Говорящий с богом

Декабрь 1774 г. – январь 1775 г.

Север герцогства Ориджин

Кто это?! Кто говорит?..

Боже!.. Это ты?! Ты же бог, да?! Фуф! Конечно, ты бог! Вот так чудо!

Ой!.. Фух… Ты это, прости меня… Не знаю, как себя вести. Понимаешь, я же никогда с богами не говорил. Ну, в смысле, молился, конечно… Но не так, как с тобой, понимаешь? Потому если что не так скажу, ты не серчай, ладно? Это я только по глупости и с непривычки, а не от недостатка уважения. И если вдруг ты меня не видишь, а только слышишь, то скажу: я сейчас стою на коленях. И женка моя тоже… Опустись, дуреха! Что торчишь, как сосна!.. Вот, она тоже на коленях.

Что сказать тебе, боже? Святые Праматери, я прямо и не знаю!.. Очень счастлив, что ты меня почтил и благословил. И женка тоже – оба мы счастливы. Благодарны от всей души и бьем поклоны челом о землю. Это я тоже говорю на случай, если ты нас не видишь.

Поверь, боже: мы – хорошие люди! Мы с женкой живем по заповедям… ну, тем, которые помним. Усердно трудимся, значит. Чужого не берем, кровь не льем, радости от страданий не получаем. Полагаемся только на свои силы. За здоровьем следим… Кха-кха. Ну, в смысле, если можно не болеть, то стараемся. А если уж доводится захворать – то что тогда поделаешь… В общем, мы, боже, почти не грешим. Честно тебе говорю.

Ой… потухло… ты что, уже не слышишь меня? Боже?..

Боже!

Ой-ой, пропал! Горюшко-то!..

Я никогда не лгу. Не бывает такого. Могу немножко приврать, но это только для выразительности рассказа, чтобы за душу брало. А истинной правды я никогда не утаю. Потому если говорю тебе, что побывал аж в Запределье, то можешь верить, как отцу-батюшке. А если говорю, что самые чудеса начались уже тут, в Ориджине, то так оно и было, чтобы мне в земле не лежать!

Значит, вернулись мы в декабре, к самому концу года. По морю всюду уже плавали льдины. Двое вахтенных, несмотря на собачий холод, круглые сутки торчали на носу «Тюленя» – следили, чтобы не напороться. Рулевые творили чудеса, а капитан дневал и ночевал на палубе. Крепко все потрудились, но не о том рассказ. Боги моря были милостивы – сумели мы дойти без единой течи. Одна только льдина вспахала на борту длинную царапину, но все мы только шутили: «Тюлень» – мужик, а мужчину шрамы украшают.

И вот увидали мы на горизонте холмы: с одного боку пологие и соснами поросшие, с другого края – крутые, обглоданные ветром. Их, родная, ни с чем не перепутаешь. Всякий северный моряк им улыбнется: значит, рядом уже добрый порт Беломорье. Ну, тут надо сделать оговорочку: кому Беломорье доброе, а нам-то нет. Хозяин порта – граф Флеминг – тот самый негодяй-предатель, про которого я тебе вчера говорил. Он нас еще в пути хотел погубить, но мы отбились и ушли. А теперь, получается, в его же вотчину приплыли. Скверное дело!

Стали думать, как быть. Надо бы выбрать укромную бухту подальше от города, где нас графские суда не заметят. Но на беду, нашего штурмана убили предатели, а без него – поди найди место для стоянки. Все мы знали здешние берега, могли хоть десяток бухт назвать. Но вот как войти в них, чтобы на камни не напороться? Как найти безопасный фарватер? Ведь бывает так: сверху смотришь – спокойная вода, а внизу, на дне, – одни камни да мели, о которых только опытный штурман и знает. За это знание ему и денежки платят… Ну, не стану забивать тебе голову моряцкими делами. Ведь все равно долго выбирать нам не пришлось: пока мы думали да гадали, увидели на горизонте три корабля под флагами Флеминга. Тут уж делать нечего, надо срочно прятаться. Так что мы скорейшим ходом рванули в ближайшую бухту и – хрясь! – прямиком на мель.

Капитан чуть не выл от горя, когда мы садились в лодки. Да делать нечего, пришлось бросить верного «Тюленя» и в шлюпках добраться до берега. А когда мы выскочили на сушу, тут же бросились бежать в холмы, ведь три корабля подлеца-графа уже маячили у входа в бухту. И были они, как ты понимаешь, битком набиты воинами, а среди нас-то воинов было только два.

Забрались на холм, спрятались в роще. Боцман говорит:

– Ну что, братья, здесь пересидим?

А кайр Джемис ему на это:

– Черта с два пересидим! Вон цепочка следов на снегу. По ней враги нас мигом найдут.

– Надо идти дальше, – говорит второй кайр. – Вы, морячки, ступайте прямо курсом на юг и за собой заметайте следы еловыми ветками. А мы с кайром Джемисом двинем на запад и попробуем ложный след устроить. Встретимся вечером во-оон на том холме.

Он ткнул в маковку холма, что еле виднелся у края неба. Ну, мы взяли курс – и пошли.

Пожалуй, родная, тут самое время рассказать, кто это такие – мы. Кто входил, значит, в нашу честную компанию.

Как я уже сказал, были среди нас два кайра – два суровых вояки из Первой Зимы. Имя одного вылетело из памяти. Буду звать Мой – так называл кайра евойный грей, старина Джон-Джон. А второй кайр – Джемис Лиллидей – о, это прославленный боец, живая легенда! Он на пару с молодым герцогом ходил в поход в Запределье. И там, говорят, сперва Джемис хотел убить герцога, потом – герцог его, а после они помирились и стали верными друзьями. Вот как у нас на Севере бывает!

