Глава 1
Я опаздывала, хотя какой смысл спешить на собственную казнь? Сегодня меня выдадут замуж за какого-нибудь урода. В этот раз отбора не удастся избежать. Вхожу в заполненное под завязку помещение кинозала. Здесь душно и воняет. Толпа взволнованно гудит. Нужно взять выдаваемый на входе номерок, цифры которого набивают на руке несмываемой в течение месяца татуировкой, чтобы ни у кого не было соблазна пересесть при виде избранного в пару, а потом занять место с соответствующим номером. Не успела я подойти к столу регистрации, как меня окликнули.
– Миа!
Ко мне, бойко всех расталкивая, пробиралась Диана. Точнее не Диана, а Д76483Н. Она тоже, как и я, из приюта. Только из другого. Сиротам имен не дают, только номера, поэтому часто приютские сами придумывают, как к ним лучше обращаться. С Дианой мы познакомились здесь. Она почему-то упорно считает меня своей подругой. Подставляет перед начальством, беззастенчиво сплетничает обо мне, обсуждая с другими, какая я тупая дура, и наивно полагает, что я ничего об этом не знаю. Но при этом все равно продолжает со мной "дружить". Я предпочитаю держаться особняком, ни с кем не общаясь и не знакомясь, она же считает, что, навязав свою персону, неслыханно меня облагодетельствовала. Наверное, так она пытается возвысить себя в собственных глазах и заодно в чужих, жалуясь на то, какая я безэмоциональная и жалкая и как ей тяжело со мной. Мне все равно – я уже давно научилась терпеть любые неприятные для себя факторы и отрешаться от безрадостной реальности.
Диана довольно высокого мнения о своей внешности: черные жидкие волосы сегодня старательно причесанные и покрытые толстым слоем вонючего лака, старательно подведенные черным карие глаза (пожалуй, чересчур старательно), крупноватый нос, смуглая кожа, высокий рост. По фигуре видно, что от сладкого моя "подруга" отказываться не привыкла. Лицо же ее сейчас выражает крайнюю степень недовольства. Растолкав всех, наконец, подобралась ко мне и схватила за руку. Я поморщилась. Не люблю, когда меня трогают и нарушают личное пространство.
– Вот ты где. Как можно опаздывать на отбор? Да ты даже не переоделась! Предстать перед будущим женихом в грязной служебной форме! И переодеваться уже поздно. Скоро все начнется.
– Что бы ни надела, краше не стану. Да и нет у меня ни одного платья.
– И зря. Уж хотя бы одно могла и прикупить. Куда ты зарплату деваешь?
Коплю, но это не ее дело. Молча пожимаю плечами.
– Распустила бы хоть волосы. Опять ты со своим пучком. Выглядишь как облезлая мышь.
Она отстанет от меня или нет? Продолжаю упорно молчать.
– Ладно, дело твое. Будет от тебя муж будущий нос воротить, вспомнишь меня, – Диана резко сменила тему. – Я специально пришла пораньше, чтобы места получше занять. Тебе номер уже взяла. Рядом сядем. На вот. Четыреста семьдесят девять, а у меня четыреста восемьдесят. Иди, ставь тату.
Командирша. Вообще, выбор номера для многих невероятно волнительный процесс, ведь решается их судьба, как минимум, на ближайший год. Именно на это время заключается брак по жребию, а потом супруги либо "продлевают", либо идут на новый отбор. Ди нагло лишила меня даже иллюзии выбора. Другая бы обиделась, но вот на то, кто будет моим будущим мужем, мне абсолютно наплевать. Так что пусть.
