Погружение

Жена

Рассказ из книги «Всему есть начало» глава 5

– Ты не забыла, что я твой муж?

– Что?! – возмутилась Лариса, и ее глаза округлились, словно она увидела летающую тарелку.

– Ты моя жена, – спокойно ответил молодой человек и чуть улыбнулся.

– Но?

Юля стояла в стороне и ничего не понимала. Бурная встреча двух старых друзей вдруг обернулась такой неожиданностью.

– Ты обещала быть моей, – продолжил юноша и подошел чуть ближе к Ларисе, а та от неожиданности сделала шаг назад.

– Но?

– Ты говорила, что будешь навеки моей. Ты моя жена, – еще раз сказал он.

– Но…

Детство – время экспериментов и игр. На даче все меняется, забываешь про город, про своих подружек, про свой дом и мир, в котором живешь. Тут все иное, новые друзья и новые тайны.

Лариса не любила возиться на грядках, да и зачем, если к утру сорняки опять вылезут. Поэтому мама отпускала ее играть, но настаивала, чтобы та обязательно приходила к обеду.

Наверное, так поступали все родители, иначе зачем лето, если не играть. Вот дети и собирались где-ни-будь стайкой и бегали от дома к дому, придумывая себе новые приключения.

– У тебя мама целуется с отцом? – спросила Галя.

– Ну да, бывает…

– А мои вот нет, – немного разочаровано ответила девочка.

– А ты может не видишь.

– Я все вижу, все знаю, они не целуются.

– А тебе то что от этого?

– Да так, просто странно. Вот у Генки отец вечно лезет к бабе Вере, поэтому у них куча детей, а Лешкина мама цепляется к отцу Славки, – девочка вздохнула, словно решала сложную задачу.

Лариса присела, свесила ноги с крыши и посмотрела вниз, где в загоне бегал кролик. Он что-то там рыл, прыгал, опять рыл и так весь день.

– Пойдем к Максиму, у него дедушка сделал небольшой домик для игр, обещал еще лестницу собрать и достроить чердачок.

– Там собака.

– Она же на цепи сидит.

– Все равно лает. А когда проходишь мимо, еще и рычит.

– Это ее работа – пугать всех.

Галя вздохнула, посмотрела на свою подружку, потом в сторону дома Макса и, кивнув, спрыгнула на землю.

Домик действительно оказался потрясным. Два окошка, маленький столик, из ящика дедушка сделал скамейку, а на стену прикрепил старую полку, на которой Макс расставил кучу пустых баночек.

– Надо шторки, – сказала Галя.

– И коврик на ящик, а то занозы останутся.

– А еще бутылку с водой, у нас дома есть компот.

– А у нас мама купила булочки.

– Я принесу раскраски, фломастеры еще пишут.

– А у меня есть старый плед, все равно лежит на чердаке, – сказал Витя.

– Побежали, – тут же сказала Галя, и вся детвора разлетелась в разные стороны, словно воробьи.

К вечеру маленький домик уже сверкал и стал каким-то уютным. Девочки принесли цветы, подмели, даже вытерли пыль, а парни вбили гвозди и натянули веревки, чтобы можно было повесить шторки. Вместо входной двери повесили плотную ткань, и теперь, если дул прохладный ветер, в домике все равно было тепло.

Второй этаж дедушка доколотил. Наверное, он вспомнил свое детство, вот и кряхтел, а парни ему помогали, пилили и колотили. На второй день ближе к вечеру даже покрасили стены и крышу.

– Красиво, – восторгаясь домиком, сказала Галя. Она поднялась по лестнице на второй этаж и сразу заявила. – Это моя комната.

– Э… – возмутился Генка. – Я тоже хочу туда.

– А я внизу, – заявила Лариса и тут же шмыгнула в дверной проем, в который с трудом можно было пролезть на четвереньках.

– Стой, я с тобой, – крикнул Максим.

– Не толкайся, – возмутилась Лариса, протискиваясь между ящиком и столиком.

– Во че я принес, – вверху что-то зашуршало.

– Что там у вас?

– Зефирки, идите к нам.

– Пошли в гости, – тут же заявила Лариса Максиму.

