Часть I
Однокашники
Глава 1
Побег
По заверениям журналиста Джона Эйроса, для побега лучшего времени, чем сегодняшняя ночь, не отыскать – Юсуф со своими людьми отбывал в море. Уже через полчаса две колонны пиратов, состоящие из нескольких сотен человек, двинулись в сторону порта, где покачивалась на волнах целая эскадра из доу. Поселок как-то незаметно опустел, еще более погрузившись в темноту, не слышно было ни выкриков, раздирающих ночь, ни пронзительного женского смеха. Все вымерло. А вскоре пираты погрузились на суда, которые, один за другим, отчалили от берега.
Дмитрий приоткрыл занавеску.
– Надо уходить, – посмотрел он на Анастасию. – Другого момента может не представиться.
В глазах девушки отобразилось большое сомнение. Ее переживания были понятны. За время заточения она успела привыкнуть к своему жилищу, обставив его нехитрыми поделками. Если они отважатся на побег, придется поломать устоявшийся образ жизни, который создавал иллюзию защищенности. Впереди ожидает неизвестность, и чем она обернется лично для них, не ясно.
– Хорошо, – согласилась Анастасия, приняв наконец трудное для себя решение.
Вышли из дома, тихо прикрыв за собой дверь, и направились к дому Юсуфа Ахмеда. Его внедорожник стоял у самого крыльца.
– Если кто-то будет подходить, дашь мне знать.
– Как?
– Ну-у… покашляй, что ли.
– Хорошо.
Дмитрий Тимин неслышно поднялся по ступенькам крыльца и потянул на себя ручку. Дверь поддалась, тихонько скрипнув. Юсуф Ахмед никогда не закрывал свое жилище, трудно было предположить, что кто-то посмеет покуситься на хранимые в нем ценности. Тенью прошел в прихожую: где-то здесь должен висеть ключ от машины. Чиркнув зажигалкой, он осветил крошечным пламенем стены. В самом углу на небольшом крючке в виде рогов антилопы висел ключ от старенькой «паджеры» Юсуфа Ахмеда. Взяв его, он вышел на улицу и, схватив жену за руку, спросил:
– Никого не было?
Девушка дрожала, и Дмитрий понимал, что холод здесь ни при чем.
– Собака пробежала… А так никого.
Сняв машину с сигнализации, он сел в салон, подождал, пока рядом устроится Анастасия, и, вставив ключ в замок зажигания, с волнением повернул его. Двигатель негромко заработал. Все – обратный путь отрезан. Надавив на газ, Дмитрий сначала медленно, потом, прибавив скорость, покатил по улице.
– Куда мы едем? – спросила Анастасия.
Тимин отметил, что она уже не дрожит, и голос прозвучал значительно крепче.
– Лучше ехать до Эфиопии, это всего лишь часов шесть пути, туда уж они точно не сунутся.
Глава 2
Морской бой
Племя Дарод, к которому принадлежал Юсуф Ахмед, пришло в Аденский залив из Южной Африки. Именно там в глубокой древности одним из старейшин был найден голубой алмаз, считавшийся душой народа и передаваемый из поколения в поколение, от отца к старшему сыну. Так продолжалось много веков, пока на земли племени Дарод не пришли европейцы. Забрав с собой алмаз, племя двинулось на северо-восток, пока наконец не оказалось на территории современного Сомали. Однажды сын вождя в честном поединке убил белого человека. И чтобы спасти племя от уничтожения, вождь передал командиру карательной экспедиции голубой алмаз. Позже этот алмаз был подарен португальскому генералу в благодарность за «теплое местечко» в Лиссабоне. Уникальный алмаз за чудный и неповторимый цвет был назван «Небо Сомали». После смерти генерала он выменивался еще много раз, побывал едва ли не во всех европейских королевских дворцах, пока, наконец, не оказался у английского короля Георга Пятого, который и подарил его русскому царю Николаю Второму во время его путешествия по Европе.
