000
ОтложитьЧитал
Маньяк и Суровый
В Сиракузах, древней столице Сицилии, на набережной есть неплохо сохранившееся фортификационное сооружение – Кастелло Маниаче. Разумеется, первое, что приходит в голову – Замок «Синей бороды», Дракулы, или еще кого похуже. Однако крепость названа в честь византийского полководца Георгия Маниака (фамилия такая). Впрочем, и маньячные черты в нем тоже явно присутствовали.
Он вообще, по воспоминаниям современников, был какой-то аномальный. Историк и царедворец-интриган Михаил Пселл сообщает:
«Его рост достигал чуть ли не трех метров, и чтобы смотреть на него, людям приходилось закидывать головы, словно они глядели на вершину холма или высокую гору; его манеры не были мягкими или приятными, но напоминали о буре; его голос звучал как гром; а его руки, казалось, подходили для того, чтобы рушить стены или разбивать бронзовые двери. Он мог прыгать как лев, и его хмурый взгляд был ужасен. И все остальное в нем было чрезмерным. Те, кто его видел, обнаруживали, что любое описание его, которое они слышали, было преуменьшением».
Главным достижением этого гиганта стала последняя удачная попытка реконкисты ромеями Южной Италии и Сицилии. В 1038 году он взял Мессину, а в 1040-м Сиракузы. Сарацинов, видимо, ужасал один вид этого персонажа. Впрочем, в войске Маниака были и другие неслабые парни. Так среди разномастных наемников выделялся Харальд Хардрада (Суровый) со своей бригадой. Были там и норманны из Салерно. Сиракузского эмира Абдуллу лично сразил их лидер, также позже прославленный Вильгельм Отвиль.
Однако, победоносному Маниаку был нанесен удар в спину. В результате (обычное дело) византийских интриг, его отозвали в Константинополь и посадили в темницу. Впрочем, не совсем безвинно. Нрава он был крутого и нажил немало врагов даже в самом своем войске. Не помогло реабилитироваться даже то, что он выкрал из Сиракуз мощи Святой Лючии (той самой, про которую знаменитая песня «Санта Лючия») и доставил в Константинополь. Он и в этом случае поступил со всегдашней брутальностью – взломал стену катакомб, где хранилась святыня – мощи в охапку и на корабль.
Тем не менее, на свободу он вышел только после свержения (которого долго ждать не пришлось) враждебного ему императора.
Пока он сидел, арабы отбили Сицилию, в самой же Южной Италии куролесили лангобарды при поддержке норманнов. В общем, без него империя не справлялась на данном направлении.
Короче, Маниак был назначен катапаном (наместником) в Южной Италии и прибыл туда со свежим войском. В течение нескольких месяцев Маниак, включив на полные обороты свое маньячество, (вырезались женщины, дети, священники) отвоевал большую часть Апулии.
Но в Константинополе тоже время зря не теряли. Жену Маниака соблазнил брат фаворитки нового василевса. Вот как у них все замысловато было, у ромеев… И чтоб не поплатиться за это безобразие, соблазнитель оклеветал полководца перед императором. Тот послал в Италию нового катапана, а Маниака вызвал ко двору.
И так-тоне шибко уравновешенный Маниак вовсе «слетел с катушек». Сменщику приказал забить нос и рот навозом, вследствие чего тот и скончался. Себя же самого провозгласил императором. Переправившись на Балканы, он двинулся на Константинополь. В решающем сражении войско его одержало победу. А вот сам он был убит… Страшно подумать, что началось бы, воцарись Маниак в Константинополе. Там, впрочем, и без него монстров хватало.
Заметим, что краткому, предсмертному взлету своей карьеры Маниак был, в том числе, обязан брату по оружию Харальду Суровому. Тот со своей бригадой принимал активное участие в свержении императора, упекшего Маниака в темницу. И даже позже на родине похвалялся, что лично ослепил низвергнутого василевса, что и зафиксировано в сагах. Впрочем, согласно сагам, он лично же убил болгарского царя… Ведь основаны они были на «правдивых» рассказах самого героя и его сподвижников.
Так или иначе, но чудо-богатырю пришлось вскоре покинуть Константинополь по причине буйства нрава и очередного конфликта с представителями местной знати. И отправился он туда же, откуда в Империю и прибыл – на Русь, к князю Ярославу Мудрому. Первоначально, в юности он оказался под его крылом после поражения брата – короля Норвегии Олафа.
