Однажды в Голливуде

Язык кино отличается от привычного иносказания литературы и содержит внутри себя совершенно иные эстетические степени прелести, выданные режиссёром перед скучающим взглядом капризного зрителя, сидящего во мраке душного кинотеатра или в безнадёжном плену уютных диванов, расположенных в пределах крохотных панельных квартир. В нём не нужно воображать себе внешний вид персонажа из причудливо расставленных буковок, выстроенных различным образом перед читательским взором, распростертым размером, длиной в несколько приличных абзацев, а потом пытаться уловить внешние изменения образа среди сотен страниц в громоздкости описаний и крохотных кусочков приторных диалогов. Они причудливы и мимолётны. Безудержно щекочут разум, будто маленькое перышко из старой подушки, до тех пор пока не найдутся силы бежать или выразить пять степеней беспомощной капитуляции, перед тем, кто держал в руках орудие пыток. Автор подобно этому примеру безжалостно испытывает читательское терпение и пытается подловить тот самый бдительный скучающий взор. Будто каждый из собеседников узнав о том, что ты читал в последний месяц спросит: «Какого цвета были волосы у главного персонажа?» И ты только попробуй неуютно промолчать потупив взгляд по пространству разноцветной стены. Вглядывайся в фотографии и судорожно вспоминай… Бесполезно. «Даже имя не вспомнишь!» Тебя вмиг признают невнимательным читателем и лишат места эксперта. Тебе не объяснить, что в этот момент ты раздумывал о своём и прогонял в голове предыдущую сцену, что цвет волос не влияет на образы и построение текста. «Забудь! Забудь эту мысль!»Лучше подумай о предыдущих словах и насладись прекрасной цитатой из книги, созданной для для одиноких и ищущих женщин:Теория Клиффа гласит: то, что все называют ухаживанием, на самом деле просто чертова сделка. Девушка скорее пойдет на свидание с каким-нибудь богатым ***ком, для кого сумма в счете ни черта не значит, чем с влюбленным балбесом, который тратит на нее последний скопленный доллар.Передохнули? Тогда вернёмся к вездесущим разделам. Мысль… Она так и норовит ускользнуть от презренного взгляда читателя, который имеет свойство задумываться о своём в моменты прочтения. Порой бесполезно пытаться держать в голове сформированный образ, дополнять его кусками характера вытащенного из пролетевших на скорости слов, наполненных и пустых диалогов и через несколько мгновений теряешь последние несколько абзацев, которые ты прочитал. «Возвращаетесь заново! Там было много чего интересного!» Я сейчас про строки рецензии и цитату сказанную Тарантино. Вернитесь в самое начало. Прямо сейчас! Посмотрите заголовок рецензии и вдумайтесь о чём я пытаюсь сказать? Можно быть честным? Я изначально вёл к совершенно к другому истоку сказанной мысли, но и эта зарисовка достойна остаться в двух абзацах рецензии. Позвольте мне перекрасить и всё же выразить первоначальную суть, после должного погружения в созданную мной атмосферу. Её прекрасно дополнит и объяснит суть длинной цепочки, упомянутой выше одна из моих любимых цитат, расположенная в пределах страниц книги, которой посвящены строки данной рецензии:Тут вдруг Шэрон увидела, как все шестьсот голов перед ней слегка наклонились вправо, чтобы заглянуть в дверной проем. Шэрон тихо охнула. Конечно, лучше разглядеть они ничего не могли: кадр есть кадр. И даже не заметили осознанно, что наклонились направо; они это сделали инстинктивно. Так Роман заставил шесть сотен зрителей – а скоро и целые миллионы по всему миру – сделать то, чего бы они никогда не стали делать, если бы задумались. Но они не думали. За них думал Роман.Почему он это сделал?Потому что мог.Именно в этих словах отражено подлинное отличие подачи образов и средств выражения писателя и режиссёра. Книга намного лояльнее и оставляет право на выбор. Она будоражит фантазию, а не области восприятия образов. В случае откровенных споров: «Что лучше? Фильм или книга?» – даже не смейте меня приглашать. И вот почему…Язык кино отличается от высказывания книжного автора. Образы доносятся различными формами восприятия и в этом их несомненная прелесть. Не в угоду выигрывающей числом меня толпе, я привычно придерживаюсь осколков собственных мнений, словно благородный джентльмен придерживая дверь, входящим внутри истины. Одно из мнений построено на том, что можно сравнивать всё что угодно. Теплый клубень картофеля с жёсткостью используемой щётки, предназначенной для чистки зубов. Объятия любимой женщины и прелесть проливного ливня, где ты перестаёшь испытывать ненависть к окружающему миру и натягиваешь искренность забытой улыбки на полость лица, ощутив безграничное счастье. Ненависть к рабочему месту и стоимость квадратного метра в пределах тесных панельных квартир. Почему нет?! Сравнивать можно всё что угодно. Кроме единственной вещи… Нельзя говорить, что книга лучше, чем фильм или делать обратные выводы. Книга может быть плохой, непонятой, а фильм может быть только малобюджетным или написанным до предела бездарным сценарием, в который режиссёр не был способен вложить и толику собственной мысли. А может быть и он виноват? Суть абсолютно не в этом. Главная моя мысль состоит в том, что это абсолютно разные вещи и образы, которые нельзя сводить воедино. И именно с этой самой приторной мыслью после прочтения данной рецензии… Отправляйтесь читать прекрасную книгу Квентина Тарантино…Она полна невысказанных образов, смешений финала и середины повествования книги. Она дарит детали и улыбку о которой я писал в строках о принятии проклятого проливного дождя. Она ещё больше раскрывает героев, дополняя их новыми гранями и раздаёт ответы на вопросы, которые мучали на протяжении фильма. Здесь то, что не вместилось в общий хронометраж созданной киноленты, но то, что я бы посмотрел в исполнении шикарных актёров и я сделал это в пространстве моей головы. Они отыгрывали, словно в последний раз, как будто только что услышали комплимент слетевший с пространства тоненьких губ юной актрисы. Будто бы они услышали те самые слова, ради которых стоило жить и наслаждаться искусством. Вроде бы я высказал всё из своего длинного списка…– О том-то и речь, Джим, – объясняет Рик. – С каких пор у нас нанимают последнего в ***ном списке? Когда в ***ном списке остается последний, ты выкидываешь ***ный список к ***м и начинаешь новый ***ный список!«*ля, – думает Стейси, – а ведь так и делают».Квентин Тарантино смог удивить своим слогом, напоминая лучшие грани Буковски или высказывания Генри Миллера. Элегантная манера письма, искромётный юмор, прекрасные диалоги и великолепная альтернативная версия проклятой автором ненавистной реальности. Надеюсь, что это не последняя книга и он перенесёт свой талант режиссёра в русло писательского ремесла. Создание образов, диалогов и происходящих событий всегда были прекрасным языком выражения неповторимого авторского стиля. *Скрещиваю худые и длинные пальцы расположенные на правой руке…*Книга подойдёт тем, кто не остался безразличен к варианту изображения происходящих событий, переданных ранее, более доступным, кинематографическим языком. Тем, кто любит читать и погружать себя в пределы прекрасных историй. Тем, кто любит размышлять, сопереживать и погружаться без остатка в дебри сюжета. Тем, кто не страшится ненормативной лексики и не является самой ранимой натурой. Рекомендую! Как всегда…"Читайте хорошие книги!" (с)

