ОСВОД. Хронофлибустьеры

Часть первая. Учебная тревога

Глава 1. Последний день весны

– Третья бензоколонка за неполный месяц! Третья! – Я поднял руку с тремя отогнутыми пальцами. – По-моему, Рада, это уже перебор. Не прекратишь, последуют оргвыводы. Серьезные.

Мадмуазель Хомякова устремила на меня невинный взгляд голубых глаз. И всем своим видом демонстрировала, что ни малейшего отношения к сгоревшим автозаправочным станциям не имеет. Я невинному виду ни на йоту не поверил и уставился на нее, как прокурор на обвиняемого. Тогда Рада объяснила словами:

– Так на лапу, небось, дают пожарным инспекторам. Оттого и горят потом: замыкание, искра, долго ли…

Мне же причина серийных пожаров виделась несколько иной. Примерно такой: мадмуазель Хомякова подкатывает к очередной АЗС на своей «вонючей тарахтелке» – на древнем мопеде с прогоревшим глушителем – и заливает полный бак бензина. Хотя нет, двигатель у «тарахтелки» двухтактный, топливо надо загодя смешивать с машинным маслом… Тогда так: Рада заливает полную канистру, привезенную на багажнике, а спустя какой-то срок обнаруживает, что ее обманули: недолили, или обсчитали в деньгах, или бензин разбавлен жидкостями, менее дорогими и более вредными для двигателя… С ее способностями не нужны долгие лабораторные исследования для установления факта обмана. И она говорит в сердцах «Да чтоб вы сгорели!» – и спустя час на АЗС случается пожар. Или спустя день, не так уж важно, главное, что Рада Хомякова в тот момент далеко и имеет полное алиби.

Впрочем, возможен подвариант: Раде и «тарахтелке» на заправке отказывают в обслуживании. Дескать, прогоревший глушитель мопеда – предмет очень пожароопасный. И она в сердцах говорит… ну и так далее, по той же схеме.

С историей одного пожара я ознакомился в деталях, просмотрев видеозапись. На первый взгляд – полная случайность, на второй тоже: металлическая канистра при заправке выпала из руки, ударилась о бетон, высекла искру, – и полыхнуло. Стоявший у соседнего автомата водитель дернулся от громкого огненного хлопка, отскочил, непроизвольно выдернув заправочный пистолет из горловины бака, причем пистолет стоял на защелке… Короче говоря, обошлось без фатальных жертв (как и в двух других случаях), ожоги первой-второй степени жизни не угрожали, – но ущерб только от этого эпизода, с учетом сгоревших машин, приближался к девятнадцати миллионам.

Свидетелей происшествия хватало, а видеокамеры все зафиксировали в деталях. Даже сотрудники страховой компании удовлетворились версией о случайности, а уж они всегда и во всем склонны видеть криминал. Лишь я, просматривая сводку происшествий по Гатчинскому району, заподозрил неладное.

Вообще-то и пожары, и прочие сухопутные происшествия никоим образом в сферу ответственности ОСВОДа, начальником которого я служу, не входят. Но по негласной договоренности с боссом мне уже не первый год приходится присматривать за семейкой Хомяковых… Не выпускать из виду.

Основанием для моих подозрений стал банальный географический факт: все три сгоревшие заправки находились в считанных километрах от Спасовки, где обитало упомянутое семейство. Имелась еще одна, уцелевшая, та находилась даже ближе, – но кто сказал, что тремя эпизодами серия исчерпается? Да и бензин для «тарахтелки» где-то покупать в любом случае надо.

* * *

В общем, назревал визит к Хомяковым и нелицеприятный разговор с младшим поколением семейства. И тут, как говорится, зверь сам выбежал на ловца: Хомяков-старший мне позвонил (впервые, кажется, за всю историю нашего знакомства). Попросил срочно приехать и погостить в Спасовке на время его, Хомякова, отсутствия. День, или сутки, если потребуется, но не больше.

