© Кристина Той, 2024
© LINK, иллюстрации на обложке и в книге
В оформлении макета
использованы материалы
по лицензии © shutterstock.com
© ООО «Издательство АСТ», 2024
* * *
Плейлист
Thirty Second To Mars – This Is War
David Guetta feat. Sam Martin – Dangerous
Bon Iver & St. Vincent – Rosyln
Imagine Dragons – Warriors
Dotan – Numb
Tommee Profitt feat. Jessie Early – Will I Make It Out Alive
Tom Odell – Another Love
На Краю – Возьми Меня С Собой
Thirty Seconds To Mars – The Kill
Damien Rice – 9 Crimes
Seven Wiser – Lies
The Vamps – Risk It All
Skillet – Terrify the Dark
Hurts – Redemption
Наутилус Помпилиус – Дыхание
Syml – Where’s My Love (piano and viola version)
Hollywood Undead – Bang Bang
Fall Out Boy – Alone Together
Обе-Рек – Я уйду
James Arthur – Impossible
Black Veil Brides – In The End
Плейлист составлен Аленкой (t.me/al_mo_bookss)
Пролог
Высокие стены пятого сектора всё так же пугали Дюка, но его узнаваемость, как он думал, гарантировала ему безопасность. Улыбки солдат и радостные приветствия означали бы, что парень может доверять им и не скрывать, кто он такой. Именно так Дюк и представлял себе возвращение домой, именно это он хотел показать Ане. Но теперь всё это осталось только в его мечтах.
Покидать территорию красного леса пришлось ночью. Официально из-за болезни Селены, но в голове проскочили мысли о том, что были и другие причины. Сняв капюшон, фигура в плаще окинула напоследок взглядом природные просторы и, тяжело вздохнув, направилась за порог. Светлые волосы Селены растрепались по плащу, когда она подняла голову вверх, с удивлением разглядывая высокое строение впереди. Тёмные стены без окон и дверей, только над большими воротами по обе их стороны красовались стеклянные кабины. Надпись между ними гласила:
– О-хра-н-ный по-с-ст, – едва ли не шёпотом по слогам прочла Селена.
Только Арес услышал девушку, бросил на неё удивлённый взгляд и тут же задался вопросом: «Гелиос прочла бы так же?»
Дюк и Аня шли впереди. Они не заметили, как замер Арес в своих раздумьях, и как испуганно рассматривала всё Селена. Девушку пробирали мурашки от спящей военной техники возле зданий, от оружия на их фасаде. Она невольно попятилась, но чья-то рука осторожно коснулась её спины, не давая сделать шаг назад.
– Не бойся, тебя тут никто не обидит.
Селена хотела спросить, сказал ли он то же самое Гелиос, когда она входила сюда? Ведь все её домыслы, когда та пропала – сходились на нём. Найдя бездыханное тело свой младшей сестры, Селена была готова без лишних колебаний перерезать глотку тому, кто это сделал. Выжидая, как дикий зверь, она знала – убийца вернётся. И была права, он вернулся. Но… То, что она увидела, казалось ей иллюзией. Странным сном. Убийца проливал слёзы и хотел снять маску, что стоило бы ему жизни. Оружие ей не понадобилось – враг и так был повержен. Арес уже рассказал Селене, как всё было на самом деле, но мысль, что убийца – он, прилипла к ней, как густая смола деревьев. Смола, которая не сходит с плаща, сколько не три.
Встречали их Николь и ещё парочка, как подумал Дюк, «проверенных ребят». Лёгкие наполнял кислород. Чистый, свободный от неизвестных для всех них примесей, которые улавливались горьким послевкусием на языке преимущественно в ночное время за куполом.
– Здесь ты можешь выходить на улицу и днём. Наш купол лучше, чем в деревне, – натянуто улыбнувшись, сказал Арес, пытаясь поторопить девушку. Хоть его сорока восьмичасовая смена ещё не подходила к концу, солдату разрешили отдохнуть, после того как он приведёт Белого Демона. А учитывая то, сколько бумаг ещё надо было подписать, у Ареса не было желания задерживаться на входе.
Селена прикусила язык, чтобы не выдать Аресу то, что, казалось, ему и не надо было знать. Она сама выбрала ночную жизнь. Ей нравился тёмный, опасный лес, который не ограничивал её. И как же Селена ненавидела солнце, желавшее ей скорейшей смерти.
– Здравствуй, милая, – Николь расплылась в ласковой улыбке, рассматривая испачканную в золе Аню, и нерешительно прильнула к ней, обнимая. А когда Аня слегка приобняла её в ответ, казалось, Николь готова была растаять. Дюк поймал себя на мысли, что вырос, в отличие от хрупкой подруги, отбросом, а Аня в глазах Николь – чистый и светлый ангел. Если бы они росли вместе, Аня непременно была бы любимицей тёти, а он слишком часто слышал бы для Ани напутствие: «Никогда не бери с него пример».
Дюк наклонил голову набок, умиляясь придуманной в голове сцене, и не сразу заметил, как Аня отстранилась от женщины. Причин для подобного поведения Дюк не видел, ведь он рассказал Ане, что Николь можно доверять. Чем бы ни были вызваны опасения – они напрасны.
Пройдя все посты охраны, ребят оставили на одном из этажей здания – дожидаться, пока Николь уладит все рабочие вопросы. Засунув грязные от земли руки в карманы чёрных джинсов, Дюк рассматривал пятый купол с высоты птичьего полёта. Он точно помнил, что стены пятого были идеально чисты, а угрожающие надписи: «МНЕ С ТОБОЙ СТРАШНО», «ЧУДОВИЩЕ, УЙДИ», «УМРИТЕ НА ХРЕН» появились за то короткое время, пока его не было. Они были написаны баллончиками, причём руками людей, которые явно пользовались ими в первый раз. Он понял это по застывшим следам стекающей краски. Под последней надписью была заметна полоса от перекрытия предыдущих, скрытых теперь от него едких слов.
– Комнаты для вас готовы, – доброжелательно разводя руками, произнесла Николь.
– Какие комнаты? – нерешительно спросила Аня и подняла свои голубые глаза на Дюка. Но по нему было видно, что парень задался тем же вопросом.
– У меня в доме. Мы наконец-то сможем жить все вместе! – Женщина начала что-то судорожно искать в своей сумке. – Я только телефон найду и пойдём. А завтра расскажу вам, что мы будем делать дальше. Думаю, Ане надо доучиться, или вы сможете куда-то вместе поступить. Если захотите, могу постараться выбить для вас место в лучшем учебном заведении.
– Я с вами никуда не поеду, – отрезала в ответ Аня. Голос у неё был уверенный, но в то же время дрожал. – У меня есть дом, я хочу туда.
Дюк с Николь удивлённо захлопали глазами, после чего женщина перевела взгляд на парня.
– Хорошо, но я бы попросила вас остаться хотя бы на ночь, – Николь заметно растерялась, плечи опустились, и Дюку стало невероятно жаль её. Он очень хотел верить, что у Ани действительно были основания так с ней разговаривать. – С… Селана… Селена, – Николь сделала паузу, заметно покраснев и запустив пальцы со сверкающим маникюром в аккуратно уложенные волосы, – останется тут, поместим рядом с Аресом… Если вдруг вас это беспокоит. Надеюсь, это поможет ему оклематься. Он сам не свой последнее время. – Она запнулась. – Вечно ходит, порыкивает на всех.
– Николь, я бы хотел спросить про Ришель.
– Милый, давай завтра… – Николь устало глянула на него.
Дюка переполняла буря страха за девушку, но он до последнего надеялся, что это её очередной фокус. Парень пытался совладать с эмоциями, примеряя на себя спокойствие тёти.
«Ведь если бы Ришель была в опасности, Николь бы не осталась равнодушной. Правда ведь?» – пытался успокоить себя Дюк.
– Мы уже её ищем.
С этой фразой что-то тяжёлое рухнуло прямо в ноги парня, оставляя полную пустоту в грудной клетке, а вместе с этим рухнули и последние надежды, что у такой властной женщины, как его тётя, всё под контролем.
Глава 1
Прокрасться на кухню получилось достаточно тихо. Доски на лестнице Николь не скрипели, как в деревенском доме, но Аня всё равно запнулась в темноте и едва не уронила рамку с маленькой тумбы. Развернув фото к ночному свету, что пробивался через панорамные окна рассеянными лучами, она рассмотрела на нём девушку в изящном, но в то же время простом белом платье и светловолосого мужчину в серой рубашке. Аня не сразу поняла, что, кажется, это была свадьба. Специально украшенный букет в руках у девушки навёл её на такую мысль, ну и, может быть, вплетённые в пучок белые цветы. Теплота этого фото мгновенно покорила Аню. На миг она пожалела о своей резкости к женщине, что была на фотографии ещё совсем молода и улыбалась, несомненно, по-другому.
