000
ОтложитьЧитал
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ.
Девочка с мольбертом.
Наша семья очень любит путешествовать. И вот однажды мы решили посетить город на берегу Балтийского моря. Даже не один город, а целую область. Самую западную окраину России. Загадочную и совершенно ни с чем не сравнимую для жителей центральной части материка. Особенно своей природой, своенравным климатом и историческими перипетиями.
В первый же день мы встретились с экскурсоводом и отправились в исторический центр на Ратушную площадь. Был пасмурный день и дул порывистый ветер. Он гнал по небу всклокоченные облака и от этого солнцу все же иногда удавалось явить туристам и местным жителям свой заспанный лик.
– Сегодня солнечно! Нам повезло! – заключила женщина экскурсовод, задорно щурясь и глядя на небо. – Идемте, я кое с кем вас познакомлю.
Мы в легком недоумении переглянулись – «Солнечно?», – восприняли это как ироничную шутку и последовали за неунывающей Еленой. Так звали нашего экскурсовода. Она бодро шествовала впереди, рассекая прохладный балтийский воздух перед нашей небольшой семейной группой туристов.
Пройдя немного по набережной под насмешливые крики чаек, наш любознательный коллектив оказался на небольшой мощенной площади. Всюду, на радость приезжим стояли киоски и прилавки, на которых бойко торговали кренделями, согревающими напиткам и сувенирами. Но, в основном, весь народ, почему- то, толпился вдали от этого разнообразия. На одном краю площади напротив древней ратуши собралось изрядное количество людей и все они что- то оживленно рассматривали, обсуждал и фотографировался.
– Ну, вот зачем устраивать такое столпотворение? – моя супруга повертела головой. – Такая красивая площадь. Есть где развернуться. А они устроили давку не пойми из-за чего…
– Отсюда просто не видно… – ответила Елена и прошла вперед. – Давайте подойдем ближе…
Мы прошли несколько шагов по направлению к не иссякающему потоку желающих сфотографироваться и увидели причину такого ажиотажа. На не высоком постаменте сидело маленькое существо из бронзы и поблескивало разнообразными своими частями, старательно натертыми руками желающих оставить о себе память и запечатлеться с этакой диковинкой.
– Это Людвиг – наша знаменитость! – торжественно представила нам Елена загадочного старичка, который мог бы уместиться на ладони взрослого человека. Людвиг сидел, забавно свесив ножки и улыбаясь с философским прищуром взирал на зевак.
– Как будто он знает про людей то, чего мы сами не знаем. – подумал я.
– Их в нашем городе целая семья. – продолжала Елена, – Они по одиночке расположились рядом с местными достопримечательностями или знаковыми объектами. И надо вам сказать, что появились они совершенно неожиданно. Кто они и откуда, до сих пор неизвестно… Ходят, конечно, слухи, что дескать это какие- то «древлины». И даже имена у них есть. Ну, и больше ничего. Одна сплошная загадка. Что же касается самих фигурок, все они моментально стали объектом особого внимания как со стороны жителей, так и со стороны туристов. Ну, это вы сами можете наблюдать. Как говорится, предмет гордости и любви. Так что – вот!
Елена сделала широкий жест рукой, словно распахивая занавеску, а заодно и разгоняя неуемных туристов, облепивших бронзового древлина.
– Фотографируйтесь и пойдемте дальше! У нас сегодня обширная программа.
Мы, покорившись воле экскурсовода, конечно же, запечатлелись на память с Людвигом и уже хотели двигаться в путь, как нас остановил пытливый голос сынишки.
– Так откуда же они взялись? – перекрывая общий шум города и праздной толпы, поинтересовался мальчик.
Мне показалось, что все, кто находился в этот момент на площади и в ее окрестностях, включая пешеходов на противоположной стороне, обернулись и тоже застыли в немом вопросе.
– А действительно, откуда? Откуда же они взялись?
– Эээ… – сказала Елена и поправила прическу на затылке.
Потом она переложила увесистую папку с демонстрационными файлами из левой подмышки в правую, придав себе этим еще больше значимости, и сделала несколько шагов по направлению к мальчику. Серьезность ее намерений заставила людей поблизости расступиться и образовать небольшой круг внимания. Похоже весь мир обратился в слух. Заметив такую общую тягу к познанию, Елена откашлялась и заговорила очень внятно, стараясь перекрыть скептические крики чаек.