И уже через минуту, пыхтя вчетвером, они залезли в маленькую комнатку. Сладости быстро кончились, но тут же у Гали нашлась заначка: несколько мармеладок, покрытых прилипшими травинками.

– А давайте вы вверху, а мы внизу, – предложил Макс.

– Точно, в семью играть.

– Это как так? – поинтересовался Генка.

– Ну как у тебя дома, мама и папа…

– Скукота, – тут же высказал он свое мнение.

– Ниче ты не понимаешь, я научу тебя. Ну что, согласны? – дети переглянулись и все дружно закивали головами.

Что такое семья? У каждого было свое представление.

– На, подметай, – спустившись к себе, заявила Лариса Максиму.

– Почему я?

– Потому что я помою окна, смотри какие грязные.

– Дак тут же стекла нет.

– Не твоего ума дело. На, подметай и все.

Мальчик не стал спорить с девочкой, с ними вообще бесполезно спорить, легче все сделать, а после отдыхать.

– Ты что пыль подымаешь? Тише мети, вот так, вот так, – она взяла у него меленькую метелку, что сделала из пучка травы, и показала как надо мести. – А потом принеси мне вон ту доску.

– Зачем?

– А я вот сюда положу, сандалии здесь оставим, а то смотри, песок в дом несем.

– Ладно, на тебе метлу, а я за доской.

– Вот лишь бы отлынивать, – запричитала Лариса, взяла пучок травы и стала дометать за Максимом.

Над головами скрипели доски. Галя тоже суетилась, Генка убежал, а после притащил небольшую подушку и розовый коврик.

– Ух ты, – восхитилась Лариса, увидев, как у соседей стало уютно.

Они весь день только и делали, что убегали и что-то тащили в свой новый дом. Так появилась картина, которую Макс нашел на улице, а Генка откуда-то взял три кружки с отколотой эмалью. Но Галя их вымыла, и теперь можно было пить компот. Лариса нашла зеленую банку, налила воды и поставила в них цветы.

Дети радовались новой игре, иногда кричали друг на друга, смеялись, залезали в гости, уплетали все, что находили, и сытые расползались по своим комнаткам.

– Здорово, – почти шепотом сказала Лариса, вытягиваясь во весь рост на полу.

– Подвинься, – сказал Максим и стал втискиваться между ней и ящиком, что служил стулом.

– У меня муж, – вдруг послышался сверху голос Гали.

– Кто? – поинтересовалась Лариса.

– Генка. Теперь он мой муж, а я его жена.

Лариса посмотрела на Максима, что лежал рядом, и пожала плечами.

– Значит, теперь ты мой муж?

– Вроде того, – обреченно согласился Максим и посмотрел в потолок.

– А что делать?

– Не знаю, – ответил мальчик и пожал плечами.

В комнатке повисла тишина. Вверху Генка шептался с Галей, та хихикала и что-то так же тихо отвечала своему мужу.

– Ты что молчишь? – не выдержав тишины, спросила Лариса.

– А что говорить?

– Не знаю, – она повернула голову, но с одной стороны были шершавые доски, а с другой стороны нос Максима. – Расскажи что-нибудь.

– Что?

– Не знаю, ну что-нибудь.

– Я не знаю, – как-то растеряно ответил мальчик.

– Ну что за муж, даже развлечь жену не можешь, – девочка повернулась к нему, дунула в лицо и тихо спросила. – А что у тебя мама с отцом делают?

– Мама на кухне, а после гладит и ворчит, еще стирает и убирает, а еще…

– Ясно, тоска. А что отец?

– То… в гараже, вечно ремонтирует машину и еще смотрит телек.

– Полный улет…

– А что твои делают?

– Да, наверное, то же что и твои. Правда папа еще целует маму, это когда они думают, что я их не вижу, – Лариса внимательно посмотрела на Максима, похлопала глазками и тихо сказала. – Поцелуй меня.

– Зачем?

– Я так хочу.

– Ну ладно, – немного недовольно ответил мальчик, запыхтел, сел и, нагнувшись, пристально посмотрел девочке в глаза.

– Не томи, – возмутилась Лариса.

