Посвящается Марине. Пусть эта история получается совсем не такой, как предполагалось, но без тебя она никогда не увидела бы свет.
Глава 1
Незыблемое правило любой незаконной деятельности гласит: «Не попадайся».
Я неукоснительно следую ему на протяжении почти шести лет. Но в течение прошедших пары месяцев придерживаться единственного уважаемого мною закона становится все сложнее, а каждая новая вылазка за периметр грозит стать последней.
И этому есть две одинаково неприятные причины.
Первая – новый комендант и его постановление об укреплении границы А́лерта. Благодаря ему должна не только максимально снизиться угроза проникновения на территорию города, но и попытки выбраться за его пределы, которые постоянно предпринимают контрабандисты.
Вторая – Ксандер Рид – первый помощник главы службы безопасности. Офицер Рид задался благородной целью изловить любого нарушителя закона, и у меня есть все основания полагать, что я нахожусь у него под прицелом. А это в первую очередь подразумевает еще более осторожное поведение, чем обычно.
В данный момент я как раз максимально сосредоточена на том, чтобы не нарушить свою самую главную заповедь. Прежде чем выбраться из подвала, используемого в качестве укрытия, перейти дорогу и оказаться у стены, еще раз с особым вниманием оглядываю пустынную на вид улицу, и в итоге не двигаюсь с места. И дело вовсе не в том, что я заметила кого-то нежелательного. Интуиция подсказывает – сейчас не самое подходящее время, чтобы высунуться на открытую местность. Я привыкла доверять ей во всем и в любой другой день вовсе отказалась бы от рискованного предприятия, но сейчас не тот случай. Мне жизненно необходимо оказаться за стеной и уничтожить хотя бы одну серую тварь, иначе уже через неделю я столкнусь с последствиями, с которыми не справлюсь без посторонней помощи. А помогать мне некому.
Выжидаю еще несколько минут и вскоре замечаю тех, на кого намекала интуиция. В самом конце улицы появляется патруль, состоящий из трех человек. Поднимаю левую руку и пристально смотрю на часы. Стеклянная крышка, прикрывающая циферблат, давно пошла мелкими трещинами, и из-за скудности освещения мне с трудом удается разглядеть стрелки. Слишком рано для обхода, а это крайне подозрительно.
Знать истинную причину происходящего я не могу, но предполагаю, что тут либо замешано новое постановление от коменданта, либо меня засекли. Во второй вариант верить не хочется. Тем не менее, я напрягаюсь и мысленно готовлюсь в любой момент вступить в схватку с пограничной охраной или бежать прочь от стены. Оба исхода мне не нравятся, потому как в случае воплощения их в жизнь, за пределы города я сегодня не выберусь. А это недопустимо.
Патрульные медленно приближаются, о чем-то тихо переговариваясь и не забывая беспрестанно крутить головами, цепкими взглядами выискивая предполагаемых нарушителей. Мимо моего убежища они проходят в том же темпе, не выказав при этом ни капли настороженности, и я с облегчением выдыхаю, но для верности выжидаю еще некоторое время.
Как только охрана удаляется на достаточно приличное, по моему мнению, расстояние, отлепляюсь от стеллажа, за ним я и скрывалась все это время, и уже через несколько секунд бесшумно сдвигаю в сторону решетку подвального окна старого дома, который пограничная охрана раньше использовала в качестве госпиталя. Но с тех пор, как для этих целей построили новое большое здание недалеко от главных ворот, это место забросили и используют только в самых крайних случаях. С каждым годом на охрану границ выделяется непомерное количество ресурсов, а стену постоянно укрепляют, делая все более неприступной. Случаи нападения, а уж тем более проникновения серых сократились до нуля. Именно по этой причине здание старого госпиталя стоит без дела. Охранники даже перестали проверять его, ведь они свято верят, что на их территорию не посмеет проникнуть ни один человек, ведь иначе безумца, дерзнувшего нарушить строгие порядки Алерта, отправят на пожизненные общественные работы или вывезут за пределы города, и посадят за решетку в одной из тюрем, а оттуда он уже никогда не вернется домой. Таков суровый закон современности всего с двумя формами наказания.
