Ложь и правда русской истории. От варягов до империи

Загадочное слово – «русский»

«И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы…»

Вроде бы все ясно. Русы, русичи, русские ведут свое название от варягов, от какого-то варяжского сообщества людей, называемого «Русь».

Но тут мы столкнулись с такой частью истории, где до истока дойти очень сложно. Дело в том, что народ редко именуют так, как он сам себя назвал – по самоназванию. К примеру, чеченцы – нохчи или вайнахи, немцы – алеманны, албанцы – скептарии (шкиптарии), венгры – мадьяры и т. д. Как правило, название народу чаще всего дают соседние племена. И пути здесь неисповедимы. (Например, германцев-алеманнов мы назвали «немцами», то есть немыми, не говорящими на понятном нам языке.)

Яркий пример – венгры.

В Казахстане в 60-х годах среди обычных среднеграмотных слоев населения популярна была легенда о родственных казахско-венгерских связях. Находились деятели в той и в другой стране, которые успешно спекулировали на «родственной» теме.

На самом деле родства нет. Было очень близкое соседство. Откуда и некоторое количество слов, общих по звучанию и значению.

В действительности венгры – народ угро-финского происхождения. Но с фантастически причудливой судьбой. В древние времена венгры – по самоназванию мадьяры – обитали в среднем течении Оби, в районе нынешних Тобольска и Тюмени. Они составляли южную часть родственного сообщества западносибирских угро-финских народов. На севере – ханты и манси, а на юге – мадьяры.

В первые века нашей эры началось Великое переселение народов. Начали его гунны, ввергнувшие в общий водоворот многие племена и народности, перекроившие карту Древнего мира. Северным крылом гунны подхватили, сорвали с насиженных территорий мадьяров. И те в течение несколько веков кочевали в конгломерате гуннских племен, в основном тюркских по языку. Отсюда – заимствованные тюркские слова в их лексиконе.

Столицей Гуннской империи, ставкой вождя гуннов Аттилы, была Паннонская низменность. Соседние германские племена Аттилу обожествляли. Чему свидетельство – древнегерманский эпос «Песнь о Нибелунгах», в котором вожди германских племен приезжают на поклон к королю Этцелю. Этцель – германское произношение имени Аттила.

В середине V века Гуннская империя распалась. Мадьяры, сохранившись как единое племя, остались жить в Паннонии. И их, мадьяров, угро-финнов по происхождению, по языку, соседние германские племена называли гуннами, хуннами, хунграми. Так и страна называется доныне – Хунгария. По-нашему – Венгрия, венгры. Хотя к гуннам-хунну они имеют отношение соседское.

Сохранилось главное – язык.

И доныне одно из самых популярных имен в Венгрии – Аттила.

Вот какими фантастическими путями возникают иногда названия народов. Еще пример – «татары» и «таджики». «Татарами» называли себя несколько союзных родов в монгольской степи. Китайцы распространили это название на всех кочевников. Однако по велению Чингисхана с 1206 года все его подданные стали «монголами». Но этноним «татары» дошел до Европы и сохранился: еще в XVI веке европейцы Русь называли Татарией. А русские стали именовать «татарами» подданных Астраханского, Крымского и Сибирского ханств, оставшихся после распада Золотой Орды. А также – жителей Казанского ханства. Тюркоязычные степняки-болгары, ушедшие на Дунай, сменили язык на славянский, но остались «болгарами». А болгары, ушедшие на Каму и Волгу, сохранили язык, но известны ныне как «татары».

В Центральной Азии в VII веке «таджиками» называли пришедших сюда арабских воинов. Но современные-то таджики – персы. Какие водовороты истории тут бурлили – даже представить трудно!

Происхождение этнонима «русский» затеряно в тумане веков. Точных ответов нет, есть лишь версии, более или менее непротиворечивые. Ведь в Скандинавии не было и нет, не выявлено никаких следов рода (племени, народа) «Русь». Значит, открывается широкий простор для фантазий и гипотез. Чего только не придумывали, где только не искали корни слова! От кельтов-рутенов и иранцев-роксоланов до сирийцев.

Мне из сонма предположений наиболее вероятной представляется версия В.Я. Петрухина. Вспомним – часть населения Новгорода составляли чудь, вепсы и меря, угро-финские племена. А они издавна называли выходцев из скандинавской стороны «рууси» или «рооси». Древнескандинавские корни этого слова означают: «гребец, участник похода на гребных судах».