Я не большой ценитель работ Тарантино (не бейте, пожалуйста), но нужно признать – этот человек умеет сделать из г…адости конфетку. И в этот раз обошлось без исключений – традиционно порицаемая, как жанр, новеллизация фильма получилась у режиссера полноправным расширением и так неплохого кино. Книга настолько иная и дополняющая историю, настолько меняющая ракурс и вкус сюжета, что ее смело можно назвать квинтэссенцией режиссерского взгляда Тарантино.Ничего удивительно, наверное, в том, что книга резче и гораздо грубее фильма. Тарантино демонстрирует черный пояс провокативности, расистских высказываний и истоптанной чувствительности. Сюда же его неоспоримое умение создавать по-настоящему потрясающие взрывные диалоги, которые приятно и видеть, и слушать, и произносить. Хотя сам язык повествования у режиссера предельно прост, если не примитивен.В книге много заметок автора, отступлений и дополнений. Благодаря этому получается очень особая ностальгия Тарантино по настоящим вестернам, его поклонение эпохе, которой по сути, в таком виде, в котором ее изображают сейчас, никогда не было. Пытаясь показать Америку определенного периода, режиссер гораздо больше раскрывает тогдашний Голливуд, а вместе с ним – свою, очень личную историю.

У меня нет никаких сомнений в том, что последние 20 лет мы жили в кинематографическую эпоху Тарантино.И у меня нет никаких сомнений в том, что эта эпоха закончилась. Постмодерну больше нет места в современном кинематографе. Режиссеры пытаются выдумать новые смыслы, людям нужны новые опоры в этом безумном кровавом/ кроваво-безумном мире. Да и новые платежеспособные юные взрослые не понимают отсылок к старым фильмам и не принимают жёсткий юмор на грани. Так что же остаётся неполиткорректным бунтарям?Писать книги, вот что! «Однажды в Голливуде» – это такая проба пера. Сначала вышел фильм, кто видел- тот видел. Советовать его не буду, не смотря на то, что мне он понравился. Потом появилась книга с абсолютно таким же сюжетом. И многие задавались вопросом: «А зачем? И фильм-то получил прохладные отзывы, зачем ещё и книгу выпускать?» Я тоже об этом думала. И долго не бралась за книжную версию. Но вот я здесь, прочитала и делюсь впечатлениями.Сюжет: второсортный актёр пытается остаться на плаву и хоть как-то бустануть свою карьеру, снявшись в ненавистном ему спагетти-вестерне; его единственный друг-бывший каскадер-бывший военный герой ни к чему не стремится, просто живёт, смотрит фильмы и занимается любовью, а не войной; в это же время их соседями ставится чета Палански-Тейт; Витор – суперзвезда авторского кино, Шэрон – восходящая актерская звёздочка. А вокруг уже ходит неудавшийся кантри-бард Мэнсон со своей шайкой укуренных хиппи.Если вы всегда хотели заглянуть на съемочную площадку к Тарантино и посмотреть, как он объясняет свои задумки и выставляет кадры, то вот он ваш шанс. Эта книга- буквально литературный сценарий кино. Здесь четко прописаны сцены, детали одежды, малейшие эмоции актеров. Здесь те самые тарантиновские живые диалоги, которым веришь. Здесь тот юмор, и те шутки, над которыми смеёшься.И да, здесь просто куча ног и описаний женской обуви.И не смотря на то, что я хорошо помнила фильм, мне все равно было интересно читать книгу. Если нас ожидает книжная эра Тарантино, то я к ней полностью готова. Пусть я не понимаю половину его отсылок к старому Голливуду и равнодушна к женским ногам, книги его я буду читать так же страстно, как смотрела фильмы.