000
ОтложитьЧитал
Горячая струя крепкого чая заполнила кружку.
Чуть поколебавшись, вода притихла в ровную темную гладь.
Каждая частица природы знает свое место.
Только человек пытается преодолеть непреодолимое…
Дорогой читатель!
Для начала хочу представиться. Я бывший мэр города Волжск, Республика Марий Эл.
Горожане дважды доверяли мне руководить Волжском: сначала на выборах 1996 года, потом 2000-го. Всего я возглавлял администрацию города почти восемь лет, до августа 2003 года. Трижды избирался депутатом Государственного собрания Республики Марий Эл, состоял в списках республиканского парламента с 1992 по 2004 год. Четыре раза избирался депутатом Волжского городского собрания, дважды был его председателем.
В 2003 году я был осужден Волжским городским судом по статье 160 части 3 УК РФ (хищение бюджетных средств) на четыре года лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима. Но моим недругам такое наказание показалось недостаточным, и в 2005 году против меня было возбуждено уголовное дело по статье 290 части 3 (дача взятки должностному лицу местного самоуправления). Верховный суд Республики Марий Эл по совокупности дал мне восемь с половиной лет с отбыванием наказания в колонии строгого режима.
Своей вины я не признал. Считал и считаю уголовное преследование незаконным и политически мотивированным.
Оглядываясь назад, я понимаю, что в какой-то момент переоценил свои силы и совершил несколько серьезных ошибок.
Во-первых, мне казалось, что должность мэра и депутата вкупе с некоторой популярностью среди населения Марий Эл (а по всем опросам начала текущего века я имел в республике второй рейтинг после главы) дают основания рассчитывать на сохранение политической самостоятельности. Оказалось, что я глубоко заблуждался. Народу на меня наплевать, а независимость в России – это о-о-очень дорогое удовольствие.
Во-вторых, я по своей наивности (встречается такой недуг у провинциальных чиновников) поверил новому президенту России В. В. Путину. Мне казалось, что с его приходом в стране, пронизанной коррупцией, наконец-то начнут наводить порядок. Не секрет, что главы регионов давно превратились на своих территориях в крупнейших бизнесменов. Через родственников и подставных лиц они контролируют основные финансовые потоки, не отказывая себе практически ни в каких желаниях.
Когда глава Марий Эл начал операцию по рейдерскому захвату градообразующего предприятия Волжска, я поставил в известность центр. Слова Путина о диктатуре закона крепко сидели в голове. Я надеялся получить из Кремля, по крайней мере, моральную поддержку. Но вместо этого Кремль передал мое обращение главе республики. То есть тому, кто и творил беззаконие. Чтобы он на месте разобрался с жалобщиком. Ровно с этого момента из мэра и уважаемого человека я превратился в оппозиционера и врага народа.
А оппозиция – это в России практически приговор.
Как оказалось впоследствии, я очень заблуждался по поводу нынешней власти. За лояльность и преданность она готова простить любые преступления. Воруй, делись и молчи – вот секрет политического выживания в современной России. Это не голословное утверждение очернителя, а вывод, подтвержденный фактами собственной биографии.
К несчастью я оказался одним из первых, на ком власть отрабатывала технологию устранения неугодных политиков методом уголовного преследования.
Меня арестовали на несколько месяцев раньше, чем Михаила Ходорковского.
Спокойно, читатель. Никакой мании величия у меня нет. Я прекрасно сознаю, что калибр фигур несопоставим. О чем говорить: где я, а где Ходорковский! Но методы ведения следствия, приемы давления на свидетелей и судей – все это очень похоже. Смешно, но в речи прокурора на процессе по делу ЮКОСа я слышал до боли знакомые обороты из собственного приговора. Потрясающе! За сотни километров друг от друга совершенно незнакомые между собой люди, осужденные по разным статьям уголовного кодекса, получили одинаковый срок. В моем приговоре и приговоре Ходорковского сходятся целые абзацы. Судьи из разных уголков страны словно сговорились или рассылали друг другу тексты приговоров по факсу.
