Даниэль Штайн, переводчик

Тошнит. Просто тошнит от этой книги. Читать уже не в силах, дослушиваю аудио-вариант. Осталось еще 5 часть, но все уже ясно.Самое забавное, что все религиозные дебри – это меньшее, что меня раздражало.А меня дико раздражало какчитателя:–Жуткая монотонность книги. Все говорят и пишут одним языком – языком Улицкой. –Простые ответы на сложные вопросы. А всего их два ответа – молитва (желательно в новой конфессии или религии) и поездка в Израиль. Помолились? Съездили? Проблема решена!–Аморфность, юродивость, никчемность, жалобность (зла не хватает на определения) – ВСЕХ героев. Паноптикум уродцев, доведших сами себя до подобной жизни. (Спойлерно!)Яркий пример – Эва Манукян – 40-50 летняя жалобливая жопосидельница:Муж завел любовницу, сын признался в том, что он гей, мать-ярая коммунистка перед смертью приняла христианство. Все вокруг нее что-то да делают, блин, живут! А она только и может, что строчить жалостливые письма единственной престарелой подруге! Перемещается и делает что-либо только по необходимости, при этом обвиняя всех вокруг в своей просранной жизни.И в книге куча таких! Но у них явно все будет хорошо, ведь они по возможности молятся и ездят (живут) в Израиль(е).культуролога– выборочное освещение особенностей, социального, политического и психологического влияния религии и церквей на человека и общества. Практически смешение понятий вера, религия, церковь. Пренебрежительное отношение к взаимосвязи монотеизма и язычества. Игнорирование преемственности и архетипов.– Абсолютное неумение передачи этнических и национальных особенностей. Полное отсутствие ментальности у героев. Все персонажи наделены советской еврейской интеллигентской ментальностью – будь то немцы, поляки, американцы и т.д.– Главная и основная претензия: полная информационная изоляция героев!!! Очень сложные практически всемирные проблемы освещаются только с богословских позиций (иной литературы в книге вообще не упоминается) или собственное кривенькое дохождение до чего-либо своими мозгами (будто живут в пещерах). А большинство героев живут не за железным занавесом. За вторую половину двадцатого века написаны сотни исторических, культурологических, социологических, психологических и других трудов – по многим волнующим персонажей проблемам (от еврейского вопроса до проблемы современных войн, изоляции человека и т.д.). Но это все просто игнорируется в книге. Люди (даже самые образованные) живут в вакууме религии. Юродивая ограниченность даже в этом – не расширяется границы их мира, а безбожно сужает. Киндер, кюхе, кирхе, блин!Осталось закусить удила и постараться дослушать книгу. Три балла за хорошую структуру романа и все-таки временами бойкий язык Улицкой.Я прощаюсь с писателем. Людмила Улицкая не смогла, на мой взгляд, вытянуть тему, подняться на новый уровень. Она так и осталась творцом бабских (хоть раньше и хороших) романов.UPD Для всех, кто считает меня мерзопакостным антисемитом из-за фразы «Все персонажи наделены советской еврейской интеллигентской ментальностью»:Советская ментальность – это особый тип полиэтнической и полисоцио-культурной ментальности, своеобразный синтез, возникший на территории бывшей Российской империи в период СССР и продолжающийся до сих пор. Синтетическая природа вкупе с главенствующей идеологией создало новый тип человека, для которого этнические и идеологические и социо-культурные доминанты переплелись в теснейший кубок, который иногда совершенно не возможно распутать.Я думаю, не будете отрицать, что люди старшего поколения и младшего, оба называющие себя, например, русскими, отличаются по мировоззренческим системам. И дело не только в проблеме «отцов и детей». Просто наиболее старшее поколение обладает советской русской ментальностью (так же как есть и татарская советская, бурятская и т.д.). Т.е. люди одновременно отождествляют себя и с этносом и с идеологией. И это неразрывная связь.По поводу «интеллигентской» – опять же идеологическая составляющая, с опорой изначально на социально-политическое положение, а затем на классовые противоречия, выделяет особый социальный тип людей – интеллигенция. Посмотрите на весь мир – нигде нет такого понятия. Т.е. это практически автохтонное название выделившийся группы со своим собственным мировоззрением, ценностями и взглядом на мир.Поэтому я не считаю это выражение шовинистическим, а лишь очерчиваю границы социально-культурной группы, про которую пишет Улицкая. И пишет она про нее хорошо, когда выдерживает культурно-географическо-временные границы, а не распространяет ее на все народонаселение планеты.