– Существует несколько гипотез, но, как для меня, все они нелепая несуразица. Какие-то неизвестные скульпторы-художники, секретные общества, тайные знаки, а то и вовсе инопланетяне.
Елена еще раз переложила папку теперь уже в обратную сторону и подытожила:
– В общем, ничего особо значимого! – закончила Елена, и кажется даже слегка поклонилась.
Легкий ветерок разочарования пронесся над головами слушателей и был растерзан взмахами крыльев насмешливые чаек. Елена приобняла нашего сына.
– Нам пора, мой юный любознательный друг! – и подвела к нам с супругой.
Обзорная экскурсия, ввиду ограниченности времени нашего пребывания в этом прекрасном и загадочном городе, была рассчитана на пять часов, (да, представьте себе), поэтому нам действительно следовало спешить.
Мы обошли островок вокруг Домского собора Богоматери и Святого Альберта, поражаясь его величию и красоте, иногда останавливаясь для более подробного углубления в прошлое, а также для того, чтобы запечатлеть себя на фоне исторических мест. Несмотря на, как сказала Елена, поверхностность ее рассказа, наша семья получила изрядное количество информации, для усвоения которой требовалось гораздо больше времени, чем мы провели в этом великолепии. А провели мы ни много ни мало два часа. И, напряженно пытаясь утрамбовать в своих головах увиденное и услышанное и хоть как-то разложить по полочкам до лучших времен, мы двинулись к следующей точке нашего маршрута и опять проследовали через ратушную площадь.
И вот тут мне в глаза бросилась одна деталь, на которую я бы и не обратил внимания, если бы мы не возвращались той же дорогой, что и пришли сюда. Точнее не деталь, а девушка в красном берете и клетчатом пальто, стоявшая неподалеку от тумбы, на которой восседал древлин Людвиг. И рядом с ней был раскрыт маленький мольберт. На это я и обратил то свое внимание. На ослепительно чистый лист бумаги. И примечательно было то, что девушка ничего не рисовала. Она просто стояла и, не обращая внимания на толпу, неотрывно смотрела на бронзовую фигурку. И в ее глазах было столько сосредоточенной грусти, что мое сердце защемило от жалости.
У меня мелькнуло предположение, что это хрупкое создание в розовую клеточку уже находилось там, когда мы только пришли, и пребывало в том же состоянии, что и сейчас. То есть два с половиной часа. И за это время ни единого штриха или наброска.
Чтобы убедиться в своих мыслях я, на ходу, увлекаемый Еленой, достал фотоаппарат и пролистал назад сделанные фотографии.
– Там должен быть ракурс, на котором ее можно увидеть. Должен быть… – думал я.
И внезапно меня прошиб холодный пот, так что я встал как вкопанный на пешеходной зебре. В глубине кадра девочка стояла в той же позе и в том же месте. Я обернулся. Ее положение не изменилось. Еще раз взглянул на снимок. Это не могло быть ошибкой.
– Дорогой, мы опаздываем!
– Пап!
– Сергей Васильевич!
Меня звали с тротуара знакомые голоса. А автомобили возмущенно сигналили субъекту, застрявшему посреди пешеходной дорожки на красном сигнале светофора. Я закрыл фотоаппарат и, извиняясь перед машинами, догнал свою группу.
– Ты чего, дорогой? Мы же записаны в музей…
– Пап!
– Что-то случилось?
Объяснять, выяснять и рассказывать не было времени и возможности. Нам нужно было спешить. И я решил оставить все рассуждения до вечера, обернувшись еще раз, прежде чем мы сели в арендованный автомобиль. Девушка, как нарисованная на фоне красного кирпича Домского собора, так и стояла неподвижно, а мы поехали дальше по заранее спланированному маршруту.
Информации и впечатлений за день набралось столько, что они затмили собой все утренние мысли и планы. А сил к вечеру осталось только на «быстренько выпить чаю, принять душ и лечь спать, потому что завтра опять рано вставать», так что даже фотоаппарат оставили без внимания в прихожей.
На следующее утро, конечно же, проспав будильник, мы как подорванные столпились сначала в ванной, потом на кухне, а затем на выходе, дружно зажимая бутерброды зубами, чтобы завязать шнурки.
– Фотоаппарат! – внезапно вскрикнула супруга сквозь хлеб с ветчиной.
– Что? – так же перехватывая зубами сэндвич, ответил я.
– Забыли про него вчера…
– Надо же!