Я удивился. Хомяков-старший никогда на моей памяти Спасовку не покидал. В смысле, надолго не отлучался. Хомяковы обитают там испокон веку, но не подряд, с перерывами, – как мне рассказывали, прожив около четверти века, собираются и уезжают куда-то примерно на тот же срок. Потом возвращаются и живут как прежде, вступив в права наследования и вселившись в семейную недвижимость, – по документам вернувшиеся числятся уже следующим поколением Хомяковых. Такой вот у них жизненный цикл.

Как растолковал мне по телефону глава семейства, случай приключился особый, неординарный: у его супруги, Всеславы Буняковны, начались роды. Вот это да… И впрямь неординарное событие. Все десять лет нашего знакомства г-жа Хомякова выглядела беременной на самом последнем сроке, причем не только выглядела, – и впрямь была на сносях, и первые буквы инициалов ВБХ я расшифровывал не как Всеслава Буняковна, а как Вечно Беременная. Поудивлявшись на первых порах, я затем привык к такой вот константе хомяковского бытия, среди прочих их странностей эта оказалась еще не самой примечательной. И вдруг роды…

Отчего счастливый отец, наконец-то дождавшийся пополнения семейства, непременно желает присутствовать при родах, я уточнять не стал. Учитывая, что за младенчику предстояло явиться на свет, оставлять процесс без пригляда не следовало. Малыш Хомяков уже в материнской утробе проявлял многообещающие задатки. Этот никак не желавший рождаться паршивец повадился в последние годы телепатически общаться с окружающим миром, причем демонстрировал незаурядные ментальные способности, весьма вредный характер и семейную склонность к далеко не безобидным шуткам.

И отчего старших детей не стоило оставлять без пригляда, спрашивать тоже не стоило. Фантазия у них богатая, такого натворят – долго расхлебывать придется.

Короче говоря, я доложил о ситуации боссу и получил освобождение от всех дел на ближайшие сутки ради местной командировки в Спасовку. А вот выторговать отгул не удалось, как я ни напирал на то, что общение с Хомяковыми меня безмерно выматывает. ЛБ был неумолим: два выходных достаточный срок, чтобы оклематься и прийти в себя (на мою беду, исторические роды начались в четверг).

В результате я теперь сидел в хомяковской горнице и пытался выяснить у Рады, в чем причина ее вендетты с продавцами бензина и дизельного топлива.

* * *

– Выпей лучше чайку, – в очередной раз предложила Рада, кивнув на самовар.

Я в очередной раз помотал головой. Попробовал однажды, хватит. «Чаем» Хомяковы именуют сложную, многокомпонентную смесь растительного происхождения, – заваренная, она способна вызвать у непривычного человека множество последствий, из коих яркие, не отличимые от реальности галлюцинации еще самые безобидные.

Отказавшись от сомнительного угощения, я вернулся к нашим баранам. В смысле, к бензозаправкам. Но разговор шел по кругу: мадмуазель Хомякова упорно настаивала на естественных причинах возгораний. И предлагала сменить тему. Потеряв терпение, я спросил напрямую:

– Скажи попросту, без уверток: ты как-то причастна к этим пожарам? Да или нет?

– Нет, – отрезала Рада.

Дзиньк! – с хрустальным звоном моя версия рассыпалась на осколки. Дело в том, что у Рады много недостатков, но лживость к их числу не относится. Она не врет. Вообще никогда. Или не умеет, или считает ниже своего достоинства. Увертки, недомолвки, полуправда, – сколько угодно, но прямой лжи я от нее никогда не слышал. Разумеется, все когда-то случается в первый раз, но сейчас не тот случай, чтобы ломать жизненные установки: ничего серьезнее словесной выволочки мадмуазель Хомяковой с моей стороны не грозило…

– Может, это Мелкий резвился? – спросил я безнадежно.