Возьмите рецензию на «Зелёный шатёр», моё отношение к Улицкой совершенно не поменялось после прочтения «Даниэля Штайна». Не знаю, стоит ли второй раз повторять всё то, что вызывало отторжение при прошлой встрече с автором: однообразный монотонный язык (хотя в этом романе и заявлена полифоничность, которой нет и в помине), ровный, хороший, грамотный, но безудержно тоскливый; однообразие персонажей; какая-то подспудная «сытость» и сознание собственного мастерства, с которым не говорят о темах рваных и дерущих душу. Плюс в этот раз добавилось:1) совершенно невнятный главный герой, который должен бы быть ярким спасителем, но вместо этого запоминается хуже всех, смутно оставляя воспоминание о том, что он носил свитер;2) псевдоисторизм. Конечно, всё это основано на реальной истории, что должно бы давать плюс, но почему-то не даёт. Лучше бы кого-нибудь своего выдумала, ей богу;3) преклонение перед всем еврейским, которое хлещет через край. Еврейский колорит сам по себе достаточно любопытен, но иногда его количество и самодовольство от «избранности нации» действительно бывает излишним;4) слишком очевидные символы, как будто автор недооценивает способности читателя к размышлению. Даниэль Штайн, переводчик, «переводчик» же, мои маленькие и убогонькие, вы ведь догадались, надеюсь, что он не только переводчик по профессии, но и является посредником между религиями, нациями и цепочкой человек-господь? Если не догадались, то я ещё напомню.Я всё, конечно, злобствую, объективно роман неплохой, но по мне – безумно скучный, серый, неприятный, не дающий пищу ни уму, ни сердцу, не дарящий ни развлечения, ни блаженства от работы над мыслью автора. Впрочем, мне говорят, что я выбрала для знакомства два самых-самых «не по мне» романа, надо прочитать ещё «Медею…» и окончательно определиться, стоит ли рассматривать госпожу Улицкую как хоть сколь-нибудь ценного для себя автора.P.S. Прочесть реальную биографию Даниэль Руфайзена было гораздо интереснее. Серьёзно.

Если воспринимать книги как встречи, то эта оказалась довольно странной. Сперва, конечно, вы легко входите в этот эпистолярный роман вместе с интеллигентными ностальгирующими дамами, которых объединяют воспоминания об ужасах Холокоста. Без истерик и экзальтаций письма рассказывают нам о жизни, которая, конечно, не могла быть лёгкой. Однако страница за страницей всё расширяющаяся компания героев превращается не пойми во что: то ли в религиозных фанатиков, то ли в интеллектуальных импотентов, то ли в обыкновенных мещан. Пошлость, избегаемая чеховскими помещиками, нашла здесь уютный уголок, процветает и даже подаёт голос. Это сама Людмила Улицкая с одинаковыми интонациями пытается нам что-то сказать. Месседж несложен. Сотни таких же вы видите ежедневно: человек важнее идеи, любовь искупляет всё, терпимость – залог счастья и т.д. Ценность данных сообщений сопоставима с тиражируемыми банальностями из социальных сетей, вроде: “настоящая женщина должна…”, “в жизни нужно…”, “хороший мужик – это не тот, который…”. Неотличимые персонажи говорят сходными голосами, и даже их реакции одинаковы – бездействие, словоблудие, уныние.Метод скрепления всех сюжетных линий тоже давно известен, например, из таких фильмов, как “Магнолия” или “Вавилон”. На первый взгляд независимые судьбы многих людей мистически завязаны на человеке/событии, в данном случае это Даниэль Штайн, еврей, работавший переводчиком в гестапо и спасавший жителей гетто. Такой приём косвенно намекает на существование некой силы судьбы, или предопределённости, управляющей нашим миром, возможно, бога, если не созидателя, то повелителя. Неустроенные, мечущиеся герои пытаются понять, что же происходит с их жизнями, и, не в силах сделать это, обращаются к религии.В какой-то момент становится понятно, что бог придуман в утешение людям, перенесшим немыслимые, абсурдные страдания. Хорошо если бы вера их, подобно Штайновской, была созидательной, душевной, сочувственной. На поверку же она мешает одним в достижении личного счастья, у других отнимает разум, третьих приводит к ненависти. То же происходит и с пресловутым “еврейством” героев. В конце концов, вся компания превращается в подобие передвижного дурдома, где все герои вопиют о собственном расстройстве, а дело жизни единственного достойного человека терпит крах.Нет сомнений, что перед нами актуальный роман. Но – в смысле его спекулятивности. Здесь и проблема евреев, и религия, и война, и страдания, и эмиграция, и “совок”, а над всем этим мудрый автор, как кукловод дёргающая героев за ниточки. Вот мои несчастные герои, дорогой читатель, почитай и повздыхай. Но не надо нас учить людей любить, Людмила, не надо.