bannerbannerbanner
Название книги:

Анна Каренина

Автор:
Лев Толстой
Анна Каренина

000

ОтложитьЧитал

Шрифт:
-100%+

Текст печатается по изданию: Толстой Л. Н. Собрание сочинений в 22 томах. Т. 8–9. – М.: Художественная литература, 1981.

Главный редактор С. Турко

Руководитель проекта Е. Кунина

Корректоры М. Смирнова, О. Улантикова

Компьютерная верстка К. Свищёв

Художественное оформление и макет Ю. Буга

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Сапрыкин Ю., предисловие, 2022

© ООО «Альпина Паблишер», 2023

* * *

Лев Толстой. Фотография Константина Шапиро. 1877 год[1]


Предисловие «Полки»

Величайший роман о любви, семье, свойствах страсти и смысле жизни.

Юрий Сапрыкин

О ЧЕМ ЭТА КНИГА?

Как обещано в первой строке, о нескольких семьях, счастливых одинаково и несчастных по-разному. Главные герои романа – светская дама, которая бросает семью ради любви, ломая свою и чужие жизни, и помещик-идеалист, который ищет в семье любовь и правду. Следя за их судьбами, родственными связями и конфликтами, в которые они вовлечены, Толстой проводит нас по самым разным социальным этажам России, от светской публики в театре до крестьян на сенокосе. Разворачивая социальную панораму, Толстой одновременно уходит в глубины психологии – показывает явные и скрытые мотивы, которые движут людьми, следит за тончайшими движениями души; автор знает о своих персонажах (и, вероятно, читателях) много такого, чего мы сами о себе не знаем.

КОГДА ОНА НАПИСАНА?

Толстой приступает к «роману из современной жизни» в начале 1873 года; спустя год отдает первую часть в типографию, но тут же разочаровывается в сделанном. «…Перестал печатать свой роман и хочу бросить его, так он мне не нравится», – пишет он двоюродной тетушке Александре Андреевне. Возможно, мы бы не узнали «Карениной», если бы в дело не вмешался материальный интерес: Толстому срочно нужны деньги на покупку земли, и журнал «Русский вестник» предлагает ему 20 тысяч рублей авансом за будущую книгу. Работа возобновляется в январе 1875 года, но идет со скрипом, Толстой жалуется в письмах: «берусь за скучную, пошлую Каренину», «мне противно то, что я написал», «моя Анна надоела мне как горькая редька». Перелом наступает после поездки в Москву в ноябре 1876 года; жена Толстого Софья Андреевна пишет сестре: «Толстой, оживленный и сосредоточенный, всякий день прибавляет по целой главе». Весной 1877 года роман закончен.

КАК ОНА НАПИСАНА?

Роман движется по двум параллельным, почти не пересекающимся путям: история Анны и Вронского – и Кити и Левина. Почти все, что происходит в романе, Толстой показывает через восприятие героев, постоянно меняя перспективу и подробно расшифровывая, что чувствуют и переживают персонажи в той или иной ситуации. В «Карениной» нет развернутых авторских отступлений, как это было в «Войне и мире», собственные мысли Толстого во многом доверены Левину – но присутствие автора, создающего многомерные живые миры и оценивающего их с позиции известной только ему истины, чувствуется в каждой строке.

КАК ОНА БЫЛА ОПУБЛИКОВАНА?

В журнале «Русский вестник»: тот начинает печатать «Каренину» по частям в 1875 году, задолго до завершения романа. Журнальная версия заканчивается смертью Анны – редактор «Вестника» Михаил Катков отказывается печатать эпилог: его оскорбили выпады Толстого в адрес русских добровольцев, уезжающих на балканскую войну. Вместо эпилога Катков публикует в журнале статью «Что случилось по смерти Анны Карениной», а Толстой клянется никогда больше не иметь дела с «Русским вестником». В 1878 году роман выйдет отдельным изданием в трех томах.

ЧТО ПОВЛИЯЛО НА АВТОРА?

Проза Пушкина: Толстой начинает работу над «Карениной» под впечатлением от перечитывания «Повестей Белкина» и незавершенного отрывка «Гости съезжались на дачу». Новейшая французская литература – Стендаль, на которого Толстой ориентируется, Жорж Санд, с которой он полемизирует, памфлет Александра Дюма-сына «Мужчина – женщина», предельно заостривший важный для Толстого женский вопрос. Философские труды Артура Шопенгауэра. Собственный опыт ведения помещичьего хозяйства и размышления о семье и смысле жизни, отданные в романе Левину.

