Пролог
Стрелки часов давно перевалили за полночь, но господин ван Мейер не спал. Последние пару недель этот немолодой уже человек завёл привычку листать за столом книги отчётов, нервно хлебая вино и совершенно не обращая внимания, луна или солнце за окном. Он даже не ездил в Магистрат, проводя почти всё время в кабинете своего особняка. Наверное, когда ты главный человек в республике, ты можешь себе это позволить.
– Чёрт! Чёрт! Чёрт!!! – завопил Консул Лудестии, резким движением руки сбросив на пол кипу бумаг. – Опять всё сходится! Сволочи!!! Какие же вы все честные!
Ван Мейер вскочил на ноги и заметался по кабинету. Остановившись возле стола, он залпом осушил кубок и швырнул его в открытое окно.
– Ничего не остаётся… – обречённо пробормотал он. – Придётся проверять своих… Прости, Флорис, но моя дочь важнее нашей дружбы. Видит Всевышний, я не хотел… Но деньги из воздуха не появятся. Если мне придётся сгноить тебя в тюрьме, чтобы успокоить этого северного пса, я пойду на это.
Консул уверенно направился к высокому стеллажу, заваленному книгами и свитками, когда резкий порыв ветра едва не вынес дребезжащую оконную раму.
– Да что ж такое! – всплеснул руками мужчина и, развернувшись, собрался закрыть окно. Он даже не успел удивиться, когда бросившаяся на него чёрная тень зажала ему рот. Что-то холодное пробило бок, но холод сразу же сменился теплом.
Жизнь вытекала быстро, алой струёй обагряя оранжевый камзол.
Убийцы в чёрном переглянулись. Тот, что стоял впереди, указал на дверь и, перешагнув через бездыханное тело, бесшумно двинулся вперёд. Второй ни на шаг не отставал от первого.
Крадучись, они пересекли коридор и остановились у картины, изображающей Великого Эйкдама верхом на коне. Первый толкнул ближайшую дверь.
На мгновенье он замер. Второй удивлённо протиснулся вперёд и повёл себя точно так же, как и напарник. Убийцы одновременно резко развернулись и побежали обратно.
– Бахза! – прошептал первый.
Второй, проследив за его рукой, увидел светлые локоны, быстро скрывшиеся за перекрывающей половину коридора распахнутой дверью.
Затем незваные гости услышали громкие всхлипывания.
Влетев в кабинет Консула, мужчины увидели оставленный ими же труп. И лишь секунду спустя первый заметил кота. Сидящий на подоконнике зверь гневно взглянул на них и выпрыгнул в открытое окно.
Песнь 1. Возвращение домой
Глава 1
Ласковый летний ветер приносил с моря крики чаек и запах рыбы. Одиночные повозки и целые караваны непрерывным потоком струились по укатанному тракту.
Мимо телеги, гружёной пыльными мешками, пронёсся всадник. Ловко сманеврировав, он обошёл запряжённую двойкой карету и пролетел мимо плетущегося дилижанса.
– Вот лихач-то! – подскочив на козлах, возмутился юноша с кучерявой бородкой.
– А чего ж не полихачить-то? – сверкнув гнилой улыбкой, изумился сидевший рядом с ним старик-возница. – У нас в Лудестии лучшие дороги на континенте. Вот всякие залётные и носятся, как испуганные зайцы. Эх, мне б мою молодость, я б показал этим выскочкам, что такое скорость!
Юноша ничего не ответил, лишь добродушно усмехнулся и, подняв голову, уставился вдаль.
– Чего нового в Эйкдаме? – помолчав, спросил он, разглядывая маячащую на горизонте городскую стену.
– О-о-о, – озадаченно протянул старик. – Ужель не слышал?
Молодой человек непонимающе взглянул на возницу и покачал головой.
– Удивительное дело… – пробормотал пожилой лудестианец и спустя пару мгновений возбуждённо произнёс: – Две недели назад, когда я собирался в рейс, весь город на ушах стоял. Подумать только! Мэра убили в его собственном доме! К тому же его дочурка, леди Розамунда, исчезла! В Эйкдаме на каждом углу об этом судачили. Да и в других городах тоже. Странно, что ты этого не слышал.
– Погодите, – изумлённо выпалил юноша. – Мэр Эйкдама же Консул всей Лудестианской Республики? Ну, то есть был…
– Так и есть. Был.