И уже из Руси отправился за греческим золотом. Теперь круг замкнулся. Изрядно затоваренный Харальд вернулся к Ярославу, где ему приглянулась дочь князя Елизавета (в сагах Эллисиф). Добился ее руки он не сразу. Пришлось раскрыть в себе дар стихотворца, который, впрочем, не был редким у северных воинов. До наших дней дошли висы, поражающие неожиданным для Сурового лиризмом:
«Корабль проходил перед обширной Сицилией. Мы были горды собой.
Корабль с людьми быстро скользил, как и можно только было желать.
Я меньше всего надеюсь на то, что бездельник будет нам в этом подражать.
Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности».
В итоге, склонность таки возникла. И Харальд вместе с женой и дружиной отправился в Скандинавию воевать за наследство предков. Вскоре Норвегия оказалась в его власти. Но он еще долго, хотя и безуспешно, воевал за Данию. А на склоне лет отправился покорять Англию. Этот поход принято считать последним предприятием эпохи викингов.
25 сентября 1066 года в битве при Стамфорд-Бридже его войско сошлось с армией последнего саксонского короля Гаральда Годвинсона. В разгар боя Хардрада был убит стрелой, пронзившей ему горло. Англичане одержали победу. Впрочем, радовались недолго. На юге Англии высадился герцог Нормандии Вильгельм Завоеватель. И буквально через месяц Годвинсон был разгромлен и погиб в битве при Гастингсе.
А вот дочь последнего саксонского короля Гида Уэссекская, покинув покоренную врагом родину, отправилась в итоге опять-таки на Русь, где вышла замуж за Владимира Мономаха. Сын же ее Мстислав Великий в западных источниках вслед за дедом носит имя Гаральд.
О чем же говорит нам весь этот круговорот лютых воинов, прекрасных принцесс, походов и казней? В частности, о том, что Русь была неотъемлемой и полноправной частью, именно тогда складывавшейся как новая цивилизация Европы.
Pax Romana (Римский мир), собственно, Европой еще не был. В него не входили огромные ее куски на севере и востоке, и в то же время входили лишние – в Африке и на Ближнем Востоке. А вот на рубеже первого и второго тысячелетия из имперско-варварского синтеза, под знаком Креста на вполне определенной территории сложилась цивилизация, которую мы сегодня называем Европейской. И границы ее были тогда же очень четко прочерчены мечами северных воинов, известных под именами викингов, норманнов, варягов, руси.
Как раз вот Харальд Хардрада по этим границам и перемещался – из Скандинавии на Русь, оттуда по Днепру в Черное море и в Константинополь, потом – Средиземное море. Ну а на склоне лет – атака на Англию, каковая вместе с Ирландией – последние бастионы Европы на Западе. По всему этому пограничью северные воины создали династии – в Англии и Франции, на Юге Италии, в Новгороде, а затем и в Киеве. Династии – столпы Европы.
Оттого-то и посему так анти-норманизм наш вреден. Вреден вообще, анти-германизм в целом, в истории нашей родины. Поскольку он крайне мешает разобраться, с чего она все-таки начинается…
С кого начинается Родина
Наиболее развитой из ранних культур в ареале расселения восточных славян была так называемая Черняховская. Расцвет – с середины III века по вторую половину IV. Советские историки не особо освещали ее этнический состав. И правильно, в их (анти-германской) логике делали, поскольку период ее существования полностью совпадает с временем пребывания в этих краях готов. Центр – вот незадача – в Приднепровье.
Жил тут народ разномастный: и славяне, и остатки скифов, и сарматы, и прочие, но всех объединяла Держава готского короля Эрманариха. Фактически, им была создана первая империя на восточно-европейских просторах.
Вот что пишет о нем готский историк Иордан:
«После того как король готов Геберих отошёл от дел человеческих, через некоторое время наследовал королевство Эрманарих, благороднейший из Амалов, который покорил много весьма воинственных северных племен и заставил их повиноваться своим законам. Немало древних писателей сравнивали его по достоинству с Александром Великим. Покорил же он племена: гольтескифов (Golthescytha), тиудов (Thiudos), инаунксов (Inaunxis), васинабронков (Vasinabroncas), меренс (Merens), морденс (Mordens), имнискаров (Imniscaris), рогов (Rogas), тадзанс (Tadzans), атаул (Athaul), навего (Navego), бубегенов (Bubegenas), колдов (Coldas)».