Я был достаточно осведомлен о методах ведения следствия по моему делу. Знал, как натягивают факты, как добывают нужные свидетельские показания, как преследуют тех, кто отказывался идти на сделку с совестью. Все это я знал, но не в моих силах было остановить государственную машину по уничтожению несогласных.
Зато никто не может помешать мне в борьбе за свое достоинство честно рассказать обо всех произошедших со мной событиях. Я назову их приключениями. Немало времени провел я за колючей проволокой, но в моей душе нет ни ненависти, ни жажды мести, ни отчаяния.
Годы в неволе не вычеркнуты из жизни. Я изо всех сил старался остаться человеком не опуститься в ту моральную клоаку, куда пыталась меня загнать карательная система. В тесных камерах, задымленных бараках я занимался физкультурой, писал книги, рисовал карандашом и маслом, а через несколько лет пришел к вере в Бога и занялся иконописью. Нет худа без добра!
Итак, читатель, перед тобой мой литературный продукт, который был создан в местах лишения свободы. Он состоит из трех книг.
Книга «Три вечера у камина» представляет собой автобиографию. Однажды, лежа на нарах, я поймал себя на мысли, что факты моей жизни так или иначе переплетены с судьбами трех президентов Республики Марий Эл. И мне показалось, что жизнеописание на фоне эпохи, пусть и субъективное, может быть интересно окружающим.
Вторая книга – «Дневник заключенного». Почти год, пока шли следствие и суд, я провел в СИЗО, где вел записи. То было очень насыщенное для меня время: борьба против незаконного ареста, выборы в Государственную думу, знакомство с новым, уголовным, миром. Все эти события – на страницах дневника, начатого летом 2003 года.
Третья книга – «По ту сторону свободы». Она была написана в первый год моего пребывания в колонии. За колючей проволокой я встретил совершенно разных людей. Профессиональных, убежденных зэков и тех, кто совершил преступление случайно, по житейской неопытности. Попадались и такие, кого за решетку упрятали незаконно. По тюремным меркам я был политическим узником, и зэки специально искали возможности познакомиться со мной, поговорить. Им было интересно выслушать мою историю и рассказать о своей. Наиболее интересные рассказы я начал записывать, они и составили основу этой книги. Она, кстати, была издана отдельно, тиражом в тысячу экземпляров, и быстро разошлась в Марий Эл.
Дорогой читатель, я надеюсь, что ты простишь несовершенства моих опусов. Все-таки они создавались в не очень комфортных условиях. Да и я не профессиональный писатель. Не стреляйте в пианиста: он играет как умеет.
В своих книгах я попытался спокойно и честно посмотреть на свою жизнь и жизнь окружающих меня людей. Я описал события так, как они запомнились мне.
Не суди меня строго, читатель. Возможно, мои воспоминания субъективны, но я живой человек. Уверен, время все расставит по своим местам.
Книга первая
Три вечера у камина
Провинция! Вам неинтересно? А мы так живем.
Для начала я немного расскажу о своей малой родине. Кратко обрисую структуру власти в Марий Эл, потому что без этого понять дальнейший рассказ будет трудно, особенно тому, кто живет не в республике.
Марий Эл – это среднее Поволжье. На северо-востоке республика граничит с Кировской областью, на юго-востоке – с Республикой Татарстан, на юго-западе
– с Чувашской Республикой, на западе – с Нижегородской областью.
Республика Марий Эл состоит из 17 административных единиц. Городов всего четыре.
Йошкар-Ола, столица, население (здесь и далее на 1 января 2012 года) 252 935 человек. Действительно центр республики. И географический, и финансовый, и образовательный. Жители республики, за исключением разве что жителей Волжска, Йошкар-Олу называют просто «город».
В то же время Йошкар-Ола – тупик: здесь заканчивается железная дорога.