У Юсуфа Ахмеда была большая мечта: вернуть алмаз «Небо Сомали» на родину. Посещая «Алмазный фонд», он всякий раз шел к витрине, где находился алмаз его племени и простаивал перед ним часами, придумывая планы его похищения. А когда он узнал, что русский «Алмазный фонд» собирается показать свои сокровища странам Африки и Азии, решил немедленно воплотить один из своих планов в действие.
Задача облегчалась: «Алмазный фонд» перевозился на корабле «Красная Сибирь». Юсуф Ахмед попросил своих людей, работавших на Суэцком канале, попридержать русское судно под благовидным предлогом, дать возможность его разведчикам взойти на борт и провести скрытую съемку, что впоследствии и было сделано. Дело оставалось за малым: захватить корабль вместе со всеми алмазами. Тогда Юсуф даже не мог предположить, что в действительности это была тщательно спланированная операция российских спецслужб, и в результате вместо желаемых алмазов он оказался у них в плену.
Правда, существовал один положительный момент: на борту оказался его однокашник Анатолий Шестаков, с которым он когда-то заканчивал Бакинское военно-морское училище. Судя по тому, как уверенно он держался, можно было предположить, что на судне он главный.
Юсуф Ахмед держался очень спокойно и с большим достоинством, как и подобало главе всесильного клана: ни взглядом, ни даже поворотом головы не выдал своего скверного настроения; ничто не свидетельствовало о том, что он рассержен или проявляет хотя бы какую-то нервозность. Со стороны могло показаться, что он заглянул всего-то на пару минут: вот сейчас перемолвится несколькими фразами со своими старинными приятелями, которых не видел уже много лет, и отправится восвояси.
Огромный, с выступающим животом, Юсуф Ахмед буквально расплылся в широком мягком кресле, а крепкие мускулистые руки оставались поверх подлокотников. В этот момент он представлялся воплощением покоя, но нужно было хорошо знать Юсуфа Ахмеда, чтобы понимать – действительность была иной.
Анатолий Шестаков, сидевший напротив бывшего однокашника, источал неподдельное радушие. Их разделял небольшой резной столик из красного дерева, на котором стояла початая бутылка шотландского виски, а рядом на большой тарелке лежали аккуратно нарезанная ветчина, салат оливье, заправленный майонезом, простенький жульен и несколько кусков бородинского хлеба, уложенных горкой. Немного сбоку на узеньком диванчике расположился Матвей Невзоров, с хитроватой улыбкой поглядывающий на Юсуфа Ахмеда. В трех стаканах, заполненных на треть, плескался напиток. Картина банальнейшая, подобную можно наблюдать в любом уголке России: собрались трое мужиков, чтобы за неторопливым разговором «уговорить» поллитровку. Разница лишь в том, что вместо бутылки водки на столе стоял дорогущий виски, да и обстановка была не из простых – капитанская каюта с подчеркнуто морским аскетизмом.
– Как мне теперь к вам обращаться – мистер Джон или, может быть, товарищ Невзоров? – угрюмо спросил Юсуф Ахмед, посмотрев на Матвея.
– Как вам заблагорассудится, теперь это уже не имеет никакого значения, – рассмеявшись, отмахнулся Матвей.
– А ведь я предчувствовал нечто такое, – выдавил из себя Юсуф Ахмед.
– Именно поэтому вы и устроили проверки?
– Вы их все прошли. До сих пор удивляюсь, как вам это удалось. Я ведь всерьез поверил, что вы журналист, работающий под английского резидента.
– Просто меня очень хорошо подготовили.
В Сомали Матвей Невзоров появился под именем Джона Эйроса, назвавшись поначалу английским журналистом, пишущим материал о пиратах для авторитетной лондонской газеты. Подобная легенда давала ему возможность встречаться с вождями племен и главами кланов, а также свободно разъезжать по стране. Но активная деятельность журналиста вызвала подозрение, и Юсуф Ахмед предположил, что в Сомали тот прибыл не случайно и, скорее всего, занимается сбором информации для какой-то страны. Осталось только узнать, чьи именно интересы он представляет и каковы его задачи. Продержав Джона в заточении сутки, Юсуф подверг его жесткому допросу, выдавив из него «признание» в том, что он является британским разведчиком. В период своего кратковременного обучения в Лондоне на него тоже выходили британские разведслужбы и даже предлагали свое сотрудничество, поэтому в появлении Джона Эйроса Юсуф не видел для себя никакой урозы. Именно от него он узнал, что в Аденский залив движется судно «Красная Сибирь» с российским «Алмазным фондом» на борту. Кто бы мог тогда подумать, что это была тонко просчитанная операция российских спецслужб, главная цель которых – глава клана Дарод, а именно Юсуф Ахмед…
– А ты постарел, – произнес Шестаков после затянувшегося молчания, разглядывая приятеля.
