Часть 01 Семейные тайны
С легкой руки Фёрста Ганса Люпена утром следующего дня, сразу после беспокойной ночи, когда я в порыве страсти, а точнее, своей же алхимической ошибки, сделал старшую принцессу Наварру женщиной, правитель тут же объявил о её брачном союзе с Великим героем-уничтожителем монстров, наследником известного рода Великого героя Рована Кансая.
Почему Фёрст сделал упор в представлении меня, как наследника уже почти забытого даже в Южной Флавии героя, неизвестно. Возможно, он стыдился того, что я – мелкий, провинциальный землевладелец, с далеко не самыми обширными владениями в одной из провинций небогатого южного соседа. Образ потомственного героя, подтвержденный уже своими собственными подвигами, показался главе семейства Люпен куда значимей и больше пришёлся ему по душе.
Для меня эта ночь страсти обернулась не просто формальным титулом Принца с правом посещать в постели супругу-принцессу, как обещал хитрец, а настоящей кабалой. Пришлось участвовать сначала в церемонии свадьбы, потом скучать на пышном обеденном приёме для гостей – пятичасовых, совершенно унылых посиделках за праздничным столом, где мы с Наваррой, как молодая супружеская пара, принимали многословные поздравления и ценные подарки от состоятельных гостей.
Здесь я впервые увидел глав кланов Яр и Фагот и их сильнейших телохранителей первой и второй ступени золотого ранга. Слабаки для меня, но если навалятся всей толпой, и успеют меня вырубить, пока я не применю «ауру ужаса», то вполне смогут со мной справиться. Надо держать ухо востро и не расслабляться, поэтому горячительные напитки я не стал пить даже в микроскопических дозах. Зато Фёрст бухал за троих.
Крепко выпив, неугомонный Ганс Люпен, опять устроил показательное состязание с демонстрацией личной духовной силы среди всех сильнейших боевых мастеров, присутствующих на праздничном приёме.
Разумеется, делалось это лишь для того, чтобы представители кланов Яр и Фагот, не присутствовавшие на прошлом приёме в мою честь, увидели, на что я способен не по слухам, а своими собственными глазами, и убедились, что связываться с обзавёдшимся героем кланом Люпен не стоит.
Чисто политическая акция. Но боевым мастерам всегда приятно лишний раз блеснуть своей выдающейся силой. На то и был расчет. Телохранители важных господ выходили один за другим, показывая ожидаемые значения в пределах десяти-двадцати пяти тысяч Ци.
По понятным причинам меня попросили к столу последним. Так как я не демонстрировал никакой заметной, угрожающей ауры, Фёрсту нужна была альтернативная, яркая демонстрация моей огромной силы для запугивания конкурентов.
Пришлось и во второй раз раскрошить в мелкие осколки большой показывающий кристалл, который в этот раз взорвался так мощно, что даже ранил некоторых гостей, сидевших напротив стола с кристаллом в дальнем конце зала. Стоявшего совсем рядом судью изранило настолько, что его, окровавленного, срочно унесли к лекарям. Парень чуть не умер прямо на месте. Я был в шоке.
Знал, что моя сила возросла после убийства избранников на сто двадцать процентов, поэтому не стал никак дополнительно себя накручивать, распаляться перед выбросом духовной энергии, но явно недооценил разрушительную мощь уже достигнутой второй ступени орихалка. Не сравнить с первой.
Если уже та мощных боевых мастеров и магических монстров золотого уровня срубала с удара, можно было догадаться, что обычные предметы получат куда большие повреждения. Выброс оказался настолько мощным, что заодно с взорвавшимся кристаллом распылил в мелкие щепки середину столешницы массивного деревянного стола, на котором тот стоял и даже частично повредил каменный пол под ним.
Осталась заметная, растрескавшаяся вмятина. А всё из-за того, что этот кристалл был перевернут верхом вниз и его касались не у основания, а сверху. Кто-то нанес отметки вверх тормашками. Так его и использовали. Стало понятно, что даже проходя через кристалл, выброс энергии никуда не девается, а направляется дальше, поражая всё на своём пути. Учту на будущее. Попытка замерить духовную силу на кристалле с моим огромным уровнем силы теперь небезопасная затея.