Упираюсь ладонями в узкий подоконник, подтягиваюсь и выбираюсь из укрытия, не забывая при этом поглядывать по сторонам. Аккуратно возвращаю решетку на место и без лишних промедлений бросаюсь к пограничной стене. Безошибочно нахожу знакомый каменный выступ и давлю на него обеими руками, с усилием сдвигая с места и открывая потайную дверь, которую чуть больше шести лет назад показал папа, когда впервые взял меня на охоту. Еще раз быстро оглядываюсь, после чего протискиваюсь в проход, легким движением возвращаю дверь в исходное положение, вынимаю карманный фонарик и включаю свет.
Глубоко вдыхаю, ощущая знакомый запах затхлости и вековой пыли, луч света скользит по стенам мрачного коридора, находящегося прямо внутри стены. К счастью, о его существовании практически никому неизвестно, в этом меня заверил отец, и я действительно ни разу не встретила здесь ни одного постороннего. В свое время папе повезло оказаться в кругу контрабандистов, на свой страх и риск выходивших за пределы Алерта, чтобы сбыть награбленное в соседних городах. Но со временем поголовье серых тварей на прилегающих территориях разрослось до непомерных размеров, и большую часть группы нарушителей закона разорвали на куски и сожрали. Кроме папы, в группе осталось всего пятеро преступников. По причине нехватки людей, они вынуждены были сменить род деятельности и переквалифицироваться в охотников на серых. Бывшие контрабандисты искали способы более безопасного выхода за пределы Алерта, нежели постоянное лазание через стену. Вскоре они объединились с таким же малочисленным отрядом нарушителей закона, стали вместе промышлять охотой на тварей и наладили совместный сбыт обсидиановых дисков. Новые союзники как раз и рассказали про этот проход, предусмотренный строителями неизвестно для чего. Честно говоря, меня это не особо волнует, главное, что я могу покинуть Алерт и вернуться обратно, не рискуя попасться представителям закона, перебираясь через стену в любом другом месте. Вернее, так было раньше, пока в город не приехал некто Дэрил Шеффилд, назначенный комендантом, и не начал вводить свои бредовые порядки.
Отбрасываю прочь лишние мысли и направляюсь налево, пора уже выбираться из города, если я хочу нормально поохотиться и вернуться до наступления рассвета. Коридор преодолеваю быстро, потому как его протяженность не больше сотни метров. Остановившись у тупика, освещаю нужный выступ, прикладываю к нему ладонь, кожей ощутив шершавую поверхность стены. Выключаю ненужный больше фонарик и убираю его в карман, после чего подключаю вторую руку и открываю проход. Дверь поддается легко и без единого скрипа, ведь я пользуюсь ею достаточно часто.
Лица касается теплый ветерок, который тут же забирается под капюшон, отчего одна из светлых прядей выбивается наружу. На автомате заправляю ее обратно, делаю глубокий вдох, наслаждаясь чистым лесным воздухом, и ступаю на территорию серых. Вопреки тому, что по меркам современного мира я оказалась в смертельно опасном месте, чувствую, как постепенно расслабляются плечи и сходит внутреннее напряжение. Патрули не выходят за стену, значит со стороны людей мне ничего не грозит. А серые… им следует бояться меня, а не наоборот.
Решительным шагом направляюсь по знакомой тропе в сторону тайника, в котором храню набор метательных ножей и короткое копье. Отец вручил мне их перед первой вылазкой за стену. До сих пор в подробностях помню тот разговор и весь ужас, что испытывала, когда родитель обрушил на семнадцатилетнюю дочь неприглядное будущее и поставил перед фактом.
«Тебе придется стать охотницей, Хэтти», – мрачным тоном сообщил он. – «Мне немного осталось, а долг перед Тедом Органа слишком велик. Я не успею расплатиться, и когда меня не станет, его семья возьмется за тебя. Если ты не сможешь платить, они навсегда закроют тебя в борделе, а я не желаю своей дочери подобной участи».