– Ты тоже не помолодел, – невесело буркнул Юсуф Ахмед.
– Возможно….
– Никогда бы не подумал, что встречу тебя через столько лет, да еще в такой обстановке.
– В жизни случается и не такое, – туманно ответил Шестаков, почему-то верилось, что он знает, о чем говорит. – Виски пить будешь, или того… религия не позволяет?
– Чего уж там, – махнул рукой Юсуф Ахмед, – отчего же не выпить со старым другом.
Три стакана осторожно сошлись в одной точке, негромко звякнув. И поди разберись, чего больше было в этой рапсодии: не то звенящей радости, не то погребального отчаяния.
Анатолий уверенно расправился с виски в два небольших глотка. Невзоров, слывший человеком непьющим, лишь пригубил, аккуратно поставив рюмку на стол, а Юсуф Ахмед, вызвав улыбку у товарищей, опрокинул виски одним махом, даже не поморщившись. Именно так с проклятущей поступают мужички, определившись на троих. Но мужиков с экзотической внешностью, столь умело расправлявшихся со спиртным, наблюдать приходится не часто.
– Красиво пьешь, – уважительно высказался Шестаков, аккуратно поддев вилкой кусок ветчины.
Юсуф Ахмед не пожелал отставать, оглядев разносолы, выбрал тонкий кусок колбасы и аккуратно уложил его на хлеб.
– Неудивительно, – хмыкнул он, – ты знаешь, какую питейную школу я прошел; как говорится, дай бог каждому. Никогда не думал, что можно выпить столько водки; а потом, оказывается, и ничего, привыкаешь.
Шестаков предпочел ломтик соленого огурца.
– Согласен, тут привычку надо иметь.
– Кто ты сейчас по званию?
– Контр-адмирал.
– Значит, карьера состоялась?
– Получается, что так.
– Но служишь в военной разведке?
– Так сложилась жизнь.
– Вижу, что не очень грустишь по этому поводу.
– Работа интересная, грустить не дает.
– А как там Головин?
– Он сейчас вице-адмирал.
– Ого! Впрочем, он всегда отличался способностями.
– Головин тебя вспоминал.
– Понимаю, поэтому я здесь, – невольно фыркнул Юсуф, – видно, решил поговорить со своим однокашником, вспомнить годы учебы в Бакинском училище… Только он нашел не самый лучший способ для приглашения. Мог бы позвонить, я бы сам к нему прилетел. А то и он ко мне…
Юсуф дружил с Головиным еще с первого курса. После окончания Бакинского мореходного училища они еще некоторое время поддерживали связь, а потом после глобальных перемен: Советский Союз распался, а Сомали увязла в череде гражданских войн, отношения их забуксовали, а позже и вовсе прекратились.
– Но нам известно, что ты тоже не маленькая птица. Едва ли не половину Сомали контролируешь.
– Преувеличивают, – отмахнулся Юсуф Ахмед, усиленно пережевывая бутерброд. – Это недоброжелатели говорят.
– А у нас о тебе совершенно другие данные, – продолжал источать радушие контр-адмирал. – Сказывают, что ты едва ли не единственный хозяин Пунтленда.
– И что же еще говорят такого?
– Что ты – глава клана Дарод, самого многочисленного и боеспособного в Сомали. Имеешь даже небольшую механизированную бригаду и небольшой флот. Хочешь подробности? – прищурился Шестаков.
– Валяй.