Зрители, а особенно телохранители кланов Яр и Фагот были просто в шоке от устроенного мной шоу. Зато как ликовал Ганс Люпен. Ему брутальная демонстрация моей силы понравилась больше всех. Он даже выскочил в центр зала, нисколечко не беспокоясь о раненом слуге и испорченных предметах, и стал громко нахваливать супруга своей дочери гостям. Первым делом переврал цифру убитых мной Крикунов-падальщиков при первом и втором вторжении в Восточную Флавию. Первых монстров стало уже не тридцать, а сотня, а вторых не сотня, а все две. Так как все тушки монстров сразу после боя перенесли во дворец, никто не мог опровергнуть его слова.
Мужчина тут же хвастливо всем рассказал, что, несмотря на юный возраст, я являюсь главой клана Кансай, Князем южной провинции Южной Флавии и крупнейшим землевладельцем в своей стране. Мой клан, оказывается, чуть ли не втрое богаче правящего клана Юрдов и за поясом держит известный всем торговый клан Лот. А после чудовищного разрушения столицы и дворца правящей династии Южной Флавии демонической армией, Фёрст Валхаим на коленях просил у моего клана денег, но был ни с чем отправлен назад в свои жалкие руины. Я же для всех гостей предстал, как несокрушимый воин, владелец заводов, дворцов, пароходов и вообще наилучший жених во всех пяти странах, как по силе, так и по достатку.
Хмельное пойло обезображивало неглупого правителя прямо на глазах. Он начал нести чушь и сильно шататься. Мне пришлось даже поддержать его, чтобы мужчина удержался на ногах, но язык Ганса был без костей и молотил даже в таком полуобморочном состоянии. Неизвестно откуда он вообще услышал эти сведения, но пьяный Фёрст без ложной скромности уже объявивший своего зятя завидным богачом, в дурацкой, крикливой манере, продолжил добавлять мне достоинств, сообщив всем, что я также являюсь Великим героем Южной Флавии, так как я истребил там целую тысячу Львов-оборотней! Тут он не сильно ошибся, хотя посчитать тушки монстров после разрушения защитной печати было невозможно, их количество могло быть ещё больше. Изюминкой на торте хвалебной речи стала во всеуслышание объявленная новость, что я еще и убийца дракона! Ну, всё, приплыли.
Откуда он мог это услышать, я уже догадывался. Скорее всего, после моей расправы над гвардией, Фёрст искал любые сведения обо мне и хорошенько допросил владельца торгового каравана, который я сопроводил в качестве охраны. Торговцы знают множество слухов. Это необходимо для успешного бизнеса. Что он ему про меня рассказал, если на мужчину сильно надавили, одним Демиургам было известно.
Мне стало тревожно, как бы пожилой торговец и его сыновья не стали жертвами палачей, оказавшись из-за меня в таком положении. В голове я отметил, спросить Ганса об их судьбе, когда он протрезвеет, а также сам решил проведать торговый квартал и гостиницу, в которой они остановились, чтобы их разыскать. Блин. Недооценил я коварство Фёрста. Он, как паук в паутине, всё знает и дергает за ниточки, тянет в своё логово нужных ему людей, оказавшихся в пронизанном его паутиной городе.
После моей демонстрации силы и хвастливого трёпа Ганса Люпена, которого мне пришлось на плече тащить назад к его месту за столом, представители кланов Яр и Фагот резко вспомнили, что у них ещё множество дел. Быки не доены, овцы не стрижены, товары в лавках не проданы, и вообще им так сильно домой захотелось, что сил нету терпеть и, очень нервозно, с множеством поклонов они поспешили на выход. За ними почему-то домой засобиралась ещё половина гостей. Стало попросторней, но, к сожалению, празднования ещё не подошли к концу и ради Наварры, для которой это особенный день, я продолжил сидеть в виде пугала-жениха за столом.
Однако и самой невесте долго находиться в сидячей, вертикальной позе оказалось слишком мучительно, и её прямо с креслом унесли во второй половине «празднования» в личные покои, чтобы отдохнуть. А за столами в это время началась натуральная пьянка, начало которой положил сам Фёрст, выкрикивая тосты за молодых каждые пять минут.
