Сломленный принц

© 2016 by Erin Watt

© Е. Прокопьева, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2018

* * *

Глава 1

Рид

В доме, когда я вхожу туда через дверь рядом с кухней, темно и тихо. Почти тысяча квадратных метров, и никого. На моем лице появляется улыбка. Мои братья разошлись кто куда, экономка давно ушла, а отец уехал и бог знает где, и это значит, что весь особняк Ройалов в нашем с Эллой распоряжении.

Да, черт возьми!

Я быстро прохожу через кухню и бегу вверх по черной лестнице. Надеюсь, Элла уже ждет меня в кровати, вся такая милая и сексуальная, в одной из моих старых футболок, в которых привыкла спать. И пусть футболка будет единственным, что на ней надето… Я проношусь мимо своей комнаты, комнаты Истона, старой комнаты Гида и останавливаюсь перед дверью в спальню Эллы, но она, к моему разочарованию, оказывается закрыта. Стучусь, никто не отвечает. Нахмурившись, я достаю из заднего кармана телефон и отправляю короткое сообщение.

Детка, ты где?

Элла не отвечает. Я хлопаю телефоном по ноге. Наверное, она где-нибудь со своей подругой Вэлери, что даже хорошо, потому что для начала мне не помешает принять душ. На сегодняшних посиделках у Уэйда парни выкурили чертову тонну травки, и я не хочу, чтобы комната Эллы провоняла этим смрадом.

Новый план: приму душ, побреюсь и отправлюсь на поиски моей девушки. Я стягиваю с себя футболку и, скомкав ее в руке, рывком открываю дверь своей комнаты. Затем, даже не позаботившись включить свет, скидываю кроссовки и иду по ковру к ванной.

Я чувствую ее запах еще до того, как вижу ее саму.

Какого?..

Вдыхая тошнотворный аромат роз, я разворачиваюсь в сторону кровати.

– Да ладно! – рычу я, заметив темную фигуру на матрасе.

Ощущая прилив злости, марширую обратно к двери и щелкаю выключателем. И тут же жалею об этом, потому что заливший комнату бледно-желтый свет освещает полностью обнаженную женщину, с которой мне не хочется иметь ничего общего.

– Какого черта ты тут делаешь? – рявкаю я бывшей подружке своего отца.

Брук Дэвидсон жеманно улыбается.

– Я соскучилась по тебе.

У меня отвисает челюсть. Черт, она это серьезно? Я быстро выглядываю в коридор, чтобы проверить, не появилась ли Элла, а потом подхожу к кровати.

– Пошла вон, – рычу я, схватив ее за запястье и стягивая на пол.

Вот черт, придется менять постельное белье, потому что если и есть что-то отвратительнее вони затхлого пива и травки, то это запах духов Брук Дэвидсон.

– С чего это? Раньше ты не жаловался.

Она облизывает красные губы, и наверняка кому-то это может показаться сексуальным, но у меня лишь вызывает тошноту. В моем шкафу достаточно скелетов, о которых Элле ничего не известно. Многое могло бы показаться ей омерзительным. В том числе и женщина, сидящая передо мной.

– Я точно помню, как сказал, что больше никогда не притронусь к тебе. Ты готова лечь под любого.

Губы Брук вытягиваются в тонкую линию.

– А я не раз просила тебя не разговаривать со мной в таком тоне.

– Я буду говорить с тобой как захочу.

Я выплевываю эти слова и снова бросаю быстрый взгляд на дверь. От чувства бессилия меня прошибает пот. Когда Элла вернется домой, Брук не должно быть здесь.

Черт, как я смогу объяснить все это? Я смотрю на разбросанную на полу одежду Брук: вульгарное мини-платье, кружевное белье, пару туфель на шпильках.

Мои кроссовки случайно оказались рядом с ее туфлями. Все выглядит достаточно подозрительно.

Я хватаю туфли Брук и бросаю их на кровать.

– Мне нет до тебя никакого дела, катись отсюда куда подальше!

