Всегда в декабре

Чтобы оценить красоту снежинки, нужно выйти на мороз.

Аристотель

Emily Stone

Always, in December

* * *

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Copyright © 2021 by Emily Stone

© Бугрова Ю., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2023

Часть первая
Декабрь

Глава 1

Джози стояла в дверном проеме, под веткой омелы, повешенной по настоянию Биа «на всякий случай», и молча смотрела на коробку, которую держал Оливер. Одной рукой она придерживала дверь, и в какое-то мгновение ей страшно захотелось хлопнуть ею перед лживой, двуличной и, как она только сейчас поняла, излишне симметричной физиономией гостя.

Оливер кашлянул.

– Ты хотела забрать свои вещи, вот я и подумал, что…

У нее на лице было такое выражение, что он замялся и уставился на коробку с пожитками. Потом засуетился, пытаясь передать ее, и неловко стукнулся о косяк.

– Давай.

Сжалившись, Джози взяла у него поклажу, стараясь перехватить ее так, чтобы не коснуться его руки. Коробка оказалась неожиданно тяжелой – гораздо тяжелее, чем с виду, так что она охнула. Впрочем, это было ожидаемо – за два года в его квартире много чего скопилось, забытого или сознательно оставленного из соображений удобства. Еще несколько недель назад она считала, что в обозримом будущем эти вещи никуда не денутся, потому что сама она рано или поздно переедет к нему. О чем он думал, когда паковал все это? Поначалу он умолял ее не рвать отношения, а сейчас заявился с явным намерением положить им конец.

Джози твердо сжала губы, чтобы не дрожали, и повернулась к Оливеру спиной. Поверх всего, точно брошенные в последний момент, лежали переливающиеся рождественские сережки с оленями, которые он подарил ей три недели назад, еще до праздничного корпоратива. Тогда, вместо того чтобы уйти с ней, как только с десертами было покончено, он остался, напился и стал флиртовать с одной из коллег. А час спустя, вместо того чтобы отправиться домой, пошел в дом к этой самой коллеге. И переспал с ней.

Джози поставила коробку на покрытый ламинатом пол, прямо возле комнаты Биа. Получается, что сережки были его прощальным подарком, хотя тогда ни он, ни она об этом не знали. Мысль, которая снова и снова приходила ей на ум после того утра, когда, застав ее в кровати, он рассказал о том, что сделал, опять пронзила ей мозг, хотя она старалась ее подавить. Если бы она не пошла домой сразу после застолья, тогда, возможно, ничего не произошло бы. Она лежала бы сейчас, уютно свернувшись рядом с ним на красном диванчике, – смотрели бы повторы «По долгу службы», заказали бы доставку тайской еды и бутылку белого вина. Он не поддался бы искушению по имени Кара. Или это случилось бы все равно, позднее, когда на горизонте опять возникли бы просекко и плотно облегающее красное платье?

Она глубоко потянула носом воздух, пообещав себе при первом же удобном случае выбросить сережки в мусорное ведро. Когда она повернулась, Оливер по-прежнему стоял в дверях, и Джози ценой большого усилия постаралась выглядеть невозмутимой и подавить злобу вместе с подступающим к горлу комком. Сунув руки в карманы слишком тесных джинсов, он раскачивался на пятках и смотрел куда-то поверх ее головы, разглядывая квартиру с таким видом, точно видел ее впервые. Джози сложила руки на груди и подняла брови. Что-что, а облегчать ему задачу она не станет.

– Ну, ты как… в порядке?

Он наконец встретился с ней глазами и вроде как вздрогнул от того, что в них увидел. Отлично. Значит, ей удалось пригвоздить его убийственным взглядом. Джози еще выше вскинула брови. Они, наверное, уже скрылись под челкой, но ее это не волновало. Вести светские беседы после того, как он с ней поступил? Не дождется.

– Я имею в виду, после того, что случилось сегодня в офисе, я просто хотел убедиться…

Он снова замялся, очевидно, утратив способность изъясняться полными предложениями. Джози стояла, крепко сцепив руки на груди, отчаянно надеясь на то, что жар, подступающий к щекам, не проступит на лице краской. Следовало ожидать, что он заговорит об этом. Следовало ожидать, что он догадался, почему Джанис выразила желание побеседовать с ней. Сидеть в одном кабинете с бывшим, помимо того, что приходится видеться с ним каждый день, чревато еще и тем неприятным обстоятельством, что притворяться, будто на работе все зашибись, никак не получится.

