Точка выбора (серия: Аз Фита Ижица. Часть I: Прогулка по висячему мостику. Книга 3)

Аз Фита Ижица – сказка с элементами реальности для взрослых, где большая часть того, что выглядит реальностью – выдумка, а большая часть того, что кажется сказкой – действительный опыт автора.

Аз Фита Ижица – руны Славянской Азбуки. Толкование всех рун приведено в Части I: Прогулка по висячему мостику, Книге 3: Точка Выбора, главе: Ключ. Расшифровка каждого символа очень многогранна. Если с её помощью сделать полный перевод названия «Аз Фита Ижица» на современный русский язык, получится объёмная статья. Краткий перевод: Истинное «Я» предопределяет течение своей человеческой жизни.

Суть эффективной помощи

– Всё! Я – дома! – шёпотом воскликнула Ира в темноте цокольного этажа.

Зив и Лоренц, бурно встречавшие её во время посещений в качестве гостьи, нынче лишь сверкали глазами во мраке.

Ира уселась на пол и просидела так примерно с полчаса. Потом поднялась к себе в спальню, и, едва раздевшись, рухнула в кровать, не поняв в какой момент уснула, когда уже легла, или ещё до того.

– – -

– Зив! Лоренц! – позвала Ира, в предутренней тьме нежась в постели.

– Мы здесь, – промурлыкал Лоренц, просачиваясь вслед за Зивом в открытую тем дверь.

– Скажите честно, я изменилась?

– А сама как чувствуешь? – вопросом на вопрос ответил Зив.

Ира задумалась.

– Кстати, – как бы между прочим промурлыкал Лоренц, вклиниваясь в Ирины размышления, – мы для твоего любимого Женечки проход в твой дом открыли. Можешь его обрадовать.

– Постойте! – Ира села в кровати. – Это что, теперь мой любимый Женечка сможет беспрепятственно шастать ко мне, когда бы ему ни заблагорассудилось?

– Ты не рада? – Лоренц изобразил удивление.

– Знаете, как-то не очень.

– С чего бы это? – продолжал язвить Лоренц.

– Как-то, знаете, не улыбается постоянно быть готовой к тому, что в любой момент рядом со мной может внезапно материализоваться кто бы то ни было. Даже Женечка.

– Ира, не переживай, – проурчал Зив. – Женечка не лишён тактичности, а потому не будет почём зря мотаться к тебе в любое время. К тому же, мы не собираемся держать проход нараспашку. Когда тебе нужно уединение, мы не только через проход, но и через обычные двери к тебе никого не пустим. Ира, не забывай, я ведь по совместительству ещё и сторожевая собака, как-никак.

Снизу послышался звук отпираемой двери.

– Татьяна Николаевна, – «сквозь зубы» сообщил Лоренц.

Они вдвоём с Зивом помчались вниз изображать довольную возвращением хозяйки живность.

Ира спустилась чуть позже.

– Здравствуйте, Татьяна Николаевна!

– Батюшки! Ирочка! Ты когда приехала?

– Вчера поздно ночью.

– Что ж заранее не предупредила? У меня и накормить-то тебя особо нечем.

– Ничего страшного, Татьяна Николаевна. Давайте чайку выпьем, а потом я позвоню Женечке, чтоб привёз чего-нибудь пожевать.

– Так он тоже не в курсе, что ты вернулась?

– Не-а! Никто не в курсе.

– Ой, Ирочка. Ну и конспиратор же ты.

– Есть немного. Напрягать никого не хотелось.

– Ну, рассказывай, как съездила-то?

Ира принялась рассказывать, как неожиданно её избавили от необходимости общения с «главными конями», как прекрасно она сработалась с Раулем, как чудесно отдохнула с Лёшей, и какую несусветную помпу закатил инвестор, когда начался выпуск.

Татьяна Николаевна с интересом выслушала Иру и уже было затеялась перемывать весь и без того сияющий чистотой дом, но Ира, выдав ей зарплату с премией, сказала:

– Сегодня у Вас заслуженный выходной, Татьяна Николаевна. Идите домой и отдыхайте. Ни с обедом, ни с ужином возиться не стоит, а вот заглянуть вечерком на чаёк – очень даже нелишнее.