Не выпить, когда правитель поднял бокал – неуважение. Вот все гости и наклюкались до ноздрей. Разумеется, массовая потеря трезвости закончилась дракой хозяев и прислуги двух других, на дух не переносящих друг друга кланов. Благо их телохранители не пили и занимались растаскиванием дерущихся, вместо того, чтобы подчиниться пьяным приказам нанимателей и убить тут всех и вся. Короче, настоящая средневековая, сельская свадьба, где нажравшись до невменяемости, все вспоминают старые обиды, выясняют отношения, но на утро все претензии забываются, если серьезных повреждений нанесено не было.
Решив, что раз невесты уже нет в зале, Ганса Люпена, заснувшего прямо на троне, также под руки увели отдыхать, то и мне делать за столом нечего. Первым делом, беспокоясь за Наварру, я отправился в личные покои, которые для нас с новоиспеченной супругой стали законно общими.
Как Принц, я мог бы потребовать для себя другие, но покои принцессы меня полностью устраивали. Они были тихими, при открытых ставнях – светлыми, оснащенные крепкой дверью и мощным засовом. Располагались на втором этаже, так что заглянуть или забраться в узкие окна-бойницы тоже было не так просто.
Плюс, стоило прилечь в постель, как рядом тут же появлялись призывно оттопыренные ягодицы моей молодой жены, предлагая «потрудиться над наследником». То же самое произошло и в этот раз, стоило мне заглянуть под одеяло. Или принцессе сам процесс понравился или она действительно загорелась идеей родить мне, а скорее себе ребенка. Причем подсовывая зад, Наварра всё ещё робко прятала своё залитое краской лицо.
Прикоснувшись к ягодицам, а затем, перехватив женщину руками за талию, мне показалось, что её тело слишком горячее. Да оно просто горело огнем! Странный новый симптом или… Я, было, забеспокоился, что у моей новоиспеченной жены началось серьезное воспаление одной из ран, но случайно глянув на тумбочку у стола, где я оставил третью пилюлю горячей крови с инструкциями, когда её надо использовать, мне всё стало ясно. Наварра почувствовала, что ей опять очень холодно и приняла это средство снова. Оно и действовало сейчас, вынуждая принцессу бесстыдно подсовывать мне свой голый зад.
Правда, в этот раз принцесса лежала в кровати не голой, а в длинной, мягкой, белой, ночной рубахе, но та была предусмотрительно задрана выше талии, чтобы не заграждать мне доступ к тому, что женщина настойчиво хотела предложить. Но я не торопился скидывать одежду, и сгоряча вонзаться в возбужденную женщину, желая сначала выяснить, по какой причине она приняла оставленное ей на крайний случай средство и приняла ли она его вообще? Чтобы сделать правильные выводы о её текущем состоянии, мне нужно было выяснить эти подробности.
– Мой нежный муж, простите меня. Я была легкомысленна и хотела опять испытать те же чувства, что меня посетили вчера, – вдруг призналась Наварра, нетерпеливо ёрзая в постели и уже совершенно бесстыдно выпячивая свои округлости ещё ближе ко мне.
– И что же ты почувствовала?
– Я словно парила в облаках, а ваши яростные проникновения заставляли всё моё тело и душу содрогаться от наслаждения, но утром я уже не ощутила этих радостных чувств и теперь меня терзают сомнения. Почему это случилось? Мои чувства к вам с тех пор очень изменились. А вы? Вы ещё любите меня или я вам больше не мила? – расстроенно спросила Наварра.
Я хотел было отругать её за принятие лечебного средства без веской причины, но понял, что у девушки натуральная ломка и она соврала, что не может больше сидеть в зале, чтобы поскорее вернуться и съесть желанное средство, вызвавшее вчера прилив наслаждения. Понятно, ей и без секса в этот момент очень даже неплохо, а с ним так вообще будет супер.
Наблюдая за своей молодой женой, слушая её мольбы опять отправить её на вершину блаженства, и последовавших за этим наглых попыток нанизаться на меня, я понял, что в пилюлю попал не только сильный афродизиак, но и что-то одурманивающее, наркотическое.