Диана продолжала что-то довольно щебетать и после регистрации потянула меня к нашим местам. Зажегся экран. Передача велась из телестудии нашего корабля по внутреннему каналу. Вел самое популярное в этот день шоу красиво одетый смазливый парень вместе со своими помощницами. Похоже на лотерею: девушка-ассистентка проворачивает красиво декорированное колесо, чем приводит в движение две огромные колбы с шарами. После перемешивания из каждой колбы выпадает по одному шарику с номером. Ведущий объявляет эти два и номера и… все. Поздравляем, образована новая ячейка общества. В тех залах, где находятся претенденты на брак, установлены камеры, так что каждый раз после объявления номеров показывают лица тех, чей номер выпал. Заодно и они могут сразу посмотреть, кто же достался им в пару. Вот в этом и состоит самый смак этого шоу. Всем людям всегда очень любопытно узнать, кому какая пара досталась и как будут реагировать счастливчики, когда сами все увидят.
Чего только не бывало год от года. Падали в обморок, ругались, плакали, ликовали. Равнодушные если и были, то мало. Некоторые даже пытались покончить жизнь самоубийством. Думаю, не надо говорить, что данные передачи, проводившиеся в этот день по всему Союзу, били все рекорды популярности. И вот, сбылся один из моих кошмаров. Я на отборе. Справа от меня ерзает на своем месте взволнованная Диана.
Давно отлаженная машина приступила к работе: объявление номеров пар, «остроумные» комментарии ведущего, интервью с приглашенными важными персонами из администрации корабля. Тошнит от всего этого. Скорее бы все закончилось. Но ждать еще долго. Отборы длились обычно не менее трех часов кряду, иногда и дольше. Раздражала Диана, ядовито комментирующая все происходящее на экране. Ей процесс выбора доставлял явное удовольствие.
– О, смотри, это же Гелима, она моет этаж на два уровня выше моего. Ха! Ну и уродец ей достался. По-моему, он на кухне котлы моет. Нет, ты погляди, как она побледнела. Так тебе! А не надо было жлобиться, тогда, может, и повезло бы больше. Как ни попрошу, никогда свою косметику попользоваться не даст. Та еще стерва.
Больше всего Диане нравилось наблюдать за неудачами и разочарованиями других. Впрочем, работа уборщицы, где ты в социальной структуре стоишь ниже животного и ценишься меньше, чем мебель, развитию особого человеколюбия не способствует. Я бы на месте девушки не торопилась язвить. Еще неизвестно, кто ей самой в женихи достанется.
Сейчас для развлечения публики разыгрывали «джек-поты». В этом году выставили самых завидных женихов, чьи номера хранились в отдельной колбе. По идее, невесты им выбирались из общей кучи, и у каждой девушки был шанс заполучить себе богатого жениха.
– Ерунда это все! – ворвался в мои мысли возмущенный голос Дианы. – Подстава. У них уже все решено. Сколько раз гляжу эти отборы. Смотри, всем этим красавчикам вон какие фифы холеные достаются. Несправедливо!
На экране и вправду по «счастливой» случайности именитому жениху пока ни разу не досталась девушка из низов. Диана смешная. Неужели на что-то надеется? Какая может быть справедливость в нашем обществе? Где женщины абсолютно бесправны, самостоятельной единицей не считаются и должны быть юридически закреплены либо за мужчиной, либо за какой-либо организацией. Хотя так было не всегда. Человеческая цивилизация, по сравнению с другими расами, существует не так уж давно, но чего только не было в нашей истории. В том числе и равноправие полов, и возможность свободных дружественных отношений с жителями других планет. А сейчас, по-моему, человечество гниет, опутывая себя все большим количеством правил и запретов. Недавняя гражданская война, произошедшая шестнадцать лет назад, это наглядно показала.
Тем временем избрание пар для элитных пород женихов продолжалось. Ведущий радостно объявил.
– О! А вот выпал шар с очень любопытным номером.
Камеры тут же показали сидящего в шикарном кресле мужчину в дорогом костюме. Надменный взгляд черных глаз, губы, кривящиеся в чуть презрительной улыбке. Мужчина отсалютовал бокалом с каким-то, по виду, крепким напитком в камеру. Женская половина в нашем помещении дружно начала томно вздыхать. Аура этого человека действовала даже через экран. Если оценивать объективно, то да, хорош. Этакий отдыхающий сытый хищник. Строгая, почти военная прическа, только длина густых волос цвета горького шоколада отпущена больше, чем обычно разрешено военнослужащим, твердый подбородок, прямой хищный нос, светлая кожа. Красив настоящей мужской красотой. Сейчас пошла мода на тонких, смазливых, женоподобных загорелых мальчиков, которую я абсолютно не понимала. Этот же мужчина явно не любил следовать модным тенденциям.