– Я в порядке, – кратко сказала Джози, но по тому, как его взгляд задержался на ее лице, а карие глаза смягчились, она поняла, что он не повелся на ее слова. Она переступила с ноги на ногу, жалея о том, что не переоделась, потому что сейчас ее офисное платье в черно-белую полоску вдруг стало слишком тесным и точно уличало ее в том, что, придя домой в два пополудни, она четыре часа маялась от безделья. Как, говоря по правде, и было. Хотя, возможно, он этого не заметил – когда они бывали вместе, он никогда не обращал особого внимания, во что она одета, и она находила ужасно милым, что ему все равно, как она выглядит – при полном параде или в спортивном костюме. Сейчас она задавалась вопросом, а вдруг это было притворство, учитывая, с какой девицей он переспал.

Оливер открыл рот, снова закрыл его и кивнул, явно решив оставить при себе то, что собирался сказать, и ту снисходительную поддержку, которую хотел предложить.

– Хорошо, – спокойно произнес он и провел рукой по темно-каштановым волосам, которые лежали ровно, точно приклеенные, хотя боковой пробор, над которым он трудился каждый день, слегка растрепался. – Но ведь ты всегда можешь поговорить со мной, верно, малышка? Я по-прежнему…

Джози подняла руку.

– Не называй меня малышкой. – Она вздохнула. – Пожалуйста.

Только этого не хватало. Поплачь мне в жилетку, а я тебе скажу, что ты мне по-прежнему небезразлична. Но будь она ему настолько небезразлична, он не стал бы спать с другой. Тем более если они все вместе работают, и ей придется сталкиваться с той в офисе, где она расхаживает на своих непомерных каблучищах, как у себя дома.

– Ладно, – сказал Оливер и потер себе затылок, отвернувшись от нее и оглядывая невзрачную прихожую. В другом ее конце слабо мерцала лампочка, и это лишь подчеркивало убогость плохонького запятнанного ковра, который резко контрастировал с виниловым ламинатом внутри квартиры – его Джози намывала до блеска, не жалея усилий. Оливер вздохнул и снова посмотрел на нее карими глазами олененка Бэмби, из-за которых она потеряла голову два с половиной года назад, когда он в первый раз неспешно вошел в их офис – уверенный в себе ровно настолько, чтобы казаться привлекательным, но не раздражать. – Слушай, Джоз, я знаю, что сделал тебе больно, и знаю, что ты вряд ли сможешь меня простить, но мне ужасно не нравится, что ты будешь сидеть здесь одна, пытаясь справиться с этим. Я просто думаю, что мы могли бы поговорить, мы…

Джози помотала головой.

– Не сейчас, Оливер.

Он уронил руку и выглядел при этом так печально, с поникшими плечами под черной курткой North Face, что она почти сдалась и чуть было не прикоснулась к его рукаву. Чуть было. Потому что вовремя вспомнила, что не он пострадавшая сторона в этой ситуации. По какому праву он снова пытается пробраться в ее жизнь и представляет дело так, точно это она сгущает краски?

– И я не одна, – произнесла она прерывающимся голосом. – У меня есть Биа.

– Ладно.

Оливер несколько раз кивнул, точь-в-точь как собачка с качающейся головой, которую ей подарили в этом году во время офисной церемонии «Тайного Санты». Джози поставила фигурку на стол, желая показать, что ей приятно, несмотря на то, что все кому не лень, проходя мимо, щелкали собачку по башке, и потом Джози краем глаза следила, как она трясет ей, а сама старалась печатать.

– Хорошо. – Оливер кашлянул. – Ну, мы же увидимся на вечере во вторник? – Он неуверенно улыбнулся, показав кривые зубы, которых, как ей было известно, стеснялся.

– Ну да, увидимся, – сказала она, сдерживая вздох. Присутствие на вечере было обязательным, несмотря на то, что это канун Рождества.

Оливер еще помялся в дверях, точно ожидая, что она сдастся и обнимет его, или пригласит зайти, или еще что-нибудь. В конце концов, на протяжении их взаимоотношений это она всегда шла на компромиссы, не спала допоздна, потому что ему хотелось развлечься, соглашалась мотаться по городу вместо того, чтобы поехать на природу. И он, и она знали это, каждый из них играл свою роль. Но теперь было иначе. Оливер поднял глаза, увидел печально висящую над ними омелу и слегка покраснел. Джози поморщилась. Черт бы тебя побрал, Биа.

– Ну, – промямлил он, – тогда до скорого. – Он пошел было прочь, но обернулся, прежде чем она успела закрыть дверь. – Мне действительно жаль. – Его карие глаза, почти такого же оттенка, как у нее, смотрели не мигая. – Я знаю, что момент дерьмовый, и я в самом деле… – Он помотал головой. – Просто прости.

Она помедлила полсекунды, плотно сжав губы и думая, а может, сказать ему, что «прости» тут недостаточно, и спросить, почему, ну почему именно сейчас, в то самое время, когда ей тяжело, и он об этом знает. Спросить его, переспал ли он с Карой еще раз и будет ли теперь, когда Джози вышла из игры, подкатывать к ней. Но у нее не хватило духу, она не была уверена, что хочет знать ответ. Поэтому она просто кивнула и захлопнула дверь.

Прижавшись головой к двери, она немного постояла с закрытыми глазами. Главное – не разреветься, поэтому она размеренно подышала и подняла глаза вверх, чтобы унять жжение. Он того не стоит, сказала она себе. Бывало и хуже, и она выжила, так ведь?

Джози отлепилась от двери и со вздохом потащила коробку с барахлом к своей комнате в дальнем конце коридора. У нее была бóльшая комната, на этом настояла Биа, хотя арендную плату они делили поровну. При виде пурпурной мишуры, которой Биа украсила дверной косяк, она поморщилась. Ей очень хотелось сорвать украшение, но она не стала, потому что, несмотря на обуревавшие ее чувства, знала, что это расстроит Биа.

Не успела она уронить коробку на кровать, как в входной двери послышался скрежет ключа. Помяни чертовку…

– Джоз? Джози!

Тут же раздался шум падающих предметов, звон ключей и громкая брань. Джози высунула голову из комнаты и помимо своей воли фыркнула от смеха: разноцветная сумочка валялась на полу, ее содержимое разлетелось по полу, а Биа крутилась волчком, пытаясь стянуть пальто, в котором застряла рука. Увидев Джози, она свободной рукой подняла бутылку вина.

– Главное спасено, остальное ерунда.

Она осторожно поставила бутылку на ступеньку, ведущую в кухню, затем избавилась от пальто и, не глядя, швырнула его в свою комнату.

– Так, судя по твоему виду, тебе надо выпить.

Джози послушно отправилась вслед за Биа в кухню открытой планировки тире гостиную и уселась на потрепанный диван, в то время как Биа принялась искать бокалы. Гостиная приобрела уютный и праздничный вид – декоративный камин и окна светились лампочками, на кофейном столике в центре комнаты красовалась вазочка с орехами, а в углу стояла небольшая елка, аляповато украшенная голубыми, серебряными, красными и золотыми игрушками и мишурой – если смотреть на нее слишком долго, то голова начинала кружиться. Все это были поделки самой Биа, за исключением одной игрушки – маленького деревянного лебедя, которого Биа подарила ей на первое совместное Рождество и с тех пор неизменно требовала, чтобы Джози сама вешала его на елку.

Как же ей повезло, что Биа оказалась в числе ее четверых соседей по дому, когда Джози только приехала в Лондон! Она никого не знала, и потому ей пришлось воспользоваться сайтом SpareRoom и принимать решение об аренде на основании двадцатиминутного просмотра и бестолкового разговора с жильцами. Тогда она остановила свой выбор на самом первом месте благодаря искорке участия, которую почувствовала в Биа, и теперь, восемь лет спустя, они по-прежнему жили вместе, хотя и в другой квартире.

– Так вот, – сказала Биа, протянув Джози бокал с красным вином, а затем прислоняясь к стойке, разделявшей гостиную и кухню, – я столкнулась на лестнице с недомерком. – Кому-кому, а Биа, чей рост составлял полтора метра, вряд ли стоило рассуждать о чужой низкорослости, но она была убеждена, что у Оливера комплекс на почве того, что он на несколько сантиметров ниже Джози. Возможно, она была права, думала Джози, учитывая, что Кара – в отличие от нее, долговязой и неуклюжей – была миниатюрной.

Джози досадливо нахмурилась – Биа уже знала про разрыв и как он рассказал ей о том, что переспал с другой, когда Джози еще была в постели, неодетая, едва проснувшись.

– Хочешь поговорить об этом? – спросила Биа.

Джози пожала плечами.

– Не о чем говорить. Он просто занес мои вещи.

– Мило с его стороны, – фыркнула Биа.

– Ага.

Биа отпила вина, закрыла глаза и простонала от удовольствия – не сказать чтобы совсем притворного.

– Вечный кайф, – вздохнула Биа. – Ей-богу, если мне предложат выпить еще один стакан глинтвейна, плесну в лицо этим пойлом.

Джози подняла брови.

– Что случилось с твоим праздничным настроением?

– Оно по-прежнему при мне, но я хочу шампанского, а не подогретого алкоголя.

Биа сделала еще один глоток вина, и Джози тоже пригубила свой бокал.

– Вкусное.

– Это Мальбек, – усмехнулась Биа. – Хочу настроиться на завтрашний перелет.

– Ты о чем? – нахмурилась Джози.

– Только не говори, что не помнишь.

Джози смутилась, застигнутая врасплох.

– Аргентина! – воскликнула Биа, вскидывая бокал, так что еще чуть-чуть, и вино расплескалось бы. – Забыла? А ведь это ты сказала мне поехать туда. Там я предамся страсти, проведу Рождество на пляже и встречу Новый год на вечеринке в Буэнос-Айресе. Я же говорила тебе, – настаивала она.

– Да, но я не думала…

Джози не закончила фразу. Да, она советовала Биа отправиться в поездку, но в то время она считала, что будет отмечать Рождество с Оливером, как они планировали, и не думала, что Биа действительно купит тур. У той вечно были грандиозные планы, которые оставались неосуществленными – летом она собиралась поехать на месяц в центр йоги в Испанию, но передумала, решив, что не настолько любит йогу. Затем был момент, когда она записалась на актерские курсы в Лондоне, а после поняла, что они ей не по карману. Потом ее осенила блестящая идея зарабатывать продажей косметики на дому, но оказалось, что это требует массы усилий.

– …А вернувшись домой, я – о, чудо! – пойму, чего хочу от жизни, и брошу эту треклятую секретарскую работу. – Джози кивнула, старательно делая вид, что внимательно слушает все, что только что сказала Биа. – Это ведь так работает, да? Путешествие, меняющее жизнь, путешествие-прозрение?

– Что? А ну да, именно так.

Биа скривилась, явно недовольная отсутствием энтузиазма у Джози.

– Или, по-твоему, я должна секретарствовать до конца своих дней?

– Не говори ерунды, – сказала Джози. Хотя, положа руку на сердце, отследить трудовые подвиги подруги всегда было непростой задачей – за время их знакомства той удалось продержаться на одном месте максимум восемь месяцев, хотя саму Биа это отнюдь не напрягало, она считала, что ищет себя. Джози от такой жизни давно бы рехнулась, но Биа чувствовала себя как рыба в воде.

– Джози, ты в порядке? – встревожилась, глядя на нее, Биа.

– Да, – сказала Джози и, как отвлекающий маневр, сделала большой глоток вина. – Дело в Оливере, сама знаешь.

Биа с сочувствием кивнула. На самом деле Джози только сейчас осознала, что будет встречать Рождество в одиночестве. Прежде она об этом сильно не задумывалась, по обыкновению отодвигая мысли об этом дне, и почему-то предполагала, что Биа будет почти все время рядом, учитывая, что ее родители тоже жили в Лондоне. А теперь перед ней маячила мрачная перспектива провести неделю одной в этой квартире. Она автоматически бросила взгляд на кофейный столик, на три лежавших там конверта – ими она занималась, когда заявился Оливер. В первом, нераспечатанном, было официальное письмо из ее компании. Во втором – поздравительная открытка от бабушки с очередным приглашением приехать на Рождество. А в третьем – письмо с неизменным текстом, которое она из года в год писала своим родителям.

