Сага об угре

"Есть ли среди вас такой отец, который даст своему сыну змею, когда тот попросит рыбы?"Несинодальное от ЛукиДушевный и чудаковатый нон-фикшн про труднопостижимый онтогенез на лицо ужасной, нежной внутри рыбы с некошерной чешуёй, симметрично инкрустированный медитативно-ностальгическими главами про то, как автор и авторский отец ловили эту самую рыбу на кисельных берегах шведского детства. Но на первый, да и на второй взгляд «Сага об угре» выглядит подозрительной и – ура, каламбур! – скользкой затеей, а подзаголовок – «О связи поколений, любви и дороге домой» – ничего хорошего не предвещает потасканной урбанистическим одиночеством ехидне, готовой с 90% уверенностью, не открывая, идентифицировать ее как дидактический квазинаучпоп для любителей эзотерического знания, старательно приглаженный эзоповым языком под несложные мантры нордического левоцентризма и наивного пантеизма, очередные новости лаборатории просветления и гармоничного сосуществования – на таком компосте хорошо взращивать крепких как репки и нервных как жучки фрёкен Тунберг или органический турнепс. С третьего взгляда я поняла, что ничего: дочитала бодро уже до середины, а первые два скользили по поверхности – каюсь, поспешила, была неправа. Есть тут другое измерение. Это действительно по-скандинавски основательное расследование: не только эффектный синтез всех доступных источников – биологических, психиатрических и литературных (что не всегда одно и то же), где искомый угорь когда-либо всплывал – от Аристотеля до Фрейда, от Гомера до Мелвилла, через джентльменские дзен-коаны Исаака Уолтона к жести Гюнтера Грасса и воспалительным процессам Бориса Виана, – но и скрупулёзная, чуть занудная, история изучения объекта, заблуждений и открытий пугающего количества учёных и не очень энтузиастов, бившихся за выведение на чистую воду «одного из самых загадочных существ на планете». Хватит, пожалуй, каламбуров. Вышло, что вышло: стать узкоспециальным развлечением для широкой аудитории «Саге об угре» мешает как раз то обстоятельство, что журналист Свенссон отнюдь не стесняется превращать своего склизкого героя в метафору, со всеми положенными по протоколу оговорками и оглядками на ловушки антропоцентризма очеловечивать его, превращать в драматический персонаж, проводить параллели с дорогим сердцу каждого двуногого беспёрого мифом о вечном, например, возвращении и предлагать самодельные отмычки к неизбывно непонятному. Человеку ли? Угрю?Окей, угорь. Внимательно взглянув на свой запущенный профиль, понимаю, что не моей корове звездеть – опять двадцать пять за рыбу деньги (я только про рыбу и пишу что ли, вот же причудливая девиация?!) И не стану я ничуть удивляться, почему Свенссон выбрал столь узкий путь познания, напоминающий, честно говоря, анекдот с советской бородой про студента и строение блохи (упс, вспомнила, даже он в финале выводит обратно: «– Рыба живет в воде, шерсти у нее нет, но если б была, то в ней обязательно водились бы блохи…») Ладно. Всё ж из воды. Тур, скажем, Хейердал, воду недолюбливал и в отдельности от «Кон-Тики» и Сенкевича плавал как топор, а вот автор, например, книги (в отличие от автора рецензии, готового за порцию унаги продать чью-нибудь малую родину) не слишком-то жалует угря, не смотря на то, что выловил его всяческими способами в промышленных прямо количествах – и жирный он, и сладкий, и тошнотворный, и вокруг руки мерзко обвивается. Но это вообще не существенно – не все пути к сердцу гладко проложены через желудок и приятны на ощупь. Угорь, кто бы мог подумать, заслуживает внимания и одержимости даже в отрыве от внешних данных, питательной ценности, вкусовых качеств и цены за кг. на рынке в Бильбао, и Свенссон далеко не первый, кто посвятил ему если не magnum opus, то, в переводе на вульгату, лучшие годы жизни. Оказывается, «вопрос об угре» – неиссякаемый источник неврозов для натуралистов всех времен, «священный Грааль естественных наук»: ну, как поиски философского камня, темной материи, решения задачи Римана или единственно верного ударения в слове «творог».