Главным у нас был капитан Джефф Бамбер – хороший мужик, да только очень впал в тоску, когда судна лишился. С тех пор таким мрачным стал, что посмотришь – самого в слезы потянет. Вот никто на капитана и не глядел, только слушали.

Был боцман Бивень – он говорит, что ходил в кругосветку и оплыл по кольцу весь Поларис, да только врет он. А я вот не вру! Что слышишь от меня – все чистая правда.

Затем были полторы дюжины матросов – братцы мои корабельные. Больше всего мне по сердцу Ларри – веселый парень со всякими шутками-прибаутками. Еще со мной водил дружбу Джон-Джон. Он скоро станет кайром, а пока – грей на службе кайра Моего.

При кайрах были двое пленных – паренек и девица. Оба, как бы сказать, чуток помешанные. Паренек думал, что он – козленок, потому все время блеял и при удобном случае ставал на четвереньки. А девица – ее звали Гвенда – тревожная, как суслик: все слушает настороженно, а чуть скажешь резкое словцо – тут же прячется. И, если уж зашло о животных, то была с нами еще собака кайра Джемиса: здоровенная серая овчарюга. Мохнатая, на ощупь приятная, но взгляд о-оох какой недобрый – что у матерого волка.

Ну, а последним, кого еще не назвал, остался Марк по прозвищу Ворон. Про этого парня разговор особый. Он, на первый взгляд, вроде простой мужик, безо всяких там манер да причуд. Но приглядишься – поймешь: хитрющий пройдоха он, вот кто! Скоро ты сама это увидишь.

Вот, значит, этакой компанией собрались мы под вечер в назначенном месте. Сюда же и два кайра пришли кружным путем.

Джемис сказал:

– След мы отвели в сторону, но солдат Флеминга это надолго не обманет. Скоро поймут, как было дело, и начнут облаву.

Мой добавил:

– На трех кораблях прибыло человек сто. Они поделятся на дюжины и станут прочесывать холмы. А с дюжиной кайров нам при всем везении не справиться.

– Значит, надо уходить, – буркнул капитан равнодушно. Было ясно, что все ему теперь едино: сидеть или идти.

Но нам-то не все равно! Сидеть – значит, придут флеминговцы и порубят в капусту. А идти – совсем гнилая затея! Спасение нам будет в Первой Зиме – там люди Ориджина, а не Флеминга. Но до нее полтораста миль через холмы и горы, а всюду мороз стоит, да снегу по колено. А мы – матросы, не бегуны: привычны ходить под парусом, не на своих двоих.

– Догонят нас, – сказал боцман. – И мили не пройдем, в снегу увязнем.

Гвенда тут же взвыла, а козлик заблеял – всем аж тошно сделалось.

Кайр Джемис прикрикнул:

– Хватит сопли глотать! Вокруг нас – земли врага. Быстрым маршем выходим из окружения. Иного выбора нет.

– А мне кажется, есть, – ввернул тот самый Марк-Ворон.

Сделал паузу – он любил этак драматично помолчать, чтобы внимание обратили. И вот, когда все на Марка воззрились, он и сказал:

– Кайр Джемис, не применить ли вам трофейную игрушку?

* * *

Боже!.. Как же я счастлив, что ты снова меня слышишь!..

Прости, что в прошлый раз так по-хамски нахамил. Я-то растерялся, все мысли вылетели!..

Боже, перво-наперво, я тебя приветствую, желаю здравия и низко бью челом! Вот.

Потом, боже, позволь мне представить себя. Меня зовут Стенли, а женку мою… на колени стань, чучело!.. женку зовут Фридой, вот как. Теперь мы оба снова тебе низко кланяемся и смиренно просим: не скажешь ли нам свое имя?..

Нет?..

Ну, что ж, не полагается нам. Оно и понятно, мы же маленькие люди, потому не должны знать лишнего. Буду звать тебя просто Боже. Хорошо, Боже?.. Ты не разгневаешься?..

А теперь, Боже… кха-кха-кха… я очень хочу тебя попросить. Понимаю, что нехорошо донимать мольбами, так что я всего одну малюсенькую крохотную просьбочку… Боже… кха-кха… пошли мне капельку здоровья, а? Очень чертова простуда замучила, ну просто жить нельзя. Даже перед тобой стыдно: говорить не могу, все «кахи» да «кахи». И женке моей тоже немножечко здоровьечка – можно? Она уже третью ночь ворочается и стонет, потому что зуб. Она стонет, а я не сплю из-за ее зуба. Ну, как с такой женкой жить, а? Пошли, Боже, здоровьечка! От чистого сердца прошу!

Ну, больше не стану докучать тебе. Кланяемся напоследок, бьем челом оземь. До свидания, Боже!

У кайра Джемиса был Предмет. Да, Священный Предмет, самый настоящий. Да, я видел своими глазами, даже держал в руке!

Кайр Джемис добыл его в злодейском форте в Запределье. Там еще другие Предметы были, но кайр успел вынести только этот. Походила святыня на обручальный браслет, но только из непойми чего сделанный. Материал на ощупь гладкий, будто стекло, но теплый, как живая кожа. А цвет его – смесь янтаря с молоком. Дивное изделие, сразу видно – божеское! Вроде, простое, без золота да каменьев, но по изяществу никакая драгоценность с ним и близко не лежала. Так-то.

Вот энтот самый браслет кайр Джемис извлек из нагрудного кармана и поверх него глянул на Ворона. Очень так недобро глянул. Надо сказать, кайр Джемис – вообще не из тех, кто легкого нрава. Если бы людям платили за доброту, то, боюсь, кайр Джемис помер бы с голоду. И вот он хищным своим взглядом уперся в лоб Марку-Ворону и спросил: