Мальчик. Роман в воспоминаниях, роман о любви, петербургский роман в шести каналах и реках

А что за Мальчик? А все-таки «Мальчик» или «Город»? Столько вопросов – и никаких ответов… Я постараюсь сильно не бомбить, потому что, очевидно, у подобного «творчества» найдутся поклонники – но очень хочется.Я даже не представляю, что надо есть, как жить, что с собой делать, чтобы кайфовать от посмодернизма и писательских экзерсисов – ради, собственно, писательских экзерсисов. Я, конечно, существо примитивное, почитываю свою макулатурку и ищу сюжет, композицию, удовольствие от чтения… А ТУТь – ШЕДЕВРь ж… «Найти фабулу…» – это из серии «хлопок одной ладони». А как найти то, чего нет? Ооочень грубая фабула – писатель на закате жизни вспоминает свою жизнь. Оттрубил в десанте, потом поступил на факультет журналистики. Женился, завел любовницу, метался между ними… Писал и пристраивал рукописи… Рассуждал о литературе…"Погрузиться в ощущения…" . У меня было только одно ощущение – даже не поток, а понос совершенно больного – лихорадочного, шизофренического, наркоманского, алкогольного – сознания. Ничего не понятно, в основном скучно, местами просто никак. Автор сам пытается себя оправдать, прописывая в сноске длиной в полкниги, что части перепутаны, нельзя найти привязки ко времени и вообще он болел, и вообще не дописал… Ааа – спасибо, стало понятней. У меня только один вопрос к тем, кто писал рекламу, на которую я повелась, и захлебывающиеся отзывы – каким образом вдруг третьесортный писатель, пишущий байки о морском десанте в стиле «72 метра» вдруг, совершенно внезапно стал «шедевром, гением» и «как Улисс»? Это не «как Улисс» – это откровенное лобовое подражание Джойсу. Я как увидела эти бесконечные предложения на 3 страницы с кучей точек с запятыми – сразу подумала: «Ну, до Джойса с тремя тысячами слов в предложении еще далеко, но явно лобзание следов присутствует». Бесконечные повторы – просто бесконечные, просто невыносимые. Два момента меня слегка позабавили. Пробился рассказ, как он женился на дочке профессора «по зову плоти, а не потому, чтобы в аспирантуру поступить». Потому, что она вся такая прекрасная, просто гений чистой красоты. Внешне. А внутренне – она-то ему показала, как можно семейную жизнь превратить в семейный ад. И внезапно в середине потока сознания идет вполне конкретное описание себя-любимого: бывший десантник, рост, вес, обхват шеи, размер ноги. Я еще думала, что он рассказывает о филфаке, а не о журфаке. И прям представила подобного десантника у нас на филфаке – вот это картина, как слон в ромашках.Перо у автора, конечно, дрожащее, и долго удерживать подражание Джойсу не получилось. Потому что внезапно – стиль сделал крутой финт и стал отрывистым, закольцованным и почти скальпельным. Напомнило сакраментальное Блоковское «Ночь. Улица…» или даже Веллера. Они же были с Веллером современниками, даже знали друг друга. Но если «Мое дело» Веллера я читала с восторгом – он действительно описывает путь писателя. Как зарождался стиль, как он его оттачивал, что приходилось проходить(еще и про мой родной филфак)))… То здесь – просто вспышки сознания больного человека. Как говорится в моей любимой экранизации «Двенадцати стульев»: «Он – ищет». А лучше бы уже нашел. Коробили рассуждения о литературе и литераторах – бредовые, повторяющиеся, странные: Пушкин, Гомер, Одиссей… Целая глава посвящена какому-то совершенно странному анализу «Идиота». И это напоминает курсач не самого радивого студента. Вода, вода, Настасья Филипповна, Князь, вода, вода – о, ты говорил это уже… вода, вода…Господь бы с ним с подражанием Джойсу – я не разбираюсь в постмодернизме и не претендую. Но двух вещей автору просто простить не могу. Город – Ленинград/Петербург, ради которого я брала и рекомендовала эту книгу. Смело можно клеить табличку «потрачено». Это – декорации, карта, просто названия. Я не знаю – наверно, это тоже в манере Джойса? Потому что просто вбрасываются названия, достойные упоминания. Мост с золотыми львами (вроде Банковский мост имеется ввиду), памятник Екатерине, пять углов, Мойка… Это – просто названия, никакой души, никаких чувств в этих перечислениях нет. Это как у Уэса Андерсона кукольные домики. Но на экране они же выглядят живыми. А здесь – просто карта Петербурга. И я не прощу автору опускания «Карика и Вали». Это – моя любимая детская книжка, ну и читайте своих моряков!Насмешил меня эпизод в послесловии. Когда вынесен разговор с редактором, который прямо говорит – это все слабо, пошло, сыро и вообще. Не, ну редактор-то – дурак, а это провозгласили шедевром. Особенно беззастенчивая самореклама со всеми параметрами – шедеврально. У меня только три мысли после прочтения остались. «Люби искусство в себе, а не себя в искусстве». Как сказал незабвенный Козьма Прутков: «Если у тебя есть фонтан – заткни его. Дай фонтану отдохнуть». И читателю. И – хвала Богам, что она кончилась! Надо было гораздо-гораздо меньше поставить – но я сегодня прям добренькая.