Максим еще ниже нагнулся и коснулся губами ее губ и замер. Девочка сперва закрыла глаза, а после заморгала от удивления. Что она хотела почувствовать? Наверное, и сама не знала, просто решила скопировать то, что делают родители. Юноша, не отрывая губ, пристально смотрел на нее.

– Все, хватит, – прошипела Лариса и чуть оттолкнула мальчика от себя.

– Ну как? – поинтересовался он.

– Тебе надо тренироваться. С Баськой (кот Ларисы) и то приятней целоваться. Ты что, этого не делал?

– Нет, – честно признался мальчик. – А ты?

– И я, – как-то грустно ответила она.

Так дети еще несколько дней прибегали в свой домик, шли купаться на карьеры, загорали и возвращались обратно. В среду утром Галя с мамой уехали в город, у нее заболел зуб, и та проплакала всю ночь. Генка с дедушкой уехали за припасами, но обещали вернуться к пятнице.

– И что нам делать? – как-то обреченно спросил Максим Ларису, а та, залезая в свой домик, только пожала плечами.

Вчера был ливень, а с утра солнце так палило, что даже карьер не радовал.

– Хочешь грушу? – спросил Максим и достал из своего пакета еще два яблока и половину сладкого батона.

– Ага, – только и ответила его жена, и сразу начала грызть грушу.

Они лежали на полу и смотрели на потолок, по которому бегал какой-то жучок. Тот бежал вправо, но, добравшись до стенки, возвращался, делал круг и снова убегал, только уже в другую сторону. «О чем они думают? – рассуждала девочка. – Вот бегают туда-сюда, а ведь у них жизнь такая короткая, слопает паук, и все…»

– Поцелуй меня, – вдруг неожиданно сказала Лариса.

Максим зачавкал, стараясь быстрее проглотить то, что жевал, вытер губы рукой и, посмотрев на девочку, нагнулся. Но и в этот раз поцелуй был такой, словно к ней прикоснулось бревно. Но Лариса была готова и уже не таращилась на него, а просто закрыла глаза. Максим некоторое время висел над ней, губы чуть задрожали.

– Ты че? – возмутилась девочка.

– Да нет, ты такая…

– Какая еще? – она думала, возмутиться или обидеться.

– Я даже не знаю. Наверное, красивая.

– А… – она впервые услышала. Ей говорили, что красивая, но что бы мальчишка, нет, это первый раз. Лариса почувствовала, что даже чуточку покраснела. – Ладно, тогда еще раз поцелуй.

Ей хотелось понять, почему взрослые это делают, ведь она это видела своими глазами, а еще много раз в кино. Но поцелуй Максима ничего нового не принес, какое-то странное прикосновение и не более того.

– Ты моя жена?

– Ну… – протянула девочка.

– А я твой муж?

– Вот новость.

– А у меня мама, когда ложится, раздевается.

– Что, совсем?

– Да, правда не всегда. Но я видел.

– А отец?

– Наверное тоже, не видел, – честно признался мальчик.

Они лежали и смотрели на потолок, сквозь щели стал проникать свет.

– Красиво. Вот смотри, это пятно похоже на рыжего кота.

– Ага, а вот этот на колесо.

– Смотри, – девочка показала пальцем на луч света, что упал на банку, и на стене отразилось целое море. – Ладно, – сказала Лариса, села и шустро стянула с себя футболку, аккуратно свернула ее. Так же шустро стянула с себя шорты вместе с трусиками. – Твоя очередь.

Мальчик сел и удивленно захлопал глазами. Он смотрел на девочку как на что-то иное, не из этого мира.

– Ну что уставился? Раздевайся, – и не дожидаясь его, она легла обратно на пол.

Максим запыхтел, несколько раз чихнул, в воздухе появилась пыль, в которой лучи света прочертили свои дорожки. Через минуту наконец и он лег рядом. Они лежали и молчали. Было слышно, как где-то работает насос, что качает воду из колодца, где-то мяукала кошка, птицы поют, и совсем рядом чирикал воробей.

– Здорово, – наконец сказал мальчик и повернул голову в сторону Ларисы. Добавил. – Круто.