При воспоминании о том пресловутом разговоре тихо выдыхаю, поджимаю губы и ускоряю шаг. Не то чтобы я была против отцовского решения, но, очевидно, он предпочел бы мою смерть, чем участь стать бесплатной шлюхой семьи Органа – главной преступной организации Алерта, против нее даже представители власти не выступают. То ли у законников не хватает ума собрать на них достаточно компромата и засадить ублюдков за решетку, то ли кому-то наверху хорошо приплачивают, чтобы они этого не сделали. Ставлю на второе.
Факт в том, что по прихоти отца я все-таки стала охотницей и не так давно выплатила все долги, наконец, избавившись от необходимости пересекаться с семейством Органа. Но для меня ничего не изменилось. Из-за решения, когда-то принятого не мной, я все равно вынуждена слишком часто выбираться за стену, иначе меня ждет неизбежный откат – нестерпимая боль и невыносимые страдания, а затем смерть.
Постепенно стена скрывается из вида, а я так и продолжаю шагать по укрытому ночью лесу, прислушиваясь к стрекоту цикад, доносящемуся со всех сторон, и шелесту листьев под напором неугомонного ветерка, гуляющего в кронах и иногда пытающегося растрепать мои волосы. Ловлю себя на том, что улыбаюсь. За стеной мне нравится гораздо больше, чем в городе, и, если бы было куда, я давно покинула бы Алерт и отправилась на поиски лучшего места. Проблема в том, что такого места нет. До наших дней дошли только обнесенные стенами города и кишащие тварями территории. Серых я не боюсь, но уйти на неподконтрольные людям земли, значит расстаться с комфортом, а я пока не готова к такому шагу. Что же касается других городов, их порядки и законы мало чем отличаются от тех, что действуют в Алерте. Поэтому я раз за разом продолжаю выбирать знакомое зло.
До тайника остается не больше сотни метров, когда происходит то, чего я ждала только утром. Перед глазами все внезапно расплывается, и я едва не заваливаюсь прямо на тропу. Голова кружится, а верх меняется с низом. Меня ведет в сторону, боком врезаюсь в дерево, и это помогает устоять на подкашивающихся ногах. Закрываю глаза, но это не спасает от непрерывного головокружения. Кажется, становится только хуже.
Одной рукой с трудом удерживаюсь за шершавый ствол, вторую опускаю к поясу, но она дрожит так сильно, что не с первого раза нащупывает крохотную фляжку, надежно пристегнутую металлическим карабином к шлевке для ремня.
– Дерьмо, – шиплю сдавленным тоном, потому как непослушные пальцы не могут справиться с тугим креплением.
С силой потираюсь щекой о твердую кору, но боль не помогает прийти в чувство, и я снова приглушенно ругаюсь. Сползаю вниз по стволу, прилагая все усилия, чтобы не завалиться на землю и не потерять сознание.
Мне нужно чертово противоядие, и я его достану!
У меня не больше пяти минут до того, как все тело охватит пламя, а мышцы окончательно перестанут подчиняться командам мозга.
Приняв сидячее положение и освободив вторую руку, тяжело опираюсь спиной о спасительное дерево и кое-как справляюсь с карабином двумя руками. Глаза открывать не рискую, потому как головокружение и без того с каждой секундой становится все сильнее, если к нему добавится еще и полуслепота, меня точно вывернет наизнанку.
На то, чтобы открыть фляжку, трачу непозволительно много времени, но трясущиеся пальцы вообще не помощник в столь ювелирном деле. Как только раздается тихий щелчок, без промедления откидываю крышку, подношу фляжку ко рту и делаю торопливый глоток обжигающей горло противной гадости.
Обессиленно роняю руки, стараясь не двигаться и судорожно втягивая носом воздух, жду, когда сработает противоядие. Ничего другого мне не остается.
Проходит всего несколько минут, и я начинаю ощущать действие дряни, постепенно возвращающей меня в реальность.