– Шестнадцать боевых катеров и один сторожевой корабль. Я уже не говорю о многочисленных доу с различным водоизмещением. Кроме того, ты человек весьма небедный. У тебя около полусотни счетов в швейцарских банках, в Америке, а на Гибралтаре у тебя…
– Ха-ха-ха! – громко рассмеялся Юсуф Ахмед. – Все-таки как меняются люди! Кажется, я начинаю понимать тебя, Анатолий, ты решил получить за меня выкуп. Похвально! Я бы даже сказал, очень смело! Видно, в Россию действительно пришли рыночные отношения, если дело зашло столь далеко. Хорошо, во сколько ты меня оцениваешь? В миллион долларов? В два?..
Шестаков аккуратно взял бутылку, разлил виски по рюмкам, ровно на один палец, и заговорил совсем на другую тему:
– А помнишь, как мы с тобой к сестрам наведывались, когда учились в училище?
Лицо у Юсуфа доброжелательное, располагающее. Глядя на этого крупного и тучного человека, с трудом верилось, что его может что-то вывести из равновесия.
– Как же такое забудешь… Ты ходил к старшей, а мне младшая приглянулась.
– Верно, горячие девчонки были!
Поднимать рюмку Юсуф Ахмед не торопился.
– Ты не ответил на мой вопрос, Анатолий… Хорошо, пусть будет три миллиона.
Приподняв рюмку, Шестаков произнес:
– Твое здоровье, Юсуф!. Да, классные были девчонки. Кажется, с младшенькой у тебя завязался нешуточный роман. Помню, она у меня все расспрашивала, как там Юсуф, что он делает, нет ли у него еще девушки? Ну, ты же знаешь, что такое мужская солидарность, я тебя выгораживал, как мог. Кстати, за это ты со мной так и не расплатился. Мог бы стакан, что ли, как-нибудь налить…
– Тебе мало трех миллионов? – все более мрачнел Юсуф Ахмед. Дело заходило далеко. Правый уголок рта слегка пополз вверх, отчего его широкое лицо стало асимметричным. Теперь он не выглядел столь добродушным, а в голосе обнаружились стальные нотки. – Это очень хорошие деньги, тебе хватит их на всю жизнь…. Ну, хорошо, сколько тогда хочешь? Называй сумму!
– Вижу, что ты изменился не только внешне, но и внутренне, – покачал головой контр-адмирал. – Вот мы с тобой сидим, разговариваем, а ты нашу дружескую беседу на деньги пытаешься перевести…
– Ты меня удивляешь, Анатолий. Хочешь сказать, что эта история с организацией выставки российских алмазов, а потом моим похищением была придумана для того, чтобы мы с тобой распивали здесь виски?
– Все не совсем так. Если не позабыл, так это ты сам пришел сюда, на этот корабль, – за алмазом.
– Пришел… И тебе оставалось только захлопнуть дверцу, чтобы поймать меня. Что ты и сделал!
– Юсуф, твое пребывание на корабле зависит от того, насколько ты будешь откровенен с нами.
– И что же тебя интересует?
– Кто такой Ибрагим? Это первый вопрос….
– Вот оно что… И какой же второй?
– Что он замышляет в этом районе? Мы уверены, что готовится что-то очень крупное, рассчитанное на большой общественный резонанс.
– Я могу назвать с десяток Ибрагимов, с которыми у меня дружеские отношения, – безмятежно отозвался Юсуф. – Тебе может показаться странным, но в Сомали это имя весьма распространено; если ты не забыл, ислам у нас официальная религия.
– Ты прекрасно знаешь, о каком Ибрагиме идет речь. Мы не сидим без дела; следы его пребывания обнаружились в Москве, в Чечне, в Афганистане. Там, где он появляется, обязательно происходит какой-нибудь крупный террористический акт. А в Сомали в последнее время он особенно зачастил и вообще уделяет этому региону очень большое внимание.