– Диана, а это кто? Раньше на отборе этого примера богатства и власти вроде не было.
– Ты что! Его же все знают. Это сын хозяина корабля и сейчас неофициальный глава всей экспедиции. Рикер Блэквуд. Таких людей надо в лицо знать, – на поучительной ноте закончила мое просвещение Диана.
– Зачем мне нужно знать, как там кто выглядит? За одним столом нам сидеть не придется. А почему его раньше не было на отборе? Всем же положено.
– Да у них там все куплено! Ему жена и не нужна, и так все бабы на шею вешаются.
– А…
– Тихо! Они достают шар с номером, интересно же, кого ему в пару дадут.
Ведущий выдержал торжественную паузу. Раздался звук барабанной дроби.
– Итак, номер пары Рикера Блэквуда находится в помещении ИС девятьсот двадцать восемь. – В нашем зале все встревожено встрепенулись. Номер четыре… – В моем ряду почти все девушки взволнованно вскочили. Еще бы. Это ведь невероятно. Диана болезненно сжала мою руку. – Семь… – Теперь настала моя пора волноваться. Но, в отличие от других девушек, я переживала по другому поводу. – И последняя цифра – девять! Номер четыреста семьдесят девять!
Да не может такого быть!
Изображение на экране разделилось на две половинки. В одной спокойно развалился в своем кресле Рикер, а в другой отразилась моя бледная ошеломленная мордашка с огромными, круглыми от удивления глазами. Почему-то меня больше всего привлекла не собственная персона, а попавшие в кадр лица сидящих рядом со мной девушек. Сколько в их глазах было смертельной зависти, не передать. Особенно у Дианы. Если бы взглядом можно было убивать, я бы давно дергалась в предсмертных конвульсиях. Представляю, о чем сейчас думала моя «милая» подруга. Ведь именно она собственноручно выдала мне «счастливый» номер. Ко мне оперативно подошли охранники, дежурившие на входе, дабы отконвоировать к жениху. Охрана и медработники всегда присутствуют на таких мероприятиях, поскольку чего только не случалось порой.
Экран продолжал транслировать меня и жениха, что правильно – при свидетелях вряд ли кто-то из появившихся завистников посмеет напасть. Стоит камерам отключиться, и от участи быть разорванной на части даже охрана не спасет. Поэтому лучше поторопиться.
Почти у самого выхода я обернулась, поскольку на экране вновь показали ведущего и приглашенных в студию людей. Болтливый невозмутимый красавчик, обычно за словом в карман не лезущий, сейчас просто молча стоял и не знал, что сказать. На заднем плане гости ругались и громко обсуждали произошедшее. На уменьшившихся картинках, переместившихся в углы экрана, все еще показывали Рикера. Как ни странно, но я не могу сказать, что он выглядел чем-то расстроенным. Скорее наоборот. Дальше я уже не видела. Меня вывели из зала.
Позднее я смотрела запись. Ведущий все-таки сумел взять себя в руки и привел нашу пару как пример честного, неподкупного и случайного выбора, о котором всегда кричало правительство союза.
Глава 2
Зайти к себе, чтобы забрать вещи и переодеться во что-то хоть немного более приличное, охрана не разрешила. Меня запихнули в лифт, и я стремительно взлетела с последнего уровня корабля на самый верхний. Створки раскрылись, и моему взгляду предстал огромный пустой холл. Вместо крыши – прозрачный купол, за которым отчетливо виден необъятный космос с мириадами звезд. На нижних этажах такой красоты не увидишь, там нет ни одного иллюминатора. Но полюбоваться звездами мне не дали. Долго куда-то вели. По пути людей почти не встречалось – большинство еще было на отборе. Потом у меня сменилась охрана, дальше им с их уровнем допуска было нельзя. Скромных субтильных дядей заменили на брутальных, накачанных стероидами мужиков в красивой строгой униформе. Я в своем пропыленном грязном комбинезоне начала чувствовать себя очень ущербно. Дальше, полагаю, будет только хуже.
