Жаров с супругой и пуделем Борисом прогуливались по аллеям парка. На танцплощадке играл оркестр. Витрины киосков зазывали покупателей. Они манили людей множеством товаров в ярких упаковках. Жаров с супругой свернули к аттракционам. Здесь было многолюдно. Сквозь шум сотен голосов они услышали, что кто-то их зовет. Это были супруги Каштановы. С завершения расследования гибели матери Елены Каштановой, Жаров ни разу не встречался с родственниками. Основное время занимала работа. Редкое свободное время Жаров предпочитал проводить с супругой. Его постоянно терзало чувство вины перед ней. Ведь он уделял супруге очень мало времени. Будучи человеком целеустремленным, он не приветствовал посиделки с родственниками или друзьями. Да и друзей у него как таковых не было.
– Жаровы, в коем веке вижу вас вместе. Тебя, Жаров, успела позабыть, как ты выглядишь.
Радостно щебетала сестра Валентины. Её супруг держался степенно. Он, как и Жаров, не любил выплёскивать наружу свои эмоции. Дмитрий Каштанов предложил заглянуть в небольшой уютный бар. Предложение было принято. Утомившись от полуденной жары, люди наслаждались нежной вечерней прохладой. Едва ощутимый ветерок осторожно колыхал ажурные занавески на окнах бара. Заказав мужчинам по бокалу пива, а женщинам по коктейлю, родственники заняли столик у окна. С улицы до их обоняния долетал пьянящий запах цветущего куста жасмина. Примостившись высоко на дереве, деловито чирикал воробей. Он, очевидно, решал свои житейские проблемы. Их у птиц должно быть больше, чем у людей. Кроме поиска пропитания, они должны постоянно заботиться о собственной безопасности. Сидя под столом, пудель Борис с удовольствием поглощал кусок яблочного торта. Женщины весело щебетали. Жаров не прислушивался к их разговору. Он увлеченно наблюдал за воробьём. Телефонный звонок прервал эти наблюдения. Супруга с тревогой посмотрела на Жарова. Звонок не предвещал ничего приятного. Жарову звонили либо она, либо с работы. Любой такой звонок мог предвещать им длительную разлуку. В телефоне раздался мужской голос. Жаров сразу узнал его. Звонил знакомый криминалист. Он трудился в одном небольшом городе спутнике Москвы.
– Прости, что звоню тебе в выходной день. Знаю, у тебя их не так много. Только, дело это неотложное. Речь идет о судьбе молодой девушки. Я пытаюсь помочь ей. Меня никто не слушает. От меня попросту отмахиваются. Им, сам знаешь, все равно кого посадить, главное дело быстро закрыть. Начни они глубже копать, могут на глухарь нарваться. Я все понимаю. Высокая раскрываемость – залог продвижения по службе. Только в этом случае надо не о службе, а о судьбе девушки семнадцати лет отроду подумать. Только ты, Жаров, можешь мне помочь.
Валентина наблюдала, как меняется выражение лица супруга. За относительно недолгую супружескую жизнь она успела понять смысл его мимики. В этот раз речь шла о чем-то серьезном.
– Подъезжай в понедельник. Постараюсь во всем разобраться. Обещаю, если буду в силах, обязательно помогу.
Сосредоточенным тоном ответил собеседнику Жаров. Заказав еще один бокал холодного пива с воблой, Жаров вновь устремил взгляд на, растущее за окном, дерево. Воробья там уже не было. Пернатый улетел по своим птичьим делам.
В понедельник Жаров решил прийти на работу задолго до начала рабочего дня. Подходя к прокуратуре, он заметил знакомого криминалиста. Тот, прохаживаясь вдоль здания прокуратуры, поджидал его.
– С чем пожаловал?
Поинтересовался Жаров, как только они вошли в кабинет следователя. Криминалист тяжело вздохнул.
– Поверь, Жаров, не стал бы тревожить тебя по пустякам. Я обратился к тебе по очень важному делу. В нашем городе есть интернат. В нём все от начала до конца не благополучно. Директор заведения систематически развлекался с, находящимися в интернате, ученицами старших классов. Основной контингент интерната составляют дети из неблагополучных семей. Девушки, кто охотно, кто от безысходности положения, шли навстречу желаниям директора. Тех немногочисленных девушек, у которых было кому за них заступиться, директор предпочитал не трогать.
– Если вы знаете об этом. Почему до сих пор не пресекли данную ситуацию?
С возмущением спросил Жаров. Криминалист покачал головой.