Сейчас более-менее известно, что угорь не возникает сам собой из ничего, из глины и праха земного – в чём были уверены веками все, кто безуспешно пытался обнаружить при вскрытии хоть какие-то органы размножения. (Не удалось это, кстати, и юному Зигмунду нашему Фрейду, проходившему производственную практику по морской зоологии на научно-исследовательской станции в Триесте – «с ножом в одной руке и мёртвым угрём в другой» – и понявшему, в основном, что истина редко лежит на поверхности: свою сексуальность угорь Фрейду не раскрыл. Воздержусь судить, насколько повлияло на становление психоанализа то обстоятельство, что к концу сезона будущий доктор называл и непостижимых угрей, и своенравных средиземноморских женщин одним словом – bestias – ну, бестии, это понятно). Фатально прерываемые на самом интересном месте мировыми войнами, личными и глобальными кризисами исследования прочих маньяков от биологии в конце концов показали: угорь рождается в водоворотных дебрях океана, среди бурых водорослей аномального Саргассова моря. После чего эфемерным и беспомощным «ивовым листком» дрейфует по течению: формально оставаясь на месте, неуклонно движется навстречу метаморфозам. Достигнув европейских рек, он уже другой человек , и если прозрачный и крайне деликатесный «стеклянный» угорь не будет поглощен зажравшимися капиталистами , то он найдет своё место – помрачнее, поглубже, помутнее, станет «желтобрюхим» и скрытным на долгие годы – без вдохновенья, без любви и половых органов, пока таинственная страсть не совершит окончательного переворота, и угорь в новом «серебристом» воплощении устремится назад – из самых дремучих омутов, короткими ночными перебежками по пересеченной местности – увидеть Саргассово море и умереть, предварительно размножившись. Удивительное дело, но это всё ещё теория – никто и никогда взрослого угря в том море не встречал. Такая жизнь. Казалось бы, всё, книга безнадёжно проспойлерена. и не менее загадочной, чем угорь, ускользающей целевой аудитории остается только наслаждаться подробностями и догадками про тектонику плит, магнитные поля, про звёздное небо над головой и непреодолимый инстинкт внутри – плюс семейные портреты на фоне, байки, легенды и редкие проблески кладистической латыни. Но нет. Если бы. Нужно быть готовым к тому, что для Свенссона путь угря – это «экзистенциальная целеустремленность» со всеми вытекающими, что угорь вам не просто так, но «символическое воплощение метафизики», и что, хотя самого угря вряд ли хоть сколько-нибудь волнует вопрос об угре, но если он не будет волновать человека, то всё пропало.«Загадка угря становится эхом тех вопросов, которые носит в себе каждый из нас: кто я? Откуда я взялся? Куда я иду?»И понеслась! «Сага», хоть выжимай, насквозь пропитана незамысловатой, но тщательно пропущенной через фильтр личного опыта рефлексивной философией – суррогат религии, последнее прибежище для измученного рацио невротичного агностика, пожизненно закодированного от рецидивов возвращения к нерассуждающей и успокоительной вере предков. Но почему в роли доппельгангера не сверкающий лосось, например, или там перелётный голубь, изысканно и как попало бродящий жираф или вот котик – все ж любят котиков? – любой из «братьев наших меньших», менее склизкий и более приятный для самоидентификации? Так уж вышло, что Свенссон-сын и Свенссон-отец (как, вероятно, и все предыдущие Свенссоны), простые люди обыкновенной судьбы в неуютном абсурдном мире противоречий и парадоксов, ловили вместе угря: змееподобного, страшного, отталкивающего и притягательного – становясь чуть ближе к тайнам мира и немного понятнее друг другу. И с ним – отчуждённым и одиноким – разглядели сходство, у него – потрясающе живучего – заподозрили цель. И пусть грозит пальцем высоко-сижу-далеко-гляжу- Докинз: не обольщайтесь, мол, никакого вам целеполагания, ни малейшего волеизъявления: и рыбаки и рыбки – только этапы эстафеты в передаче эгоистичных генов… Как страшно жить! А тем более умирать. И автор соблазняется побыть наивным, сумасшедшим, воспользоваться прорехами в научном знании и поверить в чудо, то есть своим глазам. Ведь «для угря смерть относительное понятие»:«Для того, кто хоть однажды видел, как угорь умирает и вновь возрождается из мёртвых, рационального мышления уже не достаточно»И то, что последняя глава под заголовком «В Саргассовом море» – она вовсе не про рыбу посреди смертной любви, она про последние дни асфальтоукладчика в шведском хосписе, – это так по-человечески понятно. Не исключено, что покой и волю и впрямь отменили окончательно, но выбрать свой индивидуальный и иррациональный путь по пересеченной местности в пункт назначения – это можно попробовать. Маршрут перестроен, через сто метров поверните налево.