Подошли к двери с охранной панелью. Один из сопровождающих меня мужчин набрал цифровую комбинацию, подставил для сканирования свое лицо, и только тогда створки дверей услужливо разъехались. Дальше охрана идти не собиралась. Мне недвусмысленно указали направление. Я не торопилась. Притормозила, как-то оробев. В открывшемся взору помещении все было роскошно и богато. Видимо, кому-то надоело ждать – мою застывшую в нерешительности тушку сзади чувствительно подтолкнули. Стоило мне ввалиться в комнату, как двери тут же захлопнулись. С трудом удержалась от малодушного порыва обернуться и забарабанить по закрытым дверям, слезно прося отсюда выпустить и вернуть обратно. Я бывала в ситуациях и похуже, вот и нечего нюни распускать. Так, ну что там у нас по программе? На мне этой ночью жениться будут?
При ближайшем рассмотрении комната оказалась не спальней, как мне поначалу подумалось, а кабинетом, или скорее конференц-залом. Причем пустым. Я здесь оказалась совсем одна. Походила по помещению, попыталась открыть двери, которых здесь оказалось четыре штуки, но все были заперты. На стул сесть не решилась – по виду он был очень дорогим, а главное чистым, в отличие от моей форменной одежды. Когда каждый день отмываешь грязь, быстро учишься ценить чужой труд. А потому пачкать мебель я не захотела. Так и пришлось в пустом зале глупо стоять, а потом и сидеть прямо на полу, наверное, не меньше часа. Что-то не торопится мой жених увидеть свою пару. И я хорошо понимаю, почему.
Неожиданно мое одиночество закончилось. Створки одной из дверей бесшумно раздвинулись, впуская Рикера Блэквуда (хорошо хоть успела узнать у Дианы, как его зовут) и еще каких-то мужчин. Мой жених окинул меня любопытным взглядом и вопросительно поднял бровь. Поняла, что все еще сижу на полу, и стремительно подскочила. Ощущаю, как помимо воли щеки начали заливаться краской. Чтобы скрыть свою реакцию, почтительно опустила голову. Сцепила руки перед собой в замок, как самая примерная служанка перед строгим начальством. Со мной никто не поздоровался. Судя по звукам, все расселись за овальным столом.
– Э-м-м… – раздался голос, который можно было бы назвать старческим. – З7893215СФ, присаживайтесь, пожалуйста, рядом со мной. Я должен сверить ваш код.
Подняла голову. Ко мне действительно обращается мужчина преклонного возраста и разговаривает со мной так осторожно, ласково, будто с диким животным. За короткое время он успел разложить на столе целую кипу каких-то бумаг. Я так понимаю, это юрист. Во главе стола расположился Рикер. Как раз между ним и юристом осталось свободный стул. Пришлось подойти и занять предложенное место. И чего я попу морозила на полу? Все равно сесть заставили.
– Э-м-м… – вновь протянул пожилой мужчина.
Не утерпела. Конечно, забавно было наблюдать, как юрист тушуется и ломает язык, произнося номер, но это сильно затягивало процесс. А я уже и есть хотела, да и уборную не отказалась бы навестить.
– В дальнейшем можете именовать меня Миа, – выразилась я в близком для юриста стиле. Я была серьезна и собрана. В сторону Рикера старательно не смотрела, но буквально ощущала на себе его изучающий взгляд.
– Хорошо, Миа. Протяните, пожалуйста, мне руку с номером.
Я послушно сделала, что просили. Юрист просветил сканером изображение с кодом на руке и удовлетворенно кивнул.
– Все верно.
Эх, а у меня еще была надежда на ошибку. Не понимаю, чего мне завидовали абсолютно все находящиеся в зале? Думают, я тут же вознеслась из грязи в заоблачные высоты? Ерунда. Как ни ставили ни во что, так и не будут ставить. Это только со стороны кажется, что у тех, кто сидит наверху, все прекрасно. На самом деле у них еще больше ограничений, чем у простого уборщика. Подтверждая мои мысли, на запястье щелкнул браслет, зажегшийся неярким малиновым светом. А вот это уже серьезная проблема. Юрист успокаивающе заговорил.
– Не волнуйтесь. Это простая формальность. Иначе людям с вашего уровня запрещено здесь находиться. Зато теперь ваше передвижение по кораблю не ограничено. Скорее наоборот, браслет дает вам доступ в сектор вашего мужа.
Меня тут явно за дуру держат. И юрист хорош, мягко стелет, да жестко спать. С ним нужно держать ухо востро. Мне уже доводилось сталкиваться с этим видом ограничителей – самый жесткий тип, который считывает эмоции. Заключенным в эти наручники людям позволяется свободно гулять фактически где угодно, но окружающие всегда могут чувствовать себя в безопасности. В случае, если у человека только возникнет мысль проявить агрессию по отношению к кому-либо, он тут же получает разряд тока. Если же он продолжит упрямиться и думать о членовредительстве, разряд тока увеличивается в разы. Вред причинить нельзя не только окружающим, но даже себе, то есть самоубийство не совершишь. Только сознание от боли потеряешь. Знаю, пробовала. Еще у этого браслета может быть уйма дополнительных интересных функций, можно варьировать опции. Интересно, кто будет выбирать, какие именно установить мне? Полагаю, мой муж.
Хуже всего то, что снять ограничитель самой не получится. И хоть по всему кораблю я смогу гулять свободно, все мои передвижения будут отслеживаться, и за пределы корабля, например, на одну из планет Союза, я вылететь без разрешения не смогу. Да, вроде замуж выдали, а ощущение, будто в тюрьму посадили.
Мне сунули под нос бумаги. Вот не понимаю. Присутствие юриста и Рикера необходимо. А чего остальные мужчины в количестве трех штук тут делают? Понятые? То есть свидетели, заверяющие контракт? У нас на уровне пары подписывают брачный договор без подобных изысков. Видимо, я слишком так сильно задумалась, тупо и невидяще уставившись на бумаги, что юрист счел нужным поинтересоваться:
– Простите, вы умеете читать?
Вопрос задан на полном серьезе. У нас образование среди низов не обязательно. Чисто формально, конечно, что-то есть, но почти никто не считает необходимым просвещаться. Так что читающих и умеющих писать не так уж и много. Это еще что. Правительство недавно издало новый указ, что женщинам, на каком бы социальном уровне они ни находились, учиться вообще не обязательно и, как показали последние исследования «ученых», даже вредно. Ага, женщин год от года становится все меньше, так что их дело не учиться, а рожать как можно больше и быть тупым бесправным приложением к мужчине. Короче, у меня слов ругательных не хватает по этому поводу. И нет бы протест объявить, организовать марш несогласных. Так нет, большинству женщин уже так запудрили мозги, что никто и не пытается сопротивляться. Считают, что так и надо.
– Умею.
Беру предложенный мне на подпись брачный договор и очень внимательно изучаю. Краем глаза ловлю усмехающиеся, снисходительные лица мужчин. Они, похоже, посчитали, что я соврала и притворяюсь, будто занимаюсь чтением. Посмотрим, кто будет смеяться последним.
Контракт – простая формальность. Стандартный текст, утвержденный правительством, в котором нельзя менять даже букву. Иначе он считается недействительным. После отбора его обязаны подписать обе стороны. Поэтому я просто пробежалась взглядом по всем пунктам. Сверяя, не изменили ли чего, но все было верно, как и положено. Подняла взгляд на юриста, и тот с готовностью подал мне ручку. Настроение у меня сейчас ниже никуда. Впору впадать в отчаяние. Кто бы мог подумать, что мой давно и тщательно продуманный план снова полетит в бездну? Теперь я четко отдавала себе отчет в одной не самой приятной для себя вещи – я неудачница. Но упрямая. Поэтому буду вновь и вновь биться головой о стену, пока либо не расшибу себе башку, либо, наконец, не сломаю злосчастную преграду.