– А…
Очередной вопрос юноши прервал робкий стук, донёсшийся из кареты.
– Извините, пожалуйста, – еле слышно промямлил кто-то. – Не могли бы вы остановить здесь? Хочу немного пройтись пешком.
– Ох ты ж, все бесы Преисподней! – от неожиданности едва не выронил поводья старик. – Совсем забыл про него…
Дилижанс остановился у обочины, и через несколько секунд на пыльный тракт спустился единственный ехавший внутри пассажир. Им оказался молодой человек со светло-русыми волосами, немного детским лицом и задумчивыми голубыми глазами – типичный лудестианец.
Макушку юноши от солнца защищал выцветший малиновый берет. Другую его одежду скрывал от глаз огромнейший походный плащ цвета пыли. Казалось, что если этот плащ постелить на землю, то на нём вполне можно будет накрыть обед для небольшой армии.
Левую руку незнакомец тоже скрывал под плащом. Очевидно, он держал в ней что-то весьма габаритное. Поправив лямку перекинутой через плечо сумки, он вежливо поклонился вознице и, задрав голову, уставился на небо.
– Странный какой-то… – проворчал старик, трогаясь с места.
Юноша стоял неподвижно пару минут, разглядывая одинокое облако, бороздившее бескрайнее синие просторы. Оно плыло, медленно приближаясь к массиву своих собратьев. Путник в пыльном плаще терпеливо ждал, когда это облако сольётся с остальными облаками. Однако внезапно сменившийся ветер резким порывом отправил одинокое облако в другую сторону. Лишь чуть-чуть изменив направление, оно разминулось с остальными.
– И ты тоже… – вздохнул юноша и двинулся в путь.
Он шёл не спеша, улыбаясь тёплым лучам солнца и глазея по сторонам. Всё здесь было для него знакомым и родным. Словно ничего и не изменилось за те годы, что его не было.
– А ты всё не сдаёшься? Молодец! – похвалил он хиленький ручеёк, шумящий справа от тракта. – Помню, выиграл деревянного солдатика у Абе. Он не верил, что ты протянешь до конца года, а ты вон как… До сих пор не высох.
Юноша опустился на колено, одной рукой зачерпнул воды, медленно выпил и продолжил свой путь.
– О! Гляжу, старик Фас ещё земли прикупил! А ведь и раньше его ферма была самой большой в округе! А сейчас, наверное, и подавно у него конкурентов не осталось. О! Дорожный указатель заменили! Эх, а ведь я на нём признание для Манон вырезал… Ну и славно, что его заменили! А вот и наше дерево…
Проезжающие мимо по-разному реагировали на разговаривавшего с самим собой юношу. Кто-то сочувственно качал головой, кто-то старался объехать его подальше. Двое всадников начали смеяться, тыкать пальцами и что-то кричать, но юноша не обращал на них внимания.
– Вот, возьми, – кто-то дотронулся до плеча юноши. Изумлённо обернувшись, он увидел караван из трёх повозок, остановившийся рядом. Возница первой телеги соскочил на землю и протягивал ему медный полтинник.
– Возьми, – повторил мужчина.
– А? Что? Нет, вы не так поняли, – затараторил парень. – Я не…
– Просто бери, – снисходительно улыбнулся возница. – Мне не жалко. А ты хоть хлеба себе купишь. Помогая немощным и больным, мы вымаливаем у Всевышнего прощение для себя. Так что не спорь.
Он вложил юноше в руку монету и, вскочив на облучок, припустил лошадь. Юноша задумчиво уставился на удаляющийся караван.
– И почему так всегда происходит?.. – он с недоумением пожал плечами.
До города оставалось всего ничего, когда взгляд молодого путешественника остановился на изогнувшейся иве, вокруг которой сновали детишки.
– О, госпожа плакса всё так же популярна у местной ребятни, – умилился путник, вспомнив, как в детстве несколько раз падал с этого дерева.
От его умиления не осталось и следа, когда юноша, приглядевшись, заметил, что дети бросают в дерево камни. Сорвавшись с места, он бросился к дереву со всех ног, чудом не путаясь в полах собственного плаща. Длинным прыжком перемахнув через овраг, он в два счёта оказался рядом с испуганными озорниками.
– И что это вы здесь делаете, позвольте узнать? – буравя ребятню грозным взглядом, спросил путник. – Зачем дерево обижаете?!