КАК ПРИНЯЛИ КНИГУ?

Роман с первых глав вызывает огромный интерес: очередной части ждут, как сейчас продолжения популярного сериала. Как часто бывает, читательский успех сопровождается раздражением культурной элиты: Салтыков называет «Каренину» «коровьим романом», Чайковский – «пошлой дребеденью», Некрасов пишет эпиграмму: «Толстой, ты доказал с терпеньем и талантом, / Что женщине не следует гулять / Ни с камер-юнкером, ни с флигель-адъютантом, / Когда она жена и мать». По завершении публикации ругань сходит на нет – становится очевидно, что это не просто скандальный роман об адюльтере, а «факт особого значения» (так назвал статью о романе Достоевский): «“Анна Каренина” есть совершенство как художественное произведение… с которым ничто подобного из европейских литератур в настоящую эпоху не может сравниться»{1}.

ЧТО БЫЛО ДАЛЬШЕ?

Бессчетное количество переизданий: вплоть до конца жизни Толстого роман печатается только в его собраниях сочинений, а с 1912 года начинает вновь выходить отдельными изданиями. Уже к началу XX века «Каренина» переведена на основные европейские языки, существует как минимум 24 варианта одного только английского перевода. Далее последуют десятки экранизаций, сериалы, мюзиклы, ремейки, комиксы. Сегодня «Каренина» – одна из общепризнанных вершин мировой литературы. В России начиная с 1940-х «Каренина» не входит в школьную программу, что сослужило роману добрую службу: эту книгу не перелистывают бегло перед экзаменом, но перечитывают всю жизнь.

ГДЕ В «КАРЕНИНОЙ» АКТУАЛЬНАЯ ПОВЕСТКА?

С дистанции в полтора столетия это не всегда заметно, но «Анна Каренина» – чрезвычайно полемический текст, направленный против «духа времени» в разных его проявлениях: женский вопрос, крестьянский вопрос, благотворительность, светские нравы, технический прогресс. Литературовед Борис Эйхенбаум писал о романе: «…в момент своего появления он, несомненно, выглядел возражением, демонстрацией против современности»{2}. Толстой смотрит на текущую повестку отстраненно и едко, для него это пустые и праздные забавы, лишенные связи с народной жизнью. Но в чем-то он оказывается впереди своего времени: так, сцена близости Анны и Вронского шокирует редакторов «Русского вестника», а Общество любителей российской словесности созывает даже специальное заседание для обсуждения (и осуждения) этого эпизода; итогом его, впрочем, становится приветственная телеграмма автору.

ЗАЧЕМ ТОЛСТОМУ ДВЕ ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ ИСТОРИИ – КАРЕНИНОЙ И ЛЕВИНА?

Толстому важно рассказать обе истории, заявленные уже в первой фразе, – семьи счастливой и несчастной, любви разрушительной и любви созидающей. Это намерение пришло не сразу: в первых набросках «Каренина» – это обычный любовный треугольник, персонаж, который станет Левиным, маячит где-то на заднем плане. Его история выдвигается вперед не только как «положительный пример» – это одно из сюжетных «зеркал», создающих внутри романа сложную систему отражений, скрытых связей, предзнаменований и рифм. Первая встреча Карениной и Вронского – в поезде, под колесами которого гибнет путевой сторож, – уже предвещает трагический финал. Приехав в Москву, Анна обнаруживает, что ее брат Стива изменил жене, а позже изменяет мужу сама – и Долли, жена Стивы, будет примерять на себя ее пример: а она смогла бы уйти из семьи? Вронский пытается покончить с собой – позже к этому же придет Анна, бессловесное объяснение в любви Левина и Кити рифмуется с неслучившимся объяснением Сергея Ивановича и Вареньки. Карьерные неудачи Вронского и Каренина, мучительные роды Анны и Кити, разговоры о спиритизме у Щербацких и ясновидящий Ландо, из-за которого Каренин окончательно отказывает Анне в разводе, – всё отражается во всём.

 
БЫЛИ ЛИ У КАРЕНИНОЙ РЕАЛЬНЫЕ ПРОТОТИПЫ?