– Это на тебя не похоже, пап! – прожевал сын свою порцию завтрака.
– Сам себя не узнаю… – ответил я и тут же вспомнил все, что я не сделал вчера вечером. Я же планировал поразмыслить над «девочкой на Ратушной площади» и решить, что буду делать с этим сегодня.
– Ты чего застыл? Мы опоздаем! – стала подгонять супруга.
– Да, да… – засуетился я, складывая фотоаппарат и пытаясь восстановить картину вчерашнего утра.
– Ты как потерянный… Что-то забыл?
– А? – я пытался собрать мысли в пучок, но они лениво расползались по еще не проснувшимся извилинам. – Нет, все нормально, – отговорился я.
– Аккумуляторов хватит? – подозрительно спросила жена на пороге.
– Есть запасной!
– Памяти?
– Достаточно! – ответил я и закрыл дверь квартиры, которую мы сняли на время нашего приезда.
Через три минуты наша неутомимая компания неслась в авто по центральной улице на встречу с новыми впечатлениями. Местом сбора была выбрана бесплатная парковка супермаркета недалеко от Ратушной площади. С этой парковки, кстати, площадь очень хорошо просматривалась. И у меня стал созревать четкий план, который я пока не хотел озвучивать, чтобы не испугать своих родных.
– А вдруг все-таки показалось… Столько впечатлений! Еще сочтут, что я переутомился… или решат, что я слишком мнительный и впечатлительный.
Итак, я вел машину молча всю дорогу, по незнакомому городу, все время сверяясь с навигатором в телефоне. В данной ситуации мое молчание выглядело весьма органично. Сынишка, правда, попытался несколько раз позадавать вопросы, но супруга попросила «не отвлекать папу от дороги», при этом удивленно поглядывая в мою сторону.
– Все в порядке, милый? – только однажды спросила она.
На что я совершенно доходчиво и однозначно ответил «Угу!» и снова уставился на дорогу.
К месту встречи мы прибыли вовремя. Ответственная Елена уже ждала нас с неизменной папкой в руках, которая была в два раза толще вчерашнего. Мы сразу поняли, программа на сегодня предстоит обширнейшая. Ну, а как еще уместить месячный тур в три дня.
– Доброе утро! – звонко поприветствовала нас экскурсовод. – Доброе утро, мой любознательный друг! Это тебе!
И женщина вручила сынишке брелок, чем сделала его сегодняшний день особенно незабываемым. А его восторг от полученной безделушки поднял нам всем настроение и разбудил спящие мозги лучше любого кофе.
Я терпеливо ждал окончания всех приветственных церемоний, и когда Елена произнесла сакраментальное «В путь!», решился выступить.
– Простите, а могу я кое-что проверить?
Все вопросительно посмотрели на меня, и даже сын поднял глаза от подарка.
– Мне нужно только взглянуть на Ратушную площадь!
– Но… – начала супруга.
– Я не буду переходить дорогу! Только выгляну из-за угла!
Жена хотела что-то сказать в знак протеста, но Елена успокоила ее:
– Почему нет? У нас есть немного времени в запасе.
И тут же уточнила:
– А что вы хотите увидеть?..
Но я не ответил. Я уже шагал к углу здания. Группа двинулась за мной. А я шел, вдыхая бодрящий утренний воздух, и с каждым шагом ко мне возвращался привычный здравомыслящий прагматик с критическим взглядом на вещи.
– Ведь если быть реалистом и отбросить все возможные метафизические выдумки и фантазии, это было бы совершенно нерационально, – думал я, все больше просыпаясь. – Во-первых, чего, собственно, ради, и, во-вторых, не может же вот так прям с самого утра…
Я вышел из-за угла.
– …Она там стоять… – вырвался у меня возглас изумления.
Почему вырвался? Да потому, что девочка действительно была. Она стояла там же и почти в той же позе. Только одежда на ней была другая. Я же застыл, как пораженный молнией, так что вся спешащая за мной процессия врезалась в меня, не успев затормозить. Я стоял и не верил своим глазам. Мое предположение подтвердилось! Это был непреложный факт! Но от этого не стало легче. Вопросов появилось еще больше. Они столкнулись в моей голове одновременно с ударом колокола на башне Домского собора.
– Бамммм!
– Что скрывало за собой такое поведение девочки? Каждый ли день она стояла здесь? Или это только совпадение? Или шалость моего утомленного недосыпом рассудка? Игра бурной фантазии? А если нет, тогда что могло означать ее ежедневное присутствие?