– Ну так… это… – неуверенно залепетал самый старший мальчуган. – Кота хотим сбить.
– Кота?! – изумлённо повторил юноша, поднимая голову.
На одной из тонких веток гордой горгульей восседал белый кот с рыжей головой и таким же рыжим хвостом. Его короткая шерсть была грязна, из уха струился кровавый ручеёк, а кончик хвоста был загнут под прямым углом. Но взгляд жёлтых глаз пылал яростью, заявляя всем окружающим, что его владелец хоть и загнан в угол, но не сломлен.
– Зачем вы так с ним?! Что он вам сделал?! – резко повернувшись, юноша сделал шаг к детям. Мелкие разбойники неуверенно попятились. – Кого-то покусал? Или поцарапал? Нет?! Просто так на слабого накинулись?! А ну, пошли отсюда прочь!
Когда дети убежали, юноша тяжело вздохнул и покачал головой.
– Надеюсь, в следующий раз они дважды подумают…
Он извлёк из-под плаща лютню и аккуратно положил её на землю. Развязав плащ, юноша бросил его рядом. Теперь молодой человек остался в потёртом малиновом камзоле, старых, доходящих до щиколотки штанах да изношенных башмаках.
Размяв плечи, он подошёл к дереву и посмотрел на кота.
– Не волнуйся, малыш, сейчас я тебя спасу.
Затем наш герой подпрыгнул и зацепился за ближайшую ветку. Натужно подтянувшись, юноша оказался на дереве. Карабкаясь, как матрос по канатам, он вскоре смог дотянуться до кота. Животное зашипело и выгнуло спину.
– Ну что ты, а? – ласково проговорил юноша. – Я тебя не обижу. Не бойся, иди ко мне.
Зверь недоверчиво посмотрел на него и попятился. Уперевшись спиной в ствол, он стал озираться по сторонам.
– Не бойся, – повторил юноша. – Идём.
Кот осторожно сделал шаг вперёд. Потом ещё шаг. И ещё. Приблизившись к протянутой руке, он вдумчиво обнюхал её и посмотрел в глаза незнакомца. Фыркнув, зверь вальяжно сделал шаг вперёд и уселся на тёплую ладонь.
– Вот и славно, – улыбнулся юноша, прижимая животное к груди. – Теперь давай спускаться.
Хрустнула ветка, и незадачливый спасатель полетел вниз. Дерево, на которое он столько раз лазил в детстве, наконец-то не выдержало веса взрослого мужчины.
– Ой-ой-ой-ой!!! – заверещал он, катаясь по земле из стороны в сторону. – Чуть спину не сломал!
– Что за идиот… – услышал юноша тягучий как болото баритон. – Полез спасать и сам навернулся…
Молодой путник, забыв о боли, уселся на траву, вертя головой в разные стороны.
– А? Кто здесь?!
– Но благодаря его забавным потугам я снова на земле, – продолжал рассуждать неизвестный.
– Кот? Это ты говоришь? – юноша схватил животное под передние лапы и поднял на уровень своих глаз.
– Ты слышишь меня, смертный? – изумился зверь. – Этого не может быть!
– И правда, ты! Первый раз вижу говорящего кота! – радостно воскликнул юноша, но тут же вполголоса пробормотал: – Хотя, может, я сильно головой ударился?
– Поставь меня на землю! – скомандовал кот. – Живее! Нечего своими грязными ручонками меня тискать!
– Конечно-конечно! – затараторил юноша, спеша выполнить приказ. – Ну, теперь рассказывай, кто тебя говорить научил?
– Не твоего ума дело!
– О… Кот считает, что он умнее человека? Чего ж ты тогда, профессор мохнатый, сам с дерева-то не слез?
Кот ничего не ответил, снова фыркнул и отвернулся.
– Да ладно тебе обижаться, – пожал плечами юноша. – И вообще, раз умеешь говорить, мог бы и спасибо сказать. Ну ничего. Давай знакомиться! Я Ян ван дер Веттелик. А ты?
– Мьёль, – мяукнул кот, не поворачивая морды.
– Очень красивое имя. Тебе идёт, – улыбнулся Ян и тут же добавил: – Пойдёшь вместе со мной в Эйкдам?
Зверь медленно повернулся и поднял глаза, оценивая слова своего собеседника.
– Вообще-то, – начал он, – я только что покинул этот скверный городишко. У меня нет причин возвращаться обратно.
– Да и я там не собираюсь долго задерживаться. Три-четыре дня, не больше.
– И зачем мне тратить своё время на твою компанию? – прищурился кот.
– Потому что у бродячих котов жизнь тяжела. Рядом с человеком тебе всяко будет легче. Вот ты когда последний раз ел?
Ответом было звучное урчание кошачьего живота.
– То-то же, – назидательно подняв палец, произнёс Ян. – Придём в город, сразу же тебя покормлю.
– Клянёшься? – тут же прошипел Мьёль.
– Обещаю, – кивнул его спаситель.
Глава 2
У Восточных ворот Эйкдама выстроилась целая вереница повозок, которые ожидали своей очереди показать товар и оплатить въездную пошлину. Предприимчивые торгаши из местных суетились рядом, предлагая свежую (и не очень) выпечку, молоко и пиво. Стражники в традиционных для Лудестии оранжевых камзолах и галифе, при мушкетах и с фламбергами, не особо спешили принять всех желающих, надменно расхаживая между телегами, то и дело поправляя сползающие на потные лбы шляпы.
Те, кто прибыл в город не ради торговли, продвигались гораздо быстрее.
– Эй, что это у тебя под плащом? – пробасил стражник, тыкая мушкетом в Яна.
– Это всего лишь лютня, господин, – улыбнулся юноша, распахивая плащ.
– А-а, – вяло протянул стражник, – тогда проходи.
На мощёной мостовой, раскинувшейся сразу за воротами, протягивая руки вновь прибывшим, сидели попрошайки. То тут, то там слышался медный звон.
– Вот, возьмите пожалуйста. Просили вам передать, – Ян выбрал наиболее жалкого на вид нищего, безногого мужчину с обожжённым лицом, и протянул ему медный полтинник. Случайно встретившись взглядом с бедняком, юноша виновато улыбнулся и, быстро отвернувшись, пошёл своей дорогой.
– Такие как ты последнюю рубашку отдать готовы, а после мёрзнут на морозе, – равнодушно проговорил Мьёль, разместившийся на плече у Яна, словно капитанский попугай.
– То, что не моё, мне не нужно, а пока я молод и здоров, уж как-нибудь смогу себя прокормить.
– Насчёт «здоров» я не был бы так уверен, – хмыкнул кот. – Взгляни вокруг, люди смотрят на тебя, как на умалишённого. Они слышат только тебя. Не меня.
– Да брось ты. С чего бы им так судить обо мне? Они же совсем меня не знают! И, между прочим, я не понимаю, почему ты едешь на моём плече. Мне вообще-то тяжело.
– Молчи и не жалуйся, смертный. Ты сам пригласил меня. И на твоём месте я бы не затягивал с обедом.
– Хорошо-хорошо. Уже скоро, – поспешно успокоил его Ян и свернул на просторную улицу.
Хотя южная и восточная части Эйкдама располагались далеко от рыночной площади и порта, они были изрезаны широкими дорогами, которые днём заполнялись повозками и людьми. Лудестия – страна торговцев, дороги – её кровеносные сосуды. Они связывают вольные кантоны и между собой и с другими странами, позволяя даже купцам из какого-нибудь далёкого королевства получить доступ к главному лудестианскому сокровищу – морю.
– Всё те же лавки и мастерские… – нежно произнёс Ян, разглядывая первые этажи домов. – Смотри, Мьёль, в этой пекарне продают лучшие оладьи, что я когда-либо ел.
– Ну так пошли скорее!
– Прости, у меня нет сейчас денег, – юноша виновато развёл руками.
Они миновали ещё две улицы и несколько переулков прежде, чем оказались перед двухэтажным домом с вывеской «Юридические услуги ван дер Веттелика». Ян открыл дверь и под звук колокольчика, извещающего о прибытии посетителей, вошёл внутрь. Он оказался в просторном холле, стены которого украшали пейзажи и натюрморты. Справа от двери стоял платяной шкаф с резными фасадами, слева – комод из чёрного дерева.
– Уже иду, – раздался приятный женский голос.
Ян растроганно улыбнулся, едва сдерживая слёзы.
Через несколько секунд из коридора вышла немолодая женщина. Она застыла на пороге, не веря собственным глазам и внимательно разглядывая юношу. Тот тоже не отводил от неё взгляда, любуясь родными чертами: русыми с проседью волосами, добрыми, вмиг намокшими глазами.