Невозможно назвать одного человека, с которого списана Анна, но известны люди и события, которые могли на этот образ повлиять. Толстой придал Карениной некоторые черты Марии Александровны Гартунг, старшей дочери Пушкина, с которой встретился в Туле на балу: завитки черных волос на висках и шее – это ее (в одной из первых редакций главная героиня романа носит фамилию Пушкина). В сюжете отражаются случаи громких разводов того времени: так, жена разводится с вице-президентом Московской дворцовой конторы Сергеем Сухотиным; известно, что он делился с Толстым своими переживаниями. Наконец, жена помещика Александра Бибикова, живущего по соседству с Толстым, бросается под поезд, ревнуя мужа к гувернантке; Толстой был на месте трагедии и видел ее разрезанное тело.


Карл Иоганн Лаш. Портрет Марии Алексеевны Сухотиной. 1856 год.

В истории Карениной можно увидеть отголоски громких бракоразводных процессов того времени, в том числе развода Сухотиной со своим мужем, вице-президентом Московской дворцовой конторы[2]


Иван Макаров. Портрет Марии Александровны Пушкиной. 1849 год.

Черты старшей дочери Пушкина, Марии Гартунг, с которой Толстой встречался на балу в Туле, можно увидеть в образе Карениной[3]


ПРАВДА ЛИ, ЧТО ПЕРВЫЙ ВАРИАНТ «АННЫ КАРЕНИНОЙ» НАЗЫВАЛСЯ «МОЛОДЕЦ БАБА»?

Не совсем. В 1930 году при подготовке юбилейного собрания сочинений литературовед Николай Гудзий нашел в архиве Толстого четыре странички – набросок, в котором гости после театра приезжают к княгине Врасской (будущая Бетси Тверская), фрагмент заканчивается появлением Карениной (здесь ее зовут Нана). Рукопись действительно носит заголовок «Молодец баба», но это всего лишь эскиз одной из глав, к тому же не первый по времени. Популярная в последнее время версия, что первый вариант «Карениной» начинался с фразы «В Москве была выставка скота», тоже не совсем верна: выставка присутствует в нескольких черновых вариантах, но никак не в первом; в пятой редакции, например, помещик Ордынцев (будущий Левин) привозит телок и быка на выставку в Зоологическом саду – и здесь же встречается с Алабиным (будущий Стива Облонский), который рассказывает ему о своей семейной размолвке.

КАК ВЫГЛЯДИТ ПОВЕДЕНИЕ КАРЕНИНОЙ В ГЛАЗАХ ЕЕ СВЕТСКОГО ОКРУЖЕНИЯ?

Для высших сфер петербургского общества, к которым принадлежит Каренина, супружеская измена не составляет проблемы, важно лишь соблюдать внешние приличия и не относиться к происходящему серьезно; любовная интрига, не выходящая на поверхность, лишь добавляет остроты в размеренный быт. Каренина виновата не тем, что изменила мужу. Вместо того чтобы тайно наслаждаться пикантным приключением, она ломает свою жизнь – именно это в глазах света выходит за рамки допустимого. С другой стороны, признание и успех в обществе важны для Карениной лишь до известного предела. Жить с сознанием, что ее не принимают в светских гостиных, для нее мучительно, но ради любви она готова смириться с этим; случай в театре, когда ее оскорбляют в соседней ложе, глубоко ранит ее, но гораздо сильнее ранит холодность Вронского. Причина трагедии не в том, что говорят о ней в свете, но в том, что происходит в ее душе.

ПОЧЕМУ КАРЕНИНА НЕ РАЗВЕЛАСЬ?

Из текста следует, что такой вариант был возможен: после того, как Каренина родила девочку, ее муж соглашается на развод – но почему-то вместо того, чтобы покончить с этим делом, Каренина с Вронским уезжают в Италию. На самом деле все не так просто. Как объясняет в разговоре с Карениным адвокат, по закону существует три основания для развода: длительное отсутствие одного из супругов, физические недостатки, мешающие деторождению, и документально зафиксированное прелюбодеяние. «Зафиксированное» – это значит, что измена должна быть подтверждена в присутствии трех свидетелей, после этого уличенный(-ая) в грехе не может больше вступить в брак при жизни супруга. В случае с Карениным возможен лишь третий способ; чтобы не ставить под удар честь и счастье своей жены, пытаясь поймать ее с любовником, он должен сам инсценировать измену на глазах трех свидетелей – именно по такому экстравагантному пути идет большинство мужей в бракоразводных процессах того времени. То, что Каренин соглашается на этот вариант, говорит о его великодушии, но, похоже, сама Анна не в силах требовать от него этой жертвы. Она подвешивает вопрос в воздухе, уезжает в Италию, а там и Каренин отказывается от своего решения.

