000
ОтложитьЧитал
– Извини, пожалуйста, я не хотела тебя обидеть. – Маша крепко сжала руки в тёплых зимних перчатках, а потом медленно подняла голову.
Она смотрела чуть в сторону от Карины, но той хватило и этого косого взгляда, чтобы до полусмерти испугаться. С обычного девчоночьего лица на Карину смотрели совершенно нечеловеческие глаза. Огромные, белёсые пятна вместо зрачков. Узкие тёмные круги вокруг них. Карина сразу поняла, что Маша – совсем не Маша, а чудовище. И что она совершенно точно съела гнома, а теперь съест её. А мама так далеко, на восьмом этаже. Она допивает чай, красит глаза и не подозревает о том, что её маленькую принцессу сейчас сожрёт монстр, прикидывающийся человеком.
– Мама, мама! Чудовище! Монстр! Спасите! Помогите!
Так получилось, что тебе мама прибежали одновременно. Одна – усталая и несчастная, в практичных сапогах и серой куртке, со стаканчиком клюквенного морса в руке (Маша попросила купить ей морса в вагончике с кофе и горячими напитками, и мама ушла, уверенная, что за пять минут с её умной и спокойной девочкой ничего не случится). И другая – с лёгким макияжем, в лёгкой куртке и в замшевых ботинках на каблуке. Такие разные мамы поступили, впрочем, совершенно одинаково. Каждая из них обняла свою дочь, убедилась, что с ней всё в порядке, и только после этого обернулась к другой маме, чтобы разобраться в произошедшем.
Карина спряталась за мамину спину, уткнулась в скользкую поверхность куртки и почти совсем успокоилась. Конечно, она немного боялась за маму, но совсем чуть-чуть. Понятно же, что мамочка самая сильная и красивая, и никто её не победит.
Разговоры взрослых она не прислушивалась. Разумеется, до её ушей долетали отдельные фразы про болезнь Норри, про то, что Маше сказочно повезло, и у неё нет тугоухости не умственной отсталости…
Но всё это было совершенно неинтересно Карине. Единственное, чего она хотела, – побыстрее оказаться в машине и поехать к бабушке. Там их ждет папа, и точно нет никаких чудовищ, прикидывающихся маленькими девочками.
– Ты поступила отвратительно. Маша никакое не чудовище, а обычная девочка, просто очень больная. Тебе должно быть стыдно.
В машине было тепло, но Карина всё равно мёрзла. От мамы веяло совершенно непереносимым холодом, почти таким же, как и тогда, когда Карина добавила в миску с тестом для праздничного пирога всю соль из солонки. Мама даже не захотела выслушать её. А ведь Карина уже поняла, что это был не просто Монстр, а троллёнок, подкинутый в обычную семью.
У бабушки вкусно пахло жареной курицей и пряниками, но даже вкусная еда не смогла сделать этот вечер хорошим.
Мама сразу же рассказала папе и бабушке, что произошло на детской площадке, и никто из взрослых не захотел выслушать версию Карины. Они все просто стали холодными и колючими. Так что Карина даже не захотела пойти посмотреть на наряженную ёлку.
Вечером, когда взрослые собрались за столом, чтобы выпить чай с кусочками фруктов, бабушка попыталась поговорить с дочерью о том, что она слишком строга с ребёнком. Сморгнув непрошеную слезу, женщина строго сказала.
– Ты помнишь, что случилось с моим другом, у которого был синдром Дауна? Неужели ты думаешь, что я позволю своей дочери быть хоть в чём-то похожей на тех мальчишек?
В тот вечер об этом больше не разговаривали
***
Примерно тогда же, когда семья Карины пила чай с фруктами, а сама Карина сидела в своей комнате и читала детский сборник английского фольклора, в волшебную ледяную избушку вернулся уже знакомый нам Гном.
Он отдал Снегурочке несколько кусочков бересты и уселся на низенькой скамеечке у стены. Домовые тут же принесли Гному кружку тёплого молока и кусок пирога (гном, конечно, был волшебным, и в пище не нуждался, но вкусно покушать очень любил). Пока гном ел, Снегурочка внимательно читала его заметки. Береста сразу же исчезала из её рук, отправляясь прямиком к Дедушке Морозу. Но последний кусок бересты остался в руках девочки. Нахмурившись, она дважды перечитала сухие строчки, затем сложила бересту и спрятала в карман голубого фартучка.
– Уважаемый Гном вы уверены, что Карина намеренно обидела калеку? Я видела эту девочку в прошлом году, и мне показалось, что она немного вредная и слегка заносчивая, но точно не злая. Может быть, была какая-то другая причина такому поступку?
Гном сначала тщательно прожевал последний кусок пирога, степенно допил молоко, потом вытер бороду и усы от капель молока и отряхнул их от крошек, и только тогда ответил.
– Я, дорогая Мисс, девочку эту не знаю и утверждать ничего не буду. Я только описал вам всё, что мне поведали духи воздуха, и что видел я сам. А уж как на это реагировать, это вы сами думайте.
– Эх… – Снегурочка рассеянно накрутила на палец длинную прядь сияющих ледяных волос и смешно дернулась, когда локон откололся и упал на пол, разбившись на тысячу осколков.
– Испытай её, Снегурка. – Баба-Яга, недавно вернулась из разведполёта на Северный полюс. Теперь она сидела за офисным столом, невесть как оказавшимся в Волшебной Избушке, и, кусая губы, вносила в таблицу результаты полёта. Когда с локоном Снегурки случилось несчастье, Бабка- Ёжка отвлеклась от таблиц и щелчком пальцев вернула локон на место. – И сами отдохнём немного. Мне этих птиц легче в каменья превратить, и в уголок в избушке сложить, чем посчитать в бумажку записать.
– Зачем же их в уголок складывать? Они тогда размножаться не смогут и всё равно, что вымрут. А нам этого никак нельзя допустить. – Снегурочка наставительно подняла палец вверх, не замечая, как дрожат губы Яги.
– Ох и насмешила, внучка. – Бабка не выдержала и расхохоталась, не дослушав о том, как важно помогать людям защищать редких птиц и животных. – Полечу я, пингвинов посчитаю. А ты испытай Карину. Можешь Матвея попросить, он поможет.
– Хорошо, Бабушка, я так и сделаю. И Матвея позову, обязательно. Снегурочке было немного неловко из-за того, как её провела Бабка-Ёжка. Она бы с удовольствием покраснела, но девочки, рождённые во льдах под северным сиянием, не умеют краснеть.