000
ОтложитьЧитал
Стражники стояли посреди куч разлагающихся тел, в пещере стоял аромат зловония, и мухи роились над терриконами, между которыми сновали бесчисленные полчища крыс. Гигантское существо то сокращалось, то растягивалось, издавая отвратительное чавканье, по его шершавой коже стекала слизь, и любой касавшийся ее уже не мог отнять руку и медленно поглощался этим существом. Слизь разъедала плоть, металл, одежду, а полученная кашица втягивалась в поры.
Спустя некоторое время стражники стояли на коленях, воздевая руки к неведомому созданию, принимая его за бога и преклоняясь перед ним. В это время голодные крысы маленькими, но острыми зубками отрывали куски свежей плоти.
«Это корень всего», – самозабвенно произнес Мартин. Последний фонарь погас, и слуги императора утонули во мраке.
Еще долгое время никто не решался спуститься в пещеры. Город почти полностью восстановился после эпидемии, дома и улицы были отмыты, в замке заседал новый феодал, а на площадь постоянно тянулись купцы. Но рано или поздно должны были найтись храбрецы, которые попытаются узнать, что же там внизу. Несколько групп отправлялось внутрь через разные входы. Но вернулся лишь один человек.
* * *
Золото. Что это? Цветной металл, предмет роскоши, материал отделки? А что такое камни? Сапфир, подобный глубокому синему морю, или рубин, яркий будто кровь, прозрачный топаз или неимоверно твердый алмаз. Что все это? Чем оно является в своей изначальной сущности и какой смысл придают этим как бы редким, но в то же время заурядным вещам?
Все эти вещи, как и многие другие, могли храниться долгими веками в пещерах, охраняемые великолепными и смертоносными существами. Они жили высоко в горах, спускаясь лишь изредка, чтобы украсть несколько коров или, если удастся, разграбить караван торговцев, поживиться и унести в свою пещеру очередную побрякушку.
Есть же те, причем среди представителей людского рода, кто ценит золото больше жизни. Из-за него начинаются войны, совершаются убийства, создаются и ломаются жизни. Все ради какого-то жалкого кусочка презренного металла.
Есть люди, которые, обретя весомое богатство, тратят его, вкладывая в фабрики, заводы, мануфактуры и многое другое, другие же, как драконы, забирались на кучу золота и сидели на ней, не слезая, боясь покинуть свое насиженное место. Боясь, что кто-то может, нет, не украсть, а лишь позариться на это гору золота.
А что было золото для простого наемника? Это его жизнь. То, ради чего он шел на службу, то, ради чего убивал себе подобных, получал тяжелые и смертельные ранения, поломанные копытами кости, сломанную жизнь. Но жизнь. Для наемника без разницы, кого убивать, лишь бы платили жалование исправно: в срок и в полном объеме, а желательно еще и сверху.
Таким был и кортес Альберто Хуан де Тинто. Всю жизнь прослужив в пехоте, повидав огонь, и воду, и медные трубы, он скопил некоторую сумму, на которую собирался купить большой особняк и жениться на знатной даме. Этот человек никогда не стеснялся идти по головам, он убивал, грабил, насиловал и сжигал.
Вернулся в мирную жизнь он уже совершенно другим.
Его план сработал. Большой, по меркам обычных людей, особняк стоял на холме, а вокруг простирались поля.
Графиню, на которой женился, он не любил, но ради приличий соблюдал вид любящего мужа, однако большую часть времени устраивал своеобразные пиры и попойки в компании проституток, хоть и дорогих, и некоторых своих приятелей.
Домом он также не занимался, оставив его на попечительство своей супруги. Она разбила большой прекрасный сад, в котором в период цветения благоухало столь диковинно, что на некоторое время графиня забывала обо всем. По контуру его стояло множество хвойных деревьев, прекрасно защищавших от ветра.
Дом быстро наполнился всякими диковинками, которые Альберто добыл в течение своей службы. К нему заезжали его сослуживцы, как и он, выбившиеся в люди. В доме быстро появился аппарат, проигрывающий музыку, заводной соловей, часы с миниатюрами, которые показывали представление каждые два часа. Подвал ломился от редчайших дорогих вин, а в оружейной он складировал оружие.
Но время тянулось. Общество проституток ему наскучило, вино больше не доставляло удовольствие, прогулки и драки также не вызывали энтузиазма. Он начал чувствовать, что стареет. В зеркале отражался уже не тот молодой человек, который с пикой, в тесной фаланге шел на «мангос» мушкетеров. Нет. Теперь оттуда смотрел дряхлеющий человек. Лицо подплыло, покрылось морщинами, даже взгляд уже был не тот. Это его весьма удручало.