Татьяна Николаевна ушла, а Ира набрала Женечку.

– Здравствуй, Женечка!

– Здравствуй, Ирочка!

– Я уже дома.

– Поздравляю с прибытием.

– Женечка, а не хочешь ли ты зайти ко мне, а?

– Палладина, да ты меня, никак, в гости приглашать изволишь.

– Как ты догадался?

– Признаться, с трудом.

Ира рассмеялась Женечкиному весёлому кривлянью.

– Женечка, я тебя не просто в гости приглашаю. Я имею честь тебя известить, что отныне тебе не придётся терпеть кислую мину таксиста, не горящего желанием гробить свой автомобиль на подступах к моему дому.

– О как! Ты серьёзно?

– Абсолютно!

– Что ж, попробуем, коль и вправду не шутишь.

Женечка отключился, а Ира заговорщически подмигнула Зиву и Лоренцу, которые слышали весь разговор, благодаря тому, что Ира предусмотрительно поставила на громкую связь.

– – -

– Палладина, ты где?

– На кухне, – ответила Ира.

– Что ты там забыла? – с легкой слащавой иронией спросил Женечка, собственной персоной появляясь в дверном проеме, и вдруг в ужасе заорал, – Ира, что с тобой?

Внезапный истошный выкрик Женечки перепугал Иру и отвлёк от уже почти готового кофе, который, воспользовавшись моментом, кинулся наутёк.

– Блин! Женька! Ты чего так орёшь?

Ира впопыхах схватила турку, но было поздно. Кофе сбежал почти весь и красовался тёмно-коричневым пятном на плите.

– Не знаю, что со мной, но с плитой полный звездец! – раздражённо возмутилась Ира, подняла глаза на Женечку и… – Женя, что с тобой?

Женечка стоял бледный как полотно, мёртвой хваткой вцепившись в дверной косяк. Ира бросила в раковину турку и губку, которой собиралась приводить в достойный вид плиту, и подскочила к нему.

– Ты чего, Жень?

Казалось, что Женечка близок к обмороку. Ира взяла его под руки, довела до дивана и усадила.

– Женечка, ты чего так испугался? Со мной всё в полном порядке. Жень! Же-ня!

Женечка медленно приходил в себя, затравлено кидая короткие взгляды на Иру.

– Вот так долбануло беднягу, – промурлыкал Лоренц.

– Ира, уйди. Мы попытаемся привести его в нормальное состояние, – проурчал Зив.

Он поставил передние лапы на плечи Женечке и стал облизывать ему лицо. Тем временем, Лоренц тёрся о его ноги.

Ира собрала всю свою волю, чтобы взять себя в руки, но пока она протирала плиту, мыла турку и заново варила кофе, сердце так и билось где-то сразу везде.

Когда она вернулась в гостиную, Женечка уже слегка порозовел, но все ещё пребывал в ступоре.

– Женечка, со мной, в отличие от тебя, всё замечательно, если не считать того, что ты своими воплями перепугал меня до полусмерти. Так что давай-ка возвращайся в сей бренный мир.

Женечка продолжал молчать, уставившись в ведомую только ему точку, но, судя по внешнему виду, его состояние уже не было критическим.

Зив и Лоренц отошли в сторону, предоставив его заботам Иры.

– Жень, – сказала она, протягивая ему чашку. – Держи. Она не горячая.

Женечка взял чашку из её рук и отхлебнул.

– Ир, прости, что напугал.

– Прощаю. Только, может, всё ж откроешь тайну. Чего это ты во мне углядел?

– Не знаю.

– Вот пристала к человеку! – мяукнул Лоренц. – Лучше переключила бы его внимание куда-нибудь подальше от собственной персоны, а то даже мне его жалко.

– Вот именно, – подхватил Зив. – Уволоки-ка его лучше по магазинам за продуктами. Сама же Татьяну Николаевну отдыхать отпустила, а на вечер в гости позвала.

Едва заметным кивком Ира поблагодарила за совет, забралась к Женечке на колени, обняла его и спросила:

– Ты как?

– Да вроде ничего уже.

– У меня есть предложение. Если ты, конечно, не возражаешь.

– Какое?

– Ты сейчас здесь приляжешь, чтоб окончательно оклематься, а я ненадолго тебя покину.

– И куда это ты собралась?

– Видишь ли, я не предупредила Татьяну Николаевну о своём возвращении. Так что мой холодильник стерилен. Сам понимаешь, не погоню же я пожилую женщину на глобальные закупки, а Влад ещё с сессии не вернулся. Так что отдыхай, а я – по магазинам.

Ира поднялась с Женечкиных коленей. Он схватил её за руку.

– Палладина, неужто ты думаешь, что я позволю тебе самой заниматься глобальными закупками?

– Женечка, ты ведь чуть живой.

– Я чуть живой?

Женечка лихо подскочил с дивана, правда, немного покачнулся, но выглядел очень даже обнадеживающе.

– Ну что, такси или по проходам?

Ира мельком глянула на Зива и Лоренца. Те еле заметно кивнули.

– По проходам! – с вызовом ответила она.

– Кто ведёт? – спросил Женечка.

– Я! – уверенно заявила Ира.

– А умеешь? – со смешком поинтересовался Женечка.

– Наверное, да. – Уверенности в Ирином голосе заметно поубавилось.

– Тогда давай-ка я поведу. А то народ почём зря перепугаешь.

– Знаешь, а Татьяна Николаевна меня не испугалась.

– Ну да! Ты ведь перед ней из ниоткуда не выскакивала.

– Я что, перед тобой из ниоткуда, что ли, выскочила?

– Палладина, никогда не думал, что ты такая бестолковая. Я не о себе сейчас говорю. – На лице Женечки играла ехидная ухмылочка, но на Иру он не смотрел. – Ну? Уразумела?

– Во блин! Я как-то и не подумала, – в конце концов, догадалась Ира, что именно он имеет в виду.

– Поздравляю! Приехали! Сначала учил её не думать, а теперь придётся восстанавливать утраченные мыслительные процессы.

Женечка рассмеялся своим обычным издевательским смехом. Это Иру обрадовало, возвещая о том, что он пришёл в себя окончательно.

– Всё! В путь на решение продовольственной программы! – провозгласила она.

И они отправились.

Ира никогда не удивлялась находящемуся в Женечкином кошельке разнообразию монет и купюр, относящихся к различным валютам мира, зная, что он по этому самому миру немало разъезжает. А будучи далеко необразцовой хозяйкой, никогда не задавалась вопросом, откуда у него такое разнообразие продуктов, несвойственных ассортименту сочинской продуктовой сети.

Если бы пришлось решать ей, куда отправиться для решения продовольственной программы, то она выбрала бы направление поближе к одному из сочинских «Магнитов» или к рынку. Женечка мыслил гораздо шире, а именно, в мировом масштабе. Так что к концу закупок содержимое Ириного холодильника имело все шансы стать дополнительным пособием к учебнику географии.

– Да-а-а, – протянула Ира, плюхнувшись на диван после того, как их деятельность добытчиков подошла к завершению. – Мне бы и в голову не пришло…

– Даже не сомневаюсь, – перебил её Женечка, прекрасно догадываясь, что именно не пришло бы ей в голову. – Видишь ли, нужно знать не только, как пользоваться проходами, но и зачем. А в этом «зачем» вариантов бесчисленное множество. Говорят, что не боги горшки обжигают. Я бы сказал по-другому: боги горшки не обжигают.

– Ты о чём? – в замешательстве спросила Ира, сама не поняв, что напрягло её.

– Неважно, – с улыбкой изрёк Женечка и скрылся на кухне.

Пока Женечка колдовал там, Ира внимала колким замечаниям Лоренца относительно собственной непрактичности в противоположность «своему любимому Женечке».

По поводу того же прошёлся и он, внося поднос, источающий изысканный запах, способный свести с ума любого гурмана.

– Жень, с одной стороны, ты прав. Меня не осенило, что, умея пользоваться проходами, можно посещать не только сочинскую сеть розничной торговли продуктами питания. Однако, в отличие от тебя, я не владею иностранными языками, а заодно и иностранной валютой.

– Ладно тебе оправдываться. Знаешь, территория распространения русского языка охватывает всю Россию, между прочим. А ещё, его прекрасно до сих пор понимают и на всей территории бывшего СССР. А по поводу валюты, если ты, конечно, заметила, я расплачивался картой.