Распахиваю слезящиеся глаза.
Зрение проясняется, а руки перестают трястись как в лихорадке. Падаю на бок и тяжело дышу, справляясь с колотящимся сердцем, пережившим утроенную нагрузку. Безразлично смотрю на траву, колышущуюся прямо перед лицом. Она выглядит неестественно яркой, впрочем, как и все вокруг. Опускаю веки, не желая разглядывать раскрашенную картину мира, которая на самом деле таковой не является. Ненавижу это чувство, но мне от него не избавиться, ведь моя потребность в противоядии – пожизненное проклятие.
Пока лежу на прохладной земле и пытаюсь взять все чувства под контроль, не могу не думать об одном тревожном факте.
Слишком рано. Это должно было случиться только ближе к утру, а я, в свою очередь, встретила бы приступ, лежа в постели, а не по пути на охоту. Какого черта это произошло сейчас? За шесть лет не было никаких временны́х сдвигов. Ни разу. И я не понимаю, что изменилось. Но в одном уверена на все сто процентов, ни к чему хорошему это не приведет. Проблема в том, что мне даже не на что опереться, ведь перед глазами нет чужого опыта. А мой собственный подсказывает, что эта ситуация – полное дерьмо.
Медленно открываю глаза. Мир все еще сияет, но не так ярко, как в первые секунды после принятия противоядия. Эффект продлится не меньше трех часов, и раз уж я оказалась за стеной, надо этим воспользоваться.
Выпрямляюсь, без резких движений принимая сидячее положение, краем рукава вытираю рот, поднимаю совершенно пустую фляжку, валяющуюся рядом. Захлопываю крышку и без труда цепляю ее обратно к карабину на поясе. Уверенно поднимаюсь на ноги, ощущая каждую налитую силой мышцу. Ни боли, ни дискомфорта нет. Тело полно энергией и рвется в бой.
Сглатываю противный кислый привкус, оставшийся после крошечного глотка спасительной жидкости, и глубоко вдыхаю, в стотысячный раз мысленно смирившись со своей незавидной участью. Отправляюсь к тайнику, до которого не дошла-то всего ничего. Забираю ножи и копье, после чего иду в сторону ручья. Шанс встретить там пару серых всегда выше, чем просто шастая по лесу. Понятия не имею, почему они всегда возвращаются к тем же местам, где когда-то были убиты, но мне это только на руку.
В данный момент охота последнее, чем я хотела бы заниматься, потому как тревожные мысли о наступившем слишком рано приступе никуда не делись. Но если не убить хотя бы одну серую тварь и не добыть обсидиановый диск, мне негде будет достать новую порцию противоядия, и следующий раз может стать последним в этой жизни.
Услышав плеск воды, замедляю шаг и достаю из специального крепления на поясе сразу пару метательных ножей. Мне даже не приходится особо напрягать все еще обостренный слух, чтобы расслышать предостерегающее рычание. Прекрасно.
Звук доносится не со стороны ручья, а из-за спины. На миг прикрываю глаза, сосредоточившись на всех чувствах, не утративших чуткости из-за того, что в крови до сих пор бушует мощнейшая дрянь, способная свалить с ног даже крепкого парня. Но не меня.
Резко разворачиваюсь, отступаю назад и оглядываю местность.
Всего две твари, но обе слишком близко. Та, что справа, оказывается более нетерпеливой и миг спустя отталкивается от земли, отправляя тело в грациозный полет.
Не медля ни секунды, швыряю нож в летящее на меня гибкое тело серой. Лезвие входит между ребер, тварь с визгом заваливается на землю, давая мне драгоценное время, чтобы разобраться со второй.
Действуя на инстинктах, бросаю еще один нож и ловко снимаю копье с поясной петли, приспособленной специально для него. Вовремя.
Нож пролетает мимо, по касательной проходя по гладкой шкуре второй серой. Тварь пару секунд смотрит на рану, затем переводит горящие злобой глаза на зажатое в моей ладони копье, а после и на мое лицо. Некоторое время под аккомпанемент завываний раненой особи мы, не двигаясь, стоим друг напротив друга.