Сейчас очень непросто всех этих варваров идентифицировать. Но велик соблазн отнести «морденсов» к мордве, что, конечно, свидетельствовало бы о необъятных размерах этого прото-государственного образования. По некоторым сведениям, держава простиралась аж до Урала. На юге контролировала все северное Причерноморье, нависая над самой Империей.
Впрочем, ее территории готы начали беспокоить задолго до Эрманариха. Хроники свидетельствуют, что в 257 году готы ушли с богатой поживой из набега на Боспорское царство. В 258-м они уже грабят Халкедон и Никею. В 262-м вторгаются во Фракию. Еще через пять лет готский флот, выйдя из устья Дуная, атакует побережье Греции.
В 269-м после битвы у города Ниша (в будущей Сербии), император Аврелиан вынужден отдать им Дакию. Казалось, никто из окрестных племен не может бросить им вызов. Они превосходили всех не только силой оружия, но и культурно – первыми из германцев приняли христианство.
Народ был уже настолько велик и могуч, что разделился на две союзных ветви – остготов и вестготов. Иногда эти имена читают иначе: остроготы и визиготы. И тогда речь идет не о «восточных» и «западных», а о «блестящих» и «мудрых».
Но гуннская орда сокрушила и тех, и других.
«Сага о Хервер» так описывает один из эпизодов этой страшной борьбы:
«Однажды утром на восходе солнца Хервёр стояла на башне над воротами крепости. Она увидела на юге у леса такое большое облако пыли, что солнце надолго скрылось. Затем она заметила под облаками пыли блеск, словно она смотрела на золото: красивые окованные золотом щиты, позолоченные шлемы и белые кольчуги. Тогда она поняла, что это войско гуннов и что их великое множество.
Хервёр поспешно спустилась, позвала трубача и приказала трубить ратный сбор. И затем Хервёр сказала:
– Возьмите оружие и готовьтесь к бою, а ты, Ормар, скачи гуннам навстречу и пригласи их на битву перед южными воротами крепости.
Ормар сказал:
Конечно, я поскачу
и щит понесу,
с готским народом
буду я биться.
Тогда Ормар выехал из крепости навстречу войскам. Он громко закричал и попросил их ехать к крепости:
– И там, на поле перед южными городскими воротами я вызываю вас на битву; там тот, кто придёт раньше, подождёт другого.
Затем Ормар поехал назад в крепость, и Хервёр со всем войском была уже полностью готова. Они выехали из крепости навстречу гуннам, и началась там великая битва. Но так как у гуннов армия была гораздо больше, войско Хервёр начало нести потери, и в конце концов Хервёр пала, и вокруг неё много людей. Когда Ормар увидел её гибель, он и все, кто остался жив, бежали. День и ночь Ормар скакал так быстро, как только мог, к конунгу Ангантюру в Археймар. Гунны же начали грабить и жечь по всей стране».
Хервёр видела красивые доспехи… Видимо это все же изыски позднейших скальдов. Римлянин Аммиан Марцеллин оставил совсем иное описание пришельцев:
«Племя гуннов, о котором мало знают древние памятники, живет за Меотийскими болотами у Ледовитого океана и превосходит всякую меру дикости… все они отличаются плотными и крепкими членами, толстыми затылками и вообще столь чудовищным и страшным видом, что можно принять их за двуногих зверей или уподобить сваям, которые грубо вытесывают при постройке мостов. При столь неприятном человеческом облике они так дики, что не употребляют ни огня, ни приготовленной пищи, а питаются кореньями полевых трав и полусырым мясом всякого скота, которое кладут между своими бедрами и лошадиными спинами и скоро нагревают парением. …Головы они покрывают кривыми шапками. А волосатые ноги защищают козьими шкурами; обувь, не пригнанная ни на какую колодку, мешает выступать свободным шагом. Поэтому они плохо действуют в пеших стычках; но зато, как бы приросшие к своим выносливым, но безобразным на вид лошаденкам, и иногда сидя на них по-женски, они исполняют все обычные свои дела; на них же каждый из этого племени ночует и днюет, покупает и продает, ест и, пригнувшись к узкой шее своей скотины, погружается в глубокий сон с разнообразными сновидениями… Иногда, угрожаемые нападением, они вступают в битвы клинообразным строем, со свирепыми криками. Будучи чрезвычайно легки на подъем, они иногда неожиданно и нарочно рассыпаются в разные стороны и рыщут нестройными толпами, разнося смерть на широкое пространство, вследствие их необычной быстроты нельзя и заметить, как они вторгаются за стену или грабят неприятельский лагерь. Их потому можно назвать самыми яростными воителями, что издали они сражаются метательными копьями, на концы которых вместо острия с удивительным искусством приделаны острые кости, а в рукопашную, очертя голову, мечами рубятся и на врагов, сами уклоняясь от ударов кинжалов, набрасывают крепко свитые арканы для того, чтобы, опутав члены противников, отнять у них возможность усидеть на коне или уйти пешком. У них никто не занимается хлебопашеством и никогда не касается сохи. Все они, не имея ни определенного места жительства, ни домашнего очага, ни законов, ни устойчивого образа жизни, кочуют по разным местам, как будто вечные беглецы, с кибитками, в которых они проводят жизнь. Здесь жены ткут им жалкую одежду, спят с мужьями, рожают детей и кормят их до возмужания. Никто из них не может ответить на вопрос, где его родина».