– Ты хороший парень, Анатолий, – улыбаясь, проговорил Юсуф Ахмед, – но с чего ты решил, что я буду тебе помогать, да еще находясь в таком униженном положении? Хочу тебе напомнить, что мы с тобой уже давно находимся по разные стороны баррикад. – Посмотрев на ручные часы, он со значением добавил: – Знаешь, мне было приятно поговорить с тобой, вспомнить давнее. Но, как говорится, спасибо за приглашение, спасибо за то, что уделил мне время. Сам понимаешь, не могу злоупотреблять твоим гостеприимством, мне пора идти. – Юсуф поднялся. – Провожать меня не нужно, доберусь сам. Надеюсь, мой катер под надежной охраной?
– Можешь не сомневаться, под надежной, – усмехнулся Шестаков. – Только ведь наш разговор не закончен.
– Ты меня не отпускаешь?
– Мне бы не хотелось, чтобы ты так считал. Ты – мой гость!
– Вот что я тебе скажу, Анатолий, если через пять минут я не появлюсь на своем катере, то уже через полчаса твой корабль будет окружен моими кораблями и атакован. И я не берусь предсказать, как может закончиться лично для тебя это противостояние.
– А я все-таки буду настаивать на гостеприимстве!
– Все не так просто, как ты думаешь, – отрицательно покачал головой Юсуф. – На этом корабле у тебя не так много людей, мне это известно. Я наблюдаю за ним с самого начала, как только он вошел в воды Суэцкого канала. У меня есть видеозаписи твоего корабля с бортов и с воздуха. Мы изучили все достаточно хорошо, и для нас не составит большого труда захватить его.
– Рядом коридор безопасности, контролируемый международными военно-морскими силами, – заметил Шестаков.
– Не обольщайся! – расхохатался Юсуф, запрокидывая голову. – Ближе всех к тебе стоит русский сторожевик «Стремительный», но он подойдет не раньше чем через три часа, а за это время может многое произойти.
– Ты мне угрожаешь?
– Просто хочу предупредить, что мои люди очень разгневаются, а для экипажа такой исход может быть весьма печальным.
– Знаешь что, я, пожалуй, все-таки рискну. И потом, мы давно не виделись, а мне всегда интересно пообщаться со своим старинным другом. Дежурный! – громко крикнул Шестаков.
На зов контр-адмирала в каюту вошел высокий матрос с юношескими чертами лица и крупными мускулистыми руками.
– Товарищ контр-адмирал, матрос Ковалев по….
– Отведи нашего гостя в его каюту, – перебил его Шестаков. – Очень надеюсь, что ему понравится наш прием. Сделай так, чтобы он ни в чем не нуждался и чувствовал себя, как дома.
– Есть!
В сопровождении матроса Юсуф покинул каюту.
Впечатление от разговора оставалось сложным. Контр-адмирал знал Юсуфа Ахмеда со времен учебы в мореходке и понимал, что тот не станет пугать понапрасну, не та порода! Умный, расчетливый, гибкий – именно таким он был в военно-морском училище и вряд ли перековался в кого-то другого. А уж о безопасности позаботился заблаговременно: прежде чем взойти на борт чужого корабля, наверняка продумал и план отхода.
– Пойдемте в капитанскую рубку. Интересно посмотреть, что же он там для нас приготовил.
Рубка была просторная, уютная, стены обиты тиковым деревом – некоторый изыск под старину. Под окнами – панели приборов, по центру – штурвал, под которым лежал небольшой мягкий коврик, с правой стороны от штурвала прикреплен цифровой коммутатор, с левой – спутниковый телефон. Здесь же, придвинутое к задней стенке рубки, стояло кожаное кресло, покрытое плащом.
Уже рассвело. Темень неохотно отпускала из своих вязких объятий океан, казавшийся в предутренний час невероятно синим. Глядя на него, невольно возникало ощущение одиночества и потерянности, замешанное на каком-то невероятно диком мальчишеском восторге, и, только всмотревшись вдаль, туда, где темень разбивается лучами восходящего солнца, с удивлением замечаешь утлые суденышки, разбросанные по воде, будто маковые зернышки на хлебном срезе.
«Сколько же их здесь?» – с удивлением подумал Шестаков. В пределах видимости их было не менее сотни – точнее, они не поддавались подсчету: находясь порой вблизи друг от друга, просто сливались в одну жирную точку.