Будислав, более известный под прозвищем Мелкий, – младший брат Рады. Выглядит он как двенадцатилетний парнишка (все десять лет нашего знакомства выглядит) и семейное чувство юмора унаследовал в полной мере, но проявляется оно иначе, чем у сестрицы, – в пироманских выходках Мелкий до сих пор замечен не был, у него другие традиционные приколы. Но иных кандидатур на роль поджигателя у меня не осталось…

Не знаю, знакома ли Рада со статьей Конституции, позволяющей не свидетельствовать против себя и близких родственников, но воспользовалась ей в полной мере, ответив:

– А что я-то? У Мелкого и спрашивай…

Спросил бы, разумеется, но Мелкий опять где-то шлялся. Я вдруг понял, что давненько не встречался с Хомяковым-младшим (впрочем, в свете назревающего события ему предстояло в ближайшие часы стать Хомяковым-средним). Месяца три не виделись, с марта. Вечно он, если верить родне, был где-то поблизости, но на глаза не попадался.

– Он вообще дома бывает?

– Иногда, по настроению, – беззаботно ответила Рада. – Переходный возраст, понимать надо… Сам, небось, таким же был в его годы.

Шутница… Таким, как Мелкий, я не был никогда. И едва ли таким стану, даже если доживу до его лет.

– Может хоть сегодня заявится ночевать?

Рада молча пожала плечами. Зато в разговор вступил третий собеседник, до той поры безмолвный.

– Извините, что вмешиваюсь, – прозвучал женский голос с моего запястья. – Но по моим расчетам, вскоре произойдет пятый пожар. Возможно, этот факт покажется вам небезинтересным.

Мадмуазель Хомякова при этих словах скривилась так, словно я незаметно плеснул в ее «чаек» толику уксусной эссенции. Поставила стакан на стол и неприязненно заявила:

– Мне вот другое интересно: ты вообще-то противоударная? И влагоустойчивая? Ежели невзначай в колодец булькнешь, я тебя больше не услышу?

Дана продолжила, игнорируя хомяковский наезд:

– Загорится заправка «Балтнефтепрома», находящаяся в четырех километрах семистах тридцати метрах от нашей текущей локации. Возгорание случится сегодня, в двадцать три ноль ноль, плюс-минус полчаса.

* * *

Дана – мои самообучающиеся «умные часы». Именные, полученные шесть лет назад от щедрот Биг Босса за филиппинскую операцию ОСВОДА – первую, чей план я самолично разработал и сам же руководил его выполнением… За годы нашего знакомства Дана самообучилась всевозможным вещам, не описанным в рекламных проспектах, – прямо скажем, до обретения личности обучилась. И некоторые черты этой спрятанной в микросхемах личности меня раздражают несказанно.

Занудное резонерство Даны я еще как-нибудь пережил бы. Но она, например, научилась врать – причем для моего, как утверждает, блага. Научилась ревновать – причем не к кому-нибудь стороннему, а к законной супруге. Научилась саботировать некоторые мои приказы, устраивая самые настоящие итальянские забастовки, – вроде и работает, а результата нет как нет.

Иногда, разозлившись на Дану, я угрожаю отформатировать ей память и начать процесс обучения заново, с учетом всех ошибок. Но, разумеется, никогда этого не сделаю. Да и смысла особого нет – она дважды в сутки копирует все изменения в своих файлах и программах в некое секретное местечко, укрытое в недрах Интернета, – быстро восстановится вместе с занудством, ревностью и прочим…

Однако при всех своих отрицательных качествах болтать попусту Дана не станет. И меня крайне заинтересовало ее предсказание пожара, сделанное к тому же с точностью до получаса. Сам я в датах происшествий никакой закономерности не углядел. И других закономерностей, кроме географической близости к резиденции Хомяковых, не отметил. Тот факт, что все АЗС принадлежали «Балтнефтепрому», посчитал случайностью, – эта компания владеет достаточно обширной сетью заправок в Ленинградской области.

Но почему, ктулху побери, Дана проанонсировала пятый пожар?! Еще одна бензозаправка никак не могла сгореть незамеченной… Или она что-то напутала (а такого с ней по определению не случается), или самообучение порадовало новым сюрпризом: заразилась от Хомяковых их чувством юмора.

* * *

Неясности прояснились достаточно быстро. Оказывается, Дана прямо сейчас, в ходе разговора, попыталась – как и я недавно – отыскать какие-нибудь закономерности в якобы случайных возгораниях. Но копнула поглубже: проанализировала все пожары, случившиеся в Гатчинском районе за последние месяцы.

