Предисловие
Тихая просыпается и принимает любую форму, пропуская через себя все, чем она дышит. Вне тела. Вдыхая тень – она становится ночью. Вдыхая свет – солнцем. Вдыхая весну – первыми лесными цветами, салатовым мхом и мягкими юными шишками. Хочешь увидеть это?
Я зову тебя в гости. Мои теплый Друг, в мое Сердце. Мой Дом, где живет моя Душа. В самой чаще Леса, ты приходи ко мне путанными тропами, меж лужаек и оврагов, ты не заблудишься, если будешь звать меня по Имени. А если потеряешься, озорные белочки выведут тебя на верную тропинку. К небольшому Лесному домику, где рождаются магические свечи, где встречаются ветви и пальцы, огонь и воск, любовь и нежность. Не стучи в дверь, она открыта для тебя. Мой гость, в моем убежище: укромные уголки с травами и тайнами, чуланчики с цветами и сказками, подвалы с сундуками и секретами, чердаки с перьями и мечтами. Теплая кухня с жаркой печью и откровенными разговорами. Я жду тебя…
Ноябрь
Ночь с 31 октября на 1 ноября
Самайн – ночь тихой тишины. Ты боишься ее и засыпаешь с закатом, но не сегодня. Будь с ней молча до рассвета. Чтобы ты не увидел – ни слова. Ты тень этой ночью, свидетель.
На крылечке ее ждут жабы. Она останавливается на минуту, встречается с их грустными глазами. Разговоры без слов. Порталы открыты.
Бесшумные танцы на остывшей лаве в дар Предкам. Жертвенность и отдача с закрытыми глазами. Мягкие лапы сов постукивают в ритм. Тихие барабаны эхом.
Кофе со специями у окна, тонкие свечи маяками. Все готово, все готовы. Пустые стулья у стола расставлены, заполнены призраками. Тихая не боится, тут все свои, родные.
Мягко шелестят шторы, безмолвие наполнено гулом. Она отдаст им то, что они вернут. Щедро, без остатка. Малейшее сомнение и пир обрушится гневом. Но Тихая знает, что делать, ее руки не дрогнут.
Бог умер. Пронзительный вопль баньши известил об этом мир. На секунду вздрогнули звезды, и спрятались за облаками. На Лес опускается туман траура. Тихая хоронит яблоки и зажигает под корнями теплые свечи.
На упавших листьях Богиня старуха замедлилась. Тяжелое сердце отдает боль земле. Земля наполняется холодной водой, освобождая Богиню от слез.
Взмах крыла ворона превратил лед в камень. Безвременье наступило.
7 ноября
Тихая разбирается в Тишине, на то она и Тихая. Она знает о 3 видах.
Ты тих настолько, что не слышишь вовне, но тогда ты слышишь внутри.
Твое сердце бьется, разнося горячую кровь по венам, легкий ритм дуэтом вдох-выдох. Дыши кожей, смотри пальцами. Твой сосуд умеет говорить, а ты умеешь слушать его?
Ты тих настолько, что не слышишь внутреннее, но слышишь глубокое.
Душа похожа на бабочку из лепестков пиона. От приятного воспоминания она сияет золотом и все внутри тебя смеется. Ты слышишь? От грустного теряет крылья, падая мёртвым телом на грубые камни мостовой. По ней проедут колеса и копыта. Растерзанная. Смысла нет, или все-таки есть?
Ты тих настолько, что не слышишь глубокое и тогда ты слышишь магию.
Ты больше не думаешь, не чувствуешь, не осознаешь. Больше нет плотных оболочек, есть цвет и волна, они рождают звук. Все связано им. Все танцует на хрустальных нитях, переплетаясь. И ты в этом танце. Ты – чистая вибрация. Ты, как и я, ты -Тихая.
14 ноября
Тихая замедляется. В настенных часах цепенеет маятник. Засыпает Домовой на уютной полке с шарфами. Кот у ленивой печи, свернувшись, игнорирует бурю. За окном в эти дни непогодится, проливные дожди и метели. А в Лесном домике – тихо.
В промежутках времен в Доме у Тихой свои дела. Тонкие пальцы неспешно перемывают баночки для снадобий. Медленно смывают паутину с толстых полок. Осторожно сметают прошлогоднюю хвою с чердака. Сонная куропатка вынимает голову из-под крыла, нехотя поднимается пар у зеркал. Греет руки овальная чашка. Сливки с горячим медом.
Вереницы часов тончайшая музыка тягуче льется по венам, омывая все существо Дома особенным светом.
Вдруг откроется сквозняком скрипучая дверь. Слова слетают с кончиков волос как семена одуванчика, растворяясь в потоке бури. И дверь захлопывается. Ограждая магическим панцирем, спящих духов от холодной нечисти.
Столетия минут глубинного молчания, пока не разобьется ваза о Время. В эту ночь Тихой будут снится новые сказки.
21 ноября
Тихая не всегда тихая, она любит смеяться и дурачится.
Месяцы – это слишком долго для меня. Подумала голодная Тихая и закрутила Колесо времени быстрее. Взмыли птицы с черных осенних крон.
Обожгли зимним поцелуем горы с облаками. Густыми юбками укрыла Тихая снег и он растаял. Влажный мох обнажил беличьи запасы и сонных полевок. Северное сияние слилось с радугой.
Закружилась земля с небом в весеннем вальсе. Удивленные пролески потянулись к свету. Кружилась, кружилась Тихая, смеялась в весенних лучах. Быстрее кружилась.
Сплелись травы в реках в летних объятиях. Зацвели жарки. Толстые шмели загудели над прогретыми тропами. А она все танцевала…
Замерло Время в падении осеннего яблока. Поймала яблоко Тихая. Вдохнула пряный густой воздух. И улыбнулась щедрой осени. Вкусно.
28 ноября
Красный день. Тихая в алом выйдет кормить нежностью зимний Лес.
Солнечный бриз тонко сладкий у снежных крон, медом стекает по коре дубов. Скрипящей дрожью по корням, возвращается пульсом в шагающие ступни. Мир в покое, укрытый сугробами в тени.
Боязливые зайцы в белых шубках прячутся по норам. Горностай глазами пуговками наблюдает за девушкой в румяном. Переодевшись белка слилась с ветками, ее рыжий наряд сейчас опасен. Тихая не прячется, она проживает страх направленно, сбрасывает его как сгоревшую шкурку. Не одна она плывет по зимнему лесу. Приторные волны тревоги открывают ее хищникам.
Тихая знает. Он уже рядом. Алые снегири стайкой вспорхнули на упавший ствол. Время благодарности. Гранатной россыпью на пнях оставляет спрятанные в карманах ягоды рябины. Он наблюдает.
Карачун. Все сильнее в воздухе пахнет ледяной землей и медвежьей шерстью. Большой великан всегда голоден, в безвкусном ледяном мире его влечение – рубиновая кровь и багряная яшма. Тяжело дыхание за спиной. Смертельный для путников, защитник для Тихой, его любимицы.
Снегири наелись. Развернется лицом к голодному Духу, запоет Тихая колыбельную. Шаг за шагом ближе к ледяным объятьям. Горячим дыханием, открытым, покроет его руки лепестками маков. И растает голодное сердце, и поделится с Тихой своей силою.
Весь год будет она в здравии, в безопасности и бодрости, в награду за смелую щедрость. За доверие к ледяному Могуществу.
Декабрь
7 декабря
Когда за окном пелена снегопада скрывает Лесной домик от любопытных глаз, Тихая готовит травяные смеси.
Мягко потрескивает огонь в печи, на столе и полу разложены пучки пряной зелени. От тоски и от страха, от печали и от усталости, от хвори и от одиночества. Шуршат сухие листья и бутоны под стальным посохом, да под шепотки секретные.
Тончайшей пряжей струится волшебство из-под ее пальцев. Узелок от грусти, узелок от глаз недобрых. Не одна вяжет она фитиль вощеный, помощники рядом. Зеленоглазый кот мурлыкает, вплетая в полотно бархатистость. Домовой вошкается на печи, создавая свое искристое кружево, набрасывает силушку знатную – родовую, приданную.
Огненным золотом льется воск из чугунной чаши на руки белые, с рук на полотно дубовое. Собирает солнечное тесто Тихая в комочки, сдабривает его травами и поцелуями, оплетает волшебным сукном. Танцует вокруг танцует, собирает веретеном нити. Запечатывает.