Как и всякая столица, Йошкар-Ола живет за счет районов: в смысле и продовольствия, и людских ресурсов. За десять последних лет только в столице республики отмечен прирост населения (небольшой, но все-таки). Во всех остальных городах и районах население быстро убывает. По данным Росстата, в 2013 году в Марий Эл проживало 690 тысяч человек, тогда как в 2000 году было 743 тысячи.
Город Волжск. Население составляет 54 889 человек (в декабре 1996 года, когда я был избран мэром, в городе проживало 62 500 человек). Это юго-восток республики, самая граница с Татарстаном. До Казани пятьдесят километров, до Йошкар-Олы – в два раза больше. Удобное месторасположение: узловая станция Зеленый Дол и железнодорожный мост через Волгу. Поезд «Марий Эл» идет до Москвы 12 часов.
Город Звенигово, районный центр. Население составляет 11 848 человек. Город районного подчинения без своего бюджета. Географически тоже находится на Волге, чуть выше Волжска, имеет свой порт и судостроительный завод. Жители Волжска и Звенигова считают себя настоящими волгарями и гордятся этим. Волга в тех местах широкая, глубокая, с заливами и островами, с великолепными видами и прекрасной рыбалкой.
Город Козьмодемьянск. Населения составляет 21 190 человек. Как и Йошкар-Ола с Волжском, муниципальное образование не имеет сельхозугодий, сел и деревень
– чистый город. Основан в 1583 году – раньше всех среди нынешних городов республики. По преданию, во время похода на Казань Иван Грозный велел поставить на высоком правом берегу Волги свой форпост, сторожевую крепость, которую назвали в честь святых Кузьмы и Демьяна. Город с богатой историей, до 1917 года крупнейший в Марийском крае. Существует версия, что образ Васюков, всемирной шахматной столицы из романа «12 стульев», Ильф и Петров писали именно с Козьмодемьянска. До сих пор горожанам служит длинная деревянная лестница, по которой после знаменитого сеанса одновременной игры убегал от разгневанных васюкинцев Остап Бендер.
В Марий Эл четырнадцать районов. Почти все они похожи друг на друга, в первую очередь своими проблемами. Деревни вымирают. В связи с повальным воровством (местные алкоголики наловчились срезать со столбов электропередач провода и сдавать их в металлолом) жители в глубинке годами живут без света, телевизоров, холодильников. По этой же причине в деревнях кануло в лету проводное радио. Во время войны радио было, а сейчас нет. О былых посевных площадях не приходится и говорить. Каждый год посевной клин уменьшается. Если раньше марийцы корчевали лес, чтобы засеять новые площади под сельхозкультуры, то теперь распаханные поля зарастают березками и сосенками, под которыми по осени собирают отличные маслята. Колхозы поголовно банкроты: техники нет, горючего нет, удобрений нет. Есть только самогон, дешевый спирт и жидкость для очистки ванн «Трояр». Народ в деревне пьет все, что горит, зачастую погибая от отравления.
Самый бедный район – Юринский. В нем проживает всего двенадцать тысяч человек, из которых восемь тысяч пенсионеры. А самый богатый – Медведевский район, который со всех сторон окружает столицу республики и процентов на восемьдесят обеспечивает ее сельхозпродукцией. Проживает здесь порядка пятидесяти тысяч человек.
Мрачновато? Наверное. Но что делать – это правда. По-моему, провинция примерно одинаково живет по всей России. Есть природные богатства – люди себя прокормят, нет – бедствуют.
Говорят, что каждый народ достоин своего правителя. В Марий Эл сменилось три президента (республика как национальный субъект России имеет свою конституцию и институт президентства). Несмотря на наличие формальных механизмов демократии, население оторвано от управления республикой и чаще всего не понимает, почему принимается то или иное решение (наверное, как и по всей стране). Казалось бы, процедура всенародного голосования должна привести к власти наиболее честных и порядочных людей. Но в жизни все происходит наоборот. Наглому и циничному политику стократ легче выиграть выборы или за взятку получить высокую должность. Отсутствие вертикальных социальных и карьерных лифтов отбило у молодых и перспективных политиков охоту идти во власть. Самой власти, в свою очередь, тоже не нужны честные и принципиальные профессионалы. Ведь они будут отстаивать свое мнение, которое у людей такого рода присутствует в обязательном порядке. Высокому начальнику проще приблизить человека порочного, еще лучше с уголовным прошлым. Поставить папочку в сейф и погрозить пальчиком: «Делай, как скажут. А не будешь слушаться – сядешь за решетку».