– Не спится?
Гостья вздрогнула и начала искать, откуда донёсся знакомый тихий хриплый голос. Шаги Дюка были так же не слышны, когда он спускался по лестнице, как и её – пару минут назад.
– Не могу уснуть. Решила перекусить.
– Ты не против, если я составлю тебе компанию?
Когда он подошёл ближе и вышел на свет, то показался Ане таким уставшим.
– Не против, – ответила она и подумала, что будет даже очень рада, но произнести это вслух, конечно, не решилась.
Аня осторожно опустила фото на стол и поправила футболку, которая была на пару размеров больше, чем нужно. Белой была и домашняя одежда Дюка. Такой же белой, как и интерьер в этих стенах, что заставляло Дюка чувствовать себя куском грязи. Просто скомканным в болоте куском грязи, застрявшим в идеальной подошве аристократа и оставленным на белом кафеле после долгой прогулки по парку.
– Ты какой чай будешь? Тут есть ягодный. – Милый голос девушки отвлёк его от грустных мыслей, и Дюк поднял свой взгляд, глядя на её попытки достать что-то с верхней полки.
– Фу, – попытался улыбнуться он, наблюдая за Аней и склонив голову на бок.
Ягодный чай. Любимый чай Ришель. Мысль о ней больно кольнула где-то между уже не раз сраставшихся от травм рёбер.
– Вот тот, чёрный. На самой верхней полке.
Услышав нотки издёвки в последнем уточнении, девушка бросила попытки вытянуться выше, чем позволял ей рост, и, опустившись на пол всей стопой, резко развернулась.
– Тебя это так забавляет? – Её левая бровь приподнялась, а щёки от обиды надулись.
– Нет. – Он выдержал короткую паузу, ухмыльнулся и, глядя в её серьёзные глаза, ответил:
– Ну, разве что чуть-чуть.
– Ягодный так ягодный. – Девушка тоже чуть ехидно ухмыльнулась в ответ, гордая, что нашла такой способ отомстить другу.
Она вновь приподнялась на носках до средних полок шкафчика с идеально разложенными по специальным коробочкам пакетиками. Пар закипающего под ней чайника неприятно обжёг руку. По почти опустошённым ячейкам мятного и ромашкового чая девушка догадалась, что Николь всегда выбирает эти два вкуса. Тут же Аня вздрогнула, когда сбоку от неё промелькнула тень.
– Чёрный, детка.
Бледная рука с идеальным рельефом мышц и выступающим венозным узором протянула девушке пакетик чёрного чая, только что демонстративно с лёгкостью ухваченного с верхних полок.
– Моргни три раза, если тоже его хочешь, но не можешь дотянуться. Я же знаю, что ягодный невкусный…Ты просто до другого не дотягиваешься, да? – Он забавно приподнял правую бровь и улыбался так, как Аня любила. Улыбка доброго задиры, любящего ставить её в неловкие ситуации.
Глаза девушки заблестели, и она резко тихо рассмеялась, а после аккуратно забрала пакет и неспешно заварила его.
– Я дома всегда пила чай ночью. Часто с Эриком. Днём там мельтешит Лида, и я тогда вообще не хочу из комнаты выходить. Не знаю, как мне возвращаться домой. То-то она удивится, – Аня тоже попыталась улыбнуться, но боль от того, что девушка для мачехи – как жвачка, застрявшая в волосах, сквозила в каждом слове.
– Она умерла.
Аня замерла, с непониманием подняв глаза, и ждала продолжения фразы. Ждала, что он скажет что-то типа: «Ладно, шучу. Жива-здорова, по вечерам рассказывает Мише, как же недовольна мыслью, что ты вернёшься». Но Дюк молча развернулся, возвращаясь на место, запустив руки в карманы штанов. Утопая в надежде и большой необходимости этих слов, Ане оставалось только проводить его взглядом, но казалось, что смотрит она не на собеседника, а куда-то в пустоту.
– А Миша?
– Тоже. Вооружённое ограбление.