Пытаюсь припомнить, видела ли уже эту тварь, точнее, убивала ли ее. Скорее всего да, темные пятна на передних лапах кажутся знакомыми. И она, очевидно, не забыла, что мы уже встречались. Обычно незнакомые серые твари обходят меня стороной, а вот когда-то обиженные норовят отомстить.
Отец всегда утверждал, что они неглупые создания, но я не совсем согласна с этим утверждением. Безусловно, они умнее даже некоторых представителей человечества. Но, если тебя раз за разом убивают в одном и том же месте, зачем ты туда возвращаешься? В любом случае, я не против данных обстоятельств, иначе пришлось бы искать новые места для охоты.
Нервы твари не выдерживают быстрее, и она бросается в атаку. Ухожу в сторону и выставляю перед собой копье, но несмотря на ускоренную реакцию, движения серой столь стремительны, что она успевает поднырнуть под него. Мне не остается ничего иного, как отбросить бесполезное сейчас оружие, выхватить более удобный нож и встречать противницу на максимально короткой дистанции. Острые как бритва когти впиваются в предплечье, и я едва не вою от боли. Вонзаю клинок прямо в открытую пасть, почти успевшую сомкнуться на моей шее, и стряхиваю агонизирующее тело с руки. Крепко стискиваю зубы и сдерживаю грязные ругательства.
Времени на отдых нет, бросаюсь к валяющемуся на земле копью, хватаю его, разворачиваюсь и с размаха вонзаю острие в голову первой твари, что как раз поднялась с земли. Одного удара хватает, чтобы окончательно добить ее.
Перевожу дыхание и прислушиваюсь, но вокруг тихо. Скорее всего убитые на прошлой вылазке серые еще не успели вернуться, но расслабляться все равно не следует. Собираю оставшееся оружие и прохожу к ручью, где сначала занимаюсь ранами от когтей, хорошо еще, что они не ядовиты, в отличие от зубов. Промываю и обеззараживаю раны, решив не бинтовать. Противоядие все еще в активной фазе, поэтому все заживет в считанные часы, поврежденная о кору дерева щека тому подтверждение. Сейчас я уже не вспомню, какую именно сторону лица разодрала, пытаясь прийти в себя в начале приступа.
Смываю с оружия алую кровь серых и усаживаюсь под одно из деревьев, чтобы заточить лезвия и дождаться, когда тела тварей обернутся прахом. Они уже слегка деформировались, но все еще напоминают крупных, лишенных шерсти собак. Только когти и зубы гораздо острее и длиннее, а уши и хвост почти отсутствуют. То еще зрелище. Но я привыкла к серым гораздо сильнее, чем к виду тех же собак, которых в современном мире практически не осталось. Может, в других городах дело обстоит иначе, но вот в Алерте почти нет домашних питомцев. Зато серых за пределами защитных стен предостаточно. В этой части леса их чуть меньше, но это объяснимо тем, что я здесь довольно частый гость. А твари не обделены интеллектом.
Откуда они взялись? Предположений так много, и все они настолько разные, что не знаешь, чему можно верить, а чему – нет.
Сторонники первой теории говорят, что серые – это вырвавшиеся на свободу демоны Ада.
Я в это не верю, потому как, если бы существовал Ад, был бы и Рай. Но с приходом серых, ангелы не снизошли с небес, чтобы уничтожить своих главных врагов. Так что эта версия – полнейшая чушь.
Вторые утверждают, что они – вышедший из-под контроля жестокий эксперимент ученых.
По мне, тоже маловероятно, но настаивать на неправоте тех, кто предлагает эту вероятность, не буду. Я далека от науки современного мира, а уж о той, что существовала века назад, и говорить нечего.
Третьи выдвигают совсем уж невероятную идею о том, что эти существа пришли с другой планеты.
Абсолютный бред. Наличие очагов пепла ясное тому доказательство.
