Обходчик

Андрей Таюшев родился в 1968 году в Саратове. В настоящее время живёт в Вологде. По образованию – историк, по роду деятельности – сочинитель.

Автор книги «Об Пушкина», вышедшей в Вологде в 2015 году, в рамках проекта «Том Писателей».

Книга издана при поддержке Дмитрия Федотова

© Таюшев А., 2018

Летнее

 
Ночью жара спадает и воздух становится свеж
Соловьи заливаются, или кто там ещё? – Промеж
Новой густой листвы. Пения водопад.
Июнь наступил десять минут назад.
На рояле в четыре руки, в восемь рук, в сорок восемь рук
Ночь играет. Растёт, нарастает звук.
 
 
Вот и лето
 

«Июльский жар, июльский зной…»

 
Июльский жар, июльский зной
Не остывает и в ночи
Гроза проходит стороной
Далёкий гром во тьме ворчит
 
 
Ворчит, урчит, кричит, мычит
Копытами стучит
 
 
Горячим воздухом дыша
Скрипит, как мельница, душа
И мелет жизнь на порошок
И мне нехорошо
 
 
В духовке, в печке, в западне
На дне, на дне, на дне
 
 
А ветер летний густ, как мёд
Но вот опять знакомое:
Порхает, ножкой ножку бьёт
Смешное насекомое
 
 
Тяжёлый сон, как стрекоза
Садится на глаза
 

«Внезапно завыла собака…»

 
Внезапно завыла собака
Ночную взорвав тишину
На что она воет из мрака?
На полную, может, луну?
 
 
А может быть, помер там кто-то
Иль скоро, до завтра, умрёт?
Какая собаке забота
В тоске голосить у ворот?
 
 
Оплакивать что-то такое
Понятное только лишь ей
Лишать меня сна и покоя
И мучить себя и людей
 
 
Таинственным воем и плачем
Взрывая июньскую тишь?
Гадаешь: что плач этот значит?
И слух напрягая – не спишь.
 

«И не светло и не темно…»

 
И не светло и не темно…
Ботинки жмут, тесна рубаха
И уклониться не дано
От наступающего страха
Да и не страха – что нам страх? —
А от тоски, грызущей печень.
Дыши ровней, считай до ста —
Глядишь – пройдёт и станет легче.
А коль не станет – ну так что ж? —
Переживёшь.
 
 
Переживёшь, когда-нибудь
И как-нибудь, и всё такое…
Но что-то больно давит грудь
Лишая воли и покоя
Посмотришь в зеркало с утра
И если хорошо вглядеться —
Зияет чёрная дыра
Там где когда-то было сердце.
Увидел? – То-то и оно
Там не светло и не темно
 

«Приснилось, что я в Америке…»

 
Приснилось, что я в Америке.
Не сказать, чтобы я был рад.
Ни денег, ни телефона, чужая страна, и вот
Ставлю цель – отыскать игровой автомат
И бесплатные фишки. Новичкам, говорят, везёт.
 
 
Даже воздух враждебен – какой-то не мой, не наш.
Я тут нужен не больше, чем драной козе – баян
Всюду кактусы, пальмы, вдали – распрекрасный пляж
За которым вздымается океан
 
 
Серый, вовсе не тихий. Попробуй в него войти —
Унесёт, словно щепку, а дальше – акулам в пасть
Страшно грудятся волны, и ветер в ушах гудит
И душа летит в пропасть, готовясь навек пропасть.
 
 
Вот и тот автомат халявный. Готовлюсь услышать звон
Золотых монет, золотых монет, золотых монет.
Но в последний миг оборвался сон, оборвался сон
Эхо сна отлетает, поглощает его рассвет.
 

Памяти деда Владимира

 
Я так и не увидел деда
По невезению и лени
И он остался мне неведом
Теперь – пишу стихотворение
 
 
Несовпаденье континентов
И даже больше – полушарий
Он был из техинтеллигентов
А я, пардон – гуманитарий
 
 
У них там пальмы с океаном
У нас мороз сейчас под тридцать
И как ни странно, как ни странно
А встреча ведь могла случиться —
 
 
Но не случилась. Мне не дали
Ни разу визу, что – не чудо
И я не улетел в те дали
Шварцнеггера и Голливуда
 
 
Американского футбола
Фастфуда, дивных автобанов
Классического рокенрола
И дуновений океана
 
 
Я б расспросил его про Время
Про все зарубки и заметки
Как раньше жили, были кем и
Как умирали наши предки
 
 
Как в сорок первом с Украины
Они в Саратов уезжали
Теперь останутся руины
От этой жизни – как мне жаль их!
 
 
Теперь навечно эта дверь мне
Закрылась, хлопнув перед носом
И остаются лишь потери
И нерешённые вопросы.
 

«Август. Астрахань. Арбузы…»

 
Август. Астрахань. Арбузы.
Вобла. Волга. Всё течёт.
То ли – мухи, то ли – музы
Вертят дикий хоровод.
 
 
Восемьдесят третий год.
 