– Да ты врёшь… У нас не бывает ограблений… – Аня усмехнулась, но в голове её мелькала мольба о том, чтобы всё это оказалось нелепой шуткой, розыгрышем. Просто проверкой её чувств. Ведь так не сообщают о смерти близких, правда? Но вот она уже опустила кружки на стол, а он всё ещё не произнёс ничего опровергающего.
– Эрик в курсе? Хотя… тупой вопрос.
Девушка тяжело вздохнула, обняв холодными ладонями кружку тёплого ягодного чая. Приятный запах малины. Она хотела попытаться улыбнуться, сделать вид, что её всё это не тревожит, что она не хочет признавать хотя бы часть своей вины за случившееся, но не получалось… Аня боялась, что смерть родителей станет большим ударом по брату, и виновата в этом на самом деле будет только она.
В горле девушки стоял колючий ком. Она хотела вернуться к Эрику и извиниться за всё, что с ними произошло. Будь она обычной… ну, или хотя бы послушной… Всё, что от неё требовалось, – просто учиться, ходить в школу и не высовываться, а она даже этого не смогла!
– Почему ты так резко ответила Николь?
Парень помешивал ложкой сахар, которого девушка положила вдоволь, видимо, руководствуясь своим вкусом. Отпив немного, Дюк скривился. «Слишком приторно-сладкий для него», – догадалась Аня. Если вспомнить слова Селены, что чай по ночам лучше любой сыворотки правды, выходит, девушка только что лишилась главного оружия.
– Я не хотела быть с ней резкой. Просто я её не знаю. Не знаю, какой она человек. Всё по твоим рассказам, да и то – она мелькала у тебя в жизни какими-то эпизодами.
– Так почему не хочешь познакомиться?
– А ты часто переезжаешь к незнакомцам, так яро заинтересованным в тебе? М?
Дюк помолчал, поняв, к чему она клонит. Её учили не доверять людям, а наоборот – бояться их.
– Если жизнь меня чему и научила, так это – не доверять людям. Особенно рыжим, – закончила Аня, словно прочитав мысли собеседника.
Дюк усмехнулся, вспоминая, что когда-то говорил об этом Майе.
– Почему это? Я ведь к тебе всей душой.
«Лисьей, хитрой, хмурой, – хотела добавить Аня. – Из какого ты омута?»
– Тогда почему ты не рассказал мне обо всём сразу?
– Я собирался! Честно! После поездки к Марии. Если бы я заявил такое прямо в лоб, ты бы пальцем у виска покрутила, развернулась бы и испарилась.
«Точно», – мелькнуло в голове у Ани. Вот тот день, когда механизм её жизни завертелся с новой скоростью. Тогда она только догадывалась, что Дюк появился в её жизни не просто так. Ровно через пару недель после начала охоты. Каждый выпуск новостей кишел информацией, насколько они опасны, и как важно вовремя сдать такого монстра властям. Дюк появился в жизни Ани именно в этот момент, как внезапный смерч, переворачивая её серую рутинную жизнь с ног на голову и суля только благо и защиту. Девушка долгое время свято верила в то, что он – тот самый. Что он не боится ничего. И, конечно, совершит для неё то, чего никто не делал раньше, – поможет Ане узнать, кто она.
Но эта иллюзия растворилась так же быстро, как растворяется в огромном куполе запах дешёвых духов. Его, оставляя неприятную горечь в воздухе, забирает с собой вентиляция злосчастного третьего купола, а вместе с ним – и её придуманные образы. С первых минут, когда Дюк настойчиво прорывался к Марии, Аня понимала, что он не просто так на это решился. Он тоже, скорее всего, искал ответ на вопрос – кто же он такой. Она ведь права? И когда раздались возгласы Дюка во время рассказа малознакомой женщины, Аня поняла – он тоже мутант.
– Так ты вернёшься домой?
– Да, хотелось бы.
– Даже после всего, что случилось?
– Мне больше некуда идти.
Аня смотрела в зелёные глаза собеседника и словно читала все его мысли, знала все действия наперёд и ясно осознавала, к чему были эти вопросы. Угадала ли она в этот раз? «Ты же очень одинок, я права? Ты не хочешь оставаться один?»
– Ты можешь перекантоваться у меня, пока не разберёшься, что делать дальше. Ну, или пока не познакомишься с Николь поближе.
– Оставаться с тобой так же безопасно, как и остаться за куполом, – победно улыбнулась девушка.
