Травка зеленела, блестело солнышко, в небе пролетала ласточка, с весной в сердце и песней из далеких стран, в клюве. А в цепких лапках, как доказательство своей песни, она держала веточку вишни, заляпанную разноцветной жевательной резинкой…
Бубль Гум только недавно родился, а его уже воспели, как дикую, но вполне симпатичную божью тварь.
–
Когда змей помаленьку прорастал из корня погибшего дерева, то даже прибывая в глубоком сне перерождения, его не покидало дурное предчувствие.
Острое наитие рисовало ему реалии, отличающиеся от его изначальной мечты. Ведь он хотел перевоплотиться в летающего и огнедышащего змея, вот только злосчастный фантик от жвачки спутал всю магию и что-то явно пошло не так, раз вместо лап и крыльев, он ощущал лишь корни.
Созревание нового воплощения шло своим неспешным чередом, но нетерпеливость и вертлявость, циркулирующие в крови змея, не давали ему покоя – он во всё горло зевал и потягивался, пытаясь корнями прощупать окружающую реальность.
И однажды, дотянувшись до законсервированных бочек с химическими отходами, зарытых глубоко под землей, нечаянно проткнул ржавую крышку и корнями нахлебался токсичной алхимии. После чего, было ему бирюзово-зелено, почти всегда.
Доброта, злость и веселый нрав, распевали в нем полифоническим многоголосьем и иногда, от этой гремучей смеси настроений, в нем рождались неожиданные партии случайных атональных последовательностей, вот тогда и случалось самое неожиданное.
Именно под этой квинтэссенцией настроений, он впервые, вместо вожделенного пламени, изрыгнул из глубины своей души шарик из жевательной резинки.
С тех пор, к нему и прилипло прозвище Бубль Гум – уж такова ироничная магия жвачки.
Бубль Гум уединенно обитал на краю города, но никак не по своему желанию, он был выселен на задворки местными жителями, за его непредумышленное вредительство.