ЧТО НОВОГО В ПСИХОЛОГИИ ГЕРОЕВ «КАРЕНИНОЙ»?

Лидия Гинзбург в книге «О психологической прозе» указывает, что у Толстого нет «типов» или «характеров», как было принято в литературе той эпохи, его персонажи не добры и не злы от природы, их поведение невозможно объяснить через природные наклонности или социальные роли. Толстой как бы играет с ожиданиями читателя: он предлагает знакомые маски (Анна – светская дама, Каренин – бездушный бюрократ, Вронский – романтический обольститель), чтобы тут же разрушить этот образ, показать, насколько узнаваемый типаж не совпадает с внутренним миром его носителя. Каждый из толстовских героев – это точка, в которой сходятся потоки мыслей, устремлений, мотивов, существующих на разных уровнях душевной жизни. Толстой следит за движением этих мыслей и эмоций – и демонстрирует, как человек пытается «переодеть» свои чувства в допустимую для себя и общества форму, как низменные мотивы вызывают великодушные поступки (и наоборот), как слова маскируют истинные намерения. В этой тонкой психологической анатомии для Толстого особенно важно различить, какие мысли у его персонажей свои, а какие – навеяны окружением, обществом. Так, главный (и, возможно, единственный) недостаток Вронского для автора не в его слабости или бесчувственности, а в том, что все его стремления и поступки будто взяты с чужого плеча. Толстой показывает, как Каренин одновременно живет с ясным пониманием, что его семья разрушена, – и не допускает эту мысль до сознания, как движутся мысли Анны в день перед самоубийством, что чувствует Левин во время родов жены. Ничего подобного прежде не было в литературе. Как пишет Набоков, «невозможно представить, что Гомер в IX веке до н. э. или Сервантес в XVII веке описывали бы в таких невероятных подробностях рождение ребенка»{3}. Иногда Толстой описывает состояния, которые до него, вероятно, даже не были осознаны: так, влюбленной Анне кажется, что она видит, как блестят ее глаза в темноте.


Московский английский клуб, 1900–1904 годы.

Один из первых российских джентльменских клубов. В романе Толстой называет его «храмом праздности». Сегодня в здании клуба на Тверской, 21, находится Музей современной истории России[4]


ЗАЧЕМ В РОМАНЕ СНЫ?

Задолго до Фрейда Толстой видит в бессознательном силу, которая направляет (а где-то и предвещает) судьбу: в снах проговаривается, предрешается то, что прячет от себя дневное сознание. Описание сна возникает уже на первой странице романа: Облонскому снятся стеклянные столы, которые поют «Il mio tesoro», они же маленькие графинчики, они же женщины. Эта абсурдная картинка определяет характер Стивы лучше тысячи слов: перед нами что-то легкое, пустотелое, очаровательно звенящее. Принципиально важно для романа другое видение – повторяющийся сон с мужичком. Он снится одновременно Анне и Вронскому: маленький лохматый мужичок с всклокоченной бородой склоняется над мешком и бормочет что-то по-французски. Вронский не разбирает его слов, Анна их слышит: «Надо ковать железо, толочь его, мять». «…В этих французских словах звучит идея железа, то есть чего-то расплющенного и раздавленного, чем станет она сама»{4}. Тот же сон снится Анне под утро перед смертью – мужичок уже ничего внятного не говорит, но что-то делает с железом. Можно предположить, что этот сон навеян впечатлением от смерти сторожа под колесами поезда, в котором Анна впервые встречает Вронского, или от встречи с истопником в этом поезде – но позже мы узнаём, что этот же кошмар снился ей задолго до встречи с Вронским (и сопутствующими этому мужичками). Набоков видит в этом сне «символ чего-то сокровенного, постыдного, терзающего, ломающего и мучительного, лежащий на дне ее новой страсти к Вронскому»{5}, но смысл этого сновидения невозможно свести даже к такой широкой интерпретации. Еще одна параллель в романе: сон, который снится одновременно Анне и Вронскому, – объяснение в любви Кити и Левина, читающих мысли друг друга. По ироничному замечанию Набокова, Толстой «скрепляет вензелеобразной связью два индивидуальных сознания – случай хорошо известный в так называемой реальной жизни»{6}.

