убийства, и похищения, и пытки, и шантаж, получая неописуемое удовольствие, ведь против своих конкурентов они не используют подобные средства. Иные миры они вообще не вопринимают всерьёз, не считая их обитателей достойными и мимолетного внимания.
Вардар тяжело вздохнул и, укрепив копейное навершие на конце плотной и тяжёлой косы, прижался губами к макушке жены, закрывая глаза. Боль испепеляла его. Страх съедал изнутри с того самого дня, когда он осознал, что шут Императора мохванов, а теперь его жена и королева – жертва Игры. Он не знал, как уберечь эту сумасшедшую, безрассудную в своей храбрости женщину, у которой напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. И как спасти её от неё самой?
– Я люблю тебя, Огли. И не оставлю никогда.
Огли, не глядя, подняла руку и погладила давно небритую и такую родную щёку.
– Что у тебя на запястье? – муж прикоснулся к электромагнитному устройству, поворачивая его, чтобы рассмотреть.
– Оружие. Новое оружие с Земли.
Вардар с любопытством заглянул ей в глаза.
– Расскажешь?
– Обязательно, но позже, – Огли благодарно чмокнула его в нос. – Давай-ка, я тебе тоже переплету косу. Ты на пугало похож. И нужно принять душ и сменить одежду. Тебя засморкали малыши Хаззах?
– Есть немного. Пайкчхик сам заплету. А так слабо меня любить? – Страстно засопел муж, щекоча ухо.
– Не слабо, мой царь и бог. Но нас ждут. Ты слышал Хаззах. Эта маленькая бестия порвёт нас обоих за своего ненаглядного Алана, а он, между прочим, ещё и твой семейственник.
Огли рассмеялась и увернулась, избегая медвежьих объятий супруга.
Спустя время она недовольно насупилась, увидев Вардара чистым, в новеньком мундире и с гладко заплетённой косой, уложенной широким полотном на могучей спине. С боевого пайкчхика стекала вода – волосы не успели высохнуть после душа.
– Огли! – воскликнул он, – Ты можешь себе представить: я нашёл в своих волосах дохлого крима! О, эти дети!
– Да уж.
Огли прыснула в кулак, разглядывая супруга.
– Что-то не так? – Вардар смущённо оглядел себя.
– Да, – Огли шаловливо прикусила губу. – Всё не так. В схенти ты мне больше нравился. А дохлый крим на твоей макушке…
– Ах, вот оно в чём дело. Это поправимо, но позже. И крима ещё найду для тебя. Дохлого. Если что, у малышей Алана возьму на время, чтобы тебе угодить. Идём, любимая, а то Хаззах и вправду, накажет нас за эксплуатацию её старого, облезлого обормота со скверным характером и порванным ухом. У него, кстати, на одной стороне усы обгорели в последнем бою. Так и не отросли.
Вардар беззаботно смеялся, открывая перед женой веси в главный зал.
Тело Огли непроизвольно напряглось, пальцы же коснулись кнопки меча, когда двери в главный зал открылись, и она увидела гостей. Мохваны. Тысячи волков стояли в ожидании!
Огли, стиснув зубы, вошла в гостиную, метнула быстрый взгляд на спокойного Алана и несколько белых огромных муравьев, замерших за его спиной с оружием Фортегсий на изготовке.
– Меня зовут Геная, – вперёд выступила амазонка и опустилась на колени, пряча взгляд и, следуя негласным законам своей стаи.
– Что это значит? – Огли растерянно повернулась к вошедшему мужу.
– Это твои новые воины. Геная генерал амазонок и золотых мохванов пришла, чтобы служить тебе. Не мне, королю, а тебе, – Вардар улыбался по-мальчишески шаловливо.