Она бросает туфли обратно в меня. Одна каблуком царапает мне грудь, и обе падают на пол.

– А ты заставь!

Я сжимаю рукой затылок. Вышвырнуть ее насильно – единственный вариант, который у меня есть. Но что я, черт побери, скажу Элле, если она увидит, как я вытаскиваю Брук из своей спальни?

Эй, детка, не подумай ничего такого. Я тут выбрасываю мусор. Видишь ли, мы пару раз переспали, а теперь, когда папа бросил ее, она, похоже, хочет залезть в мою постель. Ничего сверхъестественного, правда?

И неловкая усмешка в конце.

Я сжимаю руки в кулаки. Гидеон всегда говорил, что у меня склонность к саморазрушению, и, черт, сейчас я, похоже, вышел на совершенно новый уровень. Это все моя вина. Я позволил злости на отца привести меня в постель к этой стерве. Я убедил себя, что после всех страданий, которые перенесла из-за него мама, он заслуживает, чтобы я закрутил шашни с его девушкой у него за спиной.

Что ж, я и остался в дураках.

– Одевайся, – мой громкий шепот похож на шипение. – Разговор окончен…

Я замираю, услышав звуки шагов в коридоре и звук своего имени.

Брук склоняет голову набок. Она тоже все слышит.

Ох, черт. Черт. Черт!

Голос Эллы раздается уже прямо за дверью.

– Ой, как славно, Элла тоже дома, – говорит Брук, а у меня в ушах грохочет неровный пульс. – Тогда я поделюсь своей новостью с вами обоими.

Наверное, это будет самая большая в мире глупость, но в голове у меня вертится лишь одна мысль: «Исправь это». Эта женщина должна исчезнуть отсюда.

Я бросаю все, что было у меня в руках, и кидаюсь вперед. Схватив Брук за руку, я пытаюсь стащить ее с кровати, но эта дрянь дергает меня вниз. Я изо всех сил стараюсь не трогать ее голое тело и в итоге теряю равновесие. Она тут же пользуется этим и прижимается к моей спине. В ушах звенит ее тихий смех, а накачанные силиконом сиськи касаются моей кожи.

Я в панике наблюдаю, как поворачивается дверная ручка.

– Я беременна, и ребенок твой, – шепчет мне Брук.

Что?

Мир вокруг меня резко замирает.

Дверь распахивается. Прелестное личико Эллы смотрит прямо на меня. Я наблюдаю, как выражение радости на нем сменяется полным шоком.

– Рид!

Я сижу словно парализованный, но мозг работает в усиленном режиме, пытаясь вычислить, когда мы с Брук были вместе в последний раз. День святого Патрика. Мы с Гидом тусовались у бассейна. Он напился. Я напился. Гид был сильно расстроен чем-то. То ли из-за папы, то ли из-за Сав, то ли из-за Дины, а может быть, из-за Стива. Мне так и не удалось понять.

Хихиканье Брук доносится как будто издалека. Я смотрю на Эллу, но не вижу ее. Мне нужно сказать хоть что-то, но я молчу, охваченный паникой, лихорадочными размышлениями.

День святого Патрика… Я, запинаясь, поднялся наверх, провалился в сон, а проснулся оттого, что чей-то горячий влажный рот сосал мой член. Это точно была не Эбби – на тот момент я уже расстался с ней, и к тому же она никогда не стала бы прокрадываться ко мне в спальню. Однако зачем отказываться от халявного минета?

Элла открывает рот и что-то говорит. Но я не слышу ни слова. Меня закрутило в вихре из чувства вины и ненависти к самому себе, и я никак не могу вырваться оттуда. Поэтому просто смотрю на нее, на мою девушку, самую красивую девушку в мире. Я не могу оторвать глаз от золотых волос, огромных голубых глаз, которые умоляют меня объясниться.

«Скажи хоть что-нибудь», – мысленно приказываю я себе.

Но губы не двигаются. Ощутив холодное прикосновение к своей шее, я вздрагиваю.