Тут многое совпадает и по словам, и по логике жизни. «Варяги-викинги» – не этнос, а социальная группа. «Русы» – «участники похода на гребных судах». Они потом стали княжескими дружинниками. А своих, доморощенных речных разбойников в Новгороде именовали ушкуйниками. От слова «ушкуй» – большая лодка.

Двойное название – и варяги, и русы – характерно для сообществ со смешанными языками, каким и было население Новгорода. Славянское и угро-финское. Но затем слово «русы» вместе с княжескими дружинниками ушло из Новгорода в Киев, ставший центром государства.

Славянское население городов и весей – ремесленное, земледельческое. Смерды не имели права на оружие, не имели права уходить с земли. И только боевые отряды варягов-русов шарахались от Киева до Византии. А поскольку они как бы представляли в окрестных народах и государствах славян, то окрестные народы-государства стали называть «русами» население Киева, Чернигова, Переяславля.

Одновременно в самом Киеве, Чернигове, Переяславле «русами» стали называть княжеских дружинников, а затем и всех жителей. Еще долгие века в Суздале, Ростове Великом и других городах «поехать на Русь» означало поехать в Киев. И только через сотни лет, постепенно, этноним стал всеобщим.

Но при всем при том напомню, что любая версия остается и, скорее всего, останется версией, более или менее обоснованной. Разгадка слова «русский», видимо, так и пребудет тайной истории.

Глава 2
Белый миф и черный миф

Белый миф – о князе Олеге

В 1114 году ушел из жизни монах Киево-Печерского монастыря Нестор – он считается автором Повести временных лет, основы большинства последующих летописных сводов. Ее называют Начальной летописью.

Все мы помним одно из самых красочных мест Повести – поход князя Олега, Вещего Олега, на Царьград-Константинополь. Когда он в знак победы повесил свой щит на врата Царьграда. А перед этим:

«Повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу. Греки же, увидев это, испугались и сказали через послов Олегу: «Не губи города, дадим тебе дани, какой захочешь».

Как ни странно, многие ученые прошлого, да и настоящего, приняли эти строки летописи как абсолютно достоверные сведения. Они вошли в гимназические дореволюционные и в советские школьные учебники. Вошли в новый фольклор, вплоть до песни Высоцкого: «Как ныне сбирается Вещий Олег щита прибивать на ворота. Как вдруг подбегает к ему человек – и ну шепелявить чаво-то». В общем, всем известно и само собой разумеется. Хотя при самом элементарном применении здравого смысла тотчас же возникают неразрешимые противоречия и тупиковые вопросы.

Однако к здравому смыслу мы еще придем, а пока продолжим об ученых. Очень серьезные историки (от Шахматова до Лихачева) относились к данному эпизоду как к красочной легенде. Дмитрий Сергеевич Лихачев вообще делал особый упор на литературные достоинства и литературное значение Повести временных лет. Анализ, проведенный исследователями, доказал, что такого похода Олега в 907 году – как указывается в летописи – не было. И вообще – не было. В 904 году на Константинополь ходили походом арабы. В том же году совершали набег на Царьград вольные воины из диких ватаг, обитавших в устье Днепра и на побережье Черного моря. Еще раньше, за сорок лет до того, был поход варяжско-киевского князя Аскольда. Некоторые историки полагают, что Нестор приписал Олегу тот поход Аскольда. Но если учесть, что летопись он создавал спустя два века, то путаница могла возникнуть и сама по себе. Объяснимы также многочисленные нестыковки по событиям и датам.

О том летописном походе нет никаких сведений в подробнейших византийских хрониках. Хотя там в деталях описаны и поход арабов, и набег славяно-варяжской вольницы. И другие, совсем уж незначительные события того времени.

А уж такого, как щит на вратах Константинополя и штурм на колесах под парусами, византийские хронисты просто не могли не отметить. Да и другие – арабские, еврейские, западноевропейские хронисты не могли пропустить. Однако ж нигде – ни слова.

Но в данном случае не это главное. Прежде чем перейти к сути, остановлюсь на подступах. Начну с количества воинов в том походе. В летописи точно указано: 2 тысячи кораблей, «а в каждом корабле по 40 мужей». Итого – 80 тысяч человек.

Собрать по тем временам такую армию в Киевской Руси практически было невозможно. По книге известного демографа Бориса Урланиса «Рост населения в Европе», в 970 году в Киевской Руси было около 2 миллионов жителей. Можно предполагать, что в 907 году – более миллиона. Тут ведь речь идет не только и не столько о росте за счет рождаемости, а о присоединении новых земель и новых племен. К тому времени, к летописному 907 году, самой русской государственности было едва пятьдесят лет. Те же древляне в Искоростени, что совсем рядом с Киевом, бунтовали, убили князя Игоря и были жестоко покараны уже княгиней Ольгой. Возможно ли было в таких условиях собрать армию в 80 тысяч?