Страдают от этого все: государство, общество, конкретные люди. Сколько времени прошло с распада СССР? Новому Российскому государству чуть больше двадцати лет, а только ленивый не говорит о том, что страна погрязла в коррупции. Все меньше граждан хотят жить на родине, создавать большую семью, воспитывать детей, честно работать.
А народ безмолвствует, поскольку исторически не приучен защищать свои права. У россиян, сотни лет живших общиной, не имевших частной собственности, выработался стойкий позыв боготворить власть. Любая власть от бога, говорит нам христианство. Сначала поклонялись царям. Потом, сменив лики святых на портреты пролетарских вождей, начали молиться на лидеров партии. Так и въелось в кожу, вошло с молоком матери: любая власть от бога. Страной управляют небожители. Кто бы они ни были, какой бы веры ни придерживались и какую бы идеологию ни проповедовали, надо подчиняться им и ждать от них лучшей жизни.
Наверное, только в России люди доходят до полного маразма, когда по всякому поводу пишут в Москву, в Кремль. Начальник плохой, пенсия маленькая, квартиры нет, кран течет… Разве можно представить, чтобы житель условного Роттердама отправлял жалобу премьер-министру Нидерландов о том, что у него прохудилась крыша? В гражданском обществе существуют самостоятельные ветви власти (законодательная, исполнительная, судебная), независимая пресса и конкуренция в политике. Сбалансированное таким образом общество давно научилось разрешать свои проблемы с помощью разумных законов и независимых судов.
Привычка боготворить любого мерзавца просто потому, что он у власти, делает наше общество слабым и неустойчивым. И разрушает саму власть. Ведь отсутствие общественного контроля в виде независимого суда и прессы, проистекающая отсюда безответственность в короткое время превращают любого чиновника, даже самого честного, в местного царька, которому все нипочем.
Президентов и депутатов мы избираем для того, чтобы они обслуживали нас. А они, как всегда, обслуживают себя. Известное дело, что о благе народа в высших эшелонах думать не принято. Дорвались до власти, как свиньи до кормушки. Все, что вокруг: леса, поля, дороги, заводы, нефть, газ – все принадлежат им. Народ терпит, ждет, что у людей во власти проснется совесть. А зря. Ничего-то у них не проснется. Мы должны раз и навсегда понять одну простую вещь. Страной управляют не небожители и не святые, а обыкновенные люди, которые, работая во власти, должны что-то сделать и для народа.
Сильные мира сего взяли на себя смелость решать наши судьбы и, возможно, судьбы наших детей. Хорошо бы приучить их к тому, что за все когда-то придется отвечать. Если не перед людьми и судом, так хотя бы перед богом.
«Три вечера у камина» – это неспешный рассказ о трех президентах Марий Эл, с которыми мне довелось быть знакомым. Устраивайся поудобней, читатель. Я постараюсь рассказать тебе кое-что интересное. Предлагаю сразу спланировать время: по вечеру – на президента.
Президент № 1
Владислав Максимович ЗОТИН
История…
Понимаешь, дорогой читатель: мы с тобой уже история! Мелькнула секунда, стукнул маятник, прошел час. А вот и день незаметно уходит за горизонт, уступая место сумеркам. Глядишь, неделя прошла, месяц, год. Да что год! Жизнь прошла, промелькнула, словно ее и не было. Жаль, а что делать. В пролетевшей, как скорый поезд, жизни мало чего успел сделать. А хотел успеть? А понимал, что не успеваешь? Вряд ли. Человек так устроен. Он редко живет будущим. Чаще настоящим, сегодняшним днем.