Скажи что-нибудь, черт возьми! Не позволяй ей уйти…

Слишком поздно. Элла вылетает из комнаты.

Громкий хлопок двери выводит меня из ступора. Но не полностью. Я до сих пор не могу пошевелиться. Даже дышать удается с трудом.

День святого Патрика… Это было больше шести месяцев назад… Я не слишком понимаю в сроках беременности, но Брук явно лжет. Этого не может быть.

Не… может… быть.

Не может быть, чтобы ребенок был моим.

Я соскакиваю с кровати, не обращая внимания на то, как сильно трясутся руки, и бросаюсь к двери.

– Серьезно? – раздается довольный голос Брук. – Побежишь за ней? И как ты объяснишь ей все это, сладкий?

Охваченный яростью, я резко разворачиваюсь к ней.

– Клянусь богом, женщина, если ты не уберешься из моей комнаты ко всем чертям, я сам вышвырну тебя отсюда.

Папа всегда говорил, что мужчина, поднявший руку на женщину, опускается ниже некуда. И я никогда не ударил ни одну женщину. У меня и желания такого не возникало до тех пор, пока я не познакомился с Брук Дэвидсон.

Она не обращает никакого внимания на мою угрозу и продолжает дразнить, высказывая вслух все мои страхи.

– Что ты ей наврешь? Что ни разу и пальцем меня не тронул? Что никогда не хотел меня? Интересно, как поступит твоя девушка, когда узнает, что ты трахал подружку своего папочки? Думаешь, после этого ты будешь ей нужен?

Я смотрю в пустой дверной проем. Из комнаты Эллы раздаются приглушенные звуки. Мне хочется пулей промчаться через коридор к ней, но я не могу. Потому что Брук все еще здесь, в этом доме. Что если она выбежит отсюда голышом и объявит, что беременна от меня? Как я объясню это Элле? Как заставлю ее поверить мне? Сначала нужно избавиться от Брук и только потом идти к Элле.

– Выметайся, – я выплескиваю на Брук все свое раздражение.

– А ты не хочешь узнать пол ребеночка?

– Нет. Не хочу.

Я всматриваюсь в ее стройное обнаженное тело и вижу, что живот чуть-чуть выдается. К горлу подступает тошнота. Брук никогда бы не позволила себе поправиться даже на миллиграмм, внешность – единственное ее оружие. Значит, стерва не соврала, она действительно беременна.

Но ребенок не от меня.

Возможно, отца, но, черт, точно не мой.

Я рывком распахиваю дверь и выбегаю из комнаты.

– Элла!

Не знаю, что буду говорить ей, но это все же лучше, чем молчать. Я до сих проклинаю себя, что сидел как парализованный. Боже, какой я кретин!

Я останавливаюсь у двери в спальню Эллы. Там никого. И вдруг слышу низкое урчание заведенного мотора спорткара. Охваченный паникой, я несусь вниз по лестнице, а за моей спиной раздается гоготанье Брук, похожее на хохот хэллоуинской ведьмы.

Я бросаюсь к парадной двери, забыв, что она закрыта, а когда мне удается ее открыть, Эллы уже и след простыл. Она, наверное, неслась отсюда на всех парах. Вот дерьмо!

Каменный пол под ногами заставляет вспомнить, что на мне лишь джинсы. Развернувшись, я возвращаюсь в дом и поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, но мне приходится резко затормозить, потому что передо мной вдруг появляется Брук.

– У тебя ничего не выйдет, это не мой ребенок, – рычу я. Если бы это было не так, Брук уже давно разыграла бы свой козырь, а не ждала сегодняшнего дня. – Сомневаюсь, что он и отца, иначе ты бы не оголялась передо мной как дешевая шлюха.

– Я решаю, чей он, а не ты, – холодным тоном отвечает она.

– И где доказательства?

– Мне не нужны доказательства. Мое слово против твоего, а когда будут готовы тесты на подтверждение отцовства, на моем пальчике уже будет красоваться кольцо.

– Удачи тебе.

Она хватает меня за руку, когда я пытаюсь обойти ее.