– Ага, – только и ответила она и уже от удовольствия закрыла глаза.

Мир никуда не пропал, она была все в том же домике со своим нарочным мужем, а он уселся рядом и рассматривал ее тело. Обычно девчонки визжат, если за ними подсматривают мальчишки, они всего лишь подражают взрослым. Но сейчас почему-то Ларисе было приятно, когда на нее смотрел Максим. Она не могла объяснить почему, но приятно.

– Ты что делаешь? – как бы проснулась она от своих мечтаний.

Мальчик, кряхтя, лег на нее и, улыбнувшись, серьезно сказал:

– Так делают взрослые, – чуть приподнявшись на руках, гордо посмотрел на лежащую под ним девочку.

– Ты тяжелый, тебе это разве не говорили.

Лариса скорчилась, уперлась руками Максиму в грудь и чуть приподняла его.

– Фух, – с облегчением вдохнула она. – Ну и тяжелый же ты. Все, полежал и хватит, я так больше не могу.

– Потом еще? – спросил он ее.

– Да-да, потом, – еле произнесла она, и когда он скатился с нее, Лариса с облегчением задышала. – Тебе надо худеть.

– Ты моя жена?

– Да, наверное, – немного неуверенно ответила девочка.

– Значит я твой муж?

– Вот заладил, – она посмотрела на букашку, что продолжала бегать по потолку. – А давай поклянемся. Вот есть же лебеди, мама говорит, что они неразлучники, если полюбили друг друга, то навсегда. Ты мой муж, а я твоя жена.

– Навеки? – спросил мальчик и так же как она посмотрел на букашку.

– Да, навеки.

– Клянусь, – тут же заявил он.

– Клянусь, – повторила она.

– Макс, это ведь была детская шутка, – сказала девушка и, улыбнувшись своей подружке, добавила. – Дали клятву, что будем вместе. Он жених…

– Муж, – пояснил юноша.

– Ну да, вот так как-то, а я вроде того…

– Жена, – опять пояснил молодой человек.

– А… – протянула Юля и внимательно посмотрела на псевдомужа.

– Привет, – он кивнул, и Юля тоже в ответ кивнула. – Я, в общем, того, под Новый год женился…

– Козел, – шутя выругалась Лариса. – А ведь обещал быть моим. А впрочем, ну и ладно, я тоже выхожу замуж, вот и свидетельница, – она кивнула в сторону Юли. – Не смотри на нее так, она замужем…

– Да я так, просто…

– Знаю я тебя просто. Слушай, а ты целоваться научился? – тихо спросила Лариса юношу.

– Хочешь проверить?

– Да нет, поверю на слово, – и ее лицо засияло какой-то странной радостью.

Детство – время игр и безобидных экспериментов, познаний и открытий. Девушки улыбнулись друг другу, взялись под ручку и, смеясь, пошли дальше гулять по городу.

Индейцы

Рассказ из книги «Всему есть начало» глава 6

– Значит, у тебя уже есть муж и тебе мало одного, решила завести еще? Значит, двоеженство. Ой, вернее, двое… Как правильно? Двое… муженство? Нет, двое…

– Два мужика, что тут голову морочить, – хихикнув, сказала Лариса. – А муж все равно один. А тебе что, завидно?

– Э… Даже не знаю. Вот и думаю, может завести еще одного, такого маленького блодинчика.

– Пуделя или болонку?

– Я же тебе не про собаку, а про мужчину. Чтобы бегал на задних лапках. Ты ему говоришь что делать, а он, тявкая, кувыркается по ковру и прыгает на задних лапках.

– Ногах, – поправила подружка.

– Да не важно. Как тебе?

– У меня уже есть одна штука, вторая будет в пятницу прыгать… или я прыгать? Тут дело такое, трудно разобраться, кто кого дрессирует. А у тебя было что-нибудь подобное в детстве?

– Что? – схитрила Юля, хотя прекрасно поняла вопрос.

– Не прикалывайся, колись. Мы вот почти все лето играли в семью. Правда, потом Генка разругался с Галей, и мы поменялись.

– Да у тебя был не один муж, а целых два?