НАСКОЛЬКО ДОСТОВЕРНО ТОЛСТОЙ ОПИСЫВАЕТ СОСТОЯНИЕ, ПРЕДШЕСТВУЮЩЕЕ СУИЦИДУ?

Все несчастливые люди несчастны по-своему – и всё же мысли Анны по пути на станцию Обираловка движутся по хорошо известной, если не сказать типичной, траектории психологического кризиса. Каренина словно ходит по кругу, возвращаясь к одной и той же мучительной точке: Вронский больше не любит ее. К этому же прозрению отсылают все внешние впечатления – вывески, лица прохожих, обрывки чужих разговоров. Кажется, вся жизнь была движением к этому роковому моменту, и в том, что переживает Анна в эту минуту, ей видится внезапно проявившаяся жестокая истина: «…что все мы созданы затем, чтобы мучаться, и что мы все знаем это и все придумываем средства, как бы обмануть себя». В случайно услышанной фразе она узнает подсказку, как избавиться от страдания, проходящий мимо поезд становится инструментом этого избавления. Психолог Айна Амбрумова называет подобный комплекс переживаний реакцией эгоцентрического переключения: «Идея суицида появляется в сознании внезапно, не подлежит обсуждению, приобретая непреодолимую побудительную силу. ‹…› Окружающая реальность изменяет свое смысловое содержание, воспринимаясь преимущественно с позиций возникшего суицидального мотива»{7}. По наблюдениям психологов, люди с похожим типом реакций при выходе из острой фазы испытывают раскаяние и, как правило, больше не повторяют попыток свести счеты с жизнью: если бы рядом с Карениной оказался кто-то, кто мог бы ее поддержать или хотя бы отвлечь внимание, вполне возможно, она осталась бы жива и вспоминала бы этот день как страшный сон.

 
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ ТОЛСТОЙ ИЗОБРЕЛ ПОТОК СОЗНАНИЯ?

Важный для модернистской литературы XX века образ сознания как потока принадлежит американскому философу Уильяму Джеймсу: впервые он появляется в книге «Основы психологии» в 1890 году. Сознание для Джеймса не есть нечто статичное – внутри него всегда переплетаются воспоминания, обрывки фраз, спонтанные ассоциации и собственные мысли. В сцене, где Анна едет на станцию Обираловка, этот прием действительно возникает впервые в истории литературы – за полвека до Джеймса Джойса и Вирджинии Вулф. Толстой как бы ведет прямую трансляцию из головы Анны: вывеска «Тютькин, coiffeur» и мимолетный каламбур по этому поводу соседствуют в этом потоке с анализом сложившейся ситуации: «А между мною и Вронским какое же я придумаю новое чувство? Возможно ли какое-нибудь не счастье уже, а только не мученье? Нет и нет!» Психология XX века доказала, что перевод нерасчлененного содержания сознания в слова, о котором мечтали писатели-модернисты, невозможен, но Толстой и не ставит задачу таким образом: сплетение мыслей Карениной нужно ему, чтобы передать душевный хаос, влекущий ее к смерти.

ЧТО ЗНАЧИТ ПОЕЗД В РОМАНЕ?

Поезд во второй половине XIX века – олицетворение прогресса и модное средство передвижения, такое Толстому не по душе. В романе это еще и портал между двумя мирами – между гостеприимной Москвой и холодным Петербургом, между размеренной семейной жизнью и неконтролируемой страстью, между жизнью и смертью. Знакомство Анны и Вронского начинается со смерти сторожа под колесами поезда. Их первое объяснение происходит на перроне – где ветер стучит оторванным железным листом и разносится стук молотка по железу. В поезде Анна видит истопника, который тут же переходит в ее сон и начинает грызть что-то в стене, «потом что-то страшно заскрипело и застучало, как будто раздирали кого-то; потом красный огонь ослепил глаза, и потом все закрылось стеной». Поезд – это раздирающая тяжесть (в сцене близости Анна чувствует себя растоптанной и раздавленной), жар и холод страсти, железная сила судьбы. То, что жизнь Толстого обрывается именно на железнодорожной станции, – еще одно необъяснимое символическое совпадение, из тех, что нередко встречаются в его произведениях.