– Мне не нужна удача. У меня есть ты.

– Нет. И я никогда не был твоим, – я стряхиваю с себя ее руку. – Я ухожу искать Эллу. Оставайся здесь столько, сколько хочешь, Брук. Мне надоело играть в твои игры.

Ее ледяной голос останавливает меня у двери моей комнаты.

– Если ты заставишь Каллума сделать мне предложение, я скажу, что ребенок его. Не поможешь мне и все поверят, что ребенок твой.

Я приостанавливаюсь в дверях.

– Анализы ДНК покажут, что он не мой.

– Может, и так, – щебечет Брук, – но они покажут, что он от кого-то из Ройалов. Такие анализы не всегда различают родственников, особенно отцов с сыновьями. Достаточно, чтобы посеять сомнения в головке Эллы. И я спрашиваю тебя, Рид: ты хочешь, чтобы я рассказала всему миру, рассказала Элле, что ты станешь папочкой? Потому что я так и сделаю. Но если ты согласишься на мои условия, то никто ничего не узнает.

Я медлю с ответом.

– Ну что, мы договорились?

Я стискиваю зубы.

– Если я сделаю это, если… – я стараюсь подобрать правильные слова, – если уломаю отца жениться на тебе, ты оставишь Эллу в покое?

– Что ты имеешь в виду?

Я медленно поворачиваюсь к Брук.

– Я имею в виду, что дерьмо, которое лезет из тебя, стерва, никак не коснется Эллы. Ты не будешь говорить с ней, не станешь объяснять ей этого, – я показываю рукой на ее тело уже в одежде. – Ты можешь улыбаться ей, здороваться, но никаких задушевных разговоров.

Я не доверяю этой женщине, но если можно заключить с ней сделку ради Эллы – да и ради себя самого, – я это сделаю. Мой отец сам себе вырыл яму. Пусть теперь сам и выбирается из грязи.

– Хорошо. Ты договоришься с отцом – и вы с Эллой сможете жить долго и счастливо. – Брук смеется, нагибаясь за своими туфлями. – Если, конечно, ты вернешь ее.

Глава 2

Спустя два часа я начинаю нервничать. Перевалило за полночь, а Элла до сих пор не вернулась.

Может, она наконец приедет домой и наорет на меня? Пусть скажет мне, что я козел, который не стоит ее времени. Пусть мечет громы и молнии, пусть кричит на меня, пнет, ударит.

Черт, она просто нужна мне.

Я проверяю телефон. После ее ухода прошло несколько часов. Я набираю ее номер, но в ответ только гудки и гудки.

Звоню еще раз, и мой звонок переадресован на голосовую почту.

Тогда я пишу сообщение.

Где ты?

Не отвечает.

Папа волнуется.

Я отправляю ей эту ложь в надежде получить ответ, но телефон по-прежнему молчит. Может, она заблокировала мой номер? От такой мысли колет в груди, но это вполне разумная идея, и я бросаюсь в дом, в комнату брата. Элла не может заблокировать нас всех.

Истон еще спит, но его мобильник лежит на тумбочке и заряжается. Я хватаю его и быстро печатаю новое сообщение. Истон нравится Элле. Она выплатила его долг. Наверняка ему-то ответит.

Привет. Рид сказал, кое-что случилось. Ты в порядке?

Опять ничего.

Может, она припарковалась дальше по дороге и пошла пешком к берегу? Я кладу в карман телефон брата на случай, если Элла все-таки решит связаться с ним, и бегом спускаюсь по лестнице на террасу.

Берег пуст, и я бегу трусцой к поместью Уортингтонов, которое находится через четыре дома от нашего. Но и там ее нет.

Я оглядываюсь вокруг, смотрю на скалистый берег, на океан, но не вижу ничего. Никого. На песке ни одного следа. Эллы нет и здесь.

Чувство бессилия уступает место панике, я несусь обратно к дому и прыгаю в свою машину. Запустив двигатель, стучу кулаком по приборной доске. Думай. Думай. Думай!