– Будто ты сегодня родился. Если директора интерната не пресекали, значит, кого-то из городского начальства устраивало такое положение дел. Возможно, он извлекал из этой ситуации свою выгоду. Только я к тебе не за этим пожаловал. В интернате воспитывается Виктория Белова. Она дочь очень порядочных родителей. Её мать, прекрасный офтальмолог, умерла семь лет тому назад. Её отец работал зав. отделением хирургии в городской больнице. Многие горожане обязаны ему не только здоровьем, но и жизнью. Три года тому назад его обвинили в сексуальных действиях по отношению к пациентке. Виктор Белов получил пять лет лишения свободы. Срок еще не истёк.
– Если девочка из благополучной семьи, почему родственники не позаботились о ней?
Живо поинтересовался Жаров.
– Понимаешь, в благополучных семьях тоже встречаются моральные уроды. Родная сестра отца оформила над девочкой опекунство. Через три месяца она сдала Викторию в интернат. Сама же с супругом и двумя детьми поселилась в большой квартире брата.
– Как я понял, с девушкой случилась трагедия.
Перебил собеседника Жаров.
– Именно так.
Подтвердил догадку Жарова криминалист.
– Под утро пятого дня интернат проснулся от истошных криков Виктории. Крики доносились из кабинета директора интерната. Дежурный воспитатель попытался проникнуть в кабинет. Дверь была заперта. Пришлось её ломать. Когда воспитатель и несколько подростков старших классов ворвались в кабинет, они оторопели от того, что увидели. Виктория сидела на диване. Она была совершенно голая. Возле дивана в луже крови лежал директор. Из его груди торчал кухонный нож. Дальше все шло, как по протоколу. Прибывшие на вызов полицейские задержали Викторию. На ручке орудия убийства были только её отпечатки пальцев. Следователь, учитывая обстоятельства дела, поспешил обвинить девушку в совершении убийства в состоянии аффекта. Прокуратура поддержала обвинение. Дело готовят к передаче в суд.
– Что тебя смущает в этом деле?
Поинтересовался Жаров. Ему несколько раз приходилось работать с этим криминалистом. Жаров уважал его за высокий уровень профессионализма и за столь же высокую порядочность. Криминалист не был готов подтасовывать факты. Он был предельно честен и скрупулезен в своем деле. Жаров всецело доверял его мнению.
– Буквально всё смущает меня в этом деле. – Едва не выкрикнул криминалист.
– Во-первых. Откуда у девушки появился нож? Почему на его рукоятке были только ее отпечатки пальцев?
– Возможно, девушка взяла нож на кухне.
Риторически предположил Жаров. Криминалист поперхнулся.
– Ты смеёшься надо мной?
Обиженным тоном произнес он.
– Подумай, зачем девушке надо было воровать нож. Предположим, что получив приглашение от директора вечером зайти к нему в кабинет, девушка догадалась о причине данного приглашения. Желая защититься от сексуальных домогательств директора, она вооружилась ножом. Тогда, извини меня, убийство должно квалифицироваться как предумышленное. Но, почему на рукоятке ножа оказались только ее отпечатки пальцев? Если предположить, что нож был похищен с кухни, на нем должны были остаться отпечатки пальцев работников кухни. Зачем девушка стерла их? Во-вторых. Когда воспитатель обнаружил директора интерната, у него из груди торчал нож. По крайней мере, так утверждает воспитатель, и бывшие с ним, старшеклассники. Тогда, позволь спросить, откуда на полу появилась лужа крови. Ведь рана была заткнута лезвием ножа. Значит, нож извлекали из раны и потом вернули на место.
– Возможно, девушка дважды ударила насильника. По стечению обстоятельств, удары пришлись в одно и то же, место.
Предположил Жаров. Данная реплика следователя не на шутку разозлила криминалиста.
– Послушай, Жаров, я обратился к тебе за помощью, а ты надсмехаешься надо мной. Если бы девушка нанесла один за другим два удара ножом, после первого удара из раны брызнул бы фонтан крови. Его брызги обязательно были бы на постели и стенах кабинета. Однако кровь ручейком вытекала из раны покойного. Кстати, мне удалось побеседовать с патологоанатомом. Ты знаешь его. Патологоанатом утверждает, что ножей было два. Первый, смертельный удар был нанесен клиновидным кинжалом. Следующим действием убийца извлек из раны кинжал и воткнул на его место кухонный нож. Кстати, тот же патологоанатом утверждает, что глубина проникновения в тело лезвия ножа гораздо короче, чем глубина канала первоначально нанесенной раны. В-третьих, я не нашел на постеленной на диване простыне биологических следов сексуальной близости.
– Ты изложил следователю все факты?
Криминалист цинично улыбнулся.
– Я подал отчет исследования места и орудия убийства. Что с этого? В корзинке для мусора стало несколькими листами бумаги больше. Они, не то, чтобы читать отчет, выслушать меня не желают. Когда я, было, сунулся к помощнику прокурора, тот прямо поинтересовался, или мне больше всех надо? Он не постеснялся предположить, что у меня в этом деле есть личный интерес. Дескать, возможно мне захотелось заслужить благодарность либеральной девушки.