Беседуя с Ирой, Женечка кидал на неё лишь короткие взгляды, так же, как и во всё время их кругосветного путешествия по магазинам.

– Так! Всё! Хватит уличать меня в бытовой непрактичности. Я что, спорю что ли, что хозяйка я даже не плохая, а вовсе никакая?

– Конечно, не споришь. Однако, Ирочка, получая более широкие возможности, пытаться находить для них более широкое применение, притом в обыденных сферах, совершенно нелишнее.

– А он, между прочим, прав, – ехидно промурлыкал Лоренц.

– Вот привязался! – воскликнула Ира в притворном раздражении.

– Кто? Я? – ехидно спросил Лоренц.

– Женечка!

Интонация сего восклицания у Иры получилась многогранной, и вполне соответствовала как окончанию предыдущего заявления, вроде как обращённого к Женечке, так и ответу Лоренцу, а также началу следующей мысли:

– Как мне кажется, ты уже свыкся с тем, что увидел во мне, едва переступив порог, хоть и удостаиваешь меня пока лишь короткими взглядами. Я понимаю, что мой вопрос лежит в сфере, названной тобой «праздное любопытство», однако, оно меня так мучает. Женечка, ну, пожалуйста, ответь: что ты увидел? Ты сказал, что не знаешь. Я понимаю, что ты не в состоянии объяснить увиденное, но хоть как-нибудь описать-то ты можешь?

Женечка уставился в потолок и задумался.

– Знаешь, Палладина, в данном случае, твоё любопытство совсем не праздное. Точнее, не совсем праздное.

– Ну надо же!

– Палладина, не язви. Я готов удовлетворить твоё не совсем праздное любопытство, но небескорыстно.

– Женечка, а ты, оказывается, не лишён меркантильности.

– Палладина, я ж просил, не язви.

– Я стараюсь, но у меня не получается.

– Ладно. Я, в свою очередь, постараюсь не обращать внимания на повышенное содержание в твоей крови гормона радостной гадостности. Кстати, а ты не забываешь, что кровь-то нынче в твоих жилах течёт не только твоя?

– Спасибо, что напомнил. А что, вышеупомянутый гормон стал ещё радостнее или ещё гадостнее?

– Палладина, вот это уже праздное любопытство чистейшей воды.

– Я знаю, а посему вышеспрошенный вопрос целиком и полностью относится к разряду риторических.

– Спасибо за уточнение.

– Не стоит благодарности, Женечка. Так почём у Вас нынче удовлетворение не совсем праздного любопытства?

– Не переживай. Тебе по карману. Так что предупреждаю сразу: торг неуместен. – Женечка усмехнулся.

– Я внимательно слушаю.

– Слушай.

Женечка поднялся и начал вещать, прохаживаясь из стороны в сторону и одаривая Иру короткими взглядами.

– Так вот, твоё любопытство я отнёс к разряду не совсем праздного, исходя из того, что ты явно чувствуешь в себе кое-какие изменения. Именно поэтому к разряду «не совсем», а не к «совсем не».

То есть, ты, скорее всего, правда, может быть, и лишь отчасти, понимаешь, что в тебе стало другим. Тебе, естественно, интересно, как это выглядит для меня, тем более что, будучи не готовым к сему зрелищу, я чересчур бурно отреагировал.

– Как я понимаю, сейчас ты это сам себе всё объясняешь, – вставила Ира. – Ближе к делу! По возможности.

– Попытаюсь, госпожа Палладина. Так вот, ты, если и не знаешь точно, то наверняка догадываешься относительно причины изменений, ставших столь яркими для меня. Суть сделки заключается в следующем:

Я тебе, по возможности, попытаюсь описать, что я увидел, а ты рассказываешь, что, по твоему мнению, явилось причиной сих метаморфоз. Идёт?

– У-у-у, Женечка! А я-то думаю, и чего это моё, с моей точки зрения, любопытство именно праздное, ты удостоил чести признать не совсем праздным. Оказывается, не менее праздное любопытство обуревает тебя самого. Знаешь, торг здесь действительно неуместен. Ты слишком загнул цену. Так что сделка не состоится.

– О как!