Вэлери. Должно быть, она у Вэлери.

Не проходит и десяти минут, как я останавливаюсь у дома Вэл, но синего спортивного кабриолета Эллы нигде не видно. Не заглушив двигатель, я вылезаю из машины и бегу к подъездной дорожке. Там тоже пусто.

Снова проверяю телефон. Ни одного сообщения. Как и на телефоне Истона. Судя по времени на экране, через двадцать минут у меня начнется тренировка, а значит, Элле уже нужно быть в пекарне, где она работает. Обычно мы ездили вместе. Даже после того, как она получила машину – подарок моего отца, – мы все равно ездили вместе.

Элла говорила, что ей не нравится водить. Я говорил ей, что по утрам ездить опасно. Мы врали друг другу. Мы обманывали самих себя, потому что не хотели признать правду: наше взаимное притяжение не победить. За себя я могу точно сказать. С той секунды, как она вошла в наш дом, с этими огромными глазами, в которых горели настороженность и надежда, я все время хотел быть рядом с ней.

Все внутри меня кричало, что из-за нее будут одни проблемы. Но мои инстинкты ошибались. Из-за нее никогда не было никаких проблем, все проблемы всегда были из-за меня. И это продолжается до сих пор.

Рид Разрушитель.

Это было бы крутое прозвище, но только если бы я не рушил свою и ее жизни.

Когда я подъезжаю к пекарне, на парковке пусто. После пяти минут беспрерывного стука в дверь мне открывает владелица – по-моему, ее зовут Люси – и хмуро смотрит на меня.

– Мы откроемся только через час, – сообщает она мне.

– Я – Рид Ройал, Эллин… – Кто я? Ее парень? Сводный брат? Кто я ей? – друг.

Черт, меня даже им назвать нельзя.

– Она здесь? У нас возникли кое-какие семейные обстоятельства.

– Нет, она и не приезжала, – на лице Люси появляется встревоженное выражение. – Я звонила ей, но она не ответила. Элла – отличный работник, так что я подумала, она заболела и не смогла позвонить.

У меня сердце опускается. Элла никогда не пропускала работу в пекарне, хотя ей приходилось вставать спозаранку и работать три часа до начала занятий.

– Ну ладно, должно быть, она дома, в кровати, – отступая назад, бормочу я.

– Погодите минутку, – окликает меня Люси. – Что происходит? А ваш отец знает, что Элла пропала?

– Она не пропала, мэм! – кричу я в ответ, уже почти рядом с машиной. – Она дома. Как вы и сказали, заболела. Лежит в постели.

Я выезжаю с парковки и набираю номер тренера.

– Я не приеду на тренировку. Возникли кое-какие семейные обстоятельства, – повторяю я.

Мне приходится убрать телефон от уха, чтобы не слушать вопли тренера Льюиса. Через пару минут он успокаивается.

– Ладно, сынок. Но чтобы завтра утром ты стоял передо мной в форме и в полной боевой готовности.

– Да, сэр.

Вернувшись домой, я сталкиваюсь с нашей экономкой Сандрой, которая только что приехала, чтобы приготовить завтрак.

– Ты видела Эллу? – спрашиваю я полную брюнетку.

– Не видела. – Сандра смотрит на часы. – В это временя она обычно уже уходит. Как и ты, если на то пошло. Что случилось? У тебя не будет тренировки?

– Тренер отменил по семейным обстоятельствам, – вру я.

В обмане мне нет равных. Это становится чуть ли не второй натурой, когда тебе ежечасно и ежедневно приходится скрывать правду.

Сандра цокает языком.

– Надеюсь, ничего серьезного?

– Я тоже. Я тоже.

Поднявшись наверх, вхожу в комнату, которую должен был проверить первым делом, прежде чем ехать куда-то. Может, она пробралась сюда, пока я пытался отыскать ее. Но в спальне Эллы стоит мертвая тишина. Кровать по-прежнему заправлена. На столе – идеальный порядок.