ПОЧЕМУ РОМАН ПРОДОЛЖАЕТСЯ ПОСЛЕ СМЕРТИ КАРЕНИНОЙ?

Как замечает Борис Эйхенбаум, ближе к финалу центр тяжести романа смещается: «Чем ближе к концу, тем фигура Левина становится все более автобиографической, а роман – все более похожим на страницы авторского дневника»{8}. Толстому важно закончить разговор с самим собой, нащупать ответы на мучившие его вопросы: устройство семьи и крестьянского хозяйства, смысл и оправдание жизни как таковой. В каком-то смысле восьмая часть «Карениной» близка по своей функции к эпилогу «Войны и мира»: автору необходимо проследить судьбу героев после того, как опустился занавес, и вынести последнее суждение по самым важным вопросам. Что делать с Вронским, становится понятно из новостей: в 1876 году, когда Толстой заканчивает роман, начинается сербско-турецкая война, на помощь сербам отправляются добровольцы из России, и Вронский, как уже не раз случалось, вписывается в тренд, то есть выбирает путь, который одобряет столичное общество.


Николаевский вокзал, около 1855 года (из альбома Иосифа Гофферта «Виды Николаевской железной дороги»).

Здесь Каренина знакомится с Вронским и видит гибель железнодорожного сторожа[5]


Толстой же видит в добровольческом движении очередную блажь привилегированных классов, непонятную простому народу. Устами князя Щербацкого он осуждает тогдашних диванных публицистов, воспевающих войну: «Я только бы одно условие поставил. ‹…› “Вы считаете, что война необходима? Прекрасно. Кто проповедует войну – в особый, передовой легион и на штурм, в атаку, впереди всех!”» Впрочем, когда Александр III в апреле 1877 года заявляет о вступлении России в войну против Турции, Толстой меняет свое отношение: «Как мало занимало меня сербское сумасшествие и как я был равнодушен к нему, – пишет он А. А. Толстой, – так много занимает меня теперь настоящая война и сильно трогает меня».


Русские добровольцы в Сербии, 1876 год (из альбома Михаила Черняева «Воспоминания Сербско-Турецкой войны»).

В финале романа Вронский уезжает добровольцем на балканскую войну[6]


ЕСЛИ РОМАН НАЗЫВАЕТСЯ «АННА КАРЕНИНА», ПОЧЕМУ В НЕМ ТАК МНОГО ЛЕВИНА?

Выдвинувшись на передний план в процессе работы над романом, Левин становится в нем полномочным представителем автора: Толстой доверяет ему свои размышления о жизни, семье и хозяйстве и даже придает ему свои черты. Перед свадьбой Левин показывает Кити свой интимный дневник – то же самое сделал Толстой, готовясь к венчанию с Софьей Берс; первые месяцы семейной жизни Левина очевидно схожи с тем же периодом в жизни автора; подобно Толстому, Левин ходит на охоту и косит траву с мужиками; из «Исповеди» мы знаем, что Толстой – так же, как Левин, – прятал шнурок и боялся брать на охоту ружье, чтоб не покончить с собой; сама фамилия героя говорит о родстве с автором. Левин как бы задает позитивную повестку, альтернативную истории Анны: вместо слепой страстной любви, которая сжигает человека изнутри, он движется к идеалу любви жертвенной, заставляющей забыть о своем эго во имя высшей правды. Не всем эта альтернатива кажется убедительной: если любовь Анны дана нам во всей захватывающей чувственной полноте, то идеал Левина – скорее в виде умозрительного поиска. Набоков считал его многословные рассуждения и вовсе излишними: «Толстой-художник допускает ошибку, уделяя им столько страниц, тем более что они тесно связаны с определенным историческим отрезком и собственными идеями Толстого, которые менялись со временем и быстро устарели»{9}.

ТАК ВСЕ-ТАКИ ЛЕВИН ИЛИ ЛЁВИН?

