Егор Абозов

В незавершенности проживает свобода. Один из ранних романов Алексея Николаевича Толстого «Егор Абозов», незаконченный роман, и при жизни писателя не издавался, только отрывки, хотя он начал писать его в первой половине 1915 года, чередуя с военными рассказами. Роман не самый известный, не особо-то и с привлекательным названием, хотя названия менялись во время написания очень часто, но, остановившись на Егоре Абозове, Алексей Толстой, успокоился, найдя золотую середину для автобиографического повествования (а в начале своего творчества он достаточно лихо распоряжался вставками из личной жизни своей семьи, так как тайн в семье было превеликое множество, и они тяготели над его судьбой). Почитатели творчества писателя, безусловно, знают тот свирепый эпизод из его жизни, когда его мать на втором месяце беременности ушла от графа Толстого, отца Алексея, к любовнику – председателю земской управы Алексею Аполлоновичу Бострома, красивому, но бедному, бросив троих детей мужу, и воспитывал Алексея Толстого его отчим, чью фамилию он носил в детстве. Граф просил мать вернуться, он даже стрелял в Бастрома, но промахнулся. Так что сыну не пришлось повстречаться с отцом при жизни. И только после смерти графа, граф Александр Николаевич Толстой оставил завещание, в котором признавал Алексея своим сыном. Но остается все же удивительное недоумение, почему же Толстой, став, наконец, по праву графом имел отчество Николаевич, когда отец его был. Александром.Тайн в семье Толстых было предостаточно, и эта недоговоренность, отсутствие полной информации, недомолвки раздражали, и все это вместе взятое требовало выхода. Хотелось публично искать себя, находить и, найдя, существовать дальше. Оттого первые его романы сплошь автобиографичны.Итак, «Егор Абозов» остался незавершенным. И это хорошо по нескольким причинам. Читателям – редкая сладостная минута домысливания сюжета. Хочешь – идешь прямо, хочешь – свернешь налево, а направо – еще слаще. Додумывай, твори и с упоением возвращайся к началу романа. Варианты лично у меня получались самыми разными. Достаточно интересными. А все оттого, что роман необычный, тема – пальчики оближешь – Атмосфера богемного Серебряного века в Петербурге -1909- 1912 годов. И прекрасно, что роман был незакончен и не опубликован, иначе бы Толстой перессорился с теми, которые легко узнаваемы в романе Бунин, Андреев, Куприн, Грин, Мережковский, Волошин, – изящные, но саркастические портреты. Я узнала только двоих – Михаил Кузмин в романе это Горин-Савельев и Валерий Брюсов – Сатурнов.В 1912 году Толстого, как литератора, никто еще не знал, он писал подражательные стихи, немного от Надсона, немного от Некрасова. И издавал их. Стихи были слабыми, и Волошин посоветовал ему перейти к прозе, что он и сделал. Мне показалось, что Толстой хочет быть причислен к литературной богеме, но в тот момент – написания романа – он был еще никем и держал себя еще несколько неуверенно, с долей зависти, даже желчи. Ну, позвольте, разве мой любимый «Князь тьмы» Михаил Кузмин такой как в романе у Толстого? Он с адски горящими глазами, владеющий колдовством и верящий в сказку, он – выверт и излом, живущий сам в себе, он, в крови которого текла кровь лицедеев, он, гордившейся, что в его фамилия отличается от плебейской отсутствием мягкого знака ( кстати, в приложении к роману, написанные Ю. Крестинским допущена ГРУБЕЙШАЯ ОШИБКА – Кузмин написан с немыслимой для него буквой Ь мягкий знак.!!!!!!. Как же так !!!! )В романе у Толстого Кузмин – поэт Горин-Савельев, «кудрявый и матовый, как метис», с маленькой головой, вертлявый, горластый, болтающий всякий вздор, поэт любил сплетни, пронзительно смеялся неживым смехом, откидывая голову и поправляя височки.В компании он пел дребезжащим, но очень музыкальным голоском:Дева хочет незабудок,Бедный юноша молчит.Ах, зимою незабудкиРасцвели бы на снегу!И когда в поэта кинули мандарином, Поэт закричал, что он обижен.И тут появляется новый литератор Егор Абозов – Алексей Толстой – он написал роман, ему предлагают прочитать его. Он читает. Тишина. Овации. Предлагают опубликовать в журнале. Всем нравится. Все в восторге.А Горин-Савельев все так же пел свои песенки у рояля. Он пел о том, «что не нужно ни философии, ни алгебры, и что одна отрада в жизни – это любовь, которая приходит негаданно, как милый гость в полночь, и не оглянешься – ее уж нет, и ты опять одинок, мешаешь в камине уголья. Так будь же просто сердцем, полюби милую чепуху любовных забав. Все хорошо, что удержит любовь на часок».А вообще-то роман об одной из зим 1909 -1912 годов, один из столичных литературных сезонов, который, по словам Горького, заслуживает самого позорного и самого бездарного десятилетия в истории русской интеллигенции. Вот так.