– Вот сейчас обидно было, – Дюк выпрямился, раздумывая над необходимостью следующего вопроса, и всё же решил его задать:
– Аня, если не секрет, за что мачеха тебя сдала?
– Что? – непонимающе переспросила собеседница. – Сдала? С чего ты решил, что это она?
– Так ты не знала? – Дюк понял, что ему всё же следовало промолчать, но заинтересованное выражение лица собеседницы показывало, что теперь надо договаривать до конца. – К сожалению, эта часть вопроса была утверждением. Твоя мачеха, рассчитывая на то, что Эрик не успеет к Марии, сдала нас.
Аня поморщилась в попытке выровнять дыхание, но на глазах всё равно показались слёзы.
– Я ничего не сделала. Разве что когда-то появилась на их пороге.
– А если серьёзно?
– Серьёзно. Всё началось с того самого момента. Мои бесконечные капризы, забитое поведение. О таких говорят: «не шла на контакт». Каждый день я засыпала с мыслями, что моя мама вот-вот откроет дверь, опустится на колени и распахнёт свои объятия, а я радостно побегу встречать её. Она обнимет – и не отпустит. Часто бывало, что она часами просто обнимала меня… или мне казалось, что часами. Не суть важно, она не приходила. А всё, что мог сделать Эрик, чью кровать я заняла, – только ходить следом и повторять: «Всё будет хорошо». Как-то ночью я разбудила его и попросила отвести меня к маме. Рассказала, что не могу спать, пока она меня не обнимает. Сказала, что просто хочу, чтобы она пришла, что даже не буду настаивать, чтобы она забрала меня, пусть только обнимет на пару минут, чтобы я поспала хотя бы одну ночь.
Дюк смотрел на Аню, которая, не обращая внимания на солёные капли, падающие в розовый чай, продолжала рассказывать о своих чувствах. Он был уверен: не расскажи он ранее о том, что чувствовал то же самое в детском доме, она бы и не заикнулась сейчас.
– Это всё херня и лирическое отступление. Я уже свыклась с этим. – Аня вытерла слёзы и тяжело вздохнула, словно пыталась убедить в этом прежде всего себя. Пыталась убедить в пустоте этих воспоминаний, в их незначительности. Она пыталась верить, что давно отпустила всё. Что это больше не причиняет ей боли. Но слёзы говорили об обратном. Говорили о том, что сердце нельзя обмануть.
– Ты ни в чём не виновата. – Дюк пытался убедить Аню в том, в чём долгое время до встречи с ней убеждал себя.
– Там всё сложнее… Я бы не хотела…
– Да куда уж сложнее того, что рассказал тебе я.
Дюк поморщился, облокотившись на спинку стула. Аня мгновенно вспылила от этой манипуляции и даже не знала, что ей не нравилось больше – то, что он воспользовался подобной колкостью, или то, что всё же Дюк был прав.
– Ладно, – вздохнул он, демонстративно облокотившись на стол и собираясь покидать собеседницу.
– Погоди…
Аня недовольно цокнула. Подобные разговоры – не то, чем принято хвастаться. У девушки сложилось впечатление, что она – зверь, которого тянут за привязь. Выразительные скулы, впадины там, где должны быть щёки, и такие серьёзные глаза.
Аня давно заметила, что отсутствие улыбки на таком уже знакомом лице всегда настораживало её. Она была готова идти против целого мира, все вокруг для неё – враги. Но этот грозный взгляд заставлял девушку вздрагивать. Таким влиянием на неё раньше обладал только Эрик. Теперь эти двое были для Ани примерно на одном уровне.
Милый, добрый и заботливый брат многое спускал девушке, но один его грозный взгляд, когда он заставлял её чувствовать своё разочарование в ней, приводил девушку в невероятную панику, заставляя искать способы прощения. Несмотря на это, Аня уже умела определять, где он сможет уступить ей, а где лучше послушаться.
Но с Дюком всё было по-другому. Если с Эриком они были заперты в четырёх стенах и давно научились искать компромисс, то в данном случае Аня очень переживала, что Дюк исчезнет из её жизни так же быстро и внезапно, как появился. Была уверена, что вся его забота была не к ней настоящей, а к ней, выдуманной им. Один шаг не в ту сторону, и, казалось, она потеряет его.
– Останься, пожалуйста.
Дюк вновь откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
– Думаю, я начну с вопроса… Ты можешь назвать Эрика хорошим братом?