– Я не знаю, чем ты занималась в пустыне, но приход Генаи меня удивил. Мои воины чуть не убили их. Ситуацию спасли осы и муравьи. Они прикрыли их, не дали расстрелять на подходе к городу. Мохваны сдали мне все свои чипы. Возьми, теперь они твои. Кстати, за волками пришло стадо земных животных. Мохваны называют их коровами. Говорят, что этих странных, скачущих, рогатых зверей разводил на флагмане твой отец Император Ахн-бис. Животных определили в стойбища для свифтов.
Огли бесконтрольно раскрыла от удивления рот и повернулась к волчице.
– Коровы? Вы привезли коров?
Генерал помялась и неуверенно кивнула, продолжая смотреть в пол.
– Это не те самые коровы, что вышли из крейсеров во время сражения со Сторой у леса урханцириусов?
– Они самые. – Засмеялся Вардар. – Они долго бродили по лесам. Гирды их не тронули. В итоге, после длительного и изнурительного путешествия по пустыням, они нашли стоянку мохванов и остались рядом с ними на зимовку. А стоило волкам тронуться в путь в столицу, коровы последовали за ними, вероятно, памятуя, что волки могут их доить и заботиться о них. В условиях нашей низкой гравитации коровы овладели новым способом передвижения: прыгают как гирды.
Огли рассмеялась и приняла протянутые ей Вардаром сенситивные чипы мохванов. Это означало, что никогда и никому кроме Огли киборги не станут подчиняться. Даже Императору.
Некоторое время Огли смотрела на Генаю. Она обдумывала свой план. Кажется, благодаря этой волчице, Огли сможет реализовать давнюю задумку. Мохванка заметила искру решимости в глазах королевы.
– Приказывай.
– Готовьте корабли. Через два дня мы отправляемся в Гамма Спектр.
– Что? – Вардар ошеломлённо уставился на жену. – Что ты опять задумала?
– Осы Фортегсии терпят поражение. Их атаковали жуки Фердмах. Мы нужны им. А они нужны нам, чтобы восстановить экономику Войора. И, даже если Фортегсии не решатся после этого сотрудничать с Войором, мы всё равно останемся в выигрыше.
– О, нет! С чем ты собираешься воевать?! У нас нет оружия против Ферзей! – Вардар в отчаянии размахивал руками, не в силах справиться с эмоциями. Его терпению, кажется, приходит конец. Сколько можно искать войну? Бежать за ней, творить вокруг себя кровопролитие и хаос?
– Ты в своём уме?! – Взорвался, наконец, Вардар, раздувая от бешенства ноздри.
– Кто-то ведь должен иметь храбрость, завершить войну и обеспечить безопасностью Войор не на один сомнительный год, а на многие столетия? У меня есть оружие, любимый. Его изготовил х-игрок для нас.
– Х-игрок? – Вардар с перекошенным лицом смотрел в спину жены.
– Она, как всегда полна сюрпризов. И она права: войну пора остановить. – Алан заулыбался. – Сначала урханы. Потом коровы. Теперь мохваны. Завтра навозные жуки-переростки. Интересно, Би-Ферзи со своими войсками тоже примкнут к нашей армии, если даже х-игроки отныне на нашей стороне? Кажется, у них не будет иного выбора.
Кот захохотал.
– Тебе повезло с женой. Она нашла союзников среди х-игроков! Подчинила ос, муравьев, мохванов! Что за чудо?
– Вот это кактус, – Вардар потрясённо опустился на диван и оглянулся на Генаю. Волчица сдержанно улыбалась и гладила сыновей Алана. Её глаза сияли спокойствием и радостью. Она нашла дом. Она нашла нового вожака стаи. Золотые офицеры с воодушевлением общались с муравьями, кажется, позабыв, что ещё несколько часов назад инсекты едва не уничтожили их.
Услышав о подготовке к сражению в открытом космосе, Геная победно втянула носом воздух и сжала кулаки. Пасть наполнилась слюной.