…Горела не автозаправочная станция. Горел склад. На экранчике с диагональю полтора дюйма разглядеть подробности было затруднительно, но Рада, поворчав для приличия, вытащила из какой-то захоронки ноут и позволила воспользоваться его экраном. И мы с ней вдвоем полюбовались, как пламя охватывает громадный уродливый ангар, обшитый шифером.

Длился найденный Даной в ютюбе ролик чуть больше десяти минут, но ничего особо познавательного не принес. Пожар как пожар, разве что шиферные стены и крыша добавили зрелищности, – нагреваясь, начали буквально-таки взрываться, разбрасывая во все стороны осколки. Именно так ведет себя шифер в огне, о чем я и мои друзья детства прекрасно знали и не раз использовали в мальчишечьих проделках.

Очень скоро от стен мало что осталось, но разглядеть сквозь детали каркаса, что хранилось на складе, не удалось, все было затянуто дымом. Название ролика скупо информировало, что любуемся мы пожаром на складе АО «Славянка», случившимся почти месяц назад. А именно это сельхозпредприятие стало наследником совхоза «Красная Славянка», и на их землях испокон веку обитали Хомяковы.

Ролик закончился, причем процесс тушения пожара, если такой и случился, остался за кадром, – едва лишь стены и крыша перестали фонтанировать обломками шифера, оператор прекратил снимать.

– Это здание стоило спалить хотя бы из эстетических соображений, – сказал я по завершении сеанса. – Но какая здесь связь с бензоколонками? Нефтепродукты на складе не хранились, точно вам говорю. Иначе полыхало бы совсем иначе.

– Не было там ни бензина, ни соляры, – подтвердила Рада. – Торфяные удобрения там лежали, каркасы деревянные для теплиц, еще ерунда всякая…

Я подозрительно глянул на нее: откуда, дескать, такая точная информация? Но докапываться не стал, – в деревне сарафанное радио работает куда эффективнее, чем в городе. Лишь заметил:

– Повезло, что удобрения торфяные. Был бы такой ангар набит аммиачной селитрой, могло рвануть так, что половину Спасовки снесло бы… Но я все-таки не понимаю, Дана, – в чем ты видишь связь с пожарами бензозаправок?

– Сейчас и ты увидишь, – пообещала Дана. – Все очень просто: в нужном месте с допустимой погрешностью не оказалось АЗС. И сожгли то, что подвернулось. Смотрите…

На экране возник кусок карты-километровки с изображением Спасовки и окрестностей. Пять точек были обведены кружками – четыре красными, одна синим.

Та-ак… С тремя точками в красных окружностях все понятно: три бензоколонки, ставшие предметом разговора. Четвертая точка, надо полагать, отмечала тот самый склад, бесславную гибель которого мы только что наблюдали. Кружки обозначали вершины правильного пятиугольника, – соединить из непересекающимися линиями и получится «Знак качества» времен моего октябрятского детства. А если пересекающимися – пентаграмма, в просторечии пятиконечная звезда.

Но сами точки внутри кружков располагались произвольно: одна находилась почти по центру, другие жались к краям. Допустимая погрешность, о которой говорила Дана? Большая погрешность, кстати, не менее полукилометра… Не подогнала ли моя электронная соратница задачку под ответ?

– В синем кружке очередной «Балтнефтепром», которому якобы предстоит вспыхнуть сегодня? – уточнил я.

– Именно он, – подтвердила Дана.

– Ладно, с местом относительно понятно… Но как ты вычислила время нового поджога?

– Очень просто…

Карта исчезла с экрана, сменившись формулами и графиками, и немедленно выяснилось, что под словом «просто» мы с Даной понимаем абсолютно разные вещи. Я очень быстро запутался в ее выкладках, завязанных на числа Фибонначи, на фазы Луны и статистическое распределение с хитрым названием, которое я никогда не слышал и тут же позабыл. Заумная и наукообразная ахинея какая-то, с этакой арифметикой можно вычислить из любых исходных данных любую желательную цифру.

