000
ОтложитьЧитал
– Лина, познакомься. Это Уши, вернее Урзула, мамина подруга, – запоздало представила ее Анна. – А это моя русская подруга Лина, она специально привезла из Москвы траурное платье.
Соседи и родственники немецкой старушки оглянулись. Впервые за все время ее пребывания на немецкой земле на Лину посмотрели с уважением. Особенно – симпатичный господин с большим траурным букетом. В черном костюме он выглядел весьма импозантно, однако лицо его показалось Лине знакомым.
– Это Вольфганг, сосед бабушки, – пояснила Анна. – Помнишь, мы оставляли ему ключи?
Лина вспомнила, как они с Анной оказались в квартире Гертруды лет десять назад, накануне Рождества. Холодная мрачноватая комната с пожилым попугаем Порцелем, камином и старинными рождественскими игрушками – деревянной каруселью и ежиком, пускающим кольца дыма из трубки. Гертруда тогда решила погадать. Раскинула на Лину карты и почему-то сразу же смешала их. Дескать. все это глупости, давно пора спать. Через день в квартире Анны раздался звонок. Звонила мать Лины с грустным сообщением: в Москве умер Линин отец…
– Ночью бабушка тихо сказала мне, что у тебя скоро умрет кто-то близкий, – Анна непрестанно всхлипывала, провожая Лину на рейс до Москвы. – Все-таки она немножко ведьма, наша бабушка Гертруда…
Лина отогнала давние грустные воспоминания ради новых, не менее печальных впечатлений. Урна с прахом Гертруды стояла на сцене часовни между двумя корзинами с желтыми цветами. Что это? Ни скорбных речей, ни молитв… Под сводами траурного зала разливались «Сказки Венского леса». Лина вздрогнула: еще чуть-чуть, и грянет канкан.
– Бабушка обожала веселую музыку и велела похоронить ее под Штрауса. В общем, я передала агенту ее любимую кассету, – прошептала Анна.
– У Гертруды было много платьев, – тут же встряла в разговор Уши, – она всю жизнь носила только модные вещи и украшения и, представляешь, шила наряды у портнихи. Это же так дорого! Даже в почтенном возрасте она встречалась в кафе с подружками, и бабушки там хвастались друг перед дружкой нарядами.
«Счастливая европейская старость». – подумала Лина с грустью, вспомнив наших стариков с их копеечными пенсиями.
– После бабушки осталось множество забавных вещиц, даже шляпка с фруктами, – добавила Анна, – вроде твоей, такой смешной, с лентой. У нас их давно никто не носит… За несколько лет до смерти бабушка попросила дать от ее имени брачное объявление. И, представляешь, вскоре объявился молодой прохвост. Решил, что она очень богата, но, побывав в ее бедной квартирке, к счастью, сразу пропал. Знаешь, Лина, какими были последние слова бабушки? Ни за что не догадаешься:
– Доктор, согрейте мою постель, мне так холодно и одиноко…
Наконец маленькая траурная процессия во главе с официальной фрау, одетой в черное платье, направилась к могиле с крошечным памятником, где уже год покоился прах отца Анны.
– Бедный отец! Он, наверное, сейчас думает: даже на том свете теща не оставляет меня в покое! – грустно пошутила Анна.
Церемония закончилась, и можно было ехать на траурный обед в итальянском ресторане. Обедали по-европейски, без спиртного. Все за рулем, да и рабочий день в разгаре. Назавтра Лине и Анне предстояло отвезти цветы и чаевые в похоронное агентство. «Надо на всякий случай оставить там хорошее впечатление», – сказала Анна и грустно улыбнулась.
– У вас не найдется места в машине? – Вольфганг первым нарушил тишину после окончания поминального обеда. – Моя все еще в ремонте.
– Конечно, найдется! – радостно воскликнула Уши. – Садитесь с Линой сзади, а я усядусь впереди – рядом с Анной. Пора отвлечь бедную девочку от грустных мыслей.