Наварра была словно под легким кайфом. И заниматься в таком состоянии сексом вчера ей очень понравилось, из-за чего утренний секс без допинга показался ей скучным и пресным. Это проблема. Она подсела на допинг очень быстро, с первой же дозы, а значит, впереди будут мольбы дать ещё пилюльку, период ломки, депрессии и капризов. Надо держаться от неё в это время подальше. Я всё равно ничем не смогу ей помочь, только буду провоцировать к новым просьбам.
Поддавшись просьбам привлекательной женщины, взять её здесь и сейчас, я не покинул постель уже до утра, а утром почувствовал себя, как выжатый лимон. Да уж, высушила меня Наварра под кайфом по-полной. Боль в ногах была забыта. Возможно, пилюля оказывала и обезболивающее действие, раз она успела побывать и подо мной, и сверху, раком и боком, пока я совершенно не обессилел и не вырубился от утомления.
Да, ну нафиг ещё раз лечь в постель с барышней под допингом! И откуда у раненой и обескровленной столько сил взялось? Она и после всех многочасовых кувырканий об меня терлась горячей кожей и ёрзала в постели, не находя себе покоя. Однако, жаловаться я мог только на себя. Сам сделал непонятные пилюли, сам их принцессе всучил. Теперь называю её наркоманкой и бегу от ответственности.
Утром я был очень уставший, отработав полночи отбойником, чувствовал себя разбитым, даже мышцы пресса и спины болели, как после тренажеров, а Наварра наоборот, живчик. Глаза горят, руки по моему телу в безумном танце бегают, бедром прижалась, гладит, намекает, хочет продолжения, словно действие пилюли с той же силой продолжилось до утра, хотя чувствую, жар спал. Это было как-то подозрительно, и я решил выяснить, а не употребляет ли она ещё что-то.
В таком приподнятом настроении принцесса быстро призналась, что ещё с позавчерашнего вечера, а значит, со дня нашей первой неслучайной встречи в этой постели, а также вчера вечером и сегодня с утра она выпила специальное средство, что её папенька посоветовал употребить перед тем, как лечь с мужчиной в постель. Якобы маменька с ним быстро зачала её четверых сестер. Средство убирает робость, поднимает настроение, раскрепощает женщину и этим способствует более быстрому зачатию ребеночка.
Приплыли. Папаша какую-то наркоту дал, я тут еще не пойми что нахимичил, оно всё перемешалось у ничего не понимающей девушки, и она отправилась в страну розовых единорогов. Но как наркота отпустила, обычное трение половыми органами Наварру очень разочаровало.
Теперь она вновь заряжена. Надо срочно отобрать у неё эту гадость и папаше сказать, чтобы больше не давал всякую дрянь дочке. Помощник, блин. Что за дитё там зародится под наркотой? Урод с множеством физических отклонений будет печальным итогом нашей «ночи любви».
Похоже, не только Ганс в семейке Люпенов своеобразный, тут и его супругу, которую я вообще не наблюдал вживую, надо к воспитанию дочерей подключить, пока хитрозадый папаша не наворотил дел. Возможно, и не наблюдал я супругу Фёрста по той причине, что она уже конченная наркоманка. Сколько она лет на этой дряни, если ещё четырех дочерей на ней зачинала. Ух, как же я был зол! Но раз уж я влез в эту семейку, уже породнился с их старшей дочерью, просто так оставить эту проблему я уже не могу. Будем потихоньку разбираться.
Часть 02 Расследование
Я думал, проблема с наркоманией имеется только у принудительно закрытой в её личных покоях супруги Ганса Люпена, но это оказалось куда более глобальной проблемой. В Восточной Флавии четырнадцать лет назад эликсиры «Для зачатия» принимали все, кто мог это себе финансово позволить. Они были очень популярны. Просто нарасхват.
Как я смог выяснить, посетив с одним из флакончиков, отобранных у Наварры, гильдию алхимиков, Лизель и Ганс Люпен принимали их с тех самых давних времен и до сих пор, причём ежедневно! Под запросы Фёрста втайне ежедневно изготавливалось шесть флаконов наркоты.