– У меня есть все основания предполагать, что Влад, как только сдаст свою сессию и вернётся, увидит то же самое, что и ты. Я же терзаюсь любопытством не настолько, чтоб не набраться терпения и не подождать. Тем более что вернётся он со дня на день.

– Та-а-а-ак! Ну и что там тебе твоя гадюка нашипела?

Женечка, что называется, кинул на стол козырного туза, и вид имел соответственный. Даже посмотрел на Иру в упор, но долго держать так взгляд не смог. Что-то явно пугало его в ней. Может, конечно, и не пугало, но однозначно вызывало некое благоговение, с которым он не мог так быстро свыкнуться.

Ира не стала играть. Она заставила себя почувствовать пойманной за руку, и теперь молча сидела на диване сконфуженная и потерянная, не зная, что ответить.

Женечка выдержал победную паузу. Он точно просчитал удар, и по истечении времени, необходимого для постановки «распоясавшейся Палладиной» на место, смягчился.

– Ир, я знаю, что со стражами проходов шутки плохи. Однако тебе на данную проблему следует смотреть шире.

Я не призываю тебя отказаться от пользования предоставленной тебе сетью и тем более рвать отношения со стражем. Я всего лишь прошу: пожалуйста, будь осторожна.

Ира, ты не могла сама обнаружить проходы. Точнее, в принципе, могла. Но если бы ты обнаружила их сама, то непременно поделилась бы своим открытием со мной.

Следовательно, тебе, мягко говоря, намекнули на их существование и научили ими пользоваться. Ведь так быстро и так здорово освоиться с ними самостоятельно ты тоже не смогла бы.

Ира, я тебе говорил, что вся наша земная флора и фауна состоит из исключительно милых созданий. Только вот милы они лишь до определённого предела.

Скажем, мы с тобой тоже очень милые создания, но тоже лишь до определённого предела. Я думаю, ты с этим согласна.

Ни я, ни ты не знаем целей иных форм жизни. Так что нужно постоянно оставаться начеку и не позволять втягивать себя в не свои игры.

Я скажу тебе, чем ты меня сразила наповал. Скажу, не требуя взамен отчёта о том, как это с тобой случилось. Но заклинаю, пожалуйста, попытайся разобраться, чем это ты так заинтересовала, так сильно привлекла внимание животного, а может быть, и растительного мира нашей чудесной планеты.

– Жень, неужто духи безобиднее?

– Нет, конечно. Но им параллельно, чем это мы тут занимаемся. Им по барабану, каким макаром мы живём и живём ли вообще.

– Что-то мне так не кажется.

– Может, ты и права, но их взаимодействие с нами лишено поиска путей достижения собственных целей. Может, они и забавляются нами, но без далеко идущих последствий. Конечно, они могут ради забавы сжить со свету какого-нибудь индивида. Однако не вмешиваются в ход принципиально иной для них формы жизни в целом.

– Жень, но ведь мы примерно так же относимся к флоре и фауне. Не совсем, конечно, но в чём-то похоже.

– Мы – да. А вот они – нет. А посему, как только отношения человека с животным и растительным миром выходят за рамки общепринятых, нужно осознавать, что это подобно сидению на пороховой бочке с зажжённым фитилём.

– Так, Женечка, по посвящению меня в ужастики земной жизни ты сегодня план перевыполнил. Колись давай! Чего во мне углядел? Женечка, можно сказать, только что сам обещал.

– Да, обещал. Ира, ты стала больше. Точнее, не больше… Точнее, больше, но не вовне, а в глубину.

Признаюсь честно, я соврал, сказав, будто не знаю, что с тобой. Знаю, но не смогу тебе сейчас объяснить так, чтобы ты поняла. Но попытаюсь.

Пример, далекий от совершенства:

Представь ванну, наполненную водой. У неё есть дно, целостность которого обеспечивается пробкой. Когда пробку выдёргивают, глубина ванны увеличивается до беспредельности. За счёт целеустремлённого движения воды возрастает интенсивность.

В случае с ванной, интенсивность обеспечивается только движением вглубь и вскоре из-за исчерпанности запасов воды, если их не пополнять, иссякает. В твоём случае, движение осуществляется как вглубь, так и наружу, сохраняя интенсивность плюс-минус на одном уровне.

– Ясно, – оборвала его Ира.