Вардару следует остаться на Войоре. Но Огли нельзя отпускать одну, ведь она обладает неприятным талантом находить приключения на свою пятую точку. Придётся поступить как прежде: оставить Войор на Алана и доверить правление милдеросским материком Герру ки Хашу. Иных достойных кандидатур в данное время нет. Из-за зимы многие Дидаскалы из кланов свободных угзи ушли, а семейственные Дидаскалы редко покидают остров Вадхи. Их не найти сейчас, чтобы просить о помощи в управлении государством и держать руку на пульсе в случае атаки Фердмах на Войор или проникновения игроков-смердов. Можно, конечно, написать письмо старцам Рулы или гхану Хуннуба. Но пока письмо до них дойдёт, Огли и Вардар к тому времени вернутся.
Вардар широким шагом двинулся в арсенал за оружием и столкнулся с группой угзи в странных нарядах. Их предводитель резко раскинул руки в стороны, заграждая проход и забасил, сверкая бешеными глазами:
– Командор!!!
– Шион! – Вардар узнал рыжего угзи и радостно подхватил его, крепко обняв и крича:
– Бандит хренов! Наконец-то, мы встретились! Дай, посмотрю, что из тебя выросло. Уж выросло, так выросло! Выросло, что надо!
Вардар поставил зверя и обошёл со всех сторон, цокая языком. Шион действительно изменился до неузнаваемости: он превосходил ростом даже Алана, возвышаясь над своими соплеменниками на полголовы. И наряд его удивлял: рулайские штаны из растительного волокна с традиционной вышивкой, сячшизский кушак, какие носят пираты, меховая безрукавка гхагавваххов и знаменитые хуннубийские сабли, украшенные драгоценными камнями, сплав для которых некогда изобрел неугомонный гхан Хаджас Сарреддит.
– Я так понимаю, ты успел посетить много стран, Шион, – засмеялся король.
– Это точно. Поносило меня по миру, – смутился угзи, потирая повязку, скрывающую рваный шрам и ровные ряды татуировок “голов” на крепком плече. Под безрукавкой на груди выделялся символ клана, заключенный в звезду. Шион стал фаворитом клана пустынных наёмников.
– Не могу вспомнить, когда в последний раз видел хоть одного живого фаворита, – рассмеялся Вардар. – Наконец-то традиции угзи снова в силе, а ваши кланы набирают численность. Это весьма обнадёживает.
– Не радуйтесь раньше времени, командор, – пожал плечами угзи и нервно оглянулся на своих отставших соратников. – Мастера свободных кланов не так уж невинны, как кажется на первый взгляд. Там такая жестокая кухня, не говоря о традициях заказов и условий их выполнения. Мне пришлось выкупать себя и своих друзей, чтобы вернуться в столицу Милдеросса.
Кот мотнул головой и повёл короля к парку, чтобы никто не слышал их беседу.
Они ещё долго говорили. Вардар после беседы официально назначил его заместителем Алана и со спокойной совестью приступил к своим делам, будучи уверенным, что Шиону можно доверить армию угзи. Только официальное вступление в войска короля могло защитить бывшего фаворита убийц от мести своего мастера или нового фаворита. Выкупить себя из клана не означало свободу. Это означало начало конца – все убийцы начнут охоту на свободного наемника, чтобы отобрать у него заработанные за время служения в клане сокровища. Освободившиеся фавориты пользовались особым вниманием грабителей всех сортов.
– Что мне необходимо сделать ещё, кроме подготовки кораблей? – Геная ходила следом за Огли, сгорая от нетерпения.
– Это, – Девушка протянула волчице излучатель. – Нам нужны такие устройства, чтобы отправить всех Ферзей в другой мир и закрыть там.
Геная внимательно осмотрела излучатель, повертела в руках.
– Они должны быть больше и мощнее. Этот крошечный, бесполезный. Но идея интересная.
– Да.
– И одних излучателей недостаточно. Мы ведь не хотим, чтобы жуки имели возможность возвращаться?