В поисках поддержки я взглянул на Раду, уверенный, что и она ничего не поняла. Но мадмуазель Хомякова вообще не слушала объяснения – сидела мрачнее тучи, глубоко погруженная в свои мысли.

Затем пришла к какому-то решению: встала, захлопнула ноутбук.

– Поехали, – сказала Рада зло и решительно. – Прикроем этот цирк, а клоунам натянем глаз на жопу.

– Зачем? – спросил я.

И действительно – зачем? Акциями «Балтнефтепрома» я не владею, а если кто-то решил потеснить кампанию на рынке топлива такими далеко не цивилизованными методами, – мое дело сторона.

А если все серьезнее и кто-то действительно проводит ритуал Огня, – так это вовсе не моя стихия, я «водник». И в игрища Сил мне вмешиваться совсем не по чину… Доложить немедленно боссу, да и дело с концом.

– Поехали, – настойчиво повторила Рада. – Это последняя заправка в округе. Сгорит – и куда мне за бензином мотаться прикажешь?

Звучало логично, но отчего-то я ни на миг не поверил в этот ее мотив…

Глава 2. Клоуны не нашего цирка

Согласился заняться охотой на «клоунов» я лишь для того, чтобы не выпускать Раду из вида, – кто знает, какие охотничьи методы предпочитает эта взбалмошная особа. Вполне возможно, что браконьерские и опасные для окружающих.

Сам я никаких результатов не ждал: если Дана не ошиблась в своем предсказании, полюбуемся еще одним пожаром, на сей раз вживую. Глупо думать, что, вопреки обыкновению, «клоун» самолично заявится на АЗС с пылающим факелом, или с фосфорно-термитной гранатой, или с чем-то еще в том же роде… Наверняка все произойдет, как в прошлых эпизодах: сцепление маловероятных случайностей – и готово дело, звоните в пожарную охрану. Я бы вызвал пожарных заранее, так ведь не поедут, пока действительно не полыхнет…

Но Рада, как выяснилось, успела продумать план действий, рассчитанный на поимку поджигателей, действующих дистанционно.

– Запустим дрона, пусть летает кругами. Издали никто заправки не поджигал, я бы просекла эту фишку.

Хм… Может сработать. Но не факт, что сработает. Если мы имеем дело с пирокинезом, так он действительно применим лишь на расстоянии прямой видимости и засечь поджигателя будет нетрудно. Однако существует великое множество иных способов поджога на расстоянии, и я не уверен, что Рада в состоянии «просечь» любой из них. В обратном тоже не уверен – о многих способностях милой семейки я узнавал лишь после того, как они применялись…

– Подожди, сейчас схожу за дроном, – сказала Рада, когда мы вышли на крыльцо и пошагала куда-то на задний двор.

Любопытно… До сих пор я никогда не видел у Хомяковых современных технических устройств и считал, что как-то они привыкли обходиться без них. А тут вдруг отыскался в заначке ноутбук, да еще и беспилотник в хозяйстве имеется. Даже самый простенький квадрокоптер с видеокамерой я никак не ожидал здесь обнаружить…

И правильно не ожидал. Как вскоре выяснилось, слово «дрон» в речах мадмуазель Хомяковой надо было понимать как имя собственное, и носил это имя огромный иссиня-черный ворон, принесенный Радой.

– Знакомьтесь: Дрон, это Дарк. Дарк, это Дрон, трогать его не надо, клюется.

Ворон, нахохлившись, сидел на ее согнутой руке, и никакой радости от знакомства не проявлял. Клюв у ворона был длинный, острый, не располагающий к тактильным контактам.

Ни малейшего подозрения такой «беспилотник», парящий в небе, ни у кого не вызовет. Но вот как мы сможем понять, что он разглядел сверху? Оставалось надеяться, что Рада знает, что делает.

Тем временем она подняла крышку колодца, крикнула, склонившись над срубом:

– Дедуля, я уезжаю, ты остаешься на хозяйстве!