Опять отвлеклась. В меня уже несколько раз успели ткнуть этой злосчастной ручкой и смотрят как на душевнобольную. Черканула свою подпись, и юрист передал бумаги Рикеру, и тот, гораздо решительнее, нежели я, подписался в документе. Вот теперь у меня совершенно официально и бесповоротно появился муж. Вновь заговорил юрист, обращаясь почему-то не ко мне.
– Обычно при подобном виде брака не разрешено сразу менять фамилию, только при условии сохранении семьи на второй год брака. Но для тех, кто из приюта и собственной фамилии не имеет, можно сделать исключение.
Рикер кивнул.
– Оформите ей мою фамилию.
Не поняла. А меня спрашивать, значит, не надо? Мне фамилия Рикера и даром не сдалась. И ему самому это для чего? Сижу и молчу. По идее, от меня ожидают, что я тут буду сидеть и пищать от восторга, но заставить сейчас себя притворяться я не могу. Поэтому надеюсь, что мое каменное лицо и отсутствие какой-либо реакции спишут на заторможенность и непрошедший шок от свалившегося на голову счастья.
Миа Блэквуд. А ничего так звучит. Рикер бросил пару слов о том, чтобы никаких номеров. Придется иногда меня в общество выводить, и смеха с неловкими паузами он не потерпит. Юрист оформил бумагу, по которой безликий номер теперь навсегда заменялся выбранным мной именем.
Следующий час я занималась подписанием целой кучи бумаг о неразглашении различного рода информации. Мой муж тесно работает с секретными сведениями, и я, как его жена, могу что-то услышать или увидеть, мне не предназначенное, и теперь, если буду много болтать, меня ждет вполне определенная ответственность.
Наконец, с формальностями было покончено. Юрист и сопровождающие его мужчины покинули кабинет. Я осталась наедине с новоиспеченным мужем. Старательно смотрю куда угодно, только не на него. Чувствую себя не в своей тарелке. Почему-то обратила внимание на руки Рикера, в данный момент сцепленные в замок. Ухоженные длинные пальцы. Кольцо-печатка с неизвестным мне гербом. Перевела взгляд на свои руки: грязные, обгрызенные ногти, заусенцы и застарелые мозоли. Подумав, спрятала свои неопрятные конечности под стол.
– Миа, – равнодушный спокойный голос. – Идем.
Рикер встал и направился к одной из дверей. Он не обернулся, чтобы проверить, следую ли я за ним. Полагаю, если я останусь сидеть здесь, мой муж вряд ли сильно расстроится.
Несколько переходов, и мы входим в богато обставленную каюту.
– Стой здесь и ничего не трогай.
Я что ему, собака? Рикер куда-то вышел, но быстро вернулся со свертком в руках. Всучил его мне.
– Сейчас выходишь в ту дверь. В конце коридора будет ванная комната. Моешься, приводишь себя в порядок, надеваешь то, что я тебе дал, и возвращаешься сюда. Все понятно или повторить?
Видимо, здесь самого низкого мнения о моих умственных способностях. Кивнула и пошла в указанном направлении. Вот интересно, он хочет, чтобы я помылась для этого самого? Первой брачной ночи? Что-то слабо верится, что моя скромная персона привлечет его в этом плане. Во всяком случае, я на это очень надеюсь. Диана говорила, на него и так все женщины вешаются, так что шанс у меня есть.
