РУСАЛКА
Во льду дед Семен бьет прорубь – рыбку ловить. Прорубь не простая налажена с умом.
Дед обчертил пешней круг на льду, проколупал яму, посередине наладил изо льда же кольцо, а внутри его ударил пешней.
Хлынула спертая, студеная вода, до краев наполнила прорубь.
С водой вошли рыбки – снеток, малявка, плотва.
Вошли, поплавали, а назад нет ходу – не пускает кольцо.
Посмеялся своей хитрости дед Семен, приладил сбоку к проруби канавку – сачок заводить и пошел домой, ждать ночи – когда и большая рыбина в прорубь заходит.
Убрал дед Семен лошадь и овцу – все свое хозяйство – и полез на печь.
А жил он вдвоем со старым котом на краю села в мазанке.
Кот у деда под мышкой песни запел, тыкался мокрым носом в шею.
– Что ты, неугомонный, – спрашивал дед, – или мышей давно не нюхал?
Кот ворочался, старался выговорить на кошачьем языке не понять что.
«Пустяки», – думает дед, а сна нет как нет.
Проворочался до полуночи, взял железный фонарь, сачок, ведро и пошел на речку.
Поставил у проруби железный фонарь, стал черенком постукивать по льду.
– Ну-ка, рыбка, плыви на свет.
Потом разбил тонкий ледок, завел сачок и вытянул его полный серебряной рыбешки.
«Что за диво, – думает дед, – никогда столько рыбы не лавливал. Да смирная какая, не плещется».
Завел и еще столько же вытянул. Глазам не верит: «Нам с котом на неделю едева не проесть».
Посветил фонарем в прорубь – и видит на дне около кольца лежит темная рыбина.
Распоясался дед Семен, снял полушубок, рукава засучил, наловчился да руками под водой и ухватил рыбину.
А она хвостом не бьет, – смирная.
Завернул дед рыбу в полу, подхватил ведро с малявками, и – домой…
– Ну, – говорит, – котище, поедим на старости до отвала, смотри…
И вывалил из полы на стол.
И на столе вытянула зеленый плес, руки сложила, спит русалка, личико – спокойное, детское…
Дед – к двери, ведро уронил, а дверь забухла, – не отворяется.
Русалка спит…
Обошелся дед понемногу; пододвинулся поближе, потрогал – не кусается, и грудь у нее дышит, как у человека.
Старый кот рыбу рассыпанную не ест, на русалку смотрит, – горят котовские глаза.
Набрал дед тряпья, в углу на печке гнездо устроил, в головах шапку старую положил, отнес туда русалку, а чтобы тараканы не кусали, – прикрыл решетом.
И сам на печку залез, да не спится.
Кот ходит, на решето глядит…
Всю ночь проворочался старый дед; поутру скотину убрал да опять к печке: русалка спит; кот от решета не отходит.
Задумался дед; стал щи из снетков варить, горшок валится, чаду напустил…
Вдруг чихнуло…
– Кот, это ты? – спрашивает дед.
Глянул под решето, а у русалки открытые глаза, – светятся. Пошевелила губами:
– Что это ты, дед, как чадишь, не люблю я чаду.
– А я сейчас, – заторопился дед, окно поднял, а горшок с недоваренными щами вынес за дверь.
– Проснулась? А я тебя было за щуку опознал.
Половина дня прошла, сидят дед и кот голодные.
Русалка говорит:
– Дед Семен, я есть хочу.
– А я сейчас, вот только, – дед помялся, – хлебец ржаной у меня, больше ничего нет.
– Я леденцов хочу.
– Сейчас я, сейчас… – Вышел дед на двор и думает: «Продам овцу, куда мне овца? Куплю леденцов…»
Сел на лошадь, овцу через шею перекинул, поскакал в село.
К вечеру вернулся с леденцами.
Русалка схватила в горсть леденцов – да в рот, так все и съела, а наевшись, заснула…
Кот сидел на краю печки, злой, урчал.
Приходит к деду внучонок Федька, говорит:
– Сплети, дед, мочальный кнут…
Отказать нельзя. Принялся дед кнут вить, хоть и не забавно, как раньше бывало.
Глаза старые, за всем не углядишь, а Федька на печку да к решету.
– Деда, а деда, что это? – кричит Федька и тянет русалку за хвост… Она кричит, руками хватается за кирпичи.
– Ах ты озорник! – никогда так не сердился дед Семен; отнял русалку, погладил, а Федьку мочальным кнутом: – Не балуй, не балуй…
Басом ревел Федька:
– Никогда к тебе не приду…
– И не надо.
Замкнулся дед, никого в избу не пускал, ходил мрачный. А мрачнее деда – старый рыжий кот…
– Ох, недоброе, кот, задумал, – говорил дед.
Кот молчал.
А русалка просыпалась, клянчила то леденцов, то янтарную нитку. Или еще выдумала:
– Хочу самоцветных камушков, хочу наряжаться.
Нечего делать – продал дед лошадь, принес из города сундучок камушков и янтарную нитку.