– Ян… Как же я рада видеть тебя, сынок! – она подбежала к сыну и крепко обняла, спугнув кота с его насеста. – Что ж ты даже не написал, что приезжаешь? Мы бы подготовились к встрече!
– Не переживай, мама. Не нужно ничего готовить.
– Ну как же это?! Ты голодный, наверное? Сейчас что-нибудь придумаем! Эй, Петра, Руперт, скорее сюда! Ваш брат приехал!
С лестницы донёсся топот, и вскоре в холл ворвались двое: девочка лет десяти в клетчатом платьице и мальчик, почти уже юноша, в коротких брюках и белой рубашке. В отличие от матери, они сразу же, едва завидев брата, бросились к нему.
– Ян! Ян! Наконец-то ты вернулся!
– Петра, тебя прям не узнать… – прошептал Ян. – Когда я уезжал, ты была ещё совсем малышкой, а теперь такая барышня! Да и ты, Руперт, уже почти с меня ростом…
– Ну что ты, брат, не плачь, – засмеялся Руперт.
– Так! – строго произнесла мать. – Все нежности потом. Ян, иди в свою комнату. Отдохни с дороги, умойся и приведи себя в порядок. А вы двое, шагом марш за мной! Нужно на стол накрывать. Скоро и ваш отец освободится. Ой! А что это за кот?!
– Кот? – изумлённо повторила вслед за матерью Петра. – Какой миленький! – девочка схватила Мьёля в охапку и прижала к себе.
– А его, пожалуйста, покормите прямо сейчас. Уж очень он голодный, – смахнув слёзы, попросил Ян.
***
Спальни в доме ван дер Веттеликов, как и во всех других домах зажиточных горожан, располагались на втором этаже. Комната Яна была точно такой, какой он её и запомнил, словно юноша всего лишь выходил в лавку, а не отсутствовал пять лет. Ни на комоде, ни на книгах, ни на покрывале, застилавшем кровать – нигде не было и пылинки.
Умывшись, Ян вернулся в комнату и открыл шкаф. Порывшись в своих старых вещах, он обречённо покачал головой и надел костюм, в котором приехал.
– Хоть и потёрся, зато сам покупал, – пробормотал он, отряхивая камзол от пыли.
Когда Ян, закончив приготовления, спускался вниз, открылась дверь кабинета, и в холл, цокая каблуками блестящих сапог, вышел высокий мужчина. Его короткие тёмные волосы едва выглядывали из-под широкополой шляпы с пышным пером. Лишь на секунду взгляд жёстких чёрных глаз остановился на застывшем на лестнице юноше. На лице незнакомца можно было заметить остатки морского загара. А чёрная борода была подстрижена по последней моде – коротко и остро.
Мужчина запахнул плащ-полусолнце, прикрывая эфес шпаги, надвинул шляпу на глаза и вышел на улицу. Ян наконец-то спустился в холл, и в этот момент из кабинета вышел отец.
Господин Йозеф ван дер Веттелик был давно немолод. Тяжёлая работа с беспокойными людьми давно отложилась жиром на его боках и вдарила лысиной по макушке.
– Опять он не все бумаги собрал! – проворчал старый юрист, срывая с себя парик и бросая его на пол. Отец раздражённо повернул голову и увидел сына. Посмотрев на него не больше пары секунд, Йозеф сухо кивнул и, расправив складки тёмно-зелёного камзола, направился в гостиную. – Мать! – закричал он. – Что вы здесь устроили? У меня клиент сидит, а вы разорались под дверями?!
Ян удручённо поглядел на него и двинулся следом.
Гостиная, по обыкновению служившая и столовой, была настолько велика, что могла вместить всех соседей. Правда, ввиду характера отца семейства, дружеские посиделки в этом доме происходили редко. Или, вернее, никогда.
В центре комнаты, накрытый кружевной скатертью, стоял тяжёлый дубовый стол. Несмотря на причитания хозяйки, он буквально ломился от блюд. Некоторые из них были приготовлены самой госпожой ван дер Веттелик, но многие детишки купили в ближайших лавках.
– Почему ты здесь? – обращаясь к старшему сыну, начал разговор Йозеф. В это время он заправлял салфетку за широкий отложной воротник.
– Неплохое начало, – грустно улыбнулся Ян, глядя на растянувшегося у стены кота. – Гораздо лучше, чем «Рад тебя видеть, сынок!» или «Я соскучился, Ян!».