Однажды мимо его дома проходил путник, один из тех, кто просит милостыню и рассказывает «правдивые» истории – попросту слухи. Жена кортеса уговорила его пустить проходимца в дом, дать тому обогреться и поесть.
Наевшись и напившись, он стал рассказывать истории. Большая часть из них была про города, в которых он побывал, про людей, которые гнали его отовсюду. Но были и другие. Рассказы про таинственные смерти в деревнях и мелких городках, про изуродованные трупы и про ужасный топот, который слышится незадолго до нападения.
Супруга Альберто была заворожена этими рассказами. Она выпытывала у путника каждую мелочь, в то время как сам кортес вспоминал былые дни. Он сам не понаслышке знал, что значит убивать и грабить, поэтому на его лице блуждала едва заметная улыбка.
Наконец незнакомец собрался уходить. Он вежливо поблагодарил хозяев за прием и еду и открыл дверь на улицу. Там лил дождь, а на горизонте сверкали молнии. Супруга кортеса настояла, чтобы он остался с ними, пока не пройдет дождь.
Кортес же продолжал пить и вспоминать былое, а поэтому против предложений жены не возражал. Быть может, если бы рассказ про нападения и грабежи не напомнил ему о его молодости, тогда бы он вышвырнул этого проходимца.
Путнику выделили место рядом с очагом и собаками. Он улегся и тут же заснул. Кортес еще некоторое время сидел за столом, слушал музыку и предавался воспоминаниям. Так он и заснул, держа бокал в руке.
Проснулся он глубокой ночью. В голове отзывались последствия алкоголя. Он осмотрелся и увидел псов, мирно дремлющих у камина, но странного человека не было. Кортес пошел к лестнице и стал подниматься по ней. Попойка отдавалась ему желанием подстрелить какую-нибудь дичь, как они, наемники, делали во время своих походов. Он привычно ощупывал место, где у него всегда висел кинжал, сжимал его рукоятку. Пистолетная кобура же была пустой. Подойдя к двери, он услышал скрип кровати и стоны супруги.
Ярость накатила на кортеса. Выбив ногой дверь, он увидел на своей постели жену с путником.
Гнев обуял его. Он схватил кинжал и отточенными движениями лишил жизни обоих. Картина предстала ужасающей, мгновенно старик стал тем, кем был всю свою жизнь. Его плечи расправились, сила в руках и ногах прибавилась. Он почувствовал, как его зовут. Зовут на битву. Гремит гром сражения, и богиня войны решает исход битвы. Гром – это удары ее меча по щиту, а молнии – это искры, которые они высекают.
Через некоторое время дом полыхал красным пламенем, а всадник в черном скакал сквозь ночную мглу. Он слышал приближающийся звук битвы, с каждой секундой он становился все ближе. Кортес все сильнее подгонял коня, который уже исходил пеной.
Многие фермеры готовы были поклясться, что видели дьявола, несущегося сквозь ночь. Несколько человек поутру нашли мертвыми со следами, оставленными саблей.
Альберто сильнее стегал коня. Казалось, что осталось лишь перевалить ближайший холм – и вот, вот она, битва, но… Конь бежал все медленнее, несмотря на сильные удары хлыста, затем захрипел, остановился и упал. Альберто же ударился головой о камень, и, несмотря на то что шлем смягчил падение, разум кортеса помутился.
С тех пор он бегает, завернутый в смирительную рубашку, по палате и кричит, что он бог войны.
Дом, который ломился от всяких диковинных вещей, сначала обходили стороной, однако скоро из него вынесли все, что могли, золото осело в руках бедняков, мебель раскупили его соседи, а землю забрал себе его сосед.
* * *
– Нет, коллега, вы только послушайте, – профессор Джордан листал газету: – «…Таким образом, этот небесный объект превышает в размере любой из известных нам. Он постоянно меняется, становясь то похожим на планету, то похожим на прямоугольник, то вовсе сворачивается в точку». Вы можете в такое поверить?
– Обычная желтая газетенка, – промолвил собеседник профессора, выпуская дым изо рта, – как обычно, все приукрашивают, однако это правда. Такой небесный объект есть.
– Но что же это в таком случае?
– Этого мы сказать не можем. Но оно действительно не имеет постоянной формы. И невозможно понять, какого оно размера.
– Неужели это живое существо? – удивился профессор.
– Вполне возможно, – проговорил собеседник Джордана, – но я пришел к вам не для того, чтобы обсудить желтую газетенку. Меня и людей, которых я представляю, интересует нечто иное. Я пришел к вам как к историку религии и антиквару «таинственных» вещей, которые называют оккультными.
– Что же вы хотите от меня?
В прихожей раздался звонок.