Я еще достаточно молод и хочу сказать времени: стоп. На планете живет много разного народа. Каждый человек творит свою маленькую историю, из которых складывается одна большая история. И, может быть, кто-нибудь когда-нибудь где-нибудь научится наконец извлекать уроки из того, что уже однажды случилось с другими.
Своим рождением я обязан двум несчастьям. Первое – это кампания раскулачивания, которая началась в стране Советов в тридцатые годы прошлого века.
Мои предки по линии отца жили в городе Вязники, что на реке Клязьма. До 1917 года Вязники входили в состав Владимирской губернии. Отец рассказывал, что большая семья Свистуновых не бедствовала. Один из братьев моего деда держал мельницу на Клязьме, другой был начальником пристани. А их отец, мой прадед, выкупив у российского государства патент, торговал водкой. В городе у него стоял двухэтажный дом. На первом этаже (сложенном из красного кирпича) у прадеда был магазин, а на втором (деревянном) он жил со своей семьей.
11 октября 1931 года приказал долго жить нэп, новая экономическая политика. В этот день было опубликовано «Постановление о полном запрете частной торговли в СССР». Страна взяла курс на форсированную индустриализацию и коллективизацию. Коммерсанты в одночасье превратились во врагов социализма, а дух предпринимательства большевики принялись выжигать каленым железом.
Спасаясь от начинавшихся репрессий, мои предки решили затеряться на просторах страны. Собрали пожитки и поднялись с насиженных мест. Не знаю уж, по какой причине, но их выбор пал на поселок Лопатино, неприметное место Среднего Поволжья.
В мае 1934 года здесь развернулось строительство целлюлозно-бумажного комбината. Растущей социалистической индустрии была необходима техническая бумага. Леса, то есть сырья, в тех краях было предостаточно. Плюс транспортные артерии – Волга и в десяти километрах железнодорожный мост через великую реку. Иосиф Виссарионович ткнул пальцем в карту и сказал: «Здесь, в марийских лесах, на берегу Волги, будет построен комбинат». И следом по стране Советов загремел клич: «Все на стройку бумажного гиганта!».
Вот на этот призыв и откликнулись мои предки. Люди они были хваткие и умелые. Уже вскоре на Шанхае (так назывались трущобы, из которых в будущем вырос город) они поставили пятистенок, рубленый дом. Таких основательных строений во всем Шанхае было только два – Свистуновых да Козловых. Остальной народ ютился в землянках и бараках.
Соседями Свистуновых оказалась семья Кокуриных, из которой происходила моя мать. Их в Лопатино тоже привело несчастье: половина деревни Клянчино Верхнеуслонского района Татарии, что за Волгой, в одночасье сгорела. Собрав то, что осталось после пожара, семья моей матери поехала прочь от пепелища в поисках новой жизни. На стройку Марийского целлюлозно-бумажного комбината брали всех желающих.
Таким образом, мои предки, как принято говорить, стояли у истоков города.
В 1937 году небезызвестный Николай Иванович Ежов был награжден орденом Ленина. Это известие, как писала официальная пресса, с энтузиазмом восприняли в поселке Лопатино. 23 июля коллектив рабочих, служащих и инженерно-технических персонала МЦБК на цеховых собраниях, в которых принял участие 2661 человек, вынес единодушное решение о переименовании рабочего поселка Лопатино в город Ежов. 11 августа 1938 года Марийский обком ВКП(б) и Президиум Верховного Совета МАССР отправили в ЦК партии и Президиум Верховного Совета РСФСР докладную записку о переименовании поселка Лопатино в поселок Ежово с подробным описанием причин такого шага. «Железный» нарком Николай Ежов на заре своей партийной биографии, в 1922 году, работал в Марийской автономии первым секретарем обкома. Однако Сталин инициативу строителей комбината не поддержал. Видимо, он просто чуть больше знал. Вскоре Ежов был арестован и расстрелян.