Я всё-таки эту книгу добила! И теперь я обладатель бесценной и абсолютно бесполезной информации об угрях. Ладно ещё, если б книга была интересная, но она скучная до зевоты. Хотя, если бы она была совсем уж плоха, я бы её всё-таки бросила. Кое-что действительно оказалось интересно, все остальное я читала по-диагонали. Но если вы вдруг являетесь фанатом угрей (ну мало ли, вот я, например, знаю людей которые тащатся по мухам-журчалкам), книгу читать в обязательном порядке. Можно почитать эту книгу и людям, которые ищут ответ на вопрос, в чем смысл жизни. Поверьте, автор очень технично сведёт все к угрям, и вы, возможно, наконец осознаёте, как же много общего у вас и этих странных рыб. И с вами произойдет инсайт – вы наконец начнёте реализовывать свое предназначение, как это делают угри на протяжении тысячелетий.Больше всего меня раздражали главы о детстве автора, когда он со своим папой ловил угрей. Я на самом деле очень люблю книги-мемуары, в том числе и от самых обычных людей. Но в данном случае, это было читать невыносимо скучно. Если выкинуть все эти главы, я бы наверное даже расщедрилась на оценку 3,5/5, а так только 2,5.Эти мемуарные и рефлексивные главы замечательно портят впечатление от основных информационных глав (главы чередуются на протяжении всей книги). Хотя и здесь очень много воды, лишней восторженности и отвлеченных псевдофилософских рассуждений автора. Если очень усердно фильтровать «базар», то можно узнать много интересного. Например, мне было небезынтересно узнать о том, что Зигмунд Фрейд до того, как пришел к психоанализу, долгое время занимался исследованием репродуктивных органов угрей. Безуспешно он пытался найти семенники у самцов. Автор подводит к тому, что возможно у отца психоанализа съехала на этой почве кукушка, и его озарила идея, что всё в голове человека заверчено на сексе и половых органах. Ну допустим. Это интересное предположение.Помимо Фрейда, автор рассказывает о других исследователях угрей, многие из которых жизнь положили на то, чтобы приоткрыть завесу тайны. Также рассказывается и о литературных произведениях, в которых угорь играет какую-то символическую роль – «Жестяной барабан» Гюнтера Грасса, «Пена дней» Бориса Виана, «Земля воды» Грэма Свифта. Освещается тема угря в религии, в культуре, в кулинарии, в быту. Рассказывается об угрях долгожителях, которые замерли в своем развитии на одной фазе; о безуспешных попытках найти точное место нереста угрей, и о таких же бесполезных усилиях выводить угрей в искусственных условиях. Ну и заканчивается все естественно угрожающей информацией о том, что возможно скоро угорь исчезнет с планеты Земля, а человек так и не раскрыл всех тайн этого животного – кто мы, зачем, и куда мы идём (мы и угри).Ну и ещё один недостаток книги, который на самом деле на фоне абсолютно скучной манеры автора излагать свои мысли просто мелкая придирка – в книге совсем нет иллюстраций. Даже несколько фотографий скрасили бы это унылое чтение. В общем, хорошо , что я книгу не покупала, а читала по подписке. А цена на книгу очень высокая.

Я ничего не знала об угре. Никогда не задумывалась, рыба это или змея. Никогда не ела из неё какое-нибудь блюдо. И вообще была к угрю совершенно равнодушна. Ну, есть угорь где-то параллельно от меня. И всё на этом.Но прочитала эту книгу и стало интересно. Когда-то Аристотель считал, что угорь появляется из глины. Он не может размножаться, как обычные живые существа. Фрейд в молодости занимался исследованием этой рыбы. Интерес великих людей заставляет поневоле зауважать угря. Конечно, не из глины он рождается, но необычен, это точно!Если поймать угрей и держать в ограниченном месте, ожидая, что они станут размножаться, то ожидание будет напрасным. Угри не размножаются в неволе. Они способны жить восемьдесят лет. Они рождаются в одном месте, потом уплывают от туда, но если через много лет решат родить маленьких угрей, то снова возвращаются в это самое место.Много интересных фактов, как раз для таких незнающих, как я. Сижу в своём личном коконе, ограничено воспринимая информацию, боюсь умереть от короновируса, боюсь остаться без денег, без семьи, без любви, переживаю о сплетнях на работе, мечтаю об отпуске, чтобы тупо отоспаться и сидеть дома в четырех стенах, читая книги! А тут угорь! Который способен жить и без воды и плавать где угодно!Автор лично знаком с ловлей угря. Он занимался этой рыбалкой с детства, с отцом. И неприятно было читать о том, как эту несчастную рыбу отлавливают. В наше время угорь стал редкостью. За много лет его почти истребили. Да, на это способно человечество, истреблять живую природу. Не секрет.После прочтения я полезла в интернет, искать видео, чтобы пополнить информацию) Захотелось расширить неожиданные познания. Книгу я бы посоветовала тем, кто любит читать о природе и животных. Моменты психологии здесь, конечно, есть, но всё же это книга об угре) Не ждите от неё какой-то остросюжетной динамики)