Анатолий поднял бинокль, и неясные точки разом приобрели очертания моторных лодок, в каждой из которых размещалось по четверо пиратов. Если сложить всех людей воедино, получится небольшая десантная бригада. А еще дальше, у самой кромки горизонта, контр-адмирал рассмотрел несколько кораблей типа доу, выстроившихся рядком. За ними торчала рубка боевого катера. Обычно в таком порядке выстраиваются боевые корабли, отправляющиеся в поход. Вот только что-то флагманского корабля не рассмотреть.
– Кажется, наш друг Юсуф не блефовал, когда сказал, что нас могут ожидать некоторые неприятности, – угрюмо проговорил контр-адмирал, посмотрев на капитана.
Капитаном корабля «Красная Сибирь» был капитан второго ранга Григорий Викторович Мажуров, черноволосый красавец баскетбольного роста, имеющий немалый опыт дальних походов. Его рекомендовал вице-адмирал Головин, и, судя по тому, как тот проявил себя во время непростой ситуации при прохождении Суэцкого канала, было понятно, что выбор сделан верно.
– У меня такое же чувство, – ответил Мажуров. – Я уже предупредил экипаж, чтоб готовились к отражению атаки.
– У сомалийцев численный перевес.
– Согласен, но нам важно продержаться часа два, а там «Стремительный» поможет.
Вдруг с кормы ближайшего судна в почерневшее небо полыхнула красная ракета. Поднявшись по кривой траектории, она оставила за собой рассеивающийся след белесого дыма и вмиг погасла, соприкоснувшись с водной поверхностью.
Выпущенная ракета вполне могла служить сигналом к атаке.
Сразу по курсу Шестаков насчитал еще двенадцать судов, отстоявших друг от друга на одинаковом расстоянии, – те же самые доу, с которыми приходилось сталкиваться на протяжении всего пути. На многих из них даже установлены мачты с парусами. Их начали строить едва ли не во времена египетских пирамид, корабли представляли собой идеальное средство для рыболовецкого промысла. Вот только вряд ли в их трюмах можно было бы отыскать сети. Нынче рыбаки заняты куда более выгодным промыслом: захватом пассажирских и грузовых кораблей.
Григорий вспомнил прошлогодний рейд в рамках безопасности в Аденском заливе. Тогда он был командиром сторожевого корабля, в задачу которого входило проверять все доу, находящиеся вблизи коридора безопасности. О том, что предприятие невыполнимо, он понял уже к исходу вторых суток. Только в пределах видимости он насчитал около полутора сотен судов водоизмещением до пяти тысяч тонн. Стоило только десантироваться на одно из них, чтобы проверить, чем именно забиты трюмы, как другие суда тотчас начинали выходить из квадрата, а те немногие, что не могли укрыться за спасительной чертой, поспешно сбрасывали оружие в воду и встречали моряков с радушной улыбкой. Так что ожидаемого результата добиться не удалось.
Отыскав среди доу самое крупное судно, Мажуров принялся всматриваться в его длинный тонкий профиль. На первый взгляд весьма обыкновенное, ничего такого, что могло бы насторожить. Именно такие суда используются для торговли в странах Персидского залива, в Индийском океане, в прибрежных водах Аравийского полуострова. Но в действительности перед ним была типичная пиратская база, на борту которой, кроме обыкновенного вооружения в виде стрелкового оружия и гранатометов, находились моторные лодки с сильнейшими двигателями, позволявшими пиратам уходить на многие сотни миль от своих берегов. Сколько же таких баз по всему Аденскому заливу? Сотня? Две? Может быть, даже не одна тысяча! Ясно одно: пираты появляются всякий раз из ниоткуда; вооруженные пулеметами и «стингерами», они грозятся потопить судно, если оно не сдастся на их милость.
– А это что еще за дьявол?! – выдохнул рядом контр-адмирал.
На «Красную Сибирь» двигались два патрульных катера, красиво разрезая спокойную воду залива. В носовой части – автоматические интерцепторы, способные значительно улучшить ходовые качества судна. На палубе отчетливо просматривалась тумбовая пулеметная установка и ракетно-артиллерийский комплекс. Катера двигались красиво, на хорошей скорости, оставляя за кормой расходящийся во все стороны пенный след.