– Я хочу, чтобы вы изучили вот это.
* * *
Эпоха сменяется эпохой, и даже религии пришел конец. Человечество в большей своей массе отринуло старые верования, целиком соединившись в научном познании реальности. На месте старых храмов и огромных соборов вырастали большие университетские и институтские здания. Мрачные деревенские церкви тоже были снесены, а вместо них построили общественные школы. Была отринута и религиозная литература, хотя в некоторых городах и поселках оставались почитатели ортодоксальных течений.
Именно благодаря развитию науки небольшой поселок Соулгрейв превратился в большой город. Здесь было построено множество институтов и университетов. Буквально за несколько десятилетий Соулгрейв стал одним из крупнейших научно-исследовательских центров Великобритании. Рядом находилось большое озеро, названное в честь соседнего городка, Питсфорд.
Как и многие горожане Соулгрейва, Джонатан Дот был ученым. Он занимался зоологией и ботаникой, но также преподавал физику и химию. Будучи совсем молодым человеком, а он не отпраздновал еще двадцать девятый день рождения, Джонатан пользовался большим уважением среди ученого сообщества.
Семейство Дотов было весьма известным. Долгое время они служили в кавалерии и за выслугу лет удостоились земель в Новом свете. В колониях выращивался тростниковый сахар, после чего продавался в метрополию, от чего Доты получали колоссальный заработок. Однако благословенные дни кончились, когда глава семейства Эдмунд умер, оставив своему наследнику Роджеру кучу долгов, в уплату которых земли были отданы.
Джонатан был сыном Роджера и имел еще троих братьев: Ричарда, Генри, Джона и двух сестер: Розалин и Дженифер. Все вместе они жили в небольшом, но уютном домике почти в самом центре города Соулгрейва.
Каждый день, проводив братьев и сестер в школу, он шел в институт. В раннее утро уличные торговцы только-только начинали открывать свои лотки и магазины. Завидев знакомое лицо молодого ученого, они радостно приветствовали его. Джонатан слегка приподнимал шляпу в ответ.
В этот день, а это была третья среда одна тысяча восемьсот семьдесят четвертого года, молодой ученый вышел раньше обычного, еще до рассвета. Быстро пройдя по пустынным улицам, он появился в институте. Войдя в большое здание, он увидел группу студентов, стоящих кружком и смеющихся, и пожилого мужчину, одиноко привалившегося к стене и дремавшего.
– Чем могу быть полезен, джентльмены? – проговорил Джонатан, подойдя к молодым людям.
Дремавший мужчина, услышав голос, сразу же проснулся и, поправив костюм, подошел к молодому ученому.
– Здравствуйте, мистер Дот, – проговорил он, протягивая руку, – меня зовут Клаус Ольсен. Я археолог, но в данный момент занимаюсь палеонтологией. Это мои студенты. – Молодые люди все вместе склонили головы, Джонатан ответил тем же движением. – Полагаю, вам известно, что недалеко от Соулгрейва проводятся раскопки большого кладбища динозавров. Если бы вы знали, сколько нам удалось найти ценных окаменелостей и останков… Но не будь последняя находка столь странной, я бы не стал вас беспокоить в столь ранний час.
– Да, конечно, я слышал о раскопках и не раз порывался сам на них съездить, однако все никак не позволяли дела. Прошу, мистер Ольсен, расскажите же, в чем дело?
– Дело в том, что, раскопав очередной участок, мы наткнулись на останки, которые не похожи ни на одни другие. Они огромные. Похожи на стволы, но это не деревья. Я приехал специально к вам как к светилу, чтобы попросить вас изучить наши находки. Полагаю, мы нашли новый вид, о котором не знали ранее.
Джонатан некоторое время пребывал в раздумьях.
– Хорошо. Я изучу ваши находки, – наконец проговорил он.
– Благодарю вас, мистер Дот, – чуть не прыгая от счастья, сказал Ольсен, – мне потребуется время, чтобы доставить окаменелости сюда. Несколько часов. Вот, кстати, документация о находках. – Ольсен протянул папку Джонатану. – Мы запечатлели все этапы на фотографиях, а также там приведены сведениях о глубине раскопа, типах пород и почвы, а также о тех находках, что располагались рядом в этом же страте.
– Благодарю вас, мистер Ольсен. Это очень может помочь. Я изучу документы, пока вы со студентами доставляете окаменелость сюда.
Они пожали друг другу руки, и Клаус Ольсен вместе с группой студентов удалился. Джонатан проводил их взглядом, после чего прошел в свой кабинет. Скинув пальто, он открыл шкаф, откуда тут же извлек несколько монографий, касающихся палеонтологии, а также статьи и заметки об исследовании останков и принялся за их изучение.