Одну корзинку свечей для людей. От тоски и от страха, от печали и от усталости, от хвори и от одиночества. А вторую для духов лесных. Для них всегда с одним чувством – с уважением и благодарностью.
14 декабря
Когда-то Тихая боялась Его, наполняя себя тысячами искр и миллионом дел. Когда-то страдала она в бесконечном огне, не понимая, как Он нужен ей.
Не понимала, но все равно звала Его, и Он пришел в ее Дом.
Прохладным дыханием обнял, и Мир – обрушился.
Невероятная эйфория охватила ее существо. Эйфория от того, что она видит без посредников, слышит без проводников. Видит – целиком и одновременно, потому что у нее теперь есть Он, открывающий ширину.
А после к Тихой пришла печаль. Печаль от того, что ушел цвет, ушла громкость, ушла жизнерадостность, потому что Он забрал их себе. Она испугалась, что умирает живой. Точка не возврата пройдена, страх отпустил разум. Осторожно и медленно колдунья погружалась в Него глубже. наполняясь равновесием. Так она и стала – Тихой.
Наблюдая. Его. Себя. Себя внутри Его. Его внутри себя. А потом. К ней вернулась радость. Радость осознания, радость видения, радость чувствования, глубокая радость Жизни.
И его тихая улыбка. Улыбка Покоя.
21 декабря
Йоль. Тихая не спит всю ночь. В теплом доме у порога – валенки и корзинка с подарками. Сердце стучит в предвкушении, перебивая потрескивание печи. Кот у окна, остается, не хочет морозить лапы. Время пришло.
В густой тьме первые проблески света и запах пихты острее заледеневшей воды. Идти по тропинке легко – звери прошли по ней первыми. Все в одном направлении. К центру.
Белая по белому, идет на поляну, поступью легкой, как хлопанье крыльев лунных фей. Они превращают крупные снежники в жемчужины, играют ими как снежками, смех колокольчиками. Украшения для рогов благородных оленей – жемчужная россыпь.
Многие собрались приветствовать рождение нового Бога. Тихий трепет – в любовании новой жизнью. Дремлющие Энты открывают веки. Белые зайцы без страха, махровые белки склоняют головы к коленям Матери. Волки и лисы постятся. Перемирие.
Глаза Богини искрятся белым инеем и счастьем материнства.
Тихая в поклоне, кормит оленей съедобными гирляндами. Олени фыркают, мохнатыми щеками, принимают дары. Тихая улыбается. Все так, как должно быть сегодня. Поздравления с благословлениями. И в благодарности осыпаются жемчужины и на ее волосы.
Звезды сверкают снежинками. Душевность во всем. Солнцестояние.
28 декабря
Неспокойно вдруг стало Колдунье. Кот притих в мягком кресле, задумчивый. Печь воркует, ласкает, не умничай. Солнце в облаке, уж неделю не улыбается. Внешне ровно все, а внутри… Скребут когти, половицы чердачные. Манит, зовёт нечто – из лесу, дремучего. Раз зовет – буду слушаться.
Заколдованная, по следам и по звукам, в сумерках шла Тихая. Манил ее в чащу голос Силы неведанной. Истончаясь по ощущениям, стала призраком с сердцебиением. Спряталась в чистом звуке, растворилась.
На заснеженной глади под елками, танцевали Олени волшебные. Волновалась земля словно озеро. Словно озеро – ледяное, но с рябию жаркою. Сияющими рогами, доставая до звезд, флиртовали, сбивали звери комки снега искристого с лап еловых, черненых временем.
Прорезали в местах входы, выходы меж Мирами. Вспышками. Подпрыгивали, исчезали, появлялись. Кружилась голова у смотрящей, не дышала, не светилась скромная тень, дерево в темноте обнимающая.
Танцевали, резвились Боги рогатые, исчезали в проходах и трещинах. Оставляя на месте игрища, серебристые всполохи, да еловые веточки, сброшенные. Собирала торопливо их Тихая ледяными пальцами.
В беспамятстве. Да несла в дом их, под укрытие…
Через год доставая по веточке, добавляет в огонь их особенный, он Оленями открывается. Разговором он называется.