Отметим, что Аммиан Марцеллин был отнюдь не кабинетный ученый, а опытный, бывалый воин. В частности, немало времени провел на персидском фронте, в том числе организуя оборону одной из осажденных крепостей. То есть повидал он всяких недругов в изрядном количестве, но гунны были для него полной аномалией…
Эрманарих ведет с ними долгую и тяжелую войну. Но конец ее, кажется, изначально предрешен. Относительно гибели самого «северного императора» есть разные версии.
Согласно первой, от Иордана: «Вероломному же племени росомонов, которое в те времена служило ему в числе других племен, подвернулся тут случай повредить ему. Одну женщину из вышеназванного племени росомонов, по имени Сунильду, за изменнический уход [от короля] её мужа, король [Эрманарих], движимый гневом, приказал разорвать на части, привязав её к диким коням и пустив их вскачь. Братья же её, Cap и Аммий, мстя за смерть сестры, поразили его в бок мечом».
От сей раны, якобы и скончался старый король.
По другой версии, не в силах противостоять дикой орде, понимая, что борьба проиграна, он сам бросился на меч.
А готы буквально ринулись, спасаясь от азиатского ужаса, в пределы Восточной Римской империи. С чего, собственно, и началась история Европы, какой мы ее знаем. Да-да, именно с переселения наших, скажем так, по меньшей мере, земляков (если не предков), переформатировавших весь расклад на много веков вперед. И оставивших русской интеллигенции внутреннее, инициированное неосмысленностью своей подлинной сути, и подавленностью эстетического чутья, терзание, выраженное Блоком:
«Не сдвинемся, когда свирепый гунн
В карманах трупов будет шарить,
Жечь города, и в церковь гнать табун,
И мясо белых братьев жарить!..»
Невольно хочется сказать, что, да, вполне могут жарить, гражданин Блок, если придерживаться ложных исторических воззрений.
Напомним, что после сарматского погрома, царство скифов доживало свой век в Крыму, пока его не добили те же готы. Так что, никакой третьей позиции не стало примерно так 1700 с лишком лет назад. И никак не «азиаты», а вполне европеоиды скифы, уже никак не могли что-либо гуннам противопоставить…
Готский меч
28 сентября по новому стилю Церковь вспоминает мученика Никиту Готского. В 372 году он был сожжен по приказу вождя Атанариха. То есть когда остготы уже вступали, видимо, в первые схватки с гуннами, вестготов угораздило затеять если и не полноценную гражданскую войну, то уж точно вооруженный конфликт на религиозной почве.
Дело в том, что среди них было уже немало христиан. Причем, тот же Никита крещение принял от епископа Феофила, участника Первого вселенского собора. Готское представительство на нем говорит о весьма существенном количестве обращенных. Их лидером был Фритигерн, а традиционалистов-язычников – Атанарих. Чья вера правильней, они во главе своих сторонников выясняли традиционным готским способом – резней себе подобных.
Однако, когда волна гуннов докатилась и до них, распри утихли, и все объединились под властью более знатного и опытного Атанариха. Надо отметить, что их родичи остготы тем временем тоже воевали друг с другом. Но по другому поводу – относительно принятия или отвержения факта гуннского доминирования.