Снизу послышалось нечленораздельное бульканье, потянуло резким запахом аммиака. Рада удовлетворенно кивнула и вернула крышку в прежнее положение.

Ни разу мне не довелось увидеть Хомякова-дедушку, свое убежище он принципиально не покидает. Но что-то мне подсказывало, что оно и к лучшему, никаких приятных впечатлений близкое знакомство не доставит.

– Поехали, – сказала Рада и я галантным жестом распахнул перед ней переднюю дверь своего «Дискавери».

* * *

До апогея питерских белых ночей оставалось три недели, и в одиннадцатом часу вечера света хватало, чтобы разглядеть в вышине все маневры Дрона, наматывавшего вокруг бензозаправки круги с постепенно расширявшимся радиусом. Больше заняться мне было нечем, только уныло следить за вороном, – его глазами в нашей паре могла смотреть лишь Рада. Не скажу, что такое распределение ролей мне нравилось, но выбирать не приходилось.

Время шло, предсказанный Даной срок приближался, до него оставались считанные минуты. Ничего не происходило. АЗС стояла целая и невредимая, временами к ней подъезжали машины – не слишком часто – заправлялись и уезжали. Рада все так же сидела с закрытыми глазами на травянистом пригорке рядом с «Дискавери». Все так же кружил в небесах ворон. Бесплодно созерцать полет Дрона надоело, да и шея заболела от постоянного задирания головы.

Зря мы все затеяли… Слишком большие допуски и погрешности в выкладках Даны, и в конечном результате ошибки наверняка суммировались и перемножались… Боссу все равно надо доложить о неудачной попытке, – возможно, он посчитает нелишним установить здесь постоянное наблюдение… Но это уже без меня.

Время перевалило за одиннадцать – десять минут прошли после предсказанного срока, двадцать… А потом и полчаса, названных в качестве допустимой погрешности, миновали. Едва на экранчике появилась заветная цифра, я хотел сказать Раде: «Поехали обратно, цирковое представление на сегодня отменяется». Даже рот раскрыл, но произнести ничего не успел, – Рада вскочила, словно подброшенная пружиной.

– Есть!!! Вон там! Видишь кучку берез? Да нет, левее смотри… Под ними он, гаденыш!

Находились мы в стороне от АЗС, метрах в трехстах. Здесь имелся съезд с дороги, и мы изображали – не знаю уж, удачно или нет, – парочку, утомленную автопутешествием, решившую передохнуть, размять ноги, посидеть на травке… Возможно, «клоуна»-поджигателя наша маскировка не обманула, или же так получилось случайно, – однако позицию он выбрал максимально от нас удаленную, с другой стороны от заправки. Там к территории АЗС примыкала кустистая пустошь, над которой кое-где высились небольшие купы деревьев, – под одной из них, по словам Рады, «клоун» и затеял свое вредительское предприятие.

Мигом оценив диспозицию, я отбросил идею забега по пересеченной местности. Далековато, можем не успеть, кто знает, сколько ему надо времени, чтобы сделать свое черное дело… И я метнулся за руль, крикнув Раде, чтобы тоже не мешкала, садилась в машину.

Она хлопнулась на соседнее сидение и тут же снова закрыла глаза. Я вырулил на шоссе, газанул, тут же же резко затормозил, повернул и влетел на территорию АЗС так, словно заправиться либо нет было для меня вопросом жизни и смерти.

За время короткого спурта успел лишь спросить у Рады:

– Сколько их?

Оружия у меня с собой не было, не люблю без надобности таскать ствол в кармане. И даже монтировка или бейсбольная бита под сиденьем не лежит.

– Один, – коротко ответила Рада. – Не человек, кстати…

* * *

Даже если «клоун», увлеченный своим занятием, не обратил внимания на «Дискавери» с визгом покрышек остановившийся невдалеке от заправки, то его наверняка спугнул наш бег через кусты, – чем дальше, тем растительность становилась гуще, и таранили мы с Радой ее шумно, как кабаны подлесок.