Ну а рабочий поселок Лопатино все же получил новое имя. Указом Президиума Верховного Совета Марийской АССР от 14 марта 1940 года он был переименован в город Волжск – по имени Волги-матушки. 6 июля это решение было подтверждено Указом Президиума Верховного Совета РСФСР. Население поселка к тому времени уже превысило 40 тысяч человек.
И немудрено: 5 декабря 1938 года были выработаны первые тонны целлюлозно-бумажной продукции. На полную мощность новый гигант советской индустрии заработал перед самой войной.
Война все смешала. Два моих деда погибли на фронте. А соседи, Свистуновы и Кокурины, породнились. Мои мать и отец работали на комбинате. Жизнь была трудная. Спасал частный дом, большой огород, живность и трудолюбие.
Сам я звезд с неба не хватал. Окончив школу с похвальной грамотой, поступил в Марийский целлюлозно-бумажный техникум. Семья большая, об институте думать не приходилось, а в техникуме стипендия тридцать рублей, да и специальность подходящая – электрик: кусок хлеба на всю жизнь.
В техникуме со мной произошел один интересный случай. Я учился на втором курсе, вечерами занимался художественной самодеятельностью и фотографией. Однажды в фотолабораторию зашел мой друг и вдруг ни с того ни с сего заявил: «Коля, а ты знаешь, что в городе Волжске тебе будет стоять памятник?». Я засмеялся. Ну какой памятник! Кто я? Простой парнишка с окраины. Отец через день пьяный, мать вечно на работе. Смешно слушать. Посмеялись и забыли.
Почти в двадцать лет меня призвали в армию. Служил на Украине: Львов, Винница, Николаев. Решил там и остаться. В то время шла активная вербовка здоровых парней на шахты Донбасса. Знаменитое поколение шахтеров послевоенных лет уходило на пенсию. Звучный лозунг «Донбасс задыхается без молодых людей» вкупе с заманчивыми финансовыми предложениями делал свое дело. Заявленные условия: единовременные подъемные в тысячу рублей, средняя зарплата в пятьсот рублей, квартира женатым и т. д. – в 1979 году были сказкой. В Волжске, как и во всей Марийской республике, такой зарплаты не видывали отродясь. Вербовщики ездили по армейским частям и заманивали дембелей посулами. А меня и не надо было особо агитировать – я и сам, как говорится, обманываться был рад. После демобилизации заключил трехлетний контракт на работу в шахтах Донбасса.
За полгода выучился на горнорабочего очистного забоя и три года отработал под землей, на добычном участке № 11. Добывал для страны «черное золото». Шахта имени Стаханова, что в городе Димитров Донецкой области, считалась одной из трех наиболее глубоких в Европе. Добыча велась на глубине более 1000 метров. Мой рекорд – 1100 метров. Как было обещано в контракте, через полгода там, в Димитрове, я получил однокомнатную квартиру. В 1981 году на донецкой земле у меня родилась дочь.
Не знаю, как сложилась бы моя судьба, но опыт работы в шахтерском коллективе, где любой каждую секунду рискует жизнью, дал мне огромный жизненный опыт. Можно сказать, шахтеры сделали из молодого парня настоящего бойца.
Через три года у меня закончился контракт. Не раздумывая, я вернулся в родной город. Квартиру в Димитрове обменял на квартиру в Волжске. На следующий год поступил на вечернее отделение Волжского филиала Марийского политехнического института. Учеба требовала времени, и я много раз менял место работы. В 1983 году познакомился со Станиславом Васильевичем Демковичем, который привез в нашу республику борьбу дзюдо. Он предложил мне попробовать себя тренером. Это было как раз то, что нужно. Тренерская работа начиналась с пяти часов вечера, в дневное время я был свободен, что давало мне возможность успешно учиться в институте. Выбранная специальность – инженер-механик – была непростой: сложные предметы, много чертежей, полуторамесячные сессии. Но управляться с учебой у меня получалось на удивление легко и естественно.