– Прям таки так сразу и ясно?

– Да. Я, правда, затрудняюсь представить себе, как это для тебя выглядело, но у меня больше нет желания мучить тебя расспросами.

На самом деле, у неё вообще отпало желание общаться с ним. Как минимум, сегодня. Воцарилось натянутое молчание.

– Мне уйти? – наконец спросил Женечка.

Ира молчала. Теперь ей стало неловко. Она не так представляла себе встречу с ним по окончательному возвращению.

– Ир, если не возражаешь, я загляну вечерком.

Она кивнула. Женечка чмокнул её в щеку и спустился в цоколь.

Ира сидела в неприятном оцепенении.

– Ир, а мне твой Женечка начинает нравиться, – пытаясь завязать разговор, промурлыкал Лоренц.

– А мне перестаёт, – с горьким вздохом проговорила Ира.

– Так уж прям и перестаёт! – неожиданно весело проурчал Зив. – Ира, да не переживай ты! Не зацикливайся.

Он хотел ещё что-то сказать, но тут запел мобильник.

– Здравствуйте, Ира. Как себя чувствуете? – спросила трубка голосом Радного.

– Здравствуйте, Стас. А чувствую я себя отлично.

– Не думаю, что в данный момент Вы до конца искренни, но это неважно. Ира, некоторый период, пока не привыкните, будет немного не по себе. Это нормально, так что воспринимайте эти временные неудобства как должное. Займитесь своими привычными делами. Насколько я помню, Вам есть чем заняться из разряда привычного для Вас. Со временем освоитесь. Я надеюсь, Вам понятно, о чём я?

– Да, Стас.

– Вот и замечательно.

Не прощаясь, Радный отключился. Какое-то время Ира сидела, задумчиво крутя в руках мобильник, и вдруг решительно набрала Женечку.

– Жень, надеюсь, ты не успел далеко уйти?

– Нет. А что, Палладина?

– Ты меня выбил из колеи своими воплями, и я забыла, зачем на самом деле хотела тебя видеть.

– И зачем же?

– Женечка, хватит обиды корчить. Я жду тебя.

– Как скажешь, Палладина.

Через минуту Женечка поднимался в гостиную.

– Садись, – скомандовала Ира и, не дав ему прокомментировать удивление своим приказным тоном, продолжила. – Во-первых, к моим изменениям гадюка никакого отношения не имеет. Это так, к слову, чтобы ты при каждом удобном случае не начинал сызнова мусолить тему тотальной угрозы флоры и фауны.

– А во-вторых?

– А во-вторых, Жень, всё ближайшее время я собираюсь посвятить лишь двум вещам: поющему дому и твоей книге.

– Приятно слышать, – вполне спокойным тоном сказал Женечка, но полностью скрыть нервозность у него не получилось.

– Жень, ты мне друг?

– Наверное, да. А почему ты спрашиваешь?

– Я хочу попросить тебя о помощи.

– Ир, чем же я теперь могу помочь тебе?

– Самая эффективная помощь – это рядом постоять и за руку подержать. И об этом я могу просить только тебя.

– И в чём нынче состоит «рядом постоять и за руку подержать»?

– Давай всерьёз зададимся целью издать твою книгу. Обозначим сроки и займёмся этим вплотную.

– Ты думаешь этого достаточно?

– Может быть и нет. Но хоть что-то.

– Ладно. Как скажешь.

– Так, а сколько у нас нынче времени? – Ира посмотрела на экранчик мобильного. – Ого! Женечка, есть предложение совместными усилиями приготовить ужин, чтоб вечерком мирно расслабится в компании Татьяны Николаевны.

– Возражений нет, Палладина.

– – -

Вечер пролетел тепло и уютно, по-домашнему. Татьяна Николаевна ушла домой часов в девять, а Ира с Женечкой, проводив её, вернулись в исходное положение в гостиной.

Сколько раз по очереди варили кофе, сбились со счёта. В конце концов, от него стало стучать в висках, а от сигарет, казалось, что дым уже из ушей валит.

Будь её воля, Ира бы давным-давно улеглась спать, но ей хотелось, чтобы Женечка сегодня остался с ней, чего он явно делать не собирался.

Первой призналась, что сломалась, Ира.