Проведем параллели. Население могущественной Византии в то время насчитывало 20–24 миллиона. Мощное государство с устоявшимся четырехсотлетним укладом жизни. Одним из главных врагов Византии была тогда могущественная Болгария. Так, в решающий, грандиозный поход на болгар византийский император-полководец Иоанн Цимисхий повел армию в 300 кораблей, 15 тысяч пехотинцев и 13 тысяч всадников. Война описана со всеми подробностями как событие грандиозное.

Или еще пример – из более поздних веков. Походы Чингисхана и Батыя, ставшие потрясением для тогдашнего мира.

В первом походе, когда воины Чингисхана прошли через всю территорию нынешнего Казахстана и Узбекистана, разбили войска Хорезм-шаха, перевалили с боями через Кавказ, попутно разгромив грузин, затем рассеяли половцев хана Котяна и хана Юрия Кончаковича и закончили битвой на Калке с русско-половецкой армией, было их 30 тысяч человек. Три тумена, три дивизии по 10 тысяч всадников.

Всех монголов, от стариков до детей и женщин, тогда было 700 тысяч. К тому же монголы воевали в то время и с Китаем.

Второй поход, под началом Батыя, когда его тумены маршем прошли через Русь, вошли в Европу и докатились до Адриатики, в дореволюционной русской историографии приобрел масштабы мифические, писали об армии от 300 до 500 тысяч.

Советские историки Б.Д. Греков и Ф.Ф. Шахмагонов выдвинули свои резоны:

«Не принималось во внимание ни время года, ни география местности, ни возможности передвижения крупных войсковых масс по зимним путям… Ссылались обычно и на то, что монгольская лошадь могла добывать корм из-под снега, но при этом упускали из виду разницу в снеговом покрове степей на далеком юге и в регионе Рязани – Владимира – Твери и Новгорода… Расчетами очень легко показать, что в походе по зимним дорогам войско в 300 тысяч воинов должно было растянуться на сотни километров… У каждого воина было самое меньшее три заводные лошади. Миллион лошадей в зимних условиях (поход на Северо-Восточную Русь длился с декабря 1237 по апрель 1238 года. – С.Б.) на землях Северо-Восточной Руси прокормить было невозможно, и полмиллиона – невозможно, нечем прокормить и триста тысяч лошадей».

Итак, и Греков с Шахмагоновым, и Гумилев, и другие историки определяли численность армии Батыя в 30–40 тысяч.

Однако учтем также, что ко времени Батыева похода это была уже Монгольская империя и в ее состав вошли многие народы, прежде всего – степняки-половцы от Алтая до Дона, они и стали главной ударной силой Батыевых конных дивизий.

Тут надо сделать отступление. Мир потрясли молниеносные победы монголов: такая организация, такая тактика боя, что в те века и долго еще потом с ними не могла сравниться ни одна армия. Однако и количество воинов поразило воображение современников. Учтем, что 30 тысяч (или больше) – это только воины. А еще – сопровождающие армию обозы.

И потому русская армада в 2 тысячи кораблей и 80 тысяч воинов в X веке никак не могла остаться незамеченной арабскими, византийскими и западноевропейскими хронистами. Это ведь по масштабам вселенский поход.

Но меня в данном случае больше всего интересует не фактографически-историческая сторона, а те самые «корабли на колесах». Вот высадились на берег воины Олега. На каждую ладью надо как минимум четыре оси и восемь колес. Где они взяли шестнадцать тысяч колес? А к ним еще восемь тысяч осей?

Предположим, нашли, конфисковали у окрестного населения.

Итак, поставили ладьи на колеса, залезли в них, подняли паруса и пошли к городу через поле?

Но – на «поле», на неровном грунте, на пересеченной местности такое сооружение, такая махина и с места не сдвинется. Под любыми парусами. Под большим парусом, под большим напором ветра сооружение просто-напросто опрокинется. Понимал ли это летописец, человек своего времени?

Уверен, что понимал. Тогда почему написал нечто несусветное?

Вариантов множество. От чрезмерного желания возвеличить, прославить князя Олега до осознанной, рассчитанной мины-провокации. Этакого тайного кукиша через века. Мол, заставили меня писать неправду, приписывать Олегу несуществовавший поход, то вот вам! Потомки, дойдя до кораблей на колесах, сразу поймут, что все здесь брехня. От начала и до конца… Вот уж они посмеются… Однако по всей Повести временных лет чувствуется, что Нестор к Олегу относился с глубочайшим уважением.