– Они идут прямо сюда, – проговорил Невзоров.
Следом за катерами, развернув острые носы, двигались доу. Через несколько минут они возьмут «Красную Сибирь» в плотное кольцо.
– От катеров не уйти.
– Принимать бой не имеет смысла, у нас не то вооружение. Мы же не военный корабль, а одна ракета с катера может отправить наше судно на дно.
– В таком случае они потопят и Юсуфа.
– Однако они серьезно настроены. Может, мы все-таки…
– Даже не думай! – прорычал контр-адмирал. – Юсуф останется на корабле. Еще неизвестно, как они поведут себя после того, как его получат. А кормить рыб что-то не входит в мои планы.
– Разумно. Экипажу быть на своих местах и приготовиться к отражению пиратского захвата! – проговорил Мажуров по внутренней многоканальной связи.
– Товарищ капитан второго ранга, может, применить оружие? – услышал он голос командира штурмовой группы.
– Отставить! – жестко приказал капитан. – Попробуем как-нибудь без горячительного, авось обойдется.
– Не обойдется, товарищ капитан второго ранга, я с этой публикой знаком, будут идти буром.
– Заприте Юсуфа в цитадель, приставьте к нему охрану и глаз с него не спускайте.
– Есть!
Патрульные катера стремительно приближались. Теперь их можно было рассмотреть даже невооруженным глазом. Автоматизированные, с высокой боевой остойчивостью, обтекаемые, с минимальным количеством острых углов, они представляли впечатляющее зрелище. В их строгих и одновременно красивых очертаниях угадывалась жажда боя. Шестаков нажал кнопку радиосвязи. В ответ раздались небольшие помехи, напоминающие шуршание гальки, через которые пробился бодрый голос командира сторожевого корабля «Стремительный» Макарова.
– Слушаю, Григорий Викторович.
– Сергей Леонидович, похоже, не всем нравится, что мы пригласили к себе на борт нашего старинного друга Юсуфа Ахмеда.
– Что так?
– Тут против нас развернули целую военно-морскую операцию. Действуют по всем правилам военной науки: два патрульных катера заходят по бортам, а целая армада из доу движется прямо на нас. Не хочу сказать, что нам сделалось страшно, но они намекают на то, что схватка может быть весьма нешуточной.
– Здесь у меня жарко, Григорий Викторович, в буквальном смысле этого слова. Почти одновременно загорелись японский и бельгийский сухогрузы. Иду на тушение пожара. Подозреваю, что это было сделано намеренно, чтобы я оставил вас без прикрытия.
– Согласен с тобой, Сергей. Через какое время сможете к нам подойти?
– На бельгийском судне пожар почти потушен. – Искаженный микропроцессами, происходящими в рации, голос капитана казался немного металлическим, он то ослабевал, то становился громче, как если бы корабль угодил в качку. Но связь по-прежнему оставалась устойчивой, и Мажуров отчетливо различал все нюансы интонаций. Похоже, капитан был рассержен, вот только с чего бы это? – Проведу эвакуацию, а потом сразу же направляюсь к японскому танкеру. Кажется, этих ребят сильно потрепало, они едва успели высадиться с танкера, и он вспыхнул, как спичечный коробок.
– Люди целы?
– Им повезло, они успели разместиться в шлюпках. Мне надо их подобрать. Это не займет много времени, придется сделать крюк в несколько миль. К вам я смогу подойти часа через два, максимум через три. Продержитесь?
– Попробуем! Куда же нам деться! До встречи!
Мажуров отключил радиосвязь, сосредоточив свое внимание на двух разбегающихся катерах. Тот, что был справа, неожиданно начал подавать световые сигналы, призывая «Красную Сибирь» к сдаче, а боевой катер, шедший слева, включил сирену, увеличивая звук с каждым пройденным ярдом.
Психологическую атаку устроили, мать твою!
