000
ОтложитьЧитал
Но в день моего отъезда Свана приуныла и, когда я направился на посадку, из глаз брызнули слёзы.
– Я буду писать тебе каждый день. Обещай, что и ты тоже.
Свана продолжала плакать уже на груди отца и я, в последний раз бросил взгляд на неё.
Прошла неделя, но от Сваны не было никаких вестей. Я знал, что они на следующий день должны были вместе отплыть в Стокгольм и ждал с нетерпением письма.
Мой отец часто слушал по вечерам вражеские русскоязычные голоса.
– Арут! Прошу тебя не волнуйся. Вчера я услышал по Би Би Си что в Балтийском море затонул паром «Эстония».
Я буквально онемел от сказанного. Наши газеты дружно молчали на этот счёт, но то что передало зарубежное радио не могло быть неправдой.
– Они как раз на этом пароме должны были плыть!
– Судно затонуло, но пассажиров ведь могли и спасти, сынок не отчаивайся раньше времени.
Газеты по прежнему хранили молчание и оставалась последняя надежда – если Свана осталась жива, она должна была рано или поздно дать о себе знать.
Но прошли месяцы и от неё не было никаких новостей, а письма которые я писал на её домашний адрес оставались без ответа. Я отправил заказное письмо лично в руки Сване с уведомлением, причём неоднократно, но они неизменно возвращались обратно с пометкой, что адресат отсутствует. На телефонные звонки тоже никто не отвечал, гудки уходили в пустоту.
От отчаяния я замкнулся в себе, стал угрюм и малообщителен, потерял аппетит и исхудал. Единственным утешением были проявленные и отпечатанные цветные фотки. Я часами их перебирал с грустью в глазах. А иногда включал музыку Грига или мелодии из «Лебединого озера» и тогда мне до того становилось на душе тоскливо, что не хотелось дальше жить. Без Сваны жизнь теряла смысл.
Больше всего волновался отец.
– Ну хочешь поезжай в Таллинн и всё уточни на месте. Тут два варианта: первое – либо она погибла, и второе – жива, но переехала и забыла тебя. Прости конечно, но в жизни всякое бывает.
– Отец! Весь ужас в том, что второй вариант просто исключён.
– Ну тебе виднее. Давай я попрошу своих эстонских коллег наведаться по этому адресу и всё разузнать.
Я согласился и скоро пришло известие, что дом по этому адресу заперт и там давно не было хозяев, ибо с ними случилось несчастье – они считаются без вести пропавшими. Кроме того, нам удалось заполучить списки пассажиров погибшего парома, в котором Свана с родителями считалась пропавшей без вести, а иными словами утонувшей, ибо в списке спасённых она не значилась.
Прошли годы. Советский Союз распался и Эстония с Арменией стали отдельными государствами, но не было дня, чтобы я не вспоминал Свану. Нетрудно догадаться что я так и не женился, хотя вариантов окольцевать молодого врача было много.
В один прекрасный день мои коллеги предложили развеяться и пригласили в этнографическую поездку по городам Западной Армении: Карс, Эрзерум и Ван. Я согласился и взял отпуск. Более всего меня интересовал город Ван расположенный на одноимённом озере. Дело в том, что мой дед по материнской линии был родом оттуда, но бежал в Армению спасаясь от турецкого геноцида в 1915 году. Но, приехав в Ван, мною овладели иные страсти.
Как то, гуляя по побережью озера, я увидел, как стаи лебедей садились на водную гладь. Грациозные птицы отдыхали здесь перед очередным трудным перелётом. Сперва отдохнули белые лебеди, затем приводнились не менее красивые- чёрные.
– Любуетесь? – спросил меня владелец небольшого катера, – эти птицы любят у нас делать остановку. Больше всего их на острове Ктуц.
Ктуц – в переводе с армянского означает клюв. Меня почему то сразу потянуло туда.
– Отвезёшь меня на остров?
– Это гиблое место, господин. Там по ночам собираются призраки утопленников.
Сказанное ещё больше усилило моё желание посетить остров.
– Мне охота на лебедей посмотреть.