– Нет, второй раз уже не муж, а так… Колись, какое у тебя темное прошлое, что в детстве творили?

Юля улыбнулась, ей было что вспомнить. Так, наверное, поступают многие дети, простые игры переходят в тайну, которая перерождается во что-то более серьезное.

Лека, ее подружка, еще та заноза, чуть было не подожгла дом. Ходила со спичками в амбаре, а там бабушка оставила коробку с ватой, и та вспыхнула словно бензин. И Лека ничего другого не придумала, как просто накрыть коробку тазиком. Но вата не захотела тухнуть, она тлела почти час. По дому потянуло едким дымом это и спасло амбар от поджога.

Лека была арестована на неделю, сидела дома и помогала маме с ремонтом. Но за примерное поведение в субботу ее выпустили.

– Бежим, – первым делом увидев Юлю, крикнула она и со всех ног бросилась улепетывать со двора.

– Ты куда? – только и успела крикнуть девочка, но не стала отставать от подружки и тоже побежала вслед за ней.

– Быстрей, быстрей, – только и кричала она, перепрыгивая через изгородь, пробегая вдоль почерневшего от времени сарая Нюрки. – Не отставай, – Лека нырнула в кусты и, пробираясь через густые заросли камышей, зачавкала ногами по какой-то топи. – Снимай сандалии и за мной, – приказала она и, задрав повыше платье, шустро пошла в сторону реки.

Они обогнули редкие кустарники, с минуту стояли и думали, как обойти небольшую заводь. Можно было и напрямую, неглубоко, но илистое дно. Девочки сразу отказались от этого плана. И осторожно двигаясь вдоль берега, чтобы не соскользнуть в речку, они пробрались к огромной иве, что росла у самой воды.

– Вот, – гордо заявила Лека и развела руки в стороны.

– Чего вот? – запыхавшись и изрядно испачкавшись, спросила Юля.

– Это остров индейцев.

– Чей?

– Наш, в общем. Круто, правда? Мне про него рассказал Митька, он тут сплавлялся на камере и увидел. Со стороны деревни ни черта не видно, да и добраться, как видишь, не так-то легко. Но самое главное что?

– Что? – тут же с интересом спросила подружка.

– Песок, – и Лека быстро подбежала к берегу, спустилась вниз и пошла босиком по мокрому песку.

Да, песок – это редкость, тут в основном берега глиняные, скользкие, есть песок на карьере и у запруды, что сразу за школой. Юля тоже спустилась к реке, присела и, трогая руками песок, заулыбалась.

– Давай это будет наше место, – сразу предложила она.

– Заметано, – согласилась Лека. – А теперь купаться.

– Я не могу, – с испугом в голосе сказала Юля.

– Почему?

– Мама запретила. Если приду мокрой, то…

– А ты разденься, – Лека покрутила головой, забежала под иву и быстро стянула с себя платье, а за ним и свои голубые трусы.

Юля смотрела на свою подружку, которая вырвалась из-под ареста и готова была беситься и визжать от радости. Она голышом пробежалась по маленькому пляжу, вернулась обратно к иве и с разбегу шлепнулась в воду.

– Ну же, давай!

Юлю не пришлось уговаривать, она так же как и подружка, сняв с себя все что было, прыгнула в воду. В этом месте река поворачивала и было не глубоко. Девочки визжали, словно впервые решили искупаться. Ныряли, волосы прилипали к лицу, они чихали, кашляли, но из воды не выходили почти полчаса. И только когда посинели губы и они стали дрожать от холода, выползли на маленький пляж и, развалившись на нем, подставили свои спины под теплое солнышко.

– Ка… ка… как тебе? – дрожащим голосом спросила Лека.

– К… к… кру… круто… – ответила ей Юля.

Они как две черепахи, что долго путешествовали в океане, отдыхали, набирались сил. Лека соскочила и опять умчалась купаться, но спустя пару минут вернулась и снова легла греться.

– Только никому, – прошептала она.

– Договорились, никому, – подтвердила Юля и ущипнула подружку за бок.

– Ай. Тут так тихо, так спокойно, так здорово, – успокоившись, сказала Лека.