Огли оглянулась и посмотрела в медовые глаза с острыми круглыми зрачками.
– Совершенно верно, генерал. Есть предложение?
Мохванка задумалась, поджимая хвост, когда рядом пробегала суетящаяся Хаззах. Крошечное, белое, пушистое создание, называемое на этой планете кошкой угзи, неожиданно вызвало у мохванки прилив нежности. Она едва удержалась от того, чтобы не затискать Хаззах. Такая мягенькая, тёплая!
– Какое бы великолепное оружие тебе не предложил игрок с Земли, он всегда будет игроком. – Геная, облизнувшись, проводила взглядом кошку и вздохнула. Угзи не даст себя тискать. Воинственная раса планеты, гордая, хищная, хоть и весьма приятная на вид. А какой от угзи запах!
Геная сглотнула слюну снова, не замечая, как её хвост мечется из стороны в сторону, ударяя стоящего за её спиной растерянного Вардара по бедру. Тот удивленно следил за хвостом мохванки, вытягивая медленно руку. Хвост выдавал самое располагающее настроение волчицы.
– О чём ты?
В этот момент король поймал хвост волчицы. Та от неожиданности пискнула и подпрыгнула.
– Игра. Ни один игрок не пожелает навсегда расстаться со своей любимой игрушкой. – Ответила Геная, обиженно вынимая из пальцев короля свой хвост. – Он дал тебе оружие, но не дал ключ, чтобы навсегда запереть жуков в неизведанном мире. Или скрыть ваш мир от их внимания. После моего поступления к тебе на службу, жуки интерпретируют это как предательство со стороны всех мохванов, а, следовательно, мой народ и Мохван-Баст теперь тоже под угрозой уничтожения. Мы не сможем вернуться домой, королева, и вынуждены остаться на Войоре до тех пор, пока не обеспечим надёжной защитой и свою планету. В моих интересах перекрыть любой возможный путь возвращения жуков в эти миры. Это моя прямая обязанность: сохранить свой народ, свою стаю. В плане игрока определённо прослеживается подвох. Вот только, что он задумал на самом деле? Или просто, не досмотрел по неопытности?
Геная едва слышно вздохнула, поглаживая свой хвост. Мохван-Баст действительно будет обречён с того момента, как Би-Ферзи узнают о предательстве генерала. И узнают они об этом очень скоро. Но Геная всё же надеялась избавиться от королевы Войора, вернуться домой и возвести новый Центральный Процессор с теми программами, который оставил ей Император Ахн-дас. Процессор необходим, чтобы стабилизировать состояние искусственной планеты. Без него атмосфера Мохван-Баста будет снесена ветром их звезды за двое суток, и все волки погибнут.
Огли задумчиво смотрела на Вардара.
– Что ты думаешь обо всём этом? – Обратилась она к нему.
– Геная права. Оружия недостаточно. Наступит момент, когда Би-Ферзи придумают способ обходить волновые характеристики этого излучателя и снова появятся в нашем мире.
Каким образом игроки заключили Сахме в камень? Огли смотрела в окно. Можно ли самих игроков загнать в их же ловушку? И действительно ли это камень, а не иное вещество, изменённое местным фольклором? Что впитывает в себя массу? Что создаёт поле, обладающее свойством сжимать суть жертвы, лишая способности двигаться и маневрировать в полотнах Игры? Ловушка определённо имеет квантовую или электромагнитную природу.
Огли поднялась и отправилась в жилище урханов. Звери, растянувшись на соломенных подстилках, дремали.
– Пламор, мне нужна помощь. Нужно, чтобы ты объединился с другими четырьмя драконами и превратился в дархана.
Белый урхан поднял голову.
– Чего? Что за глупости? Это как в легенде об отце древесных драконов?