Сложно писать рецензию о такой сильной книге. Поэтому буду краток.В предисловии и послесловии книга подается очень смело – «пропущенный шедевр», «один из лучших романов, написанных в XX веке на русском языке», «лучшие слова в лучшем порядке», один из лучших романов, когда-либо написанных о Петербурге и так далее.Поэтому брался за «Мальчика» с некоторой опаской.По прочтении могу сказать: все процитированное выше – чистая правда.Собственно, это все, что я хотел сказать о тексте.Дальше пойдет длинная сноска. Благо в романе Стрижака примерно треть текста оформлена, как сноска.Главное – не верьте тем, кто говорит, будто книга Стрижака пустая и пошлая. Еще – тому, что книгу сложно читать. Да, в ней не сразу обнаруживается фабула. Но интонация так много обещает, а инерция текста настолько сильна, что сначала на отсутствие разжеванной и в рот положенной фабулы внимания не обращаешь. Зато потом эта выуженная из текста фабула как любая доставшаяся трудом вещь становится тебе практически родной. Воспринимаешь все происходящее как историю, которая то ли когда-то произошла с тобой, то ли ты хотел, чтоб она произошла, то ли боялся, как бы не произошла. Короче, эмпатия полная. Очень похоже на эффект, который производит «Шум и ярость» в момент, когда ты перевернул последнюю страницу, увидел таблицу с датами основных событий романа, и эта матрица вдруг мгновенно наполняется жизнью, и всё по полочкам, и весь роман переживаешь заново, только на этот раз очень быстро и очень сильно.Текст великолепен. Он как-то позволяет не читать слова, а сразу погрузиться в ощущения. Во время чтения почти все, описанное Стрижаком, я и видел, и слышал, и обонял, и даже осязал. Возможно, профессионалы (филологи и/или критики) скажут, что это не является достоинством текста, а, скорее, наоборот. Однако мне как читателю эти ощущения очень понравились. Несмотря на предложения, которые длятся по несколько страниц, книга отлично запоминается. Я теперь могу открыть ее на любом месте, пробежать несколько строк и, благодаря тем самым пережитым в первый раз ощущениям (оживают картинки, звуки, запах) сразу вспомнить, какие ощущения там будут дальше.Правда, я подозреваю, что в моем случае глубина погружения обусловлена тем, что я очень люблю Петербург-Ленинград и неплохо ориентируюсь в его географии. Возможно, без «привязки к местности» обильные топонимические детали будут раздражать. Впрочем, с помощью онлайн-карт, панорам и карты со старыми фотографиями города (на снимке – одна из важнейших локаций, причем, место действия снято во время действия) эту проблему несложно устранить.Ну, и очень жаль, что роман, по всей вероятности, не дописан. По крайней мере, сестра писателя сообщает, что даже опубликованные при жизни автора главы из второй части «Мальчика» бесследно исчезли.

И книга Андрея Стрижака «Мальчик. Роман в воспоминаниях, роман о любви, петербургский роман в шести каналах и реках» занимает достойное место в ряду книг, написанных о Санкт-Петербурге. В 1993 году он вышел в печать. Издательский дом «Городец» переиздал роман для нынешнего читателя.В книге приводятся воспоминания Ники Стрижак «Наш старший брат Олег Стрижак»: "В тот же девяносто третий год пришла ещё хорошая новость: роман издали в одном из самых авторитетных французских издательств Albin Michel. Представляя его своему читателю, оно писало:"Дебютный роман Олега Стрижака – шедевр современной русской литературы, созданный в соответствии с великими традициями «тотального романа» Гоголя и Достоевского."И, действительно, «Мальчик» – это книга, которая завораживает атмосферой Санкт-Петербурга разных эпох, отсылками к творчеству Пушкина и Достоевского. Любовь к городу, русскому языку и литературе сопровождали писателя всю жизнь. И всё это он вложил в «Мальчика». Ника Стрижак пишет:"Молодая вдова с пятилетним сыном приехала в Ленинград, к свекрови. Но именно здесь, как ни странно, случилось, быть может, главное провидение в его жизни: они непременно должны были встретиться, он и этот северный город.Брат любил и знал его в подробностях. Его сделал своим главным героем. Он вообще по-настоящему любил три вещи в жизни: город, море и русский язык."Чтение «Мальчика» – это прогулка по городу, который читатель увидит глазами персонажей. Олег Стрижак не ведет читателя по прямой дороге: он его заводит во дворы, бросает на набережной, обрывает прогулку в одной эпохе и переносит в другую. При этом «Мальчик» – это роман загадка, рожденный атмосферой города: «много раз я принималась я хоть приблизительно перечесть призраки, что блуждают по городу в легендах, и литературе, и всё время сбиваюсь со счета: так много их, от императоров и графинь, до ничтожных чиновников; почему не напишешь ты роман с петербургским призраком?..»