Витимир, прозванный Винитарием за победу над венетами, внучатый племянник «императора» Эрманариха, был провозглашен его наследником и возглавил сопротивление. Первым делом он напал на антов. Принято считать, что они были славянами, но уверенности нет. В любом случае, они были союзниками гуннов, и этого было достаточно, чтобы учинить лютую расправу над их вождями. Во устрашение прочим колеблющимся они были распяты.
Но далеко не все готы его поддержали. Снова коллаборация – войско Гезимунда, уже непосредственного внука Эрманариха, примкнуло к гуннам, которых возглавлял Баламбер. В решающей битве этот самый Баламбер и застрелил из лука Винитария. Войско последнего было разгромлено, и орда двинулась теперь уже на вестготов.
Атанариха удалось обмануть – ночью гунны зашли в тыл его войску. Сражение было проиграно готами, но ситуация не была катастрофической. Им удалось оторваться от преследователей. И тут снова вопрос веры разделил их. Вождь христиан Фритигерн повел своих к Дунаю, чтобы договориться о переходе в Империю. А Атанарих ушел куда-то в Карпаты, видимо, намереваясь собраться там с силами.
Фритигерн получил право на убежище в Империи. Только понимали его две стороны по-разному. Местные римские чиновники рассматривали готов как беженцев и даже имели в виду, что те сдадут оружие. Последние, конечно, ничего сдавать не собирались и претендовали на статус федератов – военных союзников. В ходе торжественного ужина в честь встречи гостей спор вспыхнул с неожиданной интенсивностью. И готские представители были перебиты римлянами. Лишь ловкий Фритигерн ускользнул.
После чего массы готов, предельно раздраженные тем, что римляне практически не снабжали их продовольствием, да, вот, теперь еще и резать начали, взяли ситуацию в свои руки и начали грабить всю округу, причем круг перманентно расширялся. Местные подразделения римлян были разгромлены, к готам стали присоединяться восставшие рабы и вообще все недовольные.
Поскольку все это творилось уже в непосредственной близости от столицы Восточной Римской империи, сам ее глава Валент двинул главные силы против бунтовщиков. Войска сошлись под Адрианополем. Валенту стоило бы дождаться армию Грациана – императора Запада, но он переоценил свои силы и решил атаковать.
9 августа 378 года – одна из поворотных дат для Империи. Варвары наголову разгромили легионы. Сам раненый Валент пытался бежать. Заперся в крестьянской хижине, где готы его и сожгли.
После такой победы надо было развивать успех – брать и грабить города. Но вот этого готы пока не умели. Потоптавшись перед Адрианополем, подошли к граду Константина. Но там случился эпизод, деморализовавший суровых, но впечатлительных воинов.
Из ворот вылетели конные арабские наемники и один из них, практически голый и длинноволосый, прыгнул на одного из самых могучих готов. Мгновенно перерезал ему горло и стал пить кровь.
Пока творились все эти ужасы, римляне определились с новым императором Востока. Им стал опытный полководец и одаренный правитель Феодосий. Ему удалось, где силой оружия, где переговорами усмирить готов. Да, собственно, в конце концов, они получили желаемое изначально – им дали право разместиться во Фракии на правах союзного народа.
Даже Атанарих со своими язычниками прибыл в Константинополь и был принят с почетом. Но вскоре почему-то умер. Такое в Империи случалось не редко…
Однако, это был далеко еще не конец истории.
В 391 году на арену истории выходит молодой вождь Аларих. По не совсем понятным причинам он во главе своего войска начал марш по Балканам. Возможно, Фракия просто надоела. Целый год ему удается громить римлян. Пока на театре военных действий не появляется командующий западной группой римских войск вандал Стилихон. Это вообще было очень характерно, собственно, все войны Империи той поры – сражения варваров с варварами. Просто кто-то из них был под римскими знаменами.
Стилихон окружил Алариха, но по приказу Феодосия отпустил. И сам молодой вождь, и его контингент нужны были в войне против очередного узурпатора. Последующие три года Аларих союзник Феодосия, но в 395-м тот умирает. И все договоренности аннулируются. Готы провозглашают Алариха королем, ведь он из наиболее почитаемого у них после Амалов рода Балтов.