– Что случилось, милый?
– Что с вами, Сергей Васильевич?
– Пааап…
– Скажите, Елена, а эта девочка… – обернулся я к подошедшим.
– Девочка? – переспросили все хором.
– Ну, да… Девочка… там, на мосту… – и я указал рукой, – она там работает… мм… – подбирал я слова, – …живой скульптурой?
Елена вышла вперед, посмотрела вдаль, потом стрельнула вопросительно в меня и, надев очки, еще раз посмотрела на девочку с мольбертом.
– Не знаю… – протянула она после некоторой паузы, – не обращала внимания…
– А что за девочка? – заинтересовался сын и тоже вышел на передний край.
– О ком вы все говорите? – проговорила, вглядываясь, супруга.
– Хотя… – заговорила опять экскурсовод, – мне кажется, что я уже ее видела… и кстати! – она заговорила увереннее, – не только здесь. У других древлинов она тоже стоит иногда… Точно!
Женщина хлопнула ладонью по увесистой папке.
– Как же я могла не обратить внимания! – Елена сняла очки. – Совсем зашорилась-замоталась-заштамповалась… Окружающий мир перестала замечать! Двойка мне, двойка с минусом, да, мой любознательный друг?
Елена потрепал сына по волосам.
– Это же надо! А ведь правда! Если бы вы не сказали, я бы так и ходила мимо!
– Значит, вы не знаете ее, и что она делает, тоже неизвестно? Посмотрите! Она ведь не рисует. Она стоит и смотрит на древлина! Мне ведь это не кажется? – начал заводиться я.
– Может, стоит подойти и расспросить ее? – простодушно ответила Елена. – Мне вот уже самой интересно стало.
Елена уже собралась рвануть вперед, но за нашими спинами раздался тревожный голос.
– Вы меня простите, конечно! – вмешалась супруга. – Я, конечно, предполагаю, что все это очень важно, но при этом, прошу меня понять, из того, что вы говорите, я сама ничего не понимаю, а еще я не могу понять, что тут вообще происходит… И наверняка все это важно… Но! Есть одно «но», которое я вам сейчас выскажу… Сейчас…
Я видел, что моя жена постепенно закипала от того, что нечто или некто вмешалось в ее четко выстроенный план. Ее возмущение ширилось, как набежавшая невесть откуда серая туча. От захлестнувших ее эмоций она петляла витиеватыми тропинками сознания в поиске нужных слов и не могла четко сформулировать тревожащую ее мысль. Мы же все с нетерпением ждали, когда прозвучит главное, то, ради чего разразилось такое непростое вступление. И главное прозвучало вместе с внезапным разрядом грома. (Да, такая вот погода в этом городе – солнце моментально сменилось неожиданной тучей).
– Бабах! – грянуло над нами.
– Мне кажется, мы уже опаздываем! – грянула супруга, закончив, к всеобщему облегчению.
Грянул еще один раскат. Начал накрапывать дождик. Знаете, как можно отличить местного жителя от гостя? У них всегда есть с собой зонт. Даже если все прогнозы мира обещают солнце. У этой области на берегу Балтики свой собственный взгляд на погоду. Поэтому прохожие разделились на две части. Одни раскрыли зонты, а другие заторопились в укрытия. Я с тревогой глянул в сторону девочки. Она тоже раскрыла зонт. Большой лиловый. Он укрыл ее вместе с мольбертом, и она продолжила свое таинственное занятие.
– Да! – согласился я. – Давайте пойдем!
Дождь усилился.
– Давайте побежим! – предложил сынишка.
И мы побежали к машине. Я бежал с чувством выполненного плана, который наметил себе по дороге. Да и Елена подтвердила мою мысль. Теперь нужно было обдумать следующий шаг. Не набрасываться же, в самом деле, на ребенка с вопросами: "Ты зачем тут стоишь?" Нет, к этому я не был готов… и, к тому же, мы действительно опаздывали. Да и дождь нас подгонял. Так что я мысленно поставил запятую, записал девочку с мольбертом в загадки и взял паузу на обдумывание возможных вариантов.
– И если мне не суждено больше встретить загадочную девочку, то, может, это и к лучшему. Тем свободнее полет фантазии! Может даже из этого сложится рассказ под названием "Девушка с мольбертом на Ратушной площади», – решил я, и мы дружно уселись в машину.
– Выезжаем с парковки и сразу направо! – скомандовала Елена.