А по курсу, набирая скорость, прямо на него в линейном строю двигалась армада доу, с закрепленными в носовой части крупнокалиберными пулеметами. А на крайнем – мать честная! – Григорий рассмотрел корабельную зенитную артиллерию. Григорий невольно поморщился: при залповом огне они могут принести неприятности.
Экипаж уже сосредоточился на палубе. Вдоль бортов стояли шесть человек, сжимая противопожарные шланги; командир штурмовой группы держал длинный топор, наверняка снятый с противопожарного щита. Настрой экипажа был решительный.
Оба катера остановились метрах в тридцати, слегка просев. Некоторое время, покачиваясь на волнах, они будто бы присматривались к «Красной Сибири», а потом, привлекая к себе внимание, раздался вой сирен, и следом, усиленная мегафонами, прозвучала чистейшая английская речь:
– Капитан судна, у вас на борту находится гражданин нашей страны, предводитель клана Дарод Ибн Араби Юсуф Ахмед. Нам известно, что вы насильно держите его на борту. Мы требуем его немедленного освобождения… Даем вам десять минут. В противном случае будем вынуждены атаковать ваше судно.
– Сколько в этом квадрате кораблей? – спросил Шестаков у капитана.
– Сказать трудно, но, думаю, не меньше тысячи.
– А рыбацких?
– Может, и есть, – пожал плечами капитан второго ранга, – но я в это не верю.
– Время на раздумывание они нам не дают. Его ровно столько, чтобы привести Юсуфа и передать его пиратам.
Эскадра остановилась в трех милях от «Красной Сибири». Вполне убойная дистанция, по-другому ее можно назвать прямой наводкой. Стволы башенных зениток хищно посматривали на корабль, от них так и потягивало жженым порохом, а отверстия стволов, глубокие и темные, очень напоминали пустые глазницы высохшего черепа. Фу– ты, какая только чертовщина не лезет в голову, когда созерцаешь вражеский арсенал!
Вот она, война, всего-то на расстоянии вытянутой руки.
В бинокль было видно, что с доу сгрузили моторные лодки. Пираты действовали слаженно, в несколько рук. Работа привычная. Григорию даже показалось, что он услышал, как днища лодок шлепнулись о поверхность воды, а потом океанический покой разодрали звуки ревущих моторов. Высоко задрав носовую часть, стремительно, как и подобает лодкам, оснащенным могучими моторами, они направились к «Красной Сибири», стоящей в дрейфе.
Мажуров поднес к глазам бинокль и принялся рассматривать приближающиеся лодки. Их было много, не менее тридцати, они двигались со всех сторон, грамотно окружая корабль. У некоторых пиратов в руках были трубки спутниковых телефонов. Всего-то несколько брошенных фраз, и рисунок захвата существенно менялся, становился более жестким и бескомпромиссным. У Григория невольно возникла мысль, что кто-то, невероятно сильный, крепко ухватил его за горло и с каждым пройденным метром сжимал все сильнее. Ему противостоял очень сильный и опытный враг, который сейчас находился вне зоны досягаемости и подобно тонко мыслящему дирижеру, связанному со своим большим оркестром тысячами нитей, подчинял всех своей крепкой воле. Вот четыре лодки отделились от общей эскадры и перекрыли отход «Красной Сибири», так что, если возникнет желание убираться из этого чертового квадрата, придется просто их протаранить. Но вряд ли остальные сотни лодок останутся безучастными. Еще восемь лодок рассредоточились у бортов, и по две посудины застыли у боевых катеров, составляя нечто вроде почетного эскорта.
В каждой лодке от четырех до шести человек, в подавляющем большинстве молодые люди, самому старшему из которых не более двадцати пяти лет. Боевой возраст, надо сказать. Невзирая на ветер, все одеты весьма просто: лишь широкие белые рубахи и легкие штаны, на босых ногах сандалии. Именно так одевались их предки сотни лет назад. На первый взгляд обыкновенные рыбаки, каких немало встречается в Аденском заливе, вот только вместо удочек на сей раз в их руках были автоматы и гранатометы. Но справлялись они с ручными гранатометами столь же сноровисто, как повар – с большим половником.