000
ОтложитьЧитал
«Сейчас он ещё стоит спокойно, но вцепится в мою одежду, когда я с упоением… когда я…» Вампир в эту секунду снова вспомнил, что перед ним не преступник, а достойный человек, что не смог пройти мимо, когда другому грозила опасность. Эти мысли отрезвили. Он зацепился за них и вдруг понял, что на самом деле не хочет причинить боль этому человеку. Вернее, хочет, но только не так. Не так… А как тогда?
Ему вдруг стало неприятно и стыдно от своих же действий и желаний. Давно, очень давно не чувствовал подобного, даже удивился, мысленно себя порицая: «Разве должен я наказывать его так жестоко за отсутствие жизненного опыта, за юношеское безрассудство? Заставлять испытывать животный ужас передо мной?»
Стейнар всё ещё властно прижимал к стене побледневшего юношу, смирившегося со своей участью.
Отказаться от его шеи и остановиться оказалось очень сложно. Со своим телом пришлось практически бороться. Шумно выдохнув через рот и делая над собой титаническое усилие, Стейнар втянул клыки и разжал руку, отступая на два шага назад.
Ещё немного юноша стоял так, будто его всё ещё держат, потом медленно опустил плечи и открыл глаза. Смотреть на вампира ему было тяжело, почти невозможно. И всё же он поднял взгляд сначала на воротник плаща, затем на подбородок и выше. Мышцы лица были напряжены и подрагивали. А взгляд, полный неверия и ужаса, спрашивал: «Что всё это значит?!»
– Ступай домой, парфюмер. – Голос вампира прозвучал хрипло и низко. – Твоя кровь не утолит мой голод сегодня.
Стейнар развернулся и бесшумно шагнул в темноту, туда, куда свет фонаря не доставал.
– Я не парфюмер, – сказал человек тихо, нервно вибрирующим голосом, как будто знал, что всё так закончится.
Это вызвало у вампира невольную улыбку.
«Какой же смелый, но жутко безрассудный. В этом что-то есть», – мысленно заметил он и остановился. Не успел развернуться, как юноша добавил:
– Я алхимик.
Стейнар приподнял брови. Затем спрятал улыбку, снова став серьёзным, и развернулся, взглянув изучающе. Подошёл ближе, на расстояние вытянутой руки, рассматривая потрёпанную одежду, камзол с заплатками кое-где, пришитыми так аккуратно, что не сразу и заметишь. Юноша не попятился, хотя чувствовалось, что очень хотел. Не человеческая реакция прорывалась, скорее животная, инстинктивная. Броситься бежать прочь. Но он только напрягся, внимательно следя за вампиром, и уже проклинал себя, что остановил этого монстра, сам не зная зачем.
«Так зачем же, алхимик?» – мысленно спросил вампир. Он немного наклонил голову набок и принюхался. И действительно, от человека пахло не духами, а зельями, только какими-то неизвестными. Некоторое время они молчали. Алхимик то цеплялся взглядом за воротник, то осторожно, словно ему нельзя, смотрел в лицо с по-детски искренним изумлением и долей трепета. Как на тигра, что вышел из зарослей и внезапно заговорил. Юноша нервно сглотнул, судорожным движением руки убрал за ухо выбившуюся прядь волос. Лицо вампира выглядело жутковато, бледное и осунувшееся от голода. Глаза – уже не чёрные, как несколько минут назад, а карие и спокойные – смотрели проницательно и испытующе.
– Алхимик, – задумчиво повторил вампир, прищурился и, подумав ещё немного, добавил: – А если бы я предложил тебе работу – ты бы согласился?