Кукушкины слезы

Огнева. Господа, я пью, я пью… за… за что?.. У меня кружится голова, – какие перемены, как все странно… Еще не знаю – нужно ли мне все это: муж, семья, положение в городе. Я люблю театр. Всю жизнь кочевала по гостиницам… С чужими людьми… В чаду… Ведь тем только и живешь, что скоро все забывается – уколы, обиды, слезы. Ведь вы не знаете, как умеют некоторые обижать. Нет, нет, я что-то не про то говорю. Мне странно, что сегодня начинается совсем иная жизнь, спокойная, уверенная… Я хозяйка этого дома? Чудно́… Или мне все еще жалко расстаться со свободой?..

Бабин. К черту бабью свободу. Помнить надо: коли любить, так любить до смерти. Вот и все.

Яблоков. Ты это к чему?

Бабин. К слову.

Огнева. Он медведь. Вы мне нравитесь. (Бабину.) Хотите дружить?

Бабин. Это как же дружить мы будем?

Огнева (смеется). Господа, вы все такие милые. Примите меня в нашу семью.

Яблоков Вы-то нас к себе примите, – без искусства мы, можно сказать, шерстью обросли.

Почтмейстер. Именно, запсели. Извиняюсь.

Бабин. Дружить так дружить. Почтмейстер, беги ко мне, вели заложить тройку. Ящик с шампанским в ноги. Едем!

Почтмейстер. Лечу… (Уходит.)

Огнева. Не знаю, ехать или не ехать?..

Бабин. В степь, на хутор. Цыган найдем. Всю ночь песни. Вот жизнь!

Огнева. Ну, пусть сегодня будет мой последний день. Сегодня в последний раз я – Маша Огнева. На тройке, в степь, как сумасшедшие. (Другим тоном.) Вы меня напоили. Я говорю глупости.

Бабин. Марья Петровна, вам тоже деться некуда. Давайте вместе, как бобыли, размотаем это вот постылое – от чего больно. Вы не бойтесь, если невзначай и обижу. У меня здесь все оторвалось. Денег много. (Подходит с бокалом.) Давайте брудершафт!..

Огнева. Нет, не хочу… Он меня не понял.

Яблоков (Бабину). Послушай, Марья Петровна до смерти спать хочет, а ты нахальничаешь.

Огнева. Мне надоело – не успеешь приехать в город, сейчас же начинаются приставанья, тройки, рестораны. Вы все должны помнить, что я жена вашего друга. (Берет бокал.) А от всех шампанских у меня седые волосы появились. Я больше не хочу. (Бросает бокал на пол.) Нужно было сразу вам сказать. Я бросила сцену и приехала к мужу навсегда.

Яблоков (в ужасе). Что вы говорите!.. Навсегда?!

Бабин (смеется). Ай да Митя, ай да лысый… Попался, кто кусался!..

Яблоков. Нет, вы приехали на три дня. Дольше здесь оставаться нельзя.

Огнева. Почему?

Яблоков. Нельзя. Понимаете, невозможно!

Огнева. Понимаю: Степан до сих пор не может мне простить. Так объясните же ему, – я не виновата. Я даже ничего не помню, не знаю, как это случилось. Кажется, я вошла в уборную, там сидел какой-то знакомый. Ну, как-то случайно поехали ужинать. Вот и все. Господи, но ведь я актриса, я женщина… Могу же я быть виновата. Приведите его… Я хочу просить прощенья.

Яблоков. Вы лучше, Марья Петровна, потом как-нибудь приедете.

Огнева. В чем дело? Слушайте… Я хочу его видеть. Если он не явится, я прокляну. Я отомщу. Я руки на себя наложу…

Бабин. Наплевать на него. Едем на хутор. (Хватает ее за руки.) Оба несчастные. Ну и черт с нами! Гулять так гулять!

Огнева. Пустите меня, это ужасно!

Бабин. Некоторые меня хуже зверя считают. А я как вот лягушка растоптанная… Ах, Огнева… (Целует ей руки.)

Огнева. Как вам не стыдно… Пустите… Я не хочу…

Яблоков. Батюшки, ерунда пошла.

Огнева. Пустите же, вы нахал! (Вырывает руки.)

Хомутов выходит из двери, стоит, глядя на жену.

Огнева. Ты… Здесь…

Хомутов (глухим, отчаянным голосом). Маша… (Качается и вдруг падает на пол.)

Яблоков. Это сейчас пройдет… Это у него от голода… Воды, воды дайте!..

Бабин. Умора! (Хохочет.)

Занавес