– Жень, пойдём спать.

– Да. Надо бы. – Женечка ещё немного помялся, но всё ж собрался с духом. – Ир, извини, я нынче к себе.

– Я догадалась.

И тут случилось то, от чего у Иры, что называется, челюсть отвисла. Хоть Женечка и оказался в самой крайней степени изумления, Ира не без оснований решила, что край её крайности изумления лежит гораздо дальше и глубже Женечкиного.

Пока Ира предлагала идти спать, Женечка соглашался, но извинялся, что не может сего предпринять в её постели, а она в ответ известила о своей догадливости, в этот самый момент, Лоренц оказался у Женечки на коленях, и, после сообщения Иры о собственной догадливости, томно потёршись о Женечкину грудь, вдруг изрёк:

– Чего ты боишься? Не сожрёт она тебя.

Увидев, как кардинально изменился в лице Женечка, Ира поняла, что ценное замечание Лоренца он слышал не хуже неё.

Лоренц, тем временем, обратился к Ире:

– А ты чего уставилась? Первый раз в жизни говорящего кота увидела?

– Маленькое уточнение, – в упор глядя на Лоренца, ровным голосом произнесла Ира. – Говорящего с Женечкой.

– А-а. Ты об этом, – мяукнул Лоренц и непринуждённо разлёгся на Женечкиных коленях.

– И что всё это значит? – обрёл голос Женечка.

– Евгений Вениаминович, – вмешался в разговор Зив.

Женечке поплохело ещё больше. Особенно, видимо, от обращения к нему здоровущего пса по имени-отчеству.

– Это значит, что гадюка действительно не имеет никакого отношения к сети проходов, которой пользуется Ира.

Извините нас, мы прекрасно понимаем, что Вы пережили сильное потрясение сегодня утром, а мы, можно сказать, подливаем масла в огонь ещё и на ночь глядя.

Видите ли, мы действуем в интересах Иры, а она именно сейчас очень нуждается в Вашем присутствии. Смею Вас заверить, изменение её энергетической структуры не нанесёт ни Вам, ни ей никакого вреда.

Пожалуйста, поверьте на слово, так как мне, да и Лоренцу тоже, будет сложно объяснить, почему. Всё ж не забывайте, мы, всего-навсего, собака и кот и не наделены достаточным объёмом мозга для полноценной вербализации идей.

Женечкин лик осенила радостная безысходность.

– Ира, пойдём спать, – в блаженстве этой радостной безысходности изрёк он.

– Пойдём.

– Э-э-э! А нам кофе? – возмутился Лоренц, спрыгивая с Женечкиных коленей.

– Лоренц, не наглей, – огрызнулся Зив. – Видишь же, что людям не по себе.

– Они что, кофе любят? – отрешённо спросил Женечка.

– Да, – ответила Ира. – Иди, ложись. Я сама сварю.

– Ты, наверное, думаешь, что я вообще в ауте? – пытаясь казаться бодрым, спросил Женечка.

– Жень, я не думаю, я вижу.

Тем не менее, Женечка остановил её.

– Отдыхай. Я сам, – сказал он и отправился на кухню.

Ира хотела последовать за ним, но Зив пресёк её порыв:

– Не мешай. Себя вспомни, как за хозяйство вцеплялась, когда почва из-под ног уходила.

Ира согласилась и послушно откинулась на спинку дивана.

– Ир, извини, – послышался через время голос Женечки из кухни, – я не в курсе, куда наливать?

– В чашки. Куда ж ещё? – крикнула Ира.

Женечка вышел из кухни с подносом, на котором стояли четыре чашечки.

– Э-э не-ет! – мяукнул Лоренц. – Так дело не пойдёт. Вы – спать. И не вздумайте болтать на сон грядущий. И так уже людей только отдалённо напоминаете.

Ни Женечка, ни Ира возражать не стали и молча скрылись в спальне.

– Ира, ты уверена, что контролируешь ситуацию? – спросил Женечка, раздеваясь.

– Даже не пытаюсь что-либо контролировать. И вообще, нам дали замечательный совет, не болтать на сон грядущий.

– Как скажешь, – тяжело вздохнув, сказал Женечка и упал на кровать.

Ира упала рядом, и они тут же уснули.