– Не паясничай, – бросил отец, аккуратно вытаскивая косточки из судака. – Отвечай на вопрос.
Ян устало посмотрел на него, отправил в рот ложку тушёных овощей, тщательно прожевал и ответил:
– Я собираю материал для исследования.
– Я ожидал, что ты станешь бакалавром ещё год назад, – тут же вспылил Йозеф. – Если бы ты не занимался всякой ерундой, уже давно помогал бы мне с семейным делом. Много поколений ван дер Веттелики считались лучшими юристами Эйкдама. Так будет и впредь, даже несмотря на то, что оба моих сына – сущие раздолбаи! Один позорит семью своей маргинальной музыкой, другой бегает к какому-то безумцу всякие страсти малевать!
– Это новое направление в живописи! – подскочил на месте Руперт.
– Сидеть! – стукнул кулаком по столу Йозеф. – Знаю я ваши новые направления! Ладно бы пейзажи рисовал или натюрморты… А то грехи смертные да страдания людские! Раньше никто и помыслить не мог о таком художестве! Орден мигом бы на костёр отправил. А сейчас? Чёртов ван Мейер распустил народ. Дал слишком много свободы. За что его и прикончили.
– Дорогой, может, хватит? – взмолилась госпожа ван дер Веттелик.
– Ты права, Джоанна, – тут же успокоился Йозеф и повернулся к старшему сыну. – Значит, как я понял, ты в нашем городе проездом. Деваться некуда, можешь остаться в моём доме и есть с моего стола. Но даже не думай, что сможешь тут долго бездельничать. Увижу, что занимаешься ерундой – выгоню. И ещё, не надейся, что я помогу с твоими детскими исследованиями. Хватит того, что я подготовил тебя к поступлению в Кенесдамский Университет, оплачиваю твоё обучение и содержу тебя. Уже за это ты должен быть мне благодарен по гроб жизни.
– Спасибо, отец, ты очень щедр.
Йозеф наградил его суровым взглядом и молча встал из-за стола. Следом за ним встали остальные члены семьи.
***
– Суровый у тебя батюшка, – промурлыкал Мьёль, потягиваясь на кровати Яна.
– Какой есть, – улыбнулся юноша, настраивая лютню.
– Ну и правильно, с вами, оболтусами, по-другому нельзя.
– Тебе-то откуда знать? Ты же всего лишь кот!
– Даже если и так, я гораздо старше тебя, – равнодушно бросил Мьёль.
– А? Как такое возможно? Коты живут самое большое лет десять!
– Может быть, когда-нибудь узнаешь. Скажи лучше, ты куда-то собрался? Чего инструмент мучаешь?
– Эй! Я попросил бы помягче, – насупился Ян, а потом улыбнулся и ответил: – Собираюсь проведать своего учителя! – он посмотрел в окно, за которым начинало смеркаться, и, накинув плащ, произнёс: – Мне уже пора. Если хочешь, можешь остаться тут.
– Ну уж нет, – кот вскарабкался Яну на плечо. – Я тоже пойду с тобой.
Юноша быстро спустился по лестнице, пообещал матери долго не задерживаться, потрепал по волосам сестрёнку и вышел на улицу.
Скатывающееся за горизонт солнце напоминало переваренный желток. Улыбнувшись его последним лучам и позавидовав прогуливающимся парочкам, Ян быстро зашагал вперёд, едва не попав под пустую телегу. Извинившись перед полупьяным возницей, юноша свернул в узкий переулок. Он быстро уходил всё дальше и дальше от широких улиц.
– Твой учитель живёт в этих трущобах? – удивлённо мяукнул кот.
– Нет. Честно сказать, я не знаю, где его дом. Но здесь он постоянно выступает.
– Прямо-таки постоянно? – съязвил Мьёль.
– Да, – кивнул Ян. – Обычно барды путешествуют по разным городам. Но некоторые пускают корни. Мой учитель как раз такой.
– Наверно, он плохой певец и не очень-то нужен в приличных местах, – буркнул кот.
Ян шагал быстро, периодически поглядывая по сторонам. Дома в этой части города были похожи друг на друга – серые и мрачные. Вместо вывесок ремесленных лавок и контор первые этажи встречали прохожих грязными окнами гостиных и спален. Здесь жили в основном те, кто не мог позволить себе отдельный дом, теснясь под одной крышей с другими семьями.