Они весь день только загорали и купались. Домой вернулись голодные, сразу убежали на кухню.

– Завтра утром что бы ни-ни, – шепотом, чтобы никто не услышал, сказала Лека и, чмокнув Юлю в щечку, убежала к себе домой.

Юля весь вечер готовилась. Нашла старый папин рюкзак, положила в него сырую картошку, чтобы приготовить в костре, полбуханки хлеба, баночку варенья и еще немного колбасы. Порылась в шкафу и нашла еще с Нового года засохшие конфеты. Так всегда поступали, хорошие съедали, а те, что в довесок, уже после шли.

– Идем, – увидев Юльку, крикнула Лека и, не дожидаясь, пока подружка подойдет, нырнула в кусты.

Опять старая дорога, но в этот раз Юля была готова, знала куда идет. Топи, озерцо, опять топи и берег, а там и рукой подать до их ивы. Как только дошли, девочки сразу стали проверять, нет ли кого постороннего. На песке были только следы от какой-то птицы.

Они улыбнулись и как по команде стали одновременно раздеваться. В этот раз Юля прихватила свой купальник, но видя, что Лека опять разделась догола, и она решила не выделяться. Бросила свой голубой купальник обратно в рюкзак и побежала на берег.

– Круто, – пыхтя, перебирая коленками, выползла из воды Лека и шлепнулась на мелководье.

Через несколько секунд рядышком, подняв брызги, улеглась Юля и, зажмурившись от яркого солнца, посмотрела на облака.

– Бегемот.

– Где? – Лека перевернулась на спину и посмотрела туда, куда Юля показывала рукой.

– Это не бегемот, а Борька.

– Какой еще Борька?

– Бык, в стаде. Такой толстый и большой, я его боюсь.

– Ой, смотри, а это лягушка, – и Юля ткнула пальцем в другую часть неба.

– Это не лягушка, а Зяба.

– Что еще за Зяба?

– Коза у баб Веры, вечно в репейниках ходит.

– Хм, – Юля не стала возражать, Зяба так Зяба. – Смотри, танк, – она опять ткнула рукой в небо.

– Это…

– Танк и все, ясно?

– Ладно, пусть танк, но ствол кривой.

– Это пока ты тут болтала, он согнулся.

– Странный он у тебя, – Лека тяжело вздохнула, перевернулась на живот и покосилась на Юлю.

Что за странное небо, некоторые облака плывут налево, другие направо, а есть такие, которые и прямо и все одновременно. Юля смотрела на это чудо природы и млела от удовольствия, от того, что Лека чуть касалась пальчиком ее кожи.

Она улыбнулась, прикрыла глаза и представила, что плывет в тех самых облаках. Может так и выглядит рай. Река, песок и ничегонеделанье. Ах да, Юля еще забыла про бублики, что лежали в рюкзаке. А еще газировка, которую прихватила Лека, ну, в общем, всякие вкусняшки.

– Ой, – чуть вздрогнув, сказала Юля, открыв глаза, посмотрела на Леку, а та с серьезным лицом что-то вырисовывала ей на животе.

– Что это? – спросила она у Юли.

– Круг.

– Нет, подумай, – и девочка еще раз нарисовала фигуру на животе.

– Колобок.

– Да какой тебе колобок, ну же…

– Бублик. Нет, Копатыч из «Смешариков».

– Точно, – обрадовалась Лека и шлепнула Юлю по животу.

– Ай! – возмутилась девочка.

– А это что?

Они так лежали на мелководье и друг другу рисовали всякие фигурки и слова. Кто лежал, тот должен был отгадать. К обеду съели колбасу и все яблоки, запили газировкой, сразу потянуло на сон. Девочки растянулись под ивой и сладко задремали.

«Что это было?» – еще окончательно не проснувшись, спросила себя Юля. Что-то теплое, щекочущее, вроде знакомое и в то же время нет. Она услышала, как где-то в камышах пиликала птица, где в поле, за рекой, во всю стрекочут кузнечики. «Ой». Опять это ощущение. Юля нехотя открыла глаза и посмотрела на листву, что качалась над головой.