И потому не исключен самый простой и естественный вариант. Полет фантазии! Нестор-летописец создал миф!

Может, разгадка еще и в великом киевском князе Владимире Мономахе? Человек яркого литературного таланта, он, как никто другой, способен был оценить полет чужого пера и чужой фантазии. Оценить, восхититься и сказать: «Ай да Нестор! Ай да сукин сын! Это ж надо такое придумать – ладья под парусами на колесах!»

А потом, после Мономаха, уже никто не трогал, не осмеливался.

А потом мы читали, даже не задумываясь.

Черный миф – злодей Ричард, король английский

Жертва черного мифа – герцог Ричард Глостер, потомок королевской династии Плантагенетов. Его и назвали в честь великого предка, короля Ричарда I Плантагенета. Того самого Ричарда Львиное Сердце, предводителя крестовых походов, героя народных баллад и исторических романов.

Дику Глостеру было три года, когда началась Война Алой и Белой розы. За власть в Англии сражались сторонники Ланкастеров (Алая роза) и Йорков (Белая роза), к коей и принадлежал герцогский дом Глостеров. (Йорки и Ланкастеры – боковые ветви Плантагенетов.)

Йорки победили. Ланкастеры бежали во Францию. Королем Англии стал старший брат Ричарда – Эдуард IV. А после смерти Эдуарда трон должен был занять (и занял!) по праву престолонаследия его сын Эдуард, малолетний племянник Ричарда.

Но через три месяца правления Эдуарда V королем Англии стал Ричард. Однако и он правил недолго. Изгнанные Ланкастеры объединились с Тюдорами и свергли Ричарда. Так возникла новая династия – Тюдоров.

Всего два года царствовал Ричард. Но в истории остался навечно. Как один из самых страшных злодеев. Узурпатор, обманом захватил трон, родных племянников задушил.

Мы с детства знаем его по «Черной стреле» Стивенсона. Есть там такие строчки: «За знаменем, окруженный закованными в сталь рыцарями, ехал честолюбивый, смелый, жестокосердый горбун навстречу своему короткому царствованию и вечному позору».

(Кстати, современные английские ученые, исследовав останки короля, найденные в 2012 году, установили, что Ричард III не был горбатым. Он страдал сколиозом – искривлением позвоночника. «Физическое уродство, вызванное сколиозом, – пишет журнал The Lance, – вероятно, было незначительным, поскольку изгиб позвоночника у Ричарда III был хорошо сбалансирован. У него, видимо, было короткое туловище по сравнению с длиной рук и ног, а правое плечо слегка выше левого».)

За три века до Стивенсона окончательный приговор Ричарду вынес Шекспир:

 
Ты адом сделал радостную землю,
Проклятьями и стонами наполнил…
Оставь наш мир и спрячься в ад, бесстыжий
И гнусный демон, – там царить ты должен!
…Настанет время,
Когда мы будем вместе слать проклятья
Обжоре-пауку, горбатой жабе!
 

(Шекспир. «Ричард III»)

Просто театральный «злодей»! Страшный горбун, руки по локоть в крови, вурдалак, исчадие ада. Что еще надо для создания образа всесветного чудовища, воплощения абсолютного зла?!

Как часто бывает, все это – чушь собачья. В Войне Алой и Белой розы Ричард показал себя храбрым рыцарем и жестким военачальником. В общем и целом – действовал в рамках тогдашних правил и нравов. И королем стал не по своей воле, не хотел и уж тем более не «отстранял» малолетнего племянника, как пишут сплошь и рядом в наших справочниках и энциклопедиях.

После смерти короля Эдуарда IV оказалось, что его сын, малолетний Эдуард, права на престол не имеет. Вскрылось, что Эдуарда IV состоял в тайном, но законном браке с женщиной, которую спрятал в монастыре. И его жена, считавшаяся королевой Англии, – незаконная, и дети ее – незаконнорожденные. Эта история обсуждалась на Тайном совете, а затем – в парламенте, который специальным биллем лишил детей Эдуарда IV прав на престол

В общем, возник династический кризис, и никто, кроме Ричарда Глостера, единственно законного претендента, не мог занять трон.

И став королем, Ричард никаких злодейств не совершал. И племянников не убивал. Да и зачем ему их убивать, если они официально признаны незаконнорожденными и не могут быть ему соперниками в борьбе за престол, если таковая когда-нибудь и начнется. Более того, всех побежденных противников, Ланкастеров и их сторонников, он вернул из Франции и дал им возможность жить в Англии. Вот они-то за все хорошее и отомстили Ричарду.