– Идеальным, – с уверенностью сказал Дюк, искренне удивляясь такому началу разговора и не понимая, к чему он ведёт.
– Вот и я назвала бы его идеальным, если бы он заботился обо мне по собственному желанию.
– В смысле? – недопонял Дюк. – Это же что-то очевидное… Заботиться о младшей сестре.
– Его заставляли заботиться обо мне. Мне нельзя было ни с кем ругаться, спорить – за это тоже ругали Эрика. Лидия поначалу пыталась заступаться за него, но что может хрупкая женщина против генерала?
– Это норм…
– Дюк, если меня хоть кто-то пальцем в академии трогал – Эрик до последнего не хотел идти домой. С первого же класса за любой такой «косяк», – Аня демонстративно загнула указательные и средние пальцы, пародируя кавычки и намекая тем самым на цитату, – Эрик отжимался в наказание по тридцать раз в день. Раз в полгода, в зависимости от моей успеваемости, ему либо прибавляли, либо убавляли нагрузку.
Аня помнила, как однажды, когда они ещё учились в школе, один парень приставал к Эрику. Она тогда отказала ему в отношениях, и он начал поливать грязью её и брата. Сказал, что Эрик, наверное, сам и спит с ней. Эрик вежливо попросил не пытаться унижать Аню, раз у неё хороший вкус на парней. Естественно, он не знал, чем закончится эта издёвка. Всё случилось очень быстро. Она до сих пор с ужасом вспоминает тот момент, когда Эрика резко схватили за плечо со словами: «Стой, я не договорил, ты, наверное, пошёл её…».
Резкий удар, хруст ломающихся костей и громкий визг Ани, ещё долгое время отдававшийся в ушах наблюдателей.
«Видит Бог, я пытался уйти с миром», – высказался тогда брат, потирая кулак. Он отправил её домой, а сам, в попытках переждать гнев отца, поплёлся к другу. Эрик бы не выдержал такого наказания. Ни морально, ни физически. Но его решение лишь подлило масла в огонь. На следующий день отец заставил сделать триста отжиманий, и теперь брат мог уходить куда-либо только с разрешения Ани. «Или вообще не приходить», – закончил тогда разговор взбешённый Миша.
Аня не выдержала, и тихое всхлипывание было услышано раньше, чем девочка смогла очистить щёки от мокрых следов. «Ещё пятьдесят – за то, что она плачет».
– Триста пятьдесят раз… – Аня опять смотрела в никуда, – триста пятьдесят раз ему пришлось отжаться тогда из-за меня.
Она помнила, как вымаливала прощение, тихо сидя в углу, словно одержимая, и смотрела, как Эрик пытался подавить в себе злость и не шевелиться от боли. Её тихое нескончаемое «прости, прости, прости» – и его обжигающий и обиженный взгляд. Девушка ещё несколько раз повторила вслух: «Прости, прости», пока не умолкла.
– Но даже тогда Лида старательно пыталась любить меня и поддерживать, пока… был случай, когда таблетки начали давать сбой. Это было как раз за пару месяцев до охоты. Я просто умывалась, и вдруг оно выползло на свет. Муть заполнила глаза, их неприятно защипало, а жабры, проступившие на шее, не давали мне вдохнуть, и я упала на холодный кафель, больно ударившись головой. Тогда в квартире, как назло, никого не было. Но почти сразу домой пришла Лида… Именно тогда она последний раз обнимала и успокаивала меня. А после этого её поведение изменилось полностью…
После этого Дюк больше ничего не спрашивал. Пока он ополаскивал чашки, Аня заворожённо наблюдала, как скользят по белому фарфору его тонкие пальцы. Ночью всё казалось другим. Даже Дюк выглядел не рыжим безбашенным пацанёнком, а загадочным и серьёзным мужчиной. Вот он вытер каплю воды, которая попала ему на щёку, и, выключив воду, бросил на неё взгляд, кивая в сторону выхода. Девушка послушно поплелась вперёд. Внутри её переполняла приятная лёгкость от того, что наконец-то она смогла кому-то выговориться.
Напоследок Дюк решил осмотреть кухню и только сейчас заметил, что все чашки аккуратно лежали на полках, кроме тех, что он только помыл. Машинально он просто небрежно бросил их в угол. Теперь они выделялись на фоне полного порядка. Чувство, что он что-то делает не так, только нарастало, и Дюк осознавал, что это касается не только кружек.