Проезжая мимо площади, я еще раз глянул на юную художницу. Она все так же стояла, укрывшись лиловым зонтом под свинцовым небом на фоне красного кирпича Домского собора.
После получаса дороги мы припарковались недалеко от железнодорожного вокзала. Дождь закончился и снова выглянуло солнце. (Вот такая погода!) Елена водила нас по парку Шиллера, показывала Дом китобоя, штаб Балтийского флота, Государственный технический университет, знаменитую скульптуру борющихся зубров, Площадь Победы, Собор Христа Спасителя и еще много чего великолепного и исторического, а я с благодарностью всем этим впечатлялся, но никак не мог избавиться от мыслей о девочке на Ратушной площади. Был непростительно рассеян и невнимателен, поэтому никаких подробностей и тонкостей не запомнил, в связи с чем не могу ими поделиться, к своему стыду.
За этот день мы побывали еще в нескольких местах и пережили еще несколько погодных сюрпризов, от чего опять вернулись без сил в квартиру и тут же легли спать. Утром я не помнил, как разделся, но, позавтракав на автопилоте, мы всей семьей снова радостно неслись к очередной порции незабываемых впечатлений.
Нас ждал «Музей янтаря», куда нельзя было опоздать. Потому что Елена предусмотрительно записала нас на внутреннюю экскурсию на первый сеанс.
Мы успели! Припарковались, встретились с Еленой и побежали ко входу.
– А там сидит еще один древлин! – на ходу проговорила экскурсовод. – Бабушка Августа! – Елена махнула рукой.
Мы дружно обернулись… и остолбенели.
За забором, недалеко от бронзовой статуэтки, стояла девочка с мольбертом. Тут уж я не смог удержаться.
– Нет! – сказал я. – Это невозможно! Так просто оставлять это нельзя! Вы идите без меня, как закончите – позвоните.
Не дожидаясь ответа, я шагнул навстречу неизвестности. Никто не протестовал. Всем было понятно, что переубеждать меня бессмысленно.
Я вышел через ворота и, взглянув на Бабушку Августу, направился к девочке. Времени простраивать разговор у меня не было, поэтому, подойдя к юной художнице, я прямо спросил:
– Простите за мое любопытство, но не могли бы вы ответить на один вопрос: зачем вы тут стоите?
Девочка, ничуть не смутившись, посмотрела на меня наивными грустно-зелеными глазами и не задумываясь ответила: «Из-за них!»
Она кивнула в сторону Бабушки- древлина и опять перевела взгляд на меня. Я растерялся от такого прямого ответа и какое-то время молча смотрел, не зная, что сказать. А девочка ничуть не смутилась и снова заговорила.
– Вы первый, кто спросил меня об этом. Я уже привыкла, что меня никто не замечает… И вдруг вы!
В ее голосе слышалась благодарность. Как будто за то, что я избавил ее от одиночества.
– Если бы мне задали это вопрос два года назад, я бы убежала. Сначала я пряталась, потом мне было странно, что на меня никто не обращает внимания, потом стало обидно, что меня никто не замечает, а потом я свыклась с этим. Тем проще мне было воплощать свой план. Только иногда становилось грустно, что люди такие невнимательные. Из-за невнимательности происходят все страшные вещи… Страшные и обидные. Вы хотите узнать, зачем я тут стою?
– Я вас увидел еще на мосту…
– Да, и там тоже. И вообще везде, где есть древлины… Я рядом с ними почти каждый день. Хотите узнать, почему?
Я кивнул.
– Теперь я могу рассказать. Я многое передумала и перечувствовала, и мне теперь ничего не страшно.
Девочка, которой было от силы четырнадцать лет, говорила, как взрослый человек. Говорила так, что у меня мурашки бегали по спине. В ее голосе была неимоверная сила, уверенность и ощущение пережитой боли. Я молча ждал.
– Тут есть парк рядом. Можем присесть где-нибудь. Меня Даша зовут.
– Меня Сергей.
– Очень приятно! – сказала Даша и стала собирать свой мольберт.
Ну, а то, что она мне рассказала, вы прочтете дальше. Я пересказываю эту историю по ее просьбе и с ее согласия. Потому что все люди должны узнали о существовании этих бескорыстных, бесхитростных и очень внимательных человечков – древлинов. Да, сказочных, но вполне реальных крошечных существах из параллельного мира.
А началось все, когда Даше было уже целых десять лет.