Зашла в комнату, оказавшуюся душевой. Над раковиной висело зеркало. Подошла к нему. Хотя я уже давно стараюсь не смотреть на свое отражение, сейчас, пожалуй, взгляну. Надо же знать, какой меня видят окружающие. В зеркале отразилась грустная блеклая девушка. Волосы светло-коричневого оттенка, который кажется скорее грязно-серым, спрятаны в аккуратный пучок, затянуты и прилизаны так, что и волоска не выбивается. Вообще, от природы я блондинка, но перекрашиваю довольно редкий сейчас цвет и как можно реже мою голову, чтобы не привлекать излишнего мужского внимания. В приюте, да и здесь, на нижних уровнях, слишком много случаев насилия. Глаза вроде бы серые, но такого неопределенного оттенка, что с тем же успехом их можно назвать как зелеными, так и голубыми. Тут многое зависит от освещения. Небольшой чуть курносый нос. Бледное изнуренное лицо, кстати, довольно правильной формы, можно было бы назвать миловидным, но на это никто ныне не обращает внимания – большие синие круги под глазами, удачно отвлекают внимание.
Грязная серая форма внушала отвращение, так что я с удовольствием ее сняла. Фигура у меня одни кожа да кости. Не от хорошей жизни. Деньги я старательно коплю и часто из-за этого недоедаю. К тому же постоянные изнуряющие физические тренировки по ночам тоже сделали свое дело. Особо выдающихся частей тела у меня нет. Это я про нижние и верхние девяносто. Все имеющиеся в моем арсенале женские прелести довольно небольшие и аккуратные.
Свела близкое знакомство с белым фаянсовым другом. Какой шик. А у нас внизу только сливные дыры. Залезла под душ и с огромным удовольствием поплескалась. Особое наслаждение было в том, что никто не торопит, за дверью не выстроилась длинная очередь из таких же желающих помыться. Закончив приятную процедуру, насухо вытерлась большим белым махровым полотенцем. Кажется, я начинаю любить жизнь чуть больше. За такое, казалось бы, маленькое удовольствие, при условии, что оно станет постоянным, я даже готова примириться с необходимостью спать с собственным мужем.
Натянула полученную от Рикера форму. От моей прежней она отличалась абсолютной чистотой. А еще она была из другого, более мягкого и приятного для тела материала, и не серого, а болотно-зеленого цвета. Что удивительно, размер мой.
Вернулась обратно. В комнате, которая, судя по всему, являлась гостиной, на диване развалился мой супруг. Меня ждет? Не зная, что делать дальше, застыла посреди помещения. Во всей этой роскоши я продолжала чувствовать себя некомфортно. Отважилась взглянуть на Рикера. Тот как-то по-хозяйски меня осматривает. Будто кобылу. Не взгляд, а рентген. Мы не успели еще толком пообщаться, но кое-какие выводы я сделать успела. Опасен. Рядом с этим человеком нужно быть вдвойне осторожной. Решителен, возможно, упрям. Лидер. Приказы отдает так, словно был рожден повелевать. Подозреваю, его подчиненные просто-таки стонут от своего требовательного авторитарного руководителя. Скорее всего, его многие боятся, и явно есть за что. Вновь напомнила себе, что я бояться не буду – со мной случались такие страшные вещи, что, в сравнении, все остальное, по сути, мелочи. Но, кажется, я поняла, чем тогда Рикер заинтересовал меня, когда на отборе его в первый раз показали на экране. И если я не ошиблась, то не так уж и страшен мой нынешний супруг, как хочет показаться, хотя за годы любой человек может сильно измениться.
– Миа Блэквуд – протянул с явной издевкой. – Ну что же, присаживайся, поговорим.
Пока я была в душе, Рикер успел снять пиджак, и рубашка выгодно подчеркивала его мощное накачанное тело. Уделяет время спорту? Похвально. Но мне это не слишком на руку. Хотя даже будь он щуплым тщедушным хиляком, с ограничивающим браслетом мне разницы никакой.
Села на указанное место. Всем своим видом демонстрирую готовность слушать и внимать. И мне правда интересно, что Рикер собирается мне сообщить. Он не спешил. Я вновь оказалась с головы до пят изучена. Если судить по лицу, то Рикер не слишком впечатлен увиденным. Но и недовольно кривиться, что удивительно, не торопится. Мягко, с ленивой грацией хищника поднялся с дивана и протянул мне какие-то бумаги. Я так засмотрелась на мужа, что и не заметила, что у него что-то есть в руках. Минус мне. Нужно быть гораздо внимательнее и не отвлекаться на внешность всяких мужиков. Пусть даже и собственного мужа. Ну, и что мне тут дали? Поверх бумаг золотом блеснула тонкая пластинка. О!