Известно, что в семейном кругу Толстого называли Лёв. Сохранилось свидетельство Константина Леонтьева, что Толстой произносил фамилию своего персонажа как «Лёвин». В англоязычном издании лекций Набокова также фигурирует «Lyovin». Однако, учитывая общепринятое произношение имени Лев, а также в отсутствие прямых авторских указаний не будет ошибкой произносить фамилию через «е». Любопытный факт: прежде, чем окончательно переименовать героя, который в первых редакциях носил фамилию Ордынцев, Толстой дал ему фамилию Ленин{10}.

А ИСТОРИЯ БРАТА ЛЕВИНА – ЗАЧЕМ ОНА В РОМАНЕ?

Брат Левина Николай как будто позаимствован Толстым из книги Достоевского: болезненная худоба, метания между аскетизмом и развратом, одержимость утопическими идеями, подробно выписанные предсмертные страдания. На самом деле этот образ для Толстого – не придуманный и не чужой. Биография и внешность Николая отсылают к фигуре Дмитрия Николаевича Толстого, старшего брата писателя: в молодости он был замкнут, строг и религиозен, писал записки об улучшении положения крестьян, мечтал послужить отечеству на гражданской службе, но в 26 лет тяжело заболел и пустился кутить. Подобно Николаю Левину, он проводит время в кабаках и за картами, берет на содержание женщину из «дома разврата», строит несбыточные планы, как выбраться из трясины. Толстой успел увидеть его за несколько месяцев до смерти, в октябре 1855 года: «Он беспрестанно кашлял и плевал, и не хотел умирать, и не хотел верить, что он умирает»{11}. Борис Эйхенбаум считает, что в образе брата Левина присутствуют и черты другого брата Толстого, Николая, он умер от чахотки в сентябре 1860 года. Известно, как много значило для Льва мнение Николая и как скептически относился старший брат к помещичьим проектам Льва: ссора Левиных, где Николай упрекает Константина в том, что тот «только оригинальничает», «хочет потешить свое самолюбие» и «показать, что он не просто эксплуатирует мужиков, а с идеей», видимо, похожа на разговоры братьев Толстых. Николай Левин как бы проверяет на прочность идеи брата и его способность любить – останется ли он милосерден к самому родному человеку, что бы тот ни делал? Последней проверкой становится смерть Николая: Левин переживает ужас перед неизбежностью смерти и понимает, что спасение только в любви.

СЕМЬЯ ЛЕВИНА И КИТИ ПРАВДА СЧАСТЛИВАЯ?

Первая фраза романа обещает предъявить и счастливую семью среди многих несчастных, но это вряд ли случай Левина и Кити: от других семей в романе их отличает не очевидный успех семейного предприятия, а само отношение к браку. Брак для них не формальное установление, как для Каренина, не род светского приличия, как для Стивы, и вовсе не только труд и долг, как для Долли. Семья, как описывает Толстой на их примере, – путь нравственного исправления и самоотречения: трудности первых месяцев жизни Кити и Левина показывают, как сложно даже любящим людям отказаться от своих привычек и предубеждений и понять другого. Современная критика могла бы указать, что пропорции этого самоотречения неравны: Кити полностью лишается привычного образа жизни, посвящая себя дому и детям, в то время как дорогие для Левина охота, хозяйственные опыты и духовные поиски продолжаются едва ли не с бо́льшим размахом. Так или иначе, семья для Толстого – это не лотерея, в которой может повезти, а путь навстречу друг другу с негарантированным результатом. Как пишет Толстой в дневнике 30 сентября 1894 года, «романы кончаются тем, что герой и героиня женились. ‹…› …описывать жизнь людей так, чтобы обрывать описание на женитьбе, это все равно, что, описывая путешествие человека, обрывать описание на том месте, где путешественник попал к разбойникам».

КАК МЕНЯЛИСЬ ВЗГЛЯДЫ ТОЛСТОГО НА ЛЮБОВЬ И СЕМЬЮ?