И, наконец, четвертые говорят, что таким образом природа решила избавиться от людей, которые не приносили ей ничего, кроме вреда.
А вот в это я уже готова поверить. Но все равно неясно, как именно появились серые и по какой причине от них невозможно избавиться.
Достоверно известно лишь то, что твари бессмертны. Нет, убить их можно, для этого особой науки не надо, но они всегда возвращаются живыми и невредимыми, а еще злыми. После смерти, которую в их случае так можно назвать лишь условно, серые рассыпаются прахом, а затем возрождаются в одном из ближайших пепельных очагов. Именно в этих местах они появились впервые.
Несколько сотен лет назад ни с того ни с сего по всему Континенту появились серые пятна, словно нарывы на теле, они разрастались, обращая в пепел все, что находилось на их пути. Достигнув с десяток километров в диаметре, очаги прекратили рост, и вскоре из их недр вышли серые твари.
Страшные были времена, Континент потерял большую часть населения, а выжившие вынуждены были прятаться по закрытым городам и укреплять стены, чтобы не исчезнуть как вид. Прошло столько времени, но никто так и не нашел способа избавиться от тварей навсегда. По этой простой причине, большая часть оставшегося население Континента до сих пор безвылазно сидит за крепкими стенами, преодолеть которые ни одна серая не в состоянии. Разумеется, при условии, что они достаточно высокие и не имеют серьезных брешей.
Отрываюсь от заточки лезвия и перевожу внимание на трупы. Их нет. Убираю оружие и поднимаюсь. Действие противоядия практически сошло на нет, и мир выглядит почти нормальным. По серой горстке праха безошибочно нахожу место, где умерла первая тварь. Без брезгливости, которая присутствовала после моих первых убийств, запускаю руку в почти невесомый песок и рассеиваю его, пока не обнаруживаю то, для чего выбралась сегодня за стену. Обсидиановый диск. Понятия не имею, откуда берется эта дрянь, ведь в теле живой твари ничего подобного нет.
Отец рассказывал, что по незнанию в первое время охотники вскрывали тела серых, грязным способом пытаясь обнаружить то, ради чего все и затевалось. Но все было бесполезно до тех самых пор, пока трупы не обращались в прах. А вот в нем уже неизменно можно найти один, а то и два угольно-черных диска размером с ладонь, а если повезет, то и чуть больше.
Осматриваю место смерти второй серой. Обнаруживаю еще один диск. Открываю фляжку и, с трудом ломая на части тот, что поменьше, запихиваю его внутрь. Второй убираю в рюкзак и отправляюсь в обратный путь. На сегодня достаточно.
До стены добираюсь без происшествий, по пути не забыв посетить тайник и припрятать оружие.
Оказавшись в темном коридоре, расположенном в стене, включаю фонарик и тут же направляюсь в сторону выхода. Добравшись, сверяюсь с часами. Убедившись, что ближайший патруль будет еще нескоро, выключаю свет и осторожно приоткрываю дверь. Проверяю улицу на наличие свидетелей. Вокруг пусто. Тем не менее интуиция подсказывает – что-то не так.
Передо мной стоит выбор – переждать и попытать счастья чуть позже или рискнуть и поскорее убраться.
Я так устала и морально, и физически, что не имею ни малейшего желания находиться в этом затхлом помещении ни минутой дольше. Поэтому пока никого нет, выбираю второй вариант.
Выскальзываю за пределы стены, осторожно прикрываю потайную дверь и бегу в сторону зарешеченного окна, ведущего в подвал старого госпиталя. В очередной раз быстро осмотрев местность, сдвигаю решетку в сторону и спрыгиваю на бетонный пол. Еще до того, как зрение успевает привыкнуть к темноте, понимаю – надо было слушать интуицию.
В лицо летит приклад автомата. Отшатываюсь влево, выхватывая из горизонтального крепления на поясе короткий нож, с которым не расстаюсь ни при каких обстоятельствах. А в следующий миг получаю жесткий удар в висок, моментально выключающий меня из реальности.