– Эта карточка – тебе. Я уже открыл счет на имя Мии Блэквуд. Каждый месяц туда будут перечисляться деньги на твое содержание. Тратить их можешь так, как тебе хочется. В бумагах есть все данные по счету. Денег, поверь, будет достаточно, чтобы ты ни в чем себе не отказывала. В пределах разумного, конечно.
Как щедро. Не пойму только, с чего такая милость, а потому чую какой-то подвох. Или меня зачем-то хотят купить. Сейчас, видимо, и узнаю. Рикер продолжил. Отметила, что говорит он со мной спокойно и чуть отстраненно. Вроде и вежливо, а все равно чувствуешь себя не очень приятно. Хотя это, наверное, и лучше, чем откровенное презрение или жалость.
– Жить будешь у меня. Я выделил тебе комнату, позже покажу. В ней можешь делать все, что заблагорассудится. Любые перестановки, смену оформления. В общем, все, что душе угодно, но только там. В остальных помещениях моего дома ты не хозяйка. Ясно?
Кивнула. Вполне.
– Далее. У меня есть помощник – Персиваль Брок. Он присматривает за домом и выполняет некоторые мои поручения. Тоже живет здесь. К нему ты можешь обращаться, если возникнут какие-нибудь вопросы. Он либо подскажет, либо передаст мне.
Принято.
– Я много работаю, поэтому видеться мы будем не так часто.
Ура!
– Ты можешь заниматься чем угодно. Меня это не волнует.
Вообще супер!
– Но есть ограничения. Во-первых, вести себя ты должна тихо и как можно более прилично. Знаю, для тебя это будет, возможно трудно, все-таки воспитание сирот оставляет желать лучшего. Но будь добра, постарайся. Иначе, если будет много жалоб, придется запереть тебя здесь и никуда не выпускать до окончания срока нашего брачного договора.
Это напрягает, конечно, но я лезть на рожон все равно не собиралась и надеюсь, что местный бомонд не станет меня слишком уж задирать.
– У меня будут еще к тебе некоторые условия, но об этом потом. В частности по твоему внешнему виду, воспитанию и многому другому. Все же мне придется иногда брать тебя на светские вечера. Вот главное требование – никаких мужчин. Любовников тебе заводить запрещено. Главное причина, по которой я выбрал тебя, – это твоя невинность. В низах это огромная редкость, как оказалось. Впрочем, тут тоже. На протяжении всего нашего брака ты обязана будешь оставаться девственницей, иначе больше никакого денежного содержания и других приятных бонусов не будет. И жизнь твою я превращу в ад. Все уяснила?
Сказать, что я была поражена, значит ничего не сказать. Я ожидала чего угодно, но о таком и подумать не могла. Что за бред он несет? А показался вначале адекватным. И что означает «он выбрал»? Отбор все-таки оказался не таким уж случайным?
– Откуда вы знаете, что я девственница? – сказать честно, ситуация меня сильно смутила. Как будто кто-то без спроса ворошился в моем грязном белье.
– Благодаря результатам ежегодного медицинского осмотра, естественно. Его как раз проводят перед отбором. А в чем дело? Неужели за эти несколько дней информация успела устареть? Впрочем, тебе все равно нужно будет снова пройти всех врачей. Так, на всякий случай. Мало ли какую заразу могли пропустить.
– Зачем вам все это?
– Тебе не все равно?
– Нет.
– Как уже говорил, я много работаю. Уделять много времени жене не смогу. И пока заключать настоящий серьезный брак не собираюсь. Однако меня буквально осаждают брачными предложениями. И эта осада в последнее время стала совсем невыносимой. Так что, как все и настаивали, я заключил брак. Как видишь, я не люблю, когда мне диктуют условия.