 
А с гитарой парень Гриша
Песню нам про «дрянь» поёт
Я таких ещё не слышал
(Восемьдесят третий год)
 
 
Пляж. Наташа, с чёлкой рыжей
Я немножечко влюблён
Даже думаю, как вижу
Что одна на миллион
 
 
И метёт вдоль парапета
Ветер пыльную листву
Послезавтра финиш лета
Мне – в Хабаровск, ей – в Москву
 
 
Ничего уже ребята
Не получится у нас
Скоро ей идти в девятый
Мне – в восьмой дурацкий класс
 
 
Стоп, механик. Киноплёнка
Та, что вертится в душе
Рвётся, рвётся там, где тонко
И кончается уже.
 

(Август, 2017)

М.К

 
Остался только дух. Плоть истончала.
Казалось, дунь – не станет. И не стало.
Бог свидеться привёл в последний раз
Нам незадолго до его кончины.
Физически – почти уже угас:
Худой, прозрачный и неизлечимый
Приветствовал движением руки
Вошедших. Озарили огоньки
Глаза его, под пепла лёгким слоем
Небытия, вползающего в дом
Что разрушался, слушался с трудом
Ждал встречи с окончательным покоем.
 
 
Похожий на библейского пророка
У своего последнего порога
Который он почти переступил
Глядел на нас, сквозь нас – в такие дали
Что различимы нам с тобой – едва ли
Куда он медленно, величественно плыл.
 
 
И на преображение – уплыл
 

(Август, 2017)

«Летят перелётные гуси…»

 
Летят перелётные гуси
Под ветра октябрьского вой
Над всей проосененной Русью
Над Вологдой, Псковом, Москвой
Их видят Великие Луки
В Тарусе им машет вослед
Маруся-бабуся и внуки
Маруси той – бабка и дед
Летит с ними ангел гусиный
И оберегает их строй
Все связаны целью единой
Все спаяны общей судьбой
Как будто осенние стрелы
Из множества луков зимы
Летят и летят за пределы
В которых останемся мы
 

«Тихим осенним солнечным днём…»

 

1

Тихим осенним солнечным днём
Мозг, словно радио, ловит волну:
– «Сокол, я Чайка, я Чайка, приём…
– Чайка, я Сокол! – Ты как? – Я в плену.
Пора выбираться из плена
Разного хлама и тлена.
– В комнате дымно, хоть вешай топор
Надо собраться и выйти во двор
И прогуляться по парку.
– Холодно? – Нет, но не жарко.
– Что там за музыка? – Это квартет
Ангелов, кажется… – видишь их? – Нет,
Только лишь слышу, покуда…
– Здорово!? – Здорово! Чудо!
– Завтра зарядит дождик опять
Выведи тело своё погулять
Дома сидеть-то – не дело
Пусть прогуляется тело.
 
 
Ну, уж и ты заодно – вместе с ним…
– Этим единым и этим моим,
Тем, что с рождения было дано?
Ладно, пройдусь, заодно
Этому телу-то под пятьдесят
Эко, смешно как суставы скрипят
Да и не только суставы
И не спасут костоправы.
Раньше-то – меньше с ним было хлопот
Поизносилось за время – и вот
Чуть-что – и ловит простуду
– Шарф не забудь! – Не забуду.
 

 

2

Прекрасный день
Ноябрь на носу
А в парке тихо, что в твоём лесу
Качается синица на весу
На ветке тонкой
Ни облачка, ни даже ветерка
Внезапный скрип звучит, как взвод курка
Смех ангела за ним – как смех ребёнка
И вздрогну я, и обернусь на миг
И дальше двинусь, вздёрнув воротник.
Гуляй, гуляй, дыши, дыши, дыши
Недолго, может, сказка будет длиться
Исчезнет всё, как с ветки той синица
Под шум машин
 

Игорю Лунёву

 
…а куда шагает леди, торопливо и с боязнью
Вся в таком помятом платье, в белом венчике из роз
Прям по наледи осенней, прям по лужам, прям по грязи
Будто вся она в болезни до корней своих волос
Огненно – представьте – рыжих, иногда – и красных, даже
Мокрых, вьющихся, горящих, словно пламя на ветру?
Дождь пойдёт – и красок неба макияж привычно смажет
Что за леди там шагает по осеннему ковру?
 

Зарисовка

 
А за окном всё тот же дивный вид
Сквозь толщу осени зима уже маячит
С утра церковный колокол звенит
Ребёнок плачет
А маменька рычит ему: «молчи…»
И за руку волочит за собою
Спеша куда-то. Тучи небо кроют
И воздух, с дымом смешанный, горчит
О чём, бишь, я? – Да, в общем – ни о чём.
Вдохнул – и выдохнул, едва пожав плечом.
 

«День короток, а небо в низких тучах…»

 
День короток, а небо в низких тучах
Напоминает мокрый серый мел
И давит сверху сумраком ползучим
«Куда всё катится?» – спроси – скажу – «К зиме».
 
 
К зиме все катится, чем дальше – тем быстрее,
Всё ближе снегопады, холода,
А в наших-то, мой друг, гипербореях
И батареи греют – не всегда.
 
 
Вот потому и птицы средь разрухи
Галдят отчаянно: «To be or not to be» —
Вороны, как процентщицы-старухи,
Студенты-разночинцы – воробьи
 
 
И прочие – сигналя, семафоря
О неизбежном, подступившем к нам
Что состоит из холода и горя,
Из радости и счастья – пополам.