Дом и семья – для Толстого это и нравственный идеал, и жизненный проект, и предмет многолетней рефлексии. Уже в 1850-е годы взгляды Толстого на этот предмет выглядят архаично: вокруг спорят об эмансипации и женском равноправии, просвещенное общество зачитывается романами Жорж Санд, по поводу которых Толстой говорит однажды на обеде в редакции «Современника»: «Героинь ее романов, если б они существовали в действительности, следовало бы, ради назидания, привязывать к позорной колеснице и возить по петербургским улицам». Отголоски споров о семье и браке слышны в «Карениной»: княгиня Щербацкая не может понять, как теперь выдавать дочерей замуж, по-английски или по-французски; Песцов и Кознышев спорят о женских правах, старый князь Щербацкий замечает по этому поводу: «Все равно, что я бы искал права быть кормилицей…» Толстой уже дал свой ответ на эти вопросы в эпилоге «Войны и мира»: достоинство женщины – в том, чтобы понять свое призвание, заключающееся в поддержании очага и продолжении рода; «толки и рассуждения о правах женщин, об отношении супругов, о свободе и правах их… ‹…› …существовали только для тех людей, которые в браке видят одно удовольствие, получаемое супругами друг от друга, то есть одно начало брака, а не все его значение, состоящее в семье». Как ни странно, в «Карениной» эти выводы не так очевидны: Толстой показывает катастрофу, к которой приводит эгоистическая страсть, но тут же говорит о том, как мучителен брак, не основанный на любви. Сам обряд венчания, как его видят Облонский и Левин, выглядит чем-то непонятным, даже абсурдным. Работая над «Карениной», Толстой много читает Шопенгауэра, с его рассуждениями о половом влечении как слепой биологической силе, которая заставляет человека принимать веление эволюции за свои собственные чувства; высшая мудрость, по Шопенгауэру, в том, чтобы выйти из этого потока принципиально неутолимых желаний. Ближе к концу жизни Толстой возвращается к истории супружеской неверности в «Крейцеровой сонате», и здесь плотская любовь оказывается греховной, разрушительной даже в границах брака: «Вступление в брак не может содействовать служению Богу и людям даже в том случае, если бы вступающие в брак имели целью продолжение рода человеческого. ‹…› …Плотская любовь, брак, есть служение себе и поэтому есть во всяком случае препятствие служению Богу и людям, и потому с христианской точки зрения – падение, грех». Брак, основанный на чувственности, – это двое колодников, скованных одной цепью. Ближе к концу жизни Толстой все больше смотрит на плотскую любовь, в семье или за ее пределами, как на одержимость; в заглавии одного из рассказов он прямо называет виновника этой одержимости – дьявол. В конце жизни он приходит к тому, что двое людей все же могут счастливо соединиться в браке, если до брака они были целомудренны и понимают брак как служение Богу – как часто бывает у Толстого, эта умозрительная схема выглядит надуманной на фоне невероятно убедительных картин чувственной одержимости в поздних рассказах.

1Лев Толстой. Фотография Константина Шапиро. 1877 год.
1Достоевский Ф. М. Дневник писателя. 1877. Июль – август. Гл. 2. III // Достоевский Ф. М. Собр. соч.: В 15 т. Т. 14. – СПб.: Наука, 1995.
2Эйхенбаум Б. М. Работы о Льве Толстом. – СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2009. C. 661.
2Карл Иоганн Лаш. Портрет Марии Алексеевны Сухотиной. 1856 год. Государственный музей Л. Н. Толстого.
3Иван Макаров. Портрет Марии Александровны Пушкиной. 1849 год. Всероссийский музей А. С. Пушкина.
3Набоков В. В. Лекции по русской литературе. – М.: Независимая газета, 1998. С. 246.
4Московский английский клуб, 1900–1904 годы. Государственный центральный музей современной истории России.
4Там же. С. 262.
5Там же. C. 258.
6Там же. C. 255.
7Амбрумова А., Тихоненко В. Диагностика суицидального поведения. – М., 1980.
8Эйхенбаум Б. М. Указ. соч. C. 653.
5Николаевский вокзал, около 1855 года (из альбома Иосифа Гофферта «Виды Николаевской железной дороги»). Библиотека ДеГольера, Южный методистский университет.
6Русские добровольцы в Сербии, 1876 год. Из альбома Михаила Черняева «Воспоминания Сербско-Турецкой войны».
9Набоков В. В. Указ. соч. С. 226–227.
10Гусев Н. Лев Толстой. Материалы к биографии. – М.: Изд-во АН СССР, 1963. С. 296.
11Толстой Л. Н. Собр. соч.: В 22 т. Т. 14. – М.: Художественная литература, 1978–1985.

Издательство:
Альпина Диджитал