Короче говоря, небольшая полянка под березами оказалась пуста. Вернее, не совсем: на траве стоял небольшой, в коробке из-под торта разместится, макет АЗС, выполненный тщательно, с большой точностью. И еще какие-то мелкие аксессуары валялись, но я к ним не приглядывался, – познакомиться с хозяином казалось в тот момент гораздо важнее.

Далеко он не ушел, не успел. Не требовалось вновь привлекать авиаразведку в лице Дрона – совсем невдалеке слышались те же звуки, что издавали и мы, проламываясь сквозь кустарник.

Я метнулся в ту сторону. Рада замешкалась – возможно, занялась обезвреживанием «зажигательной бомбы», если макет действительно мог применяться в таком качестве… Но я не оглядывался, погоня дело азартное.

В той стороне, куда стремился беглец, местность резко понижалась, невдалеке был берег Славянки, небольшой речушки, впадающей в Неву. Однако тот факт, что бежать приходилось под горку, ничуть быстроте погони не способствовал: чем ближе к воде, тем кусты становились гуще, продираться сквозь сплетения ветвей приходилось все с бОльшим трудом. Беглец же, судя по производимым звукам, значительно уступал мне габаритами и куда легче просачивался сквозь зеленые джунгли. Сзади тоже послышался треск- Рада вновь присоединилась к погоне.

Берег был совсем рядом, даже чувствовался запах воды, но стена кустов стала вовсе уж непроходимой, – пришлось огибать заросли, теряя время. Что сделает беглец, упершись в Славянку? Изменит направление и побежит вдоль реки? Или вплавь форсирует водную преграду? В любом случае кусты сейчас закончатся, а противоположный берег голый, там болотистая луговина, – и я наконец увижу, за кем мы гонимся…

Стремительно метнулся вниз Дрон. Оттуда, где продирался сквозь последние перед речкой преграды беглец, послышалось карканье, хлопанье крыльев, и еще какой-то звук – нечто среднее между детским плачем и воплем зажатой дверью кошки. А ведь наш «беспилотник» не просто наблюдатель, но и вполне себе боевой дрон…

Я тем временем отыскал в прибрежном тальнике не то чтобы лазейку, но чуть более редкое сплетение ветвей. Но сунуться туда не успел – мимо меня в сторону Славянки метнулось нечто темное, непонятное – существо со среднюю собаку размером, но с другими, вытянутыми пропорциями.

Рада…

Трансформировалась…

Обычно она использует свои таланты полиморфа в целях хулиганских и вредительских, но однажды серьезно меня выручила, приняв облик акулы. Кем она стала сейчас, я не разобрался. Не то россомаха, не то гигантская выдра… В любом случае протискиваться сквозь заросли в таком облике значительно легче.

Я уже видел впереди узкую полоску берега, свободную от осточертевшего кустарника, заросшую лишь жесткой осокой, когда услышал впереди громкий всплеск. После короткой паузы второй. Сообразил: беглец отбился от ворона и бросился в воду, Рада последовала за ним.

Ну наконец-то! Чистое место…

Левее осока была вытоптана, там же чернели разбросанные вороньи перья. Похоже, нашему пернатому помощнику досталось на орехи.

Так и есть… Дрон лежал неподвижно, шея изогнута под углом, невозможным для живой птицы. Отлетался…

На другом берегу, открытом для взгляда на большом протяжении, никого не видно, – ни «клоуна», ни преследующей его Рады. Зато в речке – узенькой, метров пять-шесть ширины, но достаточно глубокой, – что-то происходило: по поверхности расходились волны. Погоня завершилась подводной схваткой.

Нырнуть, помочь Раде?

Я сильно сомневался, что смогу ей помочь в своем человеческом облике. А вторая моя ипостась – безмозглая подводная тварь, атакующая все съедобное – нуждается в жестком ментальном контроле со стороны.

Возмущения воды стихли. Вглядываясь в воду, я пытался понять, чем закончилось дело. Но рассеянный свет питерской белой ночи не позволял ничего разглядеть.

– Дарк! – раздался голос. – Помоги вытащить!

Рада бесшумно вынырнула под самым берегом, выставила из воды голову уже вполне человеческого вида.