И начинается история рейдов Алариха по Балканам. Ему удается прорваться на Пелопоннес. А по дороге он при поддержке христианского монашества громит языческое святилище в Элевсине.
На Пелопоннесе города были слабо укрепленными, поэтому древние Кориф и Аргос легко были взяты готами. Целый год армия остается на полуострове. Возможно, Алариху тут понравилось, и он не прочь был осесть. Но вновь появляется Стилихон. В результате нескольких сражений ему снова удается блокировать Алариха. И снова он его отпускает. Есть версия, что два варвара заключили некий политический союз.
Так или иначе, в 401 году Аларих приходит в Италию. И здесь продолжается тот же бесконечный сериал – столкновения с римлянами, успехи, но как только появляется Стилихон – поражения. Но снова не до полного разгрома. И вот Аларих опять союзник, и уже рассматривается как участник похода на Константинополь, отношения Рима с которым тогда серьезно обострились. Но потом вдруг новые варварские нашествия – аланы, вандалы, свевы ворвались в Галлию. Короче, жизнь в те времена была совершенно немыслима по разнообразию коллизий и широте возможностей.
Это прекрасно осознавали современники. И, например, император Запада Гонорий подумал, а может Стилихон такой умный, что додумался до того, чтобы сделать своего собственного сына императором.
Эта мысль так глубоко поразила Гонория, что он не смог удержаться от искушения убить своего самого талантливого полководца со всеми его близкими и приверженцами. Это стало сигналом к антигерманским погромам во многих городах Италии.
Разномастные варвары, спасаясь, побежали к Алариху. И тот, недолго думая, двинулся на Рим. Император засел в хорошо укрепленной Равенне и не силах был помочь Вечному городу. Пришлось римлянам выплатить Алариху совершенно немыслимый выкуп за снятие осады. Да, к тому же, по его требованию были освобождены все рабы, находившиеся в городе. Последние, конечно, влились в его армию.
Но всего этого Алариху было мало, и он потребовал от Гонория явно неподъемной регулярной дани. После отказа он попробовал утвердить на Римском престоле собственного императора Аттала. Впрочем, тот вскоре ему надоел, и Аларих после очередных безрезультатных дипломатических усилий вновь взялся за оружие. Взялся всерьез. И 24 августа 410 года Рим пал. После чего был подвергнут, как и полагается, варварскому разграблению.
Запрет был наложен только на христианские храмы. Никто не имел права тронуть и тех, кто в них скрывался. Аларих заявил, что «воюет с римлянами, а не с Апостолами».
Покинув Рим, готы двинулись сначала на юг, намереваясь через Сицилию попасть в Африку. Но буря в Мессинском проливе сорвала их планы. Тогда Аларих пошел в обратную сторону, видимо, имея целью Галлию. В общем, после смерти Стилихона, он бродил по империи в любом приглянувшемся ему направлении. При этом, что характерно, он не стремился ее разрушить. Ни о каком геноциде римлян тоже речи не шло. Он, хоть и варвар, прекрасно понимал величие Римского проекта и искал себе и своему народу в нем место.
Искал как умел – мечом, главным образом. Но непрерывные походы и войны подорвали здоровье великого короля. В конце 410 года Аларих на 28-м году правления скончался.
По преданию он был похоронен на дне реки, отведенной на время в другое русло. Вместе с ним под водой и поныне покоятся несметные сокровища. Пленники, осуществившие эту землеройную операцию, были перебиты, дабы тайна сохранилась в веках.
Конечно, падение Рима стало чудовищным шоком для современников. Некоторые римляне утверждали, что это кара древних богов, которым граждане империи изменили, приняв Христианство. Опровергая таковых, Блаженный Августин в своем произведении «О Граде Божием», в частности, указал, что именно Христианство сохраняло жизни римлян в эти страшные дни. Ведь даже язычники прятались в церквях.
Думается, главное, что сделал Аларих (хотя, конечно, не имел этого осознанной целью) – добил античное язычество – начал в Элевсине, а в Риме закончил. Это и стало его подлинно всемирноисторическим деянием, а вовсе не просто взятие Вечного города.
Представителям же современной «готической» субкультуры стоило бы, хотя бы примерно, представлять, как выглядели true-готы. Их можно наблюдать на византийских фресках. Так вот, были они с бритыми лицами, но длинными волосами до плеч и челкой на лоб. Типа панк-группы Ramones, примерно.