За кругленькую сумму мне удалось уговорить владельца катера отвезти меня, и вскоре моторка помчала нас к скалистому острову. Остров назван так из за нависающих над водой наподобие птичьего клюва острых скал. Лодка мягко причалила, и я выбрался на берег. Огромный ванский кот с рыбиной в зубах промчался мимо нас. От неожиданной встречи он выронил добычу на землю и с досады громко промяукал.
–
Гиблое тут место, – опять поморщился лодочник нехотя ступая на твёрдую землю.
Однако погожий весенний день и благоухающая природа острова свидетельствовали об обратном. В воздухе стоял медовый аромат весенних цветов и пчёлы, пользуясь солнечной погодой, разносили нектар. Лебеди кружились над водной гладью озера иногда садясь на неё для отдыха.
Козлиное блеяние нарушило тишину. Я обернулся и увидел невзрачную лачугу.
– Здесь кто-то живёт?
– Старуха-отшельница. Год назад у неё утонула дочка. Вот она ждёт её возвращения.
– Разве такое возможно?
Мой вопрос повис в воздухе.
Благолепие солнечного дня нарушили раскаты грома.
– Погода портится, господин, надо плыть обратно.
В глубине души я осознавал, что владелец катера прав, однако интрига повидать воскресших утопленников манила ещё больше.
– Как звали дочку старухи? Не помнишь?
– Помню. Её звали Вана.
Я вздрогнул от неожиданности. Вана и Свана – какое жуткое совпадение.
– Ты иди, я останусь. Вот тебе 20долларов. Получишь ещё 30, когда завтра утром приплывёшь за мной.
– Опомнись, господин! Неужели ты намерен переночевать в этой лачуге?
– Да, намерен.
Владелец моторки махнул рукой и удалился.
Я направился в сторону лачуги. Расположенная под кронами огромного орешника, она напоминала мне пристанище отшельника, но какое- то необъяснимое чувство влекло туда.
Из хижины вышла дряхлая старуха и опираясь на клюку зашагала навстречу. Её потрясающая худоба производила впечатление некого мифического существа и царства Аида, и только сверкающие чёрные глаза да цепкий взгляд подтверждали, что передо мною стоит живое существо.
– Кто ты?
– Я одинокий турист пришёл полюбоваться лебедями.
Похоже мои слова прозвучали малоубедительно, и старуха принялась меня откровенно разглядывать.
– С виду ты не лжец и не вор. Ладно оставайся и любуйся лебедями. А вот и один из них.
В это время к нам, хромая подбежал чёрный лебедь, и старуха стала его с руки кормить хлебом.
– Этот ещё с прошлого года остался, крыло повредил и не мог летать. Я его выходила. На, покорми сам.
Я протянул лебедю кусок хлеба. Тот осторожно подошёл и уставился на меня своими красными глазами. Мне стало не по себе. Лебедь шумно помахал крыльями и начался истошно кричать, затем повернулся и побежал прочь.
– Вот видишь, ты его чем то растревожил. Ладно, ночь уже. Пошли отвар приготовим.
Старуха подошла к очагу и принесла оттуда кружку с кипятком.
Затем насыпала туда какой- то травы, помешала и дала мне пить.
– Что это?
– Это отвар здешних трав, о которых знаю только я.
Я попробовал чуток и, почувствовав вкус мяты, приободрился и выпил всё.
– Как ты можешь тут жить одна?
– Я не одна. Меня наведывают духи.
– Чьи духи?
– Духи утопленников, – раздался голос за моей спиной.
Опять загремело небо.
Я обернулся. Вспышка молнии на мгновение озарила лачугу.
Девушка с огненно-рыжими волосами и ладной фигурой выросла словно из небытия.
Еë голос до боли знакомый сжал моё сердце. Я вгляделся в черты лица и буквально обомлел.
– Это ты Свана! Разве ты не утонула в Балтийском море?
– Нет, Ара, как видишь я жива. Ты плохо меня искал.
– Да ты права. Я виноват перед тобою. Но как ты узнала, что я сейчас здесь?
– Мне только что об этом поведал тот чёрный лебедь, которого ты хотел покормить хлебом.
От удивления я стоял как парализованный, не смея шевельнуться.
Дождь начал хлестать по лицу. Широкие листья орешника оказались бессильны защитить нас. Я, не веря своим глазам, продолжал пялиться на будто сошедшую с небес Свану, и всё ждал, когда она произнесёт ещё что-нибудь, но та со странной улыбкой смотрела на меня и молчала. Так и стояли мы вдвоём под дождём пока не промокли насквозь.
– Нам надо обсохнуть.
Свана взяла меня за руку и повела в лачугу
Старуха развела огонь, который с треском разгорался, отдавая хилое тепло и отплясывая на стене отблесками огромных теней.
Девушка стащила через голову своё мокрое рубище, и её нагое тело забелело посреди комнаты.
Это было тело моей любимой Сваны. Та же узкая талия те же красивые увесистые груди.
–Тебе приятно находиться в мокрой одежде? – с озорством в голосе произнесла она.
Но я продолжал стоять завороженный, и тогда Свана сама стащила мою одежду.
– А ты сильно изменился, мой Ара. Похудел, осунулся.
Языки пламени отражались в её голубых глазах.
– Без тебя я совсем завял от тоски.
– Знаю любовь моя. Я всё знаю.
– Но ты же утонула.
– Нет, как видишь жива и жива во мне наша любовь.
– А как ты очутилась здесь?
– Я там куда слетаются стаи лебедей. Ты же помнишь, что лебедь – мой оберег.
Сказав так, она повертела кулон на груди.
С побережья доносился шум волн со стоном разбивающимися об острые скалы. Озеро разбушевалось от непогоды, и горе тому, кто сейчас осмелился бы переплыть её.
Огонь начал притухать и свет от очага совсем померк.
Я протянул к Сване руку.
Наши тела соединились. Наперекор судьбе происходило то, что было прервано роковым стечением обстоятельств. Мы лежали обнажённые в полном блаженстве.
– Скоро светает. Я должна исчезнуть.
– Где мне тебя искать?
– Там же где и потерял.
Это были её последние слова.
Утренний свежий воздух разбудил меня вместе с солнечным лучом пронзительным после ночного дождя. В лачуге никого не было. Я быстро оделся в уже высохшую одежду и вышел. Вокруг повсюду были следы потухших костров. Неужели я провëл ночь в окружении утопленников? А может это мне почудилось? Может это отвар старухи помутил мой рассудок и мне приснилась, что я занимался любовью с утонувшей Сваной?
Отгоняя от себя эти мысли, я быстро зашагал к берегу. Поверхность лазурного озера по прежнему была зеркально гладкой как будто не было ни грома с молниями, ни бури.
Мне навстречу шёл владелец катера.
– Какое счастье, что ты, господин, живой и невредимый!
– Что за странный остров? Я тут испил некий отвар из местных трав. Вы все используете это пойло, которое дурманит мозг?
– А что разве плохо было? – лукаво спросил лодочник.
– Да нет. Как раз наоборот.
– Отец, она жива, представляешь жива! Свана жива! – это первое что я воскликнул, когда вернулся из Западной Армении.
– О чём ты говоришь?
– Я видел её вот этими глазами и даже общался с ней очень близко.
– Сынок у тебя совсем крыша поехала. Я думал, что вернёшься из путешествия отдохнувший, а ты совсем свихнулся.
Отец смотрел на меня с сожалением, но потом сжалился и сказал:
– Тебе надо поехать в Таллинн. Отпуск твой ещё не кончился. Так что собирайся и поезжай. Надо, наконец, поставить все точки над «и». Поезжай и всё сам выясни на месте. Может после этого успокоишься и войдёшь в нормальную колею. И кстати – тут на твоё имя пришло какое- то официальное письмо из Таллинна. Оно не от Сваны, нет, и потому я вскрыл его. Тут какой- то эстонский адвокат уведомляет тебя, чтобы ты приехал в Таллинн и, в связи с истечением юридического срока ожидания, оформил наследство доставшееся тебе от бесследно исчезнувшей законной супруги. Оказывается вы даже успели оформить законно отношения? Сынок, ты мне про это не говорил.