Я проверяю ванную, но там тоже все как было. С гардеробом та же история. Вся одежда развешана на одинаковых деревянных вешалках. Туфли выстроены аккуратным рядком на полу. Некоторые коробки и пакеты с вещами, которые, скорее всего, привезла для нее Брук, никто и не распаковывал.

Подавив в себе чувство вины за то, что копаюсь в ее личных вещах, я проверяю прикроватную тумбочку. Пусто. Я однажды рылся в этой комнате – в те времена, когда еще не доверял ей, – и в тумбочке все время лежали книжка со стихами и мужские часы. Часы были точной копией тех, что носит мой отец. Те, что были у нее, принадлежали папиному лучшему другу Стиву, биологическому отцу Эллы.

Я останавливаюсь в середине комнаты и оглядываюсь. Ничто не указывает на то, что она здесь. Ее телефона нет. Ее книги нет. Ее… черт, только не это! Ее рюкзака тоже нет.

Из комнаты Эллы я несусь прямиком к Истону.

– Ист, просыпайся. Ист! – грубым голосом бужу я брата.

– Что? – он стонет. – Пора вставать?

Открыв глаза, Истон щурится.

– Ох, черт! Опаздываю на тренировку. А почему ты еще не там?

Он соскакивает с кровати, но я успеваю схватить его за руку.

– Мы не идем на тренировку. Тренера я предупредил.

– Что? Почему…

– Забудь уже об этом. Сколько ты был должен?

– Я что?

– Сколько ты задолжал букмекеру?

Истон моргает.

– Восемь штук. А что?

Я быстро подсчитываю в уме.

– Значит, у Эллы осталось около двух тысяч, верно?

– У Эллы? – брат хмурится. – А что с ней?

– Я думаю, она сбежала.

– Сбежала куда?

– Вообще сбежала, – рычу я, вскакиваю с кровати и подхожу к окну. – Папа платил ей, чтобы она оставалась здесь. Десять штук. Ты только подумай, Ист! Ему пришлось заплатить сироте, которая танцевала стриптиз, дабы сводить концы с концами, десять тысяч долларов, чтобы заставить ее переехать жить к нам. И, наверное, он платил ей столько каждый месяц.

– Почему она ушла? – еще не отойдя ото сна, растерянно спрашивает Истон.

Я продолжаю смотреть в окно. Когда он более-менее придет в себя, то сразу прикинет, что к чему.

– Что ты сделал?

Ну вот, как я и говорил.

Половицы скрипят, когда Истон начинает метаться по комнате. До меня доносятся его приглушенные ругательства, пока он одевается.

– Неважно, – нетерпеливо отвечаю я и, развернувшись, перечисляю ему места, где успел побывать. – Как думаешь, где она?

– У нее достаточно денег, чтобы купить билет на самолет.

– Но Элла очень осторожна с деньгами. По-моему, она даже нисколько не потратила, пока была здесь.

Истон задумчиво кивает. И тут наши взгляды встречаются, и мы, как наши братья-близнецы Сойер и Себастиан, говорим в унисон:

– GPS.

Мы звоним в службу навигационной системы, которая принадлежит «Атлантик Авиэйшн» и которую папа устанавливает на каждую купленную им машину. Консультант сообщает нам, что новенькая «ауди» стоит на стоянке у автовокзала.

Она не успевает назвать нам адрес, как мы уже вылетаем за дверь.

* * *

– Ей семнадцать, вот такого роста, – я поднимаю ладонь под подбородок, описывая Эллу кассирше. – Блондинка с голубыми глазами.

Глазами как Атлантический океан. Глубокими, грозовыми серыми, ледяными голубыми. Я не раз терял себя в этих глазах.

– Она забыла телефон, – я поднимаю свой мобильник. – Нам нужно отдать его ей.

Кассирша цокает языком.

– Ох, еще бы, она так торопилась! Купила билет до Гейнсвилля. У нее бабушка умерла.

Мы с Истоном киваем.

– Когда уехал автобус?