– Ты его взяла?

– Взяла, взяла… Да только он теперь разве что на чучело годится… Или вашим яйцеголовым на опыты.

Она начала приподнимать над водой нечто странное, головастое, больше всего напоминающее десятинедельного человеческого эмбриона, выросшего до размера семилетнего ребенка, но умудрившегося сохранить и внешний вид, и пропорции тела.

Рада вновь погрузилась в воду, зло прошипев:

– Ну что вылупился-то, а? А еще женатый человек… Вот что, сгоняй-ка ты сначала за моими шмотками, они там, под березами, остались.

Я не стал оправдываться и говорить, что формально все еще не женат. И спрашивать, как бы смог помочь ей вытащить уродца из воды, глядя в другую сторону, тоже не стал. Молча пошагал обратно, за одеждой мадмуазель Хомяковой.

– И кроссовки захвати! – крикнула она в спину.

* * *

Видно было, что раздевалась Рада в жуткой спешке, вещи разлетелись по всей крохотной полянке.

Я подобрал кроссовки, джинсы и куртку-косуху, отыскал футболку, отлетевшую далеко в сторону, призадумался над вопросом: носит ли Хомякова-младшая нижнее белье? – поблизости ничего похожего не видно…

И тут подозрительный запах заставил выпустить собранные вещи из рук. Я прыжком развернулся – так и есть, над макетом поднимался столбик черного дыма, а заправочный автомат номер три, уменьшенный в масштабе сто к одному, охватило пламя – маленькое, словно игрушечное.

Никто «зажигательную бомбу» не разрядил и она сработала-таки в заданный срок.

Быстрый взгляд на АЗС – там все оставалось тихо и спокойно. Может, еще не поздно отменить большой пожар? Была бы поблизости хоть какая лужица – швырнул бы туда макет, не задумываясь. Однако луж не видно, и в небольшой, заплывшей воронке, по краям которой росли березы, тоже сухо.

Вновь подхватил куртку Рады, взмахнул, пытаясь сбить пламя, – бесполезно, лишь сильнее полыхнуло. На мгновение задумался: может, воспользоваться содержимым мочевого пузыря? – но повторить подвиг брюссельского мальчика, увековеченного в виде статуи-фонтана, не успел. Со стороны АЗС раздался громкий взрывообразный хлопок, и я увидел третий заправочный автомат, – большой, настоящий, – охваченный огнем…

Одновременно с макетом тоже произошло неладное. Под ним словно вы взорвалась подземная емкость с горючим, хотя никакой емкости под плоским днищем игрушки быть не могло. Теперь пылала все миниатюрная заправка, к макету было уже не подступиться.

Ктулху побери!

«Дискавери»!

На макете модельки машин, разумеется, отсутствовали. Но часть макета, изображающая то место, где я припарковал внедорожник, уже охвачена пламенем. Не успеть, не добежать, не отъехать.

Я понял, что через несколько секунд машины у меня не станет, а завтра начнется долгий квест по взысканию денег со страховой компании. Разве что…

– Дана! Сможешь отсюда взять управление на себя?

– Попробую…

Дистанционно управлять автомобилем ей не в новинку, но опытов на таком большом расстоянии мы никогда не ставили. Я вытянул левую руку над головой и даже приподнялся на цыпочки, словно несколько лишних сантиметров могли помочь делу.

Получилось!

Внедорожник тронулся с места, покатил, все более ускоряясь. И тут АЗС рванула по-серьезному. Пылающие обломки полетели во все стороны, один из них, кажется, легонько зацепил «Дискавери», – но охваченную огнем зону машина успела покинуть, вырулила на трассу. Отделались малой кровью…

– Я там чуть грыжу не заработала, этого засранца из речки доставая, а Дарк тут как в театре на пожар любуется! – прозвучал за спиной злой-презлой голос Рады. – Нет уж, теперь смотри до конца, не оборачивайся, дай одеться.

* * *

Похоже, я поспешил, решив, что вся история не имеет отношения к ОСВОДу и моим служебным обязанностям. Тварь-поджигательница была водной…