Разумеется, алхимики не выложили мне это по доброте душевной. Пришлось пригрозить, что я повешу их всех вместе с потомками на городской стене, а перед этим пришлось эффектно выбить крепкую, обитую железом входную дверь и вынудить стражу сдаться ещё одной демонстрацией силы. Слухи в городе распространялись очень быстро, и кто я такой, знали уже поголовно все горожане. Правда, ещё не все сходу узнавали. Принц-защитник пригрозил убить всех, кто имеет отношение к наркоте, включая их родственников, и это быстро развязало трясущимся старикам языки.
Сейчас наркоту изготавливали лишь для дворца и главы гильдии алхимиков. Он продлял себе этим средством молодость, ведя активную половую жизнь с довольно юными партнершами даже в своём шестидесятилетнем возрасте. Но это происходило преступным путем, так как он держал их, что называется «на игле». Подсаживал и использовал за очередную дозу. Мерзкий гад. Его я демонстративно казнил на месте, оставив от виновника всех бед одно кровавое пятно на полу.
После чего мне выдали наиподробнейшую информацию в даже не требовавшихся мне деталях. Алхимики имели тесные контакты с дворцовыми лекарями, и они доложили, что один флакон Фёрст обычно выпивает с утра "для бодрости", если припекает, уединяется в своих покоях с молодой прислугой до обеда.
Вторую дозу он принимает уже вечером, перед ужином «для аппетита», после чего почти всегда посещает своих банщиц в купальне. Они кормились этой гадостью с его рук и устраивали ему веселые вечера в купальне, а еще более веселые для знающих стражников и слуг дворца, которые тайно прокрадывались в место проживания нимф поздним вечером.
Теперь их странное хихиканье и бесстыдный, томный взгляд стал вполне объясним. Ну, не могут женщины, которые видят тебя впервые, так искренне загореться желанием отдаться, причем Марк, хоть и симпатичный парень, но далеко не предел женских мечтаний. Слишком молод, худощав, всё его тело в шрамах после роковой встречи с красногривыми обезьянами. Их не убрали даже духовные переплавки тела.
Мне удалось отобрать у Наварры несколько пузырьков с наркотой, что дала ей совсем не мать-наркоманка, а её родной отец-сводник. Благодаря алхимикам удалось в подробностях узнать, что это за чудесное средство и откуда всё началось. Четырнадцать с небольшим лет назад гильдия алхимиков вышла на рынок со своим новым чудодейственным зельем «Для зачатия», которое открыл, и состав которого держал в строжайшем секрете сам глава гильдии.
Эффекты эликсира: расслабление, прилив возбуждения и эйфория. Оно позволяло получить новые впечатления и удовольствие от близости с уже приевшимся партнером, разжигало страсть. Короче, чудо-средство для старых или испытывающих друг к другу прохладу или даже неприязнь супружеских пар. Подойдет и для пар, где жених престарелый толстосум, а невеста едва вышедшая из детского возраста жертва деловой сделки.
Все четыре младшие сестры Наварры были зачаты только благодаря ему. Правда, дети из-за побочных эффектов средства выходят в пятидесяти процентах случаев добродушные, милые, но, бл*ть тупые, как пробки. Безнадежно тупые и трудно обучаемые. Короче, дебилы.
Табита и Самари попали в эти пятьдесят процентов в семье Фёрста Ганса Люпена. Хотя, пока они молчат, и не скажешь, что девицы дефективные, но узнав о такой их проблеме, я проверил, в чём это проявляется на Самари. Действительно клиника. Можно ей в рот грязную ногу засунуть, да хоть посреди коридора раком поставить и отыметь. Слово тебе не скажет. Послушная и добродушная, как теленок. Разумеется, я ничего такого не делал, но и других проверок хватило, чтобы это понять. Поэтому Табита и Самари сами по дворцу не ходят, только с нормальными, здоровыми сестрами. Уж больно они податливы, и легко и, что самое страшное, беспрекословно подчинятся даже незнакомым людям. Ими может воспользоваться любой пробравшийся во дворец злодей.