– Несколько часов назад. Сейчас она уже должна быть там, – кассирша огорченно качает головой. – Она сильно плакала, словно ей сердце разбили. В наше время почти и не увидишь, чтобы подростки так переживали о старших. Так мило. Мне было очень жаль ее.

Истон, стоящий у меня за спиной, сжимает руки в кулаки. Злость исходит от него волнами. Если бы мы были сейчас наедине, один из этих кулаков прилетел бы мне в лицо.

– Спасибо, мэм.

– Не за что, дорогой, – она кивает нам на прощание.

Мы выходим из здания и останавливаемся у машины Эллы. Я протягиваю руку, и Истон, разъяренный, опускает на мою ладонь запасной комплект ключей.

Оказавшись в салоне, я нахожу в центральной консоли ее связку ключей и книгу со стихами, в которую, похоже, вложены документы на машину. Свой телефон она оставила в бардачке, и на экране по-прежнему отображаются все мои непрочитанные сообщения.

Она все оставила. Все, что было связано с Ройалами.

– Нам нужно ехать в Гейнсвилл, – решительно объявляет Истон.

– Я знаю.

– Отцу скажем?

Если мы расскажем обо всем Каллуму, существует большая вероятность, что он разрешит нам воспользоваться самолетом. А значит, мы будем на месте в течение часа, а не через шесть с половиной, если отправимся на машине.

– Не знаю.

Стремление как можно скорее отыскать Эллу немного спало. Теперь мне известно, где она. Я могу приехать к ней. Мне лишь нужно разобраться, как именно лучше это сделать.

– Что ты сделал? – снова спрашивает меня брат.

Я еще не готов к той ненависти, которую он обрушит на меня, как только узнает правду, поэтому молчу.

– Рид.

– Она застала меня с Брук, – хриплым голосом отвечаю я.

У него отвисает челюсть.

– Брук? Папиной Брук?

– Да.

Я заставляю себя посмотреть на него.

– Какого черта? И сколько раз у вас было с Брук?

– Пару раз, – честно признаюсь я. – Но не слишком часто. И уж точно ничего не было прошлой ночью. Ист, я даже не прикасался к ней.

Брат сжимает челюсти. Ему нестерпимо хочется врезать мне, но он не станет. Только не на людях. Он тоже помнит мамины слова. «Не запятнайте фамилию Ройалов, мальчики. Разрушить все куда проще, чем построить».

– Тебя надо подвесить за яйца и оставить умирать. – Он плюет мне под ноги. – Если ты не найдешь Эллу и не вернешь ее домой, я буду первым в очереди, чтобы сделать это с тобой, братишка.

– Справедливо.

Я стараюсь сохранять спокойствие. Нет смысла расстраиваться. Нет смысла переворачивать машину. Нет смысла кричать, хотя меня подмывает открыть рот и выплеснуть в воздух весь свой гнев и ненависть к самому себе.

– Справедливо? – брат фыркает от отвращения. – Значит, тебе плевать, что Элла в каком-то университетском городке, где ее будут лапать всякие пьяницы?

– Она умеет выживать. Уверен, с ней все в порядке.

Слова звучат очень нелепо. Элла – настоящая красавица, и сейчас она одна. Кто знает, что с ней может случиться?

– Хочешь отогнать ее машину домой, прежде чем мы отправимся в Гейнсвилл?

Истон смотрит на меня, широко открыв глаза.

– Ну? – нетерпеливо спрашиваю я.

– Давай, почему бы и нет? – он выхватывает ключи из моей руки. – Ведь кому какое дело, что она горячая штучка, ей всего семнадцать, а с собой у нее почти две тысячи баксов наличными?

Мои ладони сжимаются в кулаки.

– Наверняка ей не встретится какой-нибудь урод, накачанный метом, который посмотрит на нее и подумает: «Какая легкая добыча. Эта телочка всего-то метр с половиной и весит меньше, чем моя нога, она точно не сможет надрать мне задницу…»

Мне становится тяжело дышать.