После окончания института я вдруг почувствовал, что тренировать детей в школе дзюдо мне уже неинтересно. Два моих ученика достигли высоких результатов.
Сергей Игнатьев стал многократным чемпионом России, двукратным бронзовым призером Кубка мира, получил звание мастера спорта международного класса. Анжела Щеголева заняла второе место на чемпионате мира по самбо и тоже выполнила норматив мастера спорта международного класса. Одним словом, у меня были успехи. Но я был детским тренером и своих учеников, как только у них проявлялись способности, вынужден был отдавать другим. После окончания института я понял, что больше не хочу такой работы. Высшее инженерное образование открывало для меня совершенно другие перспективы. Мне захотелось подняться над уровнем детского тренера. Захотелось стать взрослым.
И тут как нельзя кстати (со мной так часто происходит) случилась памятная встреча.
Забрал я сынишку из детского сада, иду с ним по улице, никого не трогаю. Вдруг мне на плечо опускается чья-то рука.
– Здравствуй, Николай.
Обернулся: батюшки, Евгений Николаевич Поляков, директор МЦБТ, моего техникума. Лысоватый, весь в веснушках, он улыбался мне во весь рот. Директор знал меня хорошо, поскольку в техникуме был я парнем заметным: участвовал в самодеятельности, играл на гитаре, заведовал фотолабораторией.
– Чем занимаешься? – сразу спросил он.
– Да так, весь в раздумьях. Месяц назад получил диплом об окончании института. Пока работаю в спортивной школе тренером по борьбе. Честно говоря, Евгений Николаевич, иду и размышляю о своем будущем.
Смотрю, глаза у моего директора загорелись, он подхватил меня под руку.
– Николай, я слышал про тебя. А если в родные пенаты? В техникум преподавать, а?
Я опешил. Это было очень неожиданное предложение.
– Не зна-а-ю, – неуверенно протянул я, – а получится? Все-таки я много лет занимался с пацанами борьбой, а тут студенты, лекции. Как-то не по себе. Смогу ли?
– Нашел о чем переживать. А мы на что? Поддержим, поможем. У меня на сегодня нет зама по вечернему образованию. Начнешь с административной работы и на полставки возьмешь кабинет Камышева. Он на пенсию по здоровью уходит, сердечко барахлит. Помнишь Альберта Романовича?
– Как не помнить, – улыбнулся я.
Альберт Романович Камышев много лет преподавал в техникуме электротехнические дисциплины – электроизмерение промышленных машин и механизмов и электроснабжение предприятий.
– Всех помню: закончил-то недавно.
– Тем более, – продолжал Евгений Николаевич. – Ты всех преподавателей знаешь, тебя знают. Осмотришься. Нашему педагогическому коллективу нужна молодая кровь. Не робей!
Его напор меня смутил. В одночасье сменить зал дзюдо на кабинет электротехники было слишком смело. Я молчал, пытаясь считать в голове варианты.
– Что, огорошил? – засмеялся Евгений Николаевич. – Ничего, до первого августа жду. Это уже через месяц. Живее решай. Поможем! – он хлопнул меня по плечу и энергично пошагал через дорогу.
Действительно в родном техникуме я знал всех: коллектив педагогов прекрасный. Теперь, имея высшее образование, работу мне все равно необходимо было менять. А борьбой можно заняться и по вечерам. Пусть дзюдо будет хобби.
Еще утром я планировал очередную тренировку, а вечером все мои мысли были уже в другом месте. «Авантюрист», – думал я, но ничего поделать с собой уже не мог. Вот так неожиданно моя жизнь повернулась на сто восемьдесят градусов. Понятно, что такой поворот сулил массу сложностей, но я прирожденный оптимист.
Вдруг я понял, что встреча с Евгением Николаевичем не была случайной. Это судьба. А судьбе сопротивляются только глупые люди. Я себя к числу таких не относил. Шел 1984 год.