Биа перехватила ее взгляд, но расспрашивать не стала, и за это Джози была ей благодарна. Пока ей не хватало смелости рассказать подруге про работу, а о том, почему Джози не может заставить себя проводить Рождество у бабушки с дедушкой, Биа знала. Но не про последнее письмо. Об этом Джози никогда никому не говорила – это было личное, то, что она делала только для себя.

– Ты ведь можешь поехать со мной, – мягко сказала Биа. – Предложение еще в силе, будет здорово, если ты составишь мне компанию.

Джози подняла глаза: лицо Биа выражало понимание, и от этого ей стало совсем невмоготу. Желание разреветься накатило снова – она сдерживала себя изо всех сил, до головной боли. Просто день сегодня был паршивый, только и всего.

Джози помолчала, потом вздохнула:

– Не могу. Извини.

Бронировать билет на завтрашний рейс – все это было чересчур, учитывая, как радикально поменялась ее жизнь за считаные недели. Она на собственном опыте убедилась, к каким разрушительным последствиям приводят импульсивные решения, и пусть в случае с Биа спонтанность срабатывала, у нее это никогда не получалось. У нее при этом начинало неприятно сосать под ложечкой.

– А может, к Лоре? – поинтересовалась Биа, подразумевая офисную подружку Джози. – Я имею в виду – на Рождество?

– Она уезжает в Шотландию со своим крутым шотландским женихом.

– Ожидаемо, – Биа покачала головой. – Ладно, слушай, у меня в сумке еще одна бутылка заныкана…

– Само собой.

– Поэтому предлагаю выпить обе, заказать доставку и посмотреть «Реальную любовь», или, если хочешь, «Гордость и предубеждение», или еще что-нибудь.

Джози сморщила нос.

– Нет настроения смотреть романтическое кино.

– Тогда «Властелин колец»?

Джози рассмеялась. Она посмотрела на Биа, чье лицо в форме сердечка сейчас обрамляли ярко-рыжие кудряшки – подруга выкрасилась в этот цвет по случаю праздника, но не факт, что это надолго, потом перевела взгляд на рождественскую елку, и ее сердце болезненно сжалось при мысли, что завтра Биа здесь не будет. Глаза снова стало щипать. Господи, надо как-то взять себя в руки. Она опять бросила взгляд на конверты на столике, подумала обо всем, связанном с ними, и поняла, что ей надо выйти на воздух.

– Запомни эту мысль. Мне нужно отправить письмо, я мигом.

– Сейчас? – удивилась Биа, не веря своим ушам.

– Я мигом, – повторила Джози и, вскочив на ноги, поставила полупустой бокал на кухонный стол рядом с Биа, а потом схватила три письма. В своей комнате она бросила два конверта на кровать рядом с коробкой, потом взяла телефон, велосипедный замок и – на всякий случай – банковскую карточку.

Когда она шла по коридору к входной двери, Биа стояла на верхней ступеньке в гостиной и наблюдала за ней поверх края бокала.

– Если ты несешься как угорелая, потому что чувствуешь, что пахнет паленым, а я – нет, тогда я точно буду донимать тебя, когда сгорю и стану привидением.

Джози закатила глаза. Она натянула куртку, надела кроссовки и сунула в карман последнее письмо.

– Веселая картинка.

– Ладно, но быстре-е, – проговорила Биа, растягивая последнее слово. – Если замешкаешься, я допью твое вино. Из твоего бокала и без зазрения совести.

Джози, не оборачиваясь, махнула ей рукой и вышла из квартиры.

Оказавшись по другую сторону двери, она «отпустила» лицо и зажмурила глаза. На протяжении последних двадцати лет не было случая, чтобы она предвкушала Рождество. Она давно забыла, каково это – быть ребенком, отчаянно и нетерпеливо ждать прихода Санты, прислушиваться к звукам родительских шагов. И хотя она ценила возможность отдохнуть от работы и пообщаться с подругами, которые всегда были в приподнятом настроении и по случаю праздника искали поводов повеселиться, приближение самого Рождества страшило связанными с ним воспоминаниями. Последние несколько лет в Лондоне у нее было много дел и возможностей отвлечься – в этом ей помогали хорошие подруги (особенно Биа и Лора), ответственная работа, а с недавнего времени – Оливер. А теперь она лишилась по крайней мере двух сильных позиций. Джози сунула руку в карман куртки и провела пальцами по гладкому конверту. Очень безрадостное намечается Рождество.