Кто-то очень осторожно прикоснулся к ней. Юля повернула голову. Легкий импульс в груди и этот щелчок в мозгу, словно рубильник, то включался, то выключался. Она вздрогнула, чуть напряглась, но уже через секунду тело снова обмякло.

Лека нагнулась и, осторожно прикасаясь пальчиком, водила им по ее соску. «Что это?» – промелькнула мысль, девочка чуть улыбнулась, дотронулась до коленки Леки, та сразу посмотрела ей в глаза.

– Смотри как интересно, – сказала она. – Он у тебя твердый, – Юля не ответила, а только подняла голову и посмотрела на сосок, что чуть выпирал вверх.

Уже как года два она заметила изменения в своей груди. Сперва тягучее, немного покалывающее состояние, а после он как ягодка взял и появился. Сосок стал сжиматься и выпирать вперед. За этим последовала стеснительность, словно у нее и правда грудь, а не этот прыщик. И все же Юле было интересно рассматривать его в зеркале. Он рос как-то уж слишком медленно, вот у Верки, у той уже о-го-го, как говорили мальчишки, персик.

Лека коснулась соска, еле уловимая волна в груди и это состояние неги, когда ты вот-вот проснешься и готова потянуться.

– Ты что делаешь? – спросила она Леку.

– А у меня не такой, плоский и мягкий, – она села, повела плечами. – Сядь, – приказала Лека, и Юля села, ее сосок сразу преобразился и появился небольшой треугольник, который стал выпирать вперед. – Здорово.

Юля не знала, что сказать. Ей вроде бы даже нравилось, как он торчит, а может и нет, сама еще не разобралась в этом.

Все эти дни они только и делали, что купались, запекали в углях картошку, жарили хлебцы и просто читали. Лека принесла из дома старые юбки, ее мама разрешила делать с ними что угодно. Они их укоротили, а после порезали на тоненькие тесемки и те стали похожи на набедренные повязки, что носят индейцы. В волосы девочки вплели бусинки, а на шею надели ожерелья из пуговиц и новогодних колокольчиков.

Их маленькая берлога под ивой превратилась в индейское стойбище. Они даже принесли удочки, и когда становилось скучно, садились на коряги и ловили рыбу.

– Лежи тихо, – уверенно сказала Лека. Юля и не хотела шевелиться, устала плавать. Она смотрела на подружку, как та осторожно подкралась и, наклонившись над ней, очень осторожно коснулась губами ее губ.

– Ты че…

– Молчи, – попросила ее Лека и опять повторила попытку поцеловать. Но губы не слушались, словно онемели.

– А ты целовалась? – не выдержав эксперимента, спросила Юля.

– А… – как бы отмахнувшись, сказала Лека. – Было дело, с Витькой, но он слюнявый. Я еще раз попробую, – Юля не возражала и приготовилась. – Расслабь губы. Ирка, сестра Вовки, говорит, что губы должны быть мягкими словно…

– Вареники…

– А при чем тут вареники?

– Мягкие как вареники…

– Нет, наверное, как… – Лека призадумалась, ища в своей голове сравнение. – Не знаю, в общем, должны быть мягкими. Тебе понятно.

Юля кивнула, несколько раз сжала губы, потом вытянула их вперед и сипло прошептала:

– Все, я готова.

Лека тут же нагнулась и коснулась своими губами, замерла и, заморгав глазами, села обратно.

– Ты что ела?

– Картошку.

– Нет, до этого.

– Это… утром холодок…

– Точно. Так и знала, мятный такой…

– Ага.

– А у меня дома гематогенка есть, завтра возьму.

– Ладно, не шевелись, – опять приказала Лека, тут же нагнулась вперед и сразу поцеловала подружку.

Это был просто эксперимент, понять, зачем взрослые целуются, да еще глаза закатывают, а потом чавкают и голову наклоняют. Юля думала, не мешает ли нос, но когда Лека целовала, она забыла про него, просто что-то чувствовала, но что, не могла даже понять. Вот что-то и все.

Лариса внимательно слушала рассказ Юли, чуть вздыхала, прижимала руку к груди и думала о чем-то своем. Девушки еще долго сидели в кафе, и каждая делилась своими маленькими тайнами.