Кстати, Наварра мне призналась, что обе эти принцессы-дебилки уже давно не девственны. Кто-то из слуг или стражи их еще десятилетними попортил, но они даже ничего никому не сказали. А спрашивать бесполезно, они до сих пор не выдали, кто это сделал. Не помнят кто, или были так запуганы, что до сих пор боятся ткнуть в обидчика пальцем.
Целое поколение таких детишек родилось в столице у здоровых, богатых, полноценных родителей и, сопоставив одно с другим, к гильдии алхимиков возникли вполне резонные вопросы. На этом производство зелья срочно прикрыли, глава гильдии временно покинул свой пост, но проблемы на этом не закончились.
Появилось множество недовольных, желавших получить ещё одну, две, сколько удастся купить порций опасного зелья, даже зная о всех вредных последствиях. У сотен людей возникла сильная зависимость, сопровождающаяся нешуточной ломкой, физической и психологической. Вернуть в мир краски после страны розовых единорогов было очень сложно. На волне затяжной депрессии прошла волна самоубийств.
Благо, средство продавалось вначале небольшими партиями, только женщинам и только в Восточной Флавии. Но даже с дорогой отпускной ценой, задержками в производстве и ажиотажем при каждой продаже, столицу вскоре накрыла волна «очень страстных» жен, готовых дать и соседу, и случайному прохожему, и попрошайке в лохмотьях, если тот не прочь присунуть. Просто форменный кошмар и жуткий позор для многих уважаемых семей и кланов.
Слухи о демонической крови, входящей в средство «Для зачатия» привело даже к закрытию гильдии алхимиков на год с конфискацией всей партии демонических зелий правителем. Не уничтожением дряни, а именно конфискацией.
Испытывающая сильный позыв снова и снова принимать средство «Для зачатия» супруга Фёрста так сильно подсела на него, что умоляла правителя снова разрешить алхимикам открыть гильдию. Она активно пользовалась конфискованным товаром, но как любой наркоман боялась, что его запасы иссякнут.
А так как Ганса никогда особо не интересовала его супруга, брак с которой был лишь экономическим союзом двух кланов, то он позволил ей вредить себе опасным средством сколько угодно. Но после серии беременностей Лизель от всяких конюхов, поваров и стражников, которых та использовала для удовлетворения своей похоти, он пришел в ярость и закрыл её в личных покоях, правда, позволяя захаживать к ней паре уже престарелых слуг, от которых точно не будет потомства.
Как я и думал, она конченный нарик, рожала одиннадцать лет, как свиноматка от непонятных мужчин, убегала из дворца, отдавалась первому встречному, и её даже не волновало, куда деваются после беременности и рождения её дети. Ганс бы с радостью обезглавил или сжег жену, если бы не экономические связи с её кланом, а ещё он сам подсел на демоническое зелье в период зачатия их младших детей и оказался с ней в одной лодке.
Наварру миновала эта зараза. Она единственный ребенок в семье, зачатый и рожденный до появления «чудесного» средства. Но доступ к наркоте сыграл с правящим кланом злую шутку. Все кто справился с депрессией, не наложил на себя руки под чутким присмотром родных, и на полгода оставался без наркоты, смог вернуться к нормальной жизни, а вот безвольная супруга Ганса Люпена, он сам и те, кого он подсадил по каким-то своим соображениям, стали заложниками этого наркотического средства на годы. Официально прекратив производить средство «Для зачатия» для широкого круга покупателей ещё со времен закрытия гильдии, она никогда не прекращала производить его для дворца.
И вот такую заразу Ганс Люпен подсунул своей «любимой» дочери Наварре, чтобы она не лежала бревном в постели. Это средство гораздо сильнее проявило себя в сочетании с «Пилюлей горячей крови», но животный позыв к сладострастию был вызван именно средством, а не действием пилюли, как я подумал вначале. Кто ж знал, что даже в мире Лестницы Совершенства Демиурги смотрят на наркотики сквозь пальцы.
Я также выяснил, что наркоту Фёрст приказал добавить мне в пищу и воду, что подавали на стол во время допроса Верховного жреца. Хотел сделать из меня ручного пса, которого он также будет кормить с рук за дозу, но я очень быстро просек, что с настроением что-то не так. А самым наглядным примером странных перепадов настроения и перемежающейся робости и развратности стала именно Наварра.