Жаров почувствовал, как гнев наполняет его грудь.
– Пошли к высокому начальству – Рывком, вставая со стула, решительно произнес он.
– Подожди, не спеши. В деле есть ещё загадка.
Остановил Жарова криминалист.
– Когда полицейские уводили Викторию, она кричала, что у неё похитили медальон. Одноклассники Виктории утверждают, что у неё действительно был серебряный медальон. Она никогда, даже в душе, не снимала его. Это был подарок отца. Виктория берегла его как зеницу око. Так вот, в ту ночь кто-то похитил у неё медальон.
– Среди школьников или прибывших на вызов полицейских была хоть одна представительница женского пола?
Живо поинтересовался Жаров.
– Насколько мне известно, нет.
Уверенно ответил криминалист.
Это обстоятельство ещё больше озадачило Жарова.
Начальник следственного управления Генпрокуратуры внимательно выслушал криминалиста.
– Каковы твои соображения по данному вопросу.
Обратился он к Жарову. Тот высказал свое мнение.
– Исходя из изложенных криминалистом обстоятельств, в деле может быть несколько мотивов преступления. Какой из них верный, не могу сказать. Одно очевидно, дело требует тщательного расследования.
Начальник следственного управления поддержал мнение следователя.
– Похоже, что речь не идет о простой мести или желании защитить свою честь. Происшедшее в интернате больше походит на грамотно спланированное преступление. Жаров, – обратился он к следователю, – направляйся туда и разгреби тамошние Авдеевы конюшни. Я дам тебе постановление о полномочиях.
Лицо криминалиста расплылось в улыбке. Немного подумав, начальник следственного управления добавил:
– Еще, я передам с тобой постановление Генпрокуратуры о приостановке действия обвинительного заключения местной прокуратуры. Дело не должно попасть в суд прежде, чем мы разберёмся во всех его обстоятельствах.
В городской прокуратуре Жарова встретили враждебно.
– Что вам неясно в данном деле?
С нескрываемым раздражением спросил его прокурор города.
– Всё! От первой до последней минуты вызывает вопросы.
В тон ему ответил Жаров. Прокурор не желал сдаваться.
– Проанализировав материалы следственных мероприятий, полиция выдвинула против Виктории Беловой обвинительное заключение. Прокуратура поддерживает данное обвинение. Завтра дело передается в суд.
При этих словах в глазах Жарова вспыхнула ярость. Он вонзил в прокурора сосредоточенный взгляд, застывших на одном месте, прищуренных глаз. Извлекши из папки, Жаров резким движением руки положил перед прокурором фирменный бланк Генпрокуратуры. Пробежав по документу глазами, прокурор тяжело вздохнул.
– Приступайте к работе. Наши следователи окажут вам полное содействие.
Тоном поверженного человека произнес прокурор города.
– Очень надеюсь на это. Мне бы не хотелось, чтобы в вашем городе в один день появился избыток адвокатов. Займитесь подготовкой моего рабочего места. Если это возможно, мне бы хотелось иметь отдельный кабинет.
При этих словах Жаров поднялся со стула. Он ощущал необходимость побыть наедине с самим собой. Ему требовалось успокоиться. Выйдя из здания прокуратуры, Жаров жадно затянулся сигаретным дымом. Напротив прокуратуры находился детский сад. Как раз в это время воспитательницы вывели детишек на прогулку. Те, радостно шумя, рассыпались по всей территории игровой площадке. Жаров с интересом наблюдал за детишками.
Говорят, что этот возраст безобидный. Как они ошибаются. Это самый опасный возраст. Именно в этом возрасте у ребенка формируется отношение к себе и к окружающим его людям. Именно в этом возрасте у ребенка закладывается фундамент его восприятия собственной значимости в обществе.
Затягиваясь очередной порцией сигаретного дыма, мысленно рассуждал Жаров. Его внимание привлек рослый для своего возраста паренек в зеленой панамке. Он вел себя, словно хозяин детской площадке. Вот он, согнав с качелей девочку, занял её место. Девочка, плача, отошла в сторону. Обидчик проявил полное равнодушие к её душевному состоянию.
– Говорят, такие не пропадут.
Издав тяжелый вздох, едва слышно произнес Жаров.
Как люди ошибаются, принимая временный успех за житейскую удачу. В конечном итоге жизни они платят очень высокую цену. Им кажется, что они в центре общественного внимания. Их слушают, к ним относятся с уважением. В какой-то момент жизни они осознают, что все эти восприятия их другими людьми были не чем иным, как миражом. Им казалось то, что они желали воспринимать. Их эгоизм не позволял им взглянуть на происходящее с ними другим, трезвым взглядом. Надо будет встретиться и поговорить с родителями этого маленького наглеца.