Прежде чем перейти к доказательствам документальным, фактическим, довольно известным в мире, приведу свое доказательство, быть может субъективное, а может – и самое что ни на есть убедительное.

Я имею в виду гибель Ричарда. Очень показательная смерть. С точки зрения человеческой, с точки зрения того, что называется логикой характера.

Ланкастеры объединились с Тюдорами и начали войну против Ричарда. В битве при Босворте, состоявшейся в 1485 году, где Генрих Тюдор, граф Ричмонд, в союзе с Ланкастерами одержал победу и стал королем Генрихом VII, родоначальником новой династии, Тюдоров, все преимущества были на стороне Ричарда III. И если бы не предательское бездействие Генри Перси – графа Нортумберленда, и не прямое предательство Томаса Стэнли (получившего за предательство титул графа Дерби), исход сражения был бы совершенно иным.

Ричард смотрел с холма, как тюдоро-ланкастерские воины теснят и истребляют его войско.

Как должен поступить в такой ситуации государственный деятель? Наверно, в первую очередь сохранить себя как символ и знамя движения, сохранить сторонников, увести войска с поля боя. А затем набрать новую армию и продолжить борьбу. Война одним сражением не решается. Тем более он – законный король, за ним парламент и народ Англии.

Вместо этого Ричард в сопровождении немногочисленной свиты ринулся с холма в гущу сражения, стремясь добраться до Генриха Ричмонда-Тюдора и решить исход битвы рыцарским поединком, как в старые добрые времена. И погиб.

Это поступок безрассудного рыцаря.

Это его предок Ричард Львиное Сердце частенько пренебрегал государственными обязанностями, увлекаясь рыцарскими приключениями. Так и погиб в одном из походов. Но с тех пор прошли века, и короли научились быть королями. Не королевское это дело – мечом махать. Тем более в такие сложные для страны времена. Но Ричард III поступил так, как поступил. Погиб в бою, как и Ричард Львиное Сердце.

Так государственные деятели не поступают.

Но так не поступают прежде всего проныры, хитрецы, мерзавцы!

Скажите, способен ли на такой безрассудно рыцарский поступок изощренный интриган и злодей, человек низкой души, каким выставляют Ричарда? Нет, нет и нет.

Логика характера. Это не пустые слова.

Но как получилось, что даже в Англии, где исторические источники всегда были открыты, имя Ричарда чуть ли не до сих пор окружено зловещим ореолом?

А очень просто: примерно через 28 лет после его гибели помощник лондонского шерифа Томас Мор написал «Историю Ричарда III», в которой и изложил «злодейства» Ричарда. Томас Мор – воспитанник кардинала Мортона, ярого врага Йорков, приверженца Ланкастеров и Тюдоров. Мортон был одним из активных участников заговора против короля Ричарда. Естественно, в духе ненависти к Ричарду он воспитал и своего приемного сына Тома. Маленький Том вырос, стал служить Ланкастерам, стал канцлером герцогства Ланкастерского, а затем канцлером Англии у Генриха Тюдора.

Какой объективности можно ждать от человека, который не только служил Ланкастерам-Тюдорам, но и осуществлял, проводил в жизнь их политику?!

Очевидно же, что Томас Мор написал свою «Историю Ричарда III» не только в соответствии с велением души и полученным воспитанием, но и по прямому заказу Тюдоров-Ланкастеров. И тем самым исторически как бы оправдал их правление, их репрессии: ведь Тюдоры-Ланкастеры, придя к власти, в отличие от Ричарда, чуть ли не всех Йорков истребили. Громко крича при этом, что уничтожают Йорков исключительно во благо народа доброй старой Англии, потому как с такими злодеями жить на одной земле невозможно.

Через 50–60 лет Рафаэль Холиншед включил мемуары Томаса Мора в свою «Хронику Англии, Шотландии и Ирландии». Затем они вошли в состав других «Хроник». По ним и написал Шекспир трагедию «Ричард III». Через 106 лет после гибели Ричарда. И вся историография Англии пошла моровско-шекспировским путем. Многие последующие ученые с теми или иными вариациями повторяли все ту же версию Мора о злодействах Ричарда. Не говоря уже про мнение широких народных масс. Кто ж будет спорить с Шекспиром?

Так рождаются и живут мифы, часто становясь сильнее правды.

Кстати, Томас Мор – это тот самый изучавшийся во всех советских школах Томас Мор, автор знаменитой «Утопии». В которой, как учили нас, воплощены мечты прогрессивного средневекового человечества о будущем коммунистическом обществе.

Что говорить, причудливо переплетаются иногда сюжеты истории.