Средство и вызвало у меня повышенную чувствительность кожи, зуд и прилив избытка чувств к обнаженным банщицам. Постепенно я восстановил полную картину событий последних дней, после чего без раздумий бросил Ганса Люпена и его супругу в подземную, дворцовую тюрьму на хлеб и воду. Пускай проходят детоксикацию. Я не из сердобольных, даже двенадцатилетнюю сестричку Весту заставлял в поте лица работать до кровавых мозолей, чтобы привить уважение к труду и деньгам. А здесь «родственнички» уже далеко не дети. Пусть посидят у меня наркоманы полгода в заключении, а вдруг и соскочат. Такие конченные, вредоносные родители Наварре и моему ребенку не нужны.
Не знал, не знал я, что пройдет всего три дня, и Ганс повесится на собственном поясе без очередной дозы. Его Супруга продержалась на день дольше, просто потому, что не смогла найти быстрый способ свести счеты с жизнью. А когда выпросила у стражника кинжал, якобы для защиты от тревожащих её ночью крыс, перерезала себе вены на запястьях, и так я неожиданно стал Фёрстом Восточной Флавии, а привязанная на дни острой ломки широкими, кожаными ремнями к кровати Наварра – Королевой или вернее Ферститой, как это принято по местному.
Да, я приказал привязать свою супругу-наркоманку к кровати ремнями. Во-первых, чтобы не убила себя от депрессии, а во-вторых, мне нужен был адекватный человек на троне, когда я покину страну. Адекватная мать для ребенка, поэтому я не ленился в промежутках между курированием устроенных мной в нескольких местах раскопок и многочасовых тренировок с пращой, проведывать супругу. Объяснял, что я не садист, а так надо для её освобождения от привязанности к наркотику и максимум это растянется на полгода.
Выслушивал массу ругательств, истерик и отчаянных попыток договориться по-хорошему, вкрадчивым голосом со слезами и мольбами пощадить и отпустить её ради ребенка. Но наркоманам верить нельзя. Всё было сказано для того, чтобы пойти на поиски новой дозы. Чтобы Наварра не скучала, я регулярно разворачивал её попкой кверху или на бочок, исполняя свой супружеский долг. Особой разницы, что она связана, что нет, при отсутствии допинга не было. Бревно-бревном. Ещё и холодные, презрительные взгляды на меня кидала, если я немного увлекался и задерживался с нею в постели на пару раз. Что за жёнушка мне досталась? Люто меня ненавидит, хотя мы теперь, после смерти её родителей, считай, самые родные люди.
Заполненная семенем, Наварра возмущалась ещё сильнее, просила дать ей умереть, но через две недели физическая и психологическая ломка начала ослабевать и постепенно сошла на «нет». Однако, когда спустя ещё две недели она встала на исцеленные мной с помощью особых мазей и прочей хитрой алхимии ноги, смогла свободно ходить по замку без посторонней помощи и даже присутствовать на встречах с советниками в качестве Фёрститы, то на её лице всё время читалась обида и плохо скрываемая ненависть за те испытания и «издевательства», которым я её подверг во время её ломки. А ведь я спас её от наркозависимости. Не ценят люди насильно сделанного им добра.
(изображение: исцеленная Наварра из вредности подрезавшая волосы, когда я сказал, что мне нравятся длинные)
Кстати, пока я спасал жену, в замке произошла целая серия неприятных самоубийств. Несколько хорошеньких, молодых служанок и три слабохарактерные банщицы предпочли смерть жизни без наркотиков.
Жаль. Жаль, что я также не привязал их всех ремнями к кровати и не… не проследил за их самочувствием во время ломки, но на самом деле их состояние одним ограничением подвижности и прекращением доступа к новой дозе было уже не поправить.
Едва ступившая на этот скользкий путь Наварра смогла быстро соскочить из-за малого стажа приема «средства». Служанкам, сидевшим на этой дряни не один месяц, если собственной воли жить дальше у них нет, уже ничем не поможешь.