– И я уверен, что у каждого парня, с которым она столкнется, будут самые добрые намерения. Никто не потащит ее в темную аллею и не пустит по кругу до тех пор, пока она…

– Заткнись, мать твою! – рычу я.

– Наконец-то, – Истон поднимает руки вверх.

– В смысле?

Я чуть не задыхаюсь от ярости. Из-за картин, которые так образно нарисовал Истон, мне хочется превратиться в Халка и бегом побежать в Гейнсвилл, уничтожая все на своем пути, пока не найду ее.

– Ты вел себя так, будто она ничего для тебя не значит. Может, у тебя камень вместо сердца, но мне Элла нравится. Она… она хорошо влияла на нас.

Его горечь почти физически ощутима.

– Я знаю. – Слова будто вытягивают из меня клещами. – Я знаю, черт побери.

Мое горло сжимается так сильно, что трудно говорить.

– Но… мы плохо на нее влияли.

Гидеон, наш старший брат, пытался сказать мне это еще в самом начале. «Держись от нее подальше. Ей не нужны наши проблемы. Не исковеркай ей жизнь, как я…»

– И что это должно означать?

– То, что слышал. Мы – как яд, Истон. Каждый из нас. Я переспал с папиной подружкой, чтобы отомстить ему за то, как он обращался с мамой. Близнецы занимаются каким-то дерьмом, о котором я даже знать не хочу. Твоя страсть к азартным играм стала неуправляемой. Гидеон… – я умолкаю. Сейчас Гид живет в своем собственном аду, и Истону лучше ничего об этом не знать. – Мужик, у нас мозги повернуты не в ту сторону. Может, ей будет лучше без нас.

– Неправда.

А, по-моему, правда. От нас одни неприятности. Элла всегда хотела жить нормальной, обычной жизнью. Но в доме Ройалов такое невозможно.

Если бы я не был конченым эгоистом, то развернулся бы и ушел. Убедил бы Иста, что для Эллы было бы лучше всего держаться от нас подальше.

Но я стою на месте и молча обдумываю, что скажу ей, когда мы найдем ее.

– У меня есть идея, – развернувшись, я иду к выходу.

– Я думал, мы собирались ехать в Гейнсвилл, – раздается за моей спиной голос Истона.

– Это сэкономит нам время.

Мы заходим в отдел службы безопасности автовокзала, я сую сотку охраннику, и он позволяет нам просмотреть видеозаписи с камер в Гейнсвилле. Мужик перематывает пленку на тот момент, когда подъезжает автобус из Бейвью, и я с замиранием сердца начинаю выискивать среди пассажиров Эллу. Но внутри у меня все опускается, потому что ее нигде нет.

– Что за черт! – восклицает Истон, когда мы десять минут спустя покидаем здание автовокзала. – Кассирша сказала, что Элла села в автобус.

Я так сильно сжимаю челюсти, что едва получается выдавить из себя хоть что-то.

– Может быть, она сошла на другой остановке?

Мы тащимся к джипу и залезаем внутрь.

– Что теперь? – спрашивает брат, глядя на меня с угрозой.

Я провожу рукой по волосам. Мы можем объехать все остановки на маршруте, но, по-моему, лишь потеряем время. Элла – умная девчонка, она привыкла убегать, в любой момент покидать город и начинать новую жизнь в другом месте. Она научилась этому от своей матери.

Я чувствую новый прилив тошноты от внезапной мысли: а если она опять найдет работу в стрип-клубе? Уверен, Элла готова на все, чтобы выжить, и от мысли о том, что она будет снимать с себя одежду перед кучкой грязных извращенцев, у меня вскипает кровь.

Мне необходимо отыскать ее. Если с ней что-то случится, я не смогу дальше жить.

– Мы едем домой, – объявляю я.

Мой брат, кажется, удивлен моим ответом.

– Зачем?

– У папы есть частный детектив. Он сможет найти ее куда быстрее, чем мы.

– Папа будет в ярости.

Что правда, то правда. И я постараюсь разобраться со всеми последствиями, но сейчас самое главное – найти Эллу.