– У дарханов пять глаз. С их помощью они творят чудеса. Я знаю, ты можешь сделать объединённую силу пяти урханов и стать дарханом. Я уверена, что в подпространстве Войора есть свободные тела дарханов, как и тело Великого Урхана-Бата. Мне не хватает сведений о мирах по ту сторону. Мне нужно знать о подпространстве, в котором обитают ваши души и свободно дышат вампиры вихви. Там частоты, которые могут мне пригодиться для создания ловушки для игроков.
– Я же не дархан, Огли. Мне не доступно, находясь в живом теле, входить в иной мир на длительное время. Моё тело погибнет, если я надолго задержусь там. Почему бы тебе не просить помощи у вихви?
– Вихви не могут видеть, как ты. Ты можешь это сделать. Я знаю, можешь. А мне нужно видеть твоими глазами.
– Но с чего ты взяла, что соединение пяти урханов возможно? Это же всего лишь легенда, которую ты даже никогда не слышала!
Огли с сомнением качнула головой.
– Видишь ли, Пламор, чёрный дархан Лони ки Паша был многоголосым. У меня не было времени изучить его. Но уже тогда я заподозрила, что дарханы имеют не одну душу в могучем теле, а несколько под началом самой сильной души. Ты среди ныне живущих драконов самый сильный.
Зверь задумчиво оглядел своих братьев. Да, если они соединят пять глаз пяти урханов, возможно, у них выйдет добиться эффекта одного уникального дархана. Конечно, воскресить дух Урхана-Бата не получится, а вот пятиглазый дархан вполне может материализоваться в его теле. Попытаться? Но эта попытка будет для некоторых урханов чревата. Они потеряют тела и их души станут им неподвластны.
– Я сделаю это, королева, с теми, кто согласится. Но не здесь. Это опасно для войори и котов. Выброс силы будет велик.
– Пещеры Аррама подойдут?
– Да. Если мы потеряем силы, ты накормишь нас солью Аррама и вылечишь. И тебе следует знать, что другие урханы погибнут, отдав мне все свои силы и души.
Огли судорожно вздохнула. Она не хотела, чтобы кто-то из зверей погиб. Придётся отказаться от этой идеи.
Но Пламор уже принял решение и обратился к своим братьям, уведомив их об опасности. Четверо из них сразу выступили вперёд – ради королевы они были готовы на всё.
– Мы согласны. Но в пещеры Аррама мы отправимся со своими всадниками.
– Почему вы согласились? – Спросила Огли, ещё минуту назад, будучи уверена, что никто из урханов не пойдёт на такой шаг.
– Мы же ничего не теряем, – хмыкнул один из них. – Мы не привязаны к своим телам, как вы, двуногие. У нас много тел там, – зверь кивнул костяной головой в неопределённом направлении, имея в виду подпространство, где обитают тела драконов без душ.
Огли пошла в дом, чтобы переодеться в походную одежду. Всё это время она тревожно прислушивалась к Сердцу Войора. Планета молчала. Она не противилась её решению. Она вообще молчала с недавних пор, словно впала в зимнюю спячку со своими кримами.
Все урханы, согласившиеся на изменение, оказались зверями угзи, в том числе и Алана.
Кот недоверчиво выслушал предложение Огли.
– Мне не нравится эта идея. Я не хочу потерять урхана.
– Не печалься, – его зверь потёрся о плечо, едва не свалив хрупкого кота. – Если я не вернусь к тебе в этом теле, то пришлю к тебе своего брата. Нас много, а войори вымирают. Ты знаешь, что все мы готовы жертвовать собой ради своих всадников. Если погибнут все войори, мы будем и дальше существовать, но потеряем свою суть, одичаем. Наш разум станет никому не нужным и не востребованным. Он и возник-то исключительно для вас. Войори – дети планеты, а мы лишь инструмент для их благополучной жизни. Таков был замысел нашего Сердца изначально. Я готов.
Пять всадников покинули замок и выехали из Милдеросса на просторы прибрежных лугов. Нужно было снова пересечь заснеженную пустыню. Для этого жёны угзи успели надеть на урханов плащи из шкур, спрятав под ними уязвимые крылья.
2. Из-за сильных метелей и сухого, колючего, мелкого снега, отряд пересекал пустыню три дня. Они могли срезать путь и пройти к скалам Аррама по замерзшему руслу Красноводной реки. Но урханы воспротивились, опасаясь провалиться под лёд. Сейчас подо льдами реки господствуют опасные хищные рыбы. Весной они уходят в океаны до следующей зимы. Десятиметровые, лентовидные ядовитые азинеды представляют угрозу для любых сухопутных зверей, в том числе и для урханов.
На одной из стоянок на берегу Огли нашла время, чтобы спуститься к Красноводной реке и с любопытством, осторожно смахнула снег с гладкого, розового льда. Под ним сверкнуло длинное бордово-синее, переливающееся серебром тело. А дальше ещё десятки таких же существ. Хищница, заметив просвет над собой, поднялась и ткнулась художественно-изысканной головой в лёд, оскалив невообразимо острые зубы. Или это один зуб во всю челюсть, напоминающий лезвие с зазубринами?
Огли завороженно смотрела в огромный, с мятым зрачком алый, миндалевидный, светящийся глаз ядовитой рыбы-змеи. Она оказалась прекрасна вопреки ожиданиям. Медленно и осторожно девушка засыпала снегом оголённый лёд и вернулась в лагерь, удовлетворённая новым открытием о местной фауне.
Наконец, группа добралась до пещер. Урханы со стоном растянулись у костров, которые для них оперативно развели всадники. Огли не торопила их. Зверям нужно согреться и поесть соли Аррама, прежде чем соединять свои кристаллы. Пламор выбрал для слияния самых выносливых и сильных урханов, оставив Деклариона охранять замок и короля. Более того, Декларион не мог беспрепятственно покинуть город, так как коровы по каким-то неведомым причинам выбрали его вожаком стада и повсюду за ним следовали, вызывая у того досадный стон, а у горожан смех.
– Мы готовы.
Огли погладила Пламора по морде.
“А я не готова” – хотела сказать она, но смолчала и отстранилась, пропуская к центру пещеры остальных зверей. Она не знала, чем закончится эксперимент и боялась потерять всех урханов.
– Вернись, Огли, и встань в центр. Тебе нужна наша сила. Наша сила пройдёт через тебя, и на время ты сможешь посетить то место, которое тебе нужно, и увидеть его нашими глазами.
Огли сглотнула и неуверенно остановилась в середине пещеры. Урханы приближались, продавливая сопротивление глаз своих братьев. Колоссальная сила сдавливала девушку с пяти сторон. Как только кристаллы урханов коснулись её тела, Огли на мгновение ослепла от пронзительного белого света. Она взлетела вверх и посмотрела вниз. Её тело продолжало стоять в столбе света, сдавленное кристаллами. Тела урханов теряли четкость, силуэты размывались. Надо торопиться и настроиться на частоту тюрьмы Сахме.
Из горла Огли вырвался крик ужаса. Некая могучая сила затягивала в тьму и ледяной холод. Закручивала в спираль, раздирая тело на мелкие куски, на кубики, в каждом из которых взрывались сверхновые звёзды и рождались Галактики. Сквозь толстую стену льда мелькнуло лицо Стража. Огли была уверена, что это Страж. Он защищает вход, не дает тьме смердов проникать в мир Войора. Лицо войори и кота.
– Медарис, помоги! – Огли в отчаянии протянула к нему руку.
Войори-кот ухватил её за запястье и потянул на себя, закрывая её гигантскими крыльями.
– Что ты делаешь, королева?! Тебе нельзя сюда!
– Где я?
– Зеркало Ора. Портал доктора Рохау с